Когда Хиро, войдя в Метавселенную, смотрит на Стрит и видит уходящие в черноту и исчезающие за горизонтом ряды небоскребов и неоновых вывесок, он смотрит на графические отображения – пользовательские интерфейсы – несметного числа различных программ, принадлежащих крупным корпорациям. Чтобы поместить на Стрит свою собственность, корпорации нужно получить добро АГМП, добыть разрешение на районирование, подмазать инспекторов и т. д. и т. п. Все деньги, выложенные корпорациями на постройку своих зданий на Стриту, уходят в трастовый фонд, которым заправляет АГМП, а та из этих средств оплачивает апгрейд и обслуживание генерирующих Стрит компьютеров.
Хиро принадлежит дом в квартале, лежащем чуть в стороне от самой деловой части Стрита, так называемого Центра. По местным меркам это очень старый квартал. Лет десять назад, когда еще только писался протокол Стрита, Хиро с приятелями, купив в складчину одну из первых лицензий на застройку, создали квартал хакеров. В то время это был просто лоскут света посреди бескрайней черноты. Тогда сам Стрит представлял собой лишь цепочку фонарей по окружности черного шара в пустоте.
С тех пор квартал хакеров изменился мало – в отличие от Стрита. Рано вложив деньги, друзья Хиро намного опередили основную застройку. Кое-кто на этом даже разбогател.
Вот почему в Метавселенной у Хиро классный дом, тогда как в Реальности ему приходится делить на двоих жилой блок 20 на 30. Прозорливость в риелторском бизнесе не обязательно распространяется на все вселенные.
Небо и земля тут черные, как компьютерный экран, на котором пока ничего не нарисовано. В Метавселенной – вечная ночь, а Стрит всегда сияет ослепительными огнями, точно Лас-Вегас, освободившийся от ограничений, налагаемых законами физики и финансов. Но в районе Хиро все – отличные программисты, поэтому здесь все построено со вкусом. Дома похожи на настоящие дома. Есть парочка копий шедевров Фрэнка Ллойда Райта и несколько изысканных викторианских особняков.
Ступив на Стрит, неизменно испытываешь шок: все тут кажется в милю вышиной. Это – Центр, самый застроенный освоенный участок. Если пройти пару сотен километров в том или ином направлении, полоса застройки станет постепенно сужаться, пока не сойдет на нет, и останется только тонкая цепочка фонарей, отбрасывающих круги белого света на черный бархат псевдоземли. Но Центр – это десяток Манхэттенов, нагроможденных один на другой и расшитых цветным неоном.
В реальном мире – на планете Земля, в Реальности – живет не то шесть, не то десять миллиардов человек. В любой данный момент большинство из них обжигает кирпичи из ила или чистит в полевых условиях свои АК-47. Возможно, у миллиарда из этих шести или десяти хватит денег на компьютер – у этой категории денег больше, чем у всех остальных вместе взятых. Из этого миллиарда потенциальных владельцев компьютеров не больше четверти дают себе труд действительно его завести, а из этой четверти только четверть владеет машинами настолько мощными, чтобы поддерживать протокол Стрита. Получается, что в любой данный момент на Стриту могут находиться около шестидесяти миллионов человек. Прибавьте еще приблизительно шестьдесят миллионов, которые на самом деле позволить себе этого не могут, но все равно сюда являются – входят с публичных терминалов или компьютеров, принадлежащих школе или работодателю. Иными словами, в любой данный момент по Стриту разгуливает население Нью-Йорка, умноженное на два.
Вот почему тут такая суета. Поместите на Стрит здание или хотя бы вывеску, и ее до конца своих дней будут видеть сто миллионов самых богатых, самых стильных и самых влиятельных людей на свете.
В ширину Стрит около ста метров, а по самой его середине проходит монорельс. Монорельс – бесплатная общественная утилита, позволяющая пользователям легко и быстро перемещаться по Стриту. Множество зевак просто катается по ней взад-вперед, осматривая достопримечательности. Когда десять лет назад Хиро впервые попал в это место, монорельс еще не написали. Чтобы попадать из одного места в другое, ему и его друзьям пришлось написать проги машин и мотоциклов. Они выводили свои симуляции на Стрит и гоняли на них в черной пустыне электронной ночи.
