— рявкнул один из головорезов. Он швырнул очередной мешок в большой ящик на ковре и снова повернулся к женщине. Она была очень красива — классическая девушка-индианка с яркими бусинами в черных волосах. — А впрочем, я передумал. Мы и тебя прихватим.
Девушка вскрикнула, но налетчик вытащил откуда-то веревку, связал несчастную и бросил на ковер.
— Мы с тобой немного позабавимся, а когда ты станешь смирной, я продам тебя на невольничьем рынке.
Орб решила, что этого более чем достаточно. Она запела, повторяя только что услышанный от Мимы мотив.
Появился изумленный Наташа.
— Кто? Почему?..
— Это сделала я, — объяснила Орб. — Разбойники хотят украсть у индейцев все их богатство и женщин тоже. Мы должны помочь беднягам!
— Но…
— Такова борьба Добра и Зла, — сказала Орб. — Ты что, не хочешь помочь?
— Эй, а это еще кто? — спросил первый налетчик, тот, что схватил женщину.
— Это правда? — поинтересовался Нат. — Вы что, действительно хотите украсть то, что по праву принадлежит индейцам?
— Ага, — сообщил разбойник и достал пистолет. — А ты против?
Нат посмотрел на Орб, потом на связанную девушку:
— Что вы собираетесь делать с пленницей?
Разбойник рассмеялся:
— Ты что, голубой? Что я, по-твоему, могу сделать со смазливой девчонкой?
И он направил на Ната дуло пистолета.
— Я вынужден попросить вас остановиться, — заявил Нат. — Вы поступаете дурно.
— Пока, голубенький, — отозвался разбойник и нажал на спусковой крючок.
Но Наташа уже начал петь.
Эффект был потрясающий. Разбойник так и застыл с пальцем на спусковом крючке. Трое его приятелей тоже замерли на месте. Песня загипнотизировала их, так же, как, впрочем, и Орб. Просто невозможно было пошевелиться, пока она звучала.
Наташа запел громче. Его голос заполнил собой все пространство. Земля дрожала, деревья роняли листву. Он повернулся к налетчикам, и все четверо упали, хотя ни с Орб, ни с индианками ничего не произошло.
Песня кончилась, и Наташа перевел дух. Разбойники без сознания валялись вокруг ковра, глядя в небо немигающими глазами.
— Давай уберем отсюда эту дрянь, — сказал Нат. Он ухватил ближайшего бандита