4
И.В. не раз имела удовольствие лицезреть, как какой-нибудь зеленый «клинт», рискнувший совершить несанкционированный ночной вояж, ныряет головой вперед в пустой бассейн ЖЭКа. Вот только обрушивались «клинты» всегда на скейте, но чтобы в машине... Ночной город полон чудес, надо только дать себе труд их увидеть.
Снова на доске. А та катится под гору на колесах с программным управлением марки «Умноколеса РадиКС Марк IV», – умноколесах для посвященных. Она сапгрейдила свою доску на означенные волшебные звездочки после того, как прочла в журнале «Трэшер» следующее объявление:
РАСКАТАННЫЙ ФАРШ
Вот что вы увидите в зеркале, если катите на паршивой доске с тупыми фиксированными колесами и интерфейсом: глушители, запаски, экскременты, сбитых животных, карданный вал, шпалу и даже потерявшего сознание пешехода.
Если вы считаете, что это маловероятно, значит, вы слишком долго катались по заброшенным пакгаузам. Все эти и многие другие препятствия были недавно замечены на отрезке «Скоростной магистрали Нью-Джерси» длиной всего в милю. Любой серфер, который пытался ворчать, что «умноколеса» – это, дескать, извращение базовой модели, давно уже выблевал себе мозги.
Не слушайте так называемых пуристов, которые утверждают, будто через любое препятствие можно перепрыгнуть. Профессиональные курьеры знают: если вы запунили быстроходный транспорт ради бизнеса и развлечений, время на реакцию у вас сокращается до десятых долей секунды – даже меньше, если вы выпустили трос.
Но «Умноколеса РадиКС Марк IV» – гораздо дешевле, чем полная пластика лица, и гораздо круче. «Умноколеса» задействуют сонар, лазерную дальнометрию и радар на миллиметровой волне, чтобы определять глушители и прочий мусор еще до того, как их заметите вы.
Не экономьте на себе – апгрейдите сегодня.
Золотые слова. И.В. колеса купила. Каждое колесо состоит из втулки со множеством крепких шипов. Каждый шип выдвигается на пять секций. На конце шипа – крепящаяся на шарнире квадратная опора с резиновой ступней. Когда колесо вращается, опоры встают на землю одна за другой, почти сливаясь в единую шину. Если прокатываешься по кочке, шипы втягиваются, чтобы пройти над ней. Если пролетаешь над выбоиной, умные шипы пломбируют ее асфальтовые глубины. И потому любой удар амортизируется и никакие сотрясения и вибрации не передаются ни на доску, ни на высокие кроссовки, в которых по ней переступают. Объявление правду сказало: без «умноколес» нельзя быть профессиональным серфером автодорог.
Своевременная доставка пиццы – сущий пустяк. Без усилий соскользнув по влажному от росы газону на подъездную дорожку, И.В. разгоняется на бетоне и скатывается по склону на улицу. Движением ягодиц переориентировав доску, она катит теперь по Хоумдейл-мьюс в поисках жертвы. Мимо с визгом проносится, грозно моргая мигалкой, черная машина – охотится на злополучного Хиро Протагониста. «Рыцарское забрало», особые гоглы ночного видения со множеством всяких примочек, стратегически темнеет, приглушая пагубный резкий свет; зрачки И.В. – ведь опасности нет никакой – остаются расширенными, выискивают малейшее движение. Двор с бассейном расположен на самой высшей точке этого ЖЭКа, улицы тянутся по склонам, только вот угол этих склонов слишком мал.
В полуквартале на боковой улочке, трогаясь с места, скрежещет четырьмя жалкими цилиндрами малолитражка. Сейчас этот миниванчик – по диагонали от ее координат на настоящий момент. Вспыхивают на мгновение белым задние фары, когда водитель делает ход конем, переключая передачу. Нацелившись на бордюр, И.В. запрыгивает на него почти на скорости бега: шипы «умноколес» все видят заранее и втягиваются, как нужно, поэтому она без рывка переезжает с асфальта на газон. По траве «ступни» оставляют шестиугольные следы. Случайная собачья какашка, от неусваиваемого пищевого красителя красная, как сырое мясо, теперь украшена рельефным логотипом «РадиКС», зеркальное отражение которого набито на «ступню» каждого шипа.
На противоположной стороне улицы малолитражка трогается от обочины. Скребут о бордюр подкрылки. Здесь ведь ЖЭК, тут изо дня в день надо сдирать о бетон свою тачку, притирая ее к бордюру, иначе рискуешь пасть жертвой социального остракизма или вспышки массовой истерии, если припаркуешься на пару дюймов дальше («Все в порядке, мам, я могу дойти отсюда до тротуара»), – ах, машина посреди улицы, угроза дорожному движению, смертельная опасность для не уверенных в себе юных велосипедистов! И.В. нажимает на кнопку «пуск» на блоке, служащем одновременно рукоятью и затягивающим барабаном, и выпускает таким образом с метр троса. Потом раскручивает этот трос с магнитом на конце так, что он со свистом рассекает воздух, будто кривой длинный нож боло. Вот она сейчас разтак эту вшивую тачку! Головка гарпуна размером с салатницу кружит по орбите у нее над головой. Необходимости в этом нет, но звук клевый.
Для того чтобы запунить малолитражку, нужно побольше сноровки, чем способен вообразить себе пешак, в ней ведь нет ни стали, ни еще каких железосодержащих материалов, «Магнапуну» почти не к чему прилепиться. Теперь уже придумали сверхпроводниковые пуны, которые липнут к алюминиевым поверхностям, индуцируя вихревой ток в кузов машины и превращая ее – против воли владельца – в электромагнит, но у И.В. такого нет. Они – отличительный знак закоренелых серферов по ЖЭКам, а она, невзирая на сегодняшнее приключение, к ним не относится. Ее пун цепляется только за сталь, железо или (едва-едва) никель. Единственная сталь в малолитражке этой марки – в шасси.
И.В. надвигается исподтишка. Орбитальная плоскость ее пуна теперь повернута на девяносто градусов и образует диск, почти стоящий на земле, который ободом едва не взбивает поблескивающий асфальт. Когда она резко нажимает кнопку «пуск», головка вылетает с высоты чуть больше сантиметра над землей, через улицу несется уже под небольшим углом вверх и – алле оп! – прилепляется к днищу малолитражки. Надежно схватилось. Настолько, насколько вообще можно надежно схватить эту туманность из воздуха, обивки, краски и маркетинга, называемую «семейный миниван».
Реакция водителя мгновенна и, по меркам ЖЭКов, остроумна. Водитель желает избавиться от И.В. Мама-ван срывается с места, точно накачанный гормонами бык, которого только что уколола в зад шипастая пика пикадора. И за рулем не мама. Это юный Джорд-Жеребчик, который, как и всякий тинейджер в ЖЭКе, с тех пор, как ему стукнуло четырнадцать, каждый день на обеденной перемене колол себе конский тестерон в школьной раздевалке. Так он и превратился в глупого и абсолютно предсказуемого качка.
Ведет он беспорядочно: искусственно накачанные мускулы плохо его слушаются. От литого, под кожу бордового рулевого колеса пахнет мамочкиным лосьоном для рук; это доводит его до исступления. Малолитражка то прыгает вперед, то замедляет ход поскольку он качает педаль газа, будто насос: ведь если просто вдавить ее в пол, то кажется, что нет никакого эффекта. Вот если бы тачка была как его мускулы: сил девать некуда. А так она его только сковывает. Ладно, идем на компромисс: он нажимает на кнопку «МОЩНЫЙ РЕЖИМ». Выскакивает и гаснет другая кнопка, та, на которой значится «ЭКОНОМИЧНЫЙ РЕЖИМ», напоминая ему – этакое наглядное пособие, – что эти два понятия исключают друг друга. Включается понижение передачи, и крохотный моторчик урчит и кажется более мощным. Жеребчик все давит и давит на газ, и на прямой по Коттедж-Хейтс-роуд миниван разгоняется до ста километров в час.
А в самом конце Коттедж-Хейтс-роуд, где она под прямым углом упирается в проспект Красного леса, Жеребчик издалека замечает пожарный гидрант. В КВВ пожарные гидранты многочисленны (в целях безопасности) и эргономического дизайна (в целях увеличения стоимости участков) – никаких тебе приземистых чугунных колонок с клеймом какого-нибудь Богом забытого литейного цеха времен промышленной революции, мохнатых от сотен слоев шелушащейся муниципальной краски. Здесь гидранты медные, и во вторник утром их полируют роботы. Эти благообразные трубы поднимаются прямо из совершенного, химически выращенного дерна на газонах ЖЭКов, а наверху расходятся на три стороны, предлагая потенциальным пожарным меню из трех ниппелей для шлангов. Эти гидранты и ниппели к ним начертили на экранах компьютеров те же эстеты, которые спроектировали динамо-викторианские дома, и изящные почтовые ящики, и громадные мраморные столбы с названиями улиц, точно надгробия высящиеся на всех перекрестках. Да, да, спроектированные на компьютере, но с оглядкой на очарование позабытого прошлого. Пожарные гидранты, которыми люди с тонким вкусом могли бы гордиться и рады были бы видеть на своих газонах. Гидранты, которые не вызывают у риелторов желания стереть их с рекламных фотографий домов.
Этот проклятый курьер сейчас получит по заслугам, сдохнет, завязавшись узлом на таком гидранте. Тестероновый Чудо-Жеребчик об этом позаботится. Такой маневр он видел по телевизору, – а тот никогда не лжет! – этот трюк он сотни раз, практикуясь, проделывал в воображении. Набрав максимальную скорость на Коттедж-Хейтс-роуд, он рывком поставит тачку на ручник и одновременно вывернет руль. Зад минивана развернет. Сверхпрочный трос, как хлыст, дернет этого надоедливого гада вперед. Он полетит в гидрант. Джорд-Жеребчик выйдет победителем и с триумфом покатит по Красному лесу в большой мир взрослых на крутых тачках, и ничто не помешает ему вернуть давно уже просроченную кассету «Воины Плота IV: Последняя битва».
И.В. всего этого не знает наверняка, только подозревает. Это не реальность, а ее реконструкция психологической ситуации в малолитражке. Гидрант она заметила за милю, увидела и то, что Жеребчик положил руку на ручник. Все так очевидно. Ей даже жаль Жеребчика и людей его сорта. Она выпускает трос и дает ему провиснуть. Жеребчик тем временем выворачивает колесо, дергает ручник. Миниван заносит юзом, он пролетает мимо гидранта и вовсе не дергает курьера так, как хотел Великий воин. И.В. придется ему помочь. Передние колеса все крутятся, тачку разворачивает задом, и вот тогда И.В. резко втягивает трос, преобразуя этот подарок в виде углового ускорения в линейную скорость, и в результате пулей проносится мимо минивана, двигаясь быстрее мили в минуту. И.В. держит курс на мраморное надгробие, надпись на котором гласит «ПРОСПЕКТ КРАСНОГО ЛЕСА». Наехав на него, да под таким жутким углом, что едва не касается рукой асфальта, она отталкивается от мрамора, резко при этом свернув, и шипы, чмокнув о надгробие, выталкивают ее на нужную улицу. Одновременно она отключает магнитное поле, удерживающее ее пун на шасси минивана. Упав, насадка волочится по земле следом, втягиваясь на тросе к рукояти. С фантастической скоростью И.В. несется прямо к выходу из ЖЭКа.
У нее за спиной раздается похожий на взрыв грохот, да такой, что вибрацией отдается в грудине – это миниван боком врезался в надгробие.
Проскользнув под воротами секьюрити, И.В. ныряет в поток машин, проскакивает между двумя резко уходящими с дороги, гудящими и визжащими «БМВ». Водители «БМВ» без колебаний предпринимают обходной маневр – подражая водителям «БМВ» в рекламных роликах; вот как они убеждают себя, что их не обобрали при сделке. И.В. скорчивается на доске, как эмбрион, чтобы проскользнуть под полуприцепом, нацеливается на бетонный блок разделительной полосы, будто решила покончить жизнь самоубийством, но такие литые блоки «умноколесам» не помеха. По низу таких блоков идет удобный уступ, словно специально спроектированный для серферов автодорог. Разогнавшись на нем, И.В. прыгает и, изменив угол, мягко приземляется на асфальт по ту сторону. Вот она, тачка, ей даже не нужно бросать пун, достаточно протянуть руку и положить магнит прямо на крышку багажника.
Водитель со своей судьбой смирился: не дергается и ей не досаждает. Он довозит ее до самого входа в следующий ЖЭК, а именно до «Белых Колонн». Тут все в стиле Старого Юга, кругом традиции, явно один из ЖЭКов Апартеида. Над воротами большой вычурный указатель: «ВХОД ТОЛЬКО ДЛЯ БЕЛЫХ. ПРЕДСТАВИТЕЛИ ИНЫХ РАС ПОДВЕРГНУТСЯ ОБРАБОТКЕ».
У И.В. есть виза в «Белые Колонны». У нее есть виза куда угодно. Виза прямо у нее на груди, в крохотной планке бар-кода. Лазер сканирует планку, когда она во весь опор подлетает ко входу, и иммиграционные ворота распахиваются.
1 2 3 4 5 6 7 8 9
Хиро принадлежит дом в квартале, лежащем чуть в стороне от самой деловой части Стрита, так называемого Центра. По местным меркам это очень старый квартал. Лет десять назад, когда еще только писался протокол Стрита, Хиро с приятелями, купив в складчину одну из первых лицензий на застройку, создали квартал хакеров. В то время это был просто лоскут света посреди бескрайней черноты. Тогда сам Стрит представлял собой лишь цепочку фонарей по окружности черного шара в пустоте.
С тех пор квартал хакеров изменился мало – в отличие от Стрита. Рано вложив деньги, друзья Хиро намного опередили основную застройку. Кое-кто на этом даже разбогател.
Вот почему в Метавселенной у Хиро классный дом, тогда как в Реальности ему приходится делить на двоих жилой блок 20 на 30. Прозорливость в риелторском бизнесе не обязательно распространяется на все вселенные.
Небо и земля тут черные, как компьютерный экран, на котором пока ничего не нарисовано. В Метавселенной – вечная ночь, а Стрит всегда сияет ослепительными огнями, точно Лас-Вегас, освободившийся от ограничений, налагаемых законами физики и финансов. Но в районе Хиро все – отличные программисты, поэтому здесь все построено со вкусом. Дома похожи на настоящие дома. Есть парочка копий шедевров Фрэнка Ллойда Райта и несколько изысканных викторианских особняков.
Ступив на Стрит, неизменно испытываешь шок: все тут кажется в милю вышиной. Это – Центр, самый застроенный освоенный участок. Если пройти пару сотен километров в том или ином направлении, полоса застройки станет постепенно сужаться, пока не сойдет на нет, и останется только тонкая цепочка фонарей, отбрасывающих круги белого света на черный бархат псевдоземли. Но Центр – это десяток Манхэттенов, нагроможденных один на другой и расшитых цветным неоном.
В реальном мире – на планете Земля, в Реальности – живет не то шесть, не то десять миллиардов человек. В любой данный момент большинство из них обжигает кирпичи из ила или чистит в полевых условиях свои АК-47. Возможно, у миллиарда из этих шести или десяти хватит денег на компьютер – у этой категории денег больше, чем у всех остальных вместе взятых. Из этого миллиарда потенциальных владельцев компьютеров не больше четверти дают себе труд действительно его завести, а из этой четверти только четверть владеет машинами настолько мощными, чтобы поддерживать протокол Стрита. Получается, что в любой данный момент на Стриту могут находиться около шестидесяти миллионов человек. Прибавьте еще приблизительно шестьдесят миллионов, которые на самом деле позволить себе этого не могут, но все равно сюда являются – входят с публичных терминалов или компьютеров, принадлежащих школе или работодателю. Иными словами, в любой данный момент по Стриту разгуливает население Нью-Йорка, умноженное на два.
Вот почему тут такая суета. Поместите на Стрит здание или хотя бы вывеску, и ее до конца своих дней будут видеть сто миллионов самых богатых, самых стильных и самых влиятельных людей на свете.
В ширину Стрит около ста метров, а по самой его середине проходит монорельс. Монорельс – бесплатная общественная утилита, позволяющая пользователям легко и быстро перемещаться по Стриту. Множество зевак просто катается по ней взад-вперед, осматривая достопримечательности. Когда десять лет назад Хиро впервые попал в это место, монорельс еще не написали. Чтобы попадать из одного места в другое, ему и его друзьям пришлось написать проги машин и мотоциклов. Они выводили свои симуляции на Стрит и гоняли на них в черной пустыне электронной ночи.
4
И.В. не раз имела удовольствие лицезреть, как какой-нибудь зеленый «клинт», рискнувший совершить несанкционированный ночной вояж, ныряет головой вперед в пустой бассейн ЖЭКа. Вот только обрушивались «клинты» всегда на скейте, но чтобы в машине... Ночной город полон чудес, надо только дать себе труд их увидеть.
Снова на доске. А та катится под гору на колесах с программным управлением марки «Умноколеса РадиКС Марк IV», – умноколесах для посвященных. Она сапгрейдила свою доску на означенные волшебные звездочки после того, как прочла в журнале «Трэшер» следующее объявление:
РАСКАТАННЫЙ ФАРШ
Вот что вы увидите в зеркале, если катите на паршивой доске с тупыми фиксированными колесами и интерфейсом: глушители, запаски, экскременты, сбитых животных, карданный вал, шпалу и даже потерявшего сознание пешехода.
Если вы считаете, что это маловероятно, значит, вы слишком долго катались по заброшенным пакгаузам. Все эти и многие другие препятствия были недавно замечены на отрезке «Скоростной магистрали Нью-Джерси» длиной всего в милю. Любой серфер, который пытался ворчать, что «умноколеса» – это, дескать, извращение базовой модели, давно уже выблевал себе мозги.
Не слушайте так называемых пуристов, которые утверждают, будто через любое препятствие можно перепрыгнуть. Профессиональные курьеры знают: если вы запунили быстроходный транспорт ради бизнеса и развлечений, время на реакцию у вас сокращается до десятых долей секунды – даже меньше, если вы выпустили трос.
Но «Умноколеса РадиКС Марк IV» – гораздо дешевле, чем полная пластика лица, и гораздо круче. «Умноколеса» задействуют сонар, лазерную дальнометрию и радар на миллиметровой волне, чтобы определять глушители и прочий мусор еще до того, как их заметите вы.
Не экономьте на себе – апгрейдите сегодня.
Золотые слова. И.В. колеса купила. Каждое колесо состоит из втулки со множеством крепких шипов. Каждый шип выдвигается на пять секций. На конце шипа – крепящаяся на шарнире квадратная опора с резиновой ступней. Когда колесо вращается, опоры встают на землю одна за другой, почти сливаясь в единую шину. Если прокатываешься по кочке, шипы втягиваются, чтобы пройти над ней. Если пролетаешь над выбоиной, умные шипы пломбируют ее асфальтовые глубины. И потому любой удар амортизируется и никакие сотрясения и вибрации не передаются ни на доску, ни на высокие кроссовки, в которых по ней переступают. Объявление правду сказало: без «умноколес» нельзя быть профессиональным серфером автодорог.
Своевременная доставка пиццы – сущий пустяк. Без усилий соскользнув по влажному от росы газону на подъездную дорожку, И.В. разгоняется на бетоне и скатывается по склону на улицу. Движением ягодиц переориентировав доску, она катит теперь по Хоумдейл-мьюс в поисках жертвы. Мимо с визгом проносится, грозно моргая мигалкой, черная машина – охотится на злополучного Хиро Протагониста. «Рыцарское забрало», особые гоглы ночного видения со множеством всяких примочек, стратегически темнеет, приглушая пагубный резкий свет; зрачки И.В. – ведь опасности нет никакой – остаются расширенными, выискивают малейшее движение. Двор с бассейном расположен на самой высшей точке этого ЖЭКа, улицы тянутся по склонам, только вот угол этих склонов слишком мал.
В полуквартале на боковой улочке, трогаясь с места, скрежещет четырьмя жалкими цилиндрами малолитражка. Сейчас этот миниванчик – по диагонали от ее координат на настоящий момент. Вспыхивают на мгновение белым задние фары, когда водитель делает ход конем, переключая передачу. Нацелившись на бордюр, И.В. запрыгивает на него почти на скорости бега: шипы «умноколес» все видят заранее и втягиваются, как нужно, поэтому она без рывка переезжает с асфальта на газон. По траве «ступни» оставляют шестиугольные следы. Случайная собачья какашка, от неусваиваемого пищевого красителя красная, как сырое мясо, теперь украшена рельефным логотипом «РадиКС», зеркальное отражение которого набито на «ступню» каждого шипа.
На противоположной стороне улицы малолитражка трогается от обочины. Скребут о бордюр подкрылки. Здесь ведь ЖЭК, тут изо дня в день надо сдирать о бетон свою тачку, притирая ее к бордюру, иначе рискуешь пасть жертвой социального остракизма или вспышки массовой истерии, если припаркуешься на пару дюймов дальше («Все в порядке, мам, я могу дойти отсюда до тротуара»), – ах, машина посреди улицы, угроза дорожному движению, смертельная опасность для не уверенных в себе юных велосипедистов! И.В. нажимает на кнопку «пуск» на блоке, служащем одновременно рукоятью и затягивающим барабаном, и выпускает таким образом с метр троса. Потом раскручивает этот трос с магнитом на конце так, что он со свистом рассекает воздух, будто кривой длинный нож боло. Вот она сейчас разтак эту вшивую тачку! Головка гарпуна размером с салатницу кружит по орбите у нее над головой. Необходимости в этом нет, но звук клевый.
Для того чтобы запунить малолитражку, нужно побольше сноровки, чем способен вообразить себе пешак, в ней ведь нет ни стали, ни еще каких железосодержащих материалов, «Магнапуну» почти не к чему прилепиться. Теперь уже придумали сверхпроводниковые пуны, которые липнут к алюминиевым поверхностям, индуцируя вихревой ток в кузов машины и превращая ее – против воли владельца – в электромагнит, но у И.В. такого нет. Они – отличительный знак закоренелых серферов по ЖЭКам, а она, невзирая на сегодняшнее приключение, к ним не относится. Ее пун цепляется только за сталь, железо или (едва-едва) никель. Единственная сталь в малолитражке этой марки – в шасси.
И.В. надвигается исподтишка. Орбитальная плоскость ее пуна теперь повернута на девяносто градусов и образует диск, почти стоящий на земле, который ободом едва не взбивает поблескивающий асфальт. Когда она резко нажимает кнопку «пуск», головка вылетает с высоты чуть больше сантиметра над землей, через улицу несется уже под небольшим углом вверх и – алле оп! – прилепляется к днищу малолитражки. Надежно схватилось. Настолько, насколько вообще можно надежно схватить эту туманность из воздуха, обивки, краски и маркетинга, называемую «семейный миниван».
Реакция водителя мгновенна и, по меркам ЖЭКов, остроумна. Водитель желает избавиться от И.В. Мама-ван срывается с места, точно накачанный гормонами бык, которого только что уколола в зад шипастая пика пикадора. И за рулем не мама. Это юный Джорд-Жеребчик, который, как и всякий тинейджер в ЖЭКе, с тех пор, как ему стукнуло четырнадцать, каждый день на обеденной перемене колол себе конский тестерон в школьной раздевалке. Так он и превратился в глупого и абсолютно предсказуемого качка.
Ведет он беспорядочно: искусственно накачанные мускулы плохо его слушаются. От литого, под кожу бордового рулевого колеса пахнет мамочкиным лосьоном для рук; это доводит его до исступления. Малолитражка то прыгает вперед, то замедляет ход поскольку он качает педаль газа, будто насос: ведь если просто вдавить ее в пол, то кажется, что нет никакого эффекта. Вот если бы тачка была как его мускулы: сил девать некуда. А так она его только сковывает. Ладно, идем на компромисс: он нажимает на кнопку «МОЩНЫЙ РЕЖИМ». Выскакивает и гаснет другая кнопка, та, на которой значится «ЭКОНОМИЧНЫЙ РЕЖИМ», напоминая ему – этакое наглядное пособие, – что эти два понятия исключают друг друга. Включается понижение передачи, и крохотный моторчик урчит и кажется более мощным. Жеребчик все давит и давит на газ, и на прямой по Коттедж-Хейтс-роуд миниван разгоняется до ста километров в час.
А в самом конце Коттедж-Хейтс-роуд, где она под прямым углом упирается в проспект Красного леса, Жеребчик издалека замечает пожарный гидрант. В КВВ пожарные гидранты многочисленны (в целях безопасности) и эргономического дизайна (в целях увеличения стоимости участков) – никаких тебе приземистых чугунных колонок с клеймом какого-нибудь Богом забытого литейного цеха времен промышленной революции, мохнатых от сотен слоев шелушащейся муниципальной краски. Здесь гидранты медные, и во вторник утром их полируют роботы. Эти благообразные трубы поднимаются прямо из совершенного, химически выращенного дерна на газонах ЖЭКов, а наверху расходятся на три стороны, предлагая потенциальным пожарным меню из трех ниппелей для шлангов. Эти гидранты и ниппели к ним начертили на экранах компьютеров те же эстеты, которые спроектировали динамо-викторианские дома, и изящные почтовые ящики, и громадные мраморные столбы с названиями улиц, точно надгробия высящиеся на всех перекрестках. Да, да, спроектированные на компьютере, но с оглядкой на очарование позабытого прошлого. Пожарные гидранты, которыми люди с тонким вкусом могли бы гордиться и рады были бы видеть на своих газонах. Гидранты, которые не вызывают у риелторов желания стереть их с рекламных фотографий домов.
Этот проклятый курьер сейчас получит по заслугам, сдохнет, завязавшись узлом на таком гидранте. Тестероновый Чудо-Жеребчик об этом позаботится. Такой маневр он видел по телевизору, – а тот никогда не лжет! – этот трюк он сотни раз, практикуясь, проделывал в воображении. Набрав максимальную скорость на Коттедж-Хейтс-роуд, он рывком поставит тачку на ручник и одновременно вывернет руль. Зад минивана развернет. Сверхпрочный трос, как хлыст, дернет этого надоедливого гада вперед. Он полетит в гидрант. Джорд-Жеребчик выйдет победителем и с триумфом покатит по Красному лесу в большой мир взрослых на крутых тачках, и ничто не помешает ему вернуть давно уже просроченную кассету «Воины Плота IV: Последняя битва».
И.В. всего этого не знает наверняка, только подозревает. Это не реальность, а ее реконструкция психологической ситуации в малолитражке. Гидрант она заметила за милю, увидела и то, что Жеребчик положил руку на ручник. Все так очевидно. Ей даже жаль Жеребчика и людей его сорта. Она выпускает трос и дает ему провиснуть. Жеребчик тем временем выворачивает колесо, дергает ручник. Миниван заносит юзом, он пролетает мимо гидранта и вовсе не дергает курьера так, как хотел Великий воин. И.В. придется ему помочь. Передние колеса все крутятся, тачку разворачивает задом, и вот тогда И.В. резко втягивает трос, преобразуя этот подарок в виде углового ускорения в линейную скорость, и в результате пулей проносится мимо минивана, двигаясь быстрее мили в минуту. И.В. держит курс на мраморное надгробие, надпись на котором гласит «ПРОСПЕКТ КРАСНОГО ЛЕСА». Наехав на него, да под таким жутким углом, что едва не касается рукой асфальта, она отталкивается от мрамора, резко при этом свернув, и шипы, чмокнув о надгробие, выталкивают ее на нужную улицу. Одновременно она отключает магнитное поле, удерживающее ее пун на шасси минивана. Упав, насадка волочится по земле следом, втягиваясь на тросе к рукояти. С фантастической скоростью И.В. несется прямо к выходу из ЖЭКа.
У нее за спиной раздается похожий на взрыв грохот, да такой, что вибрацией отдается в грудине – это миниван боком врезался в надгробие.
Проскользнув под воротами секьюрити, И.В. ныряет в поток машин, проскакивает между двумя резко уходящими с дороги, гудящими и визжащими «БМВ». Водители «БМВ» без колебаний предпринимают обходной маневр – подражая водителям «БМВ» в рекламных роликах; вот как они убеждают себя, что их не обобрали при сделке. И.В. скорчивается на доске, как эмбрион, чтобы проскользнуть под полуприцепом, нацеливается на бетонный блок разделительной полосы, будто решила покончить жизнь самоубийством, но такие литые блоки «умноколесам» не помеха. По низу таких блоков идет удобный уступ, словно специально спроектированный для серферов автодорог. Разогнавшись на нем, И.В. прыгает и, изменив угол, мягко приземляется на асфальт по ту сторону. Вот она, тачка, ей даже не нужно бросать пун, достаточно протянуть руку и положить магнит прямо на крышку багажника.
Водитель со своей судьбой смирился: не дергается и ей не досаждает. Он довозит ее до самого входа в следующий ЖЭК, а именно до «Белых Колонн». Тут все в стиле Старого Юга, кругом традиции, явно один из ЖЭКов Апартеида. Над воротами большой вычурный указатель: «ВХОД ТОЛЬКО ДЛЯ БЕЛЫХ. ПРЕДСТАВИТЕЛИ ИНЫХ РАС ПОДВЕРГНУТСЯ ОБРАБОТКЕ».
У И.В. есть виза в «Белые Колонны». У нее есть виза куда угодно. Виза прямо у нее на груди, в крохотной планке бар-кода. Лазер сканирует планку, когда она во весь опор подлетает ко входу, и иммиграционные ворота распахиваются.
1 2 3 4 5 6 7 8 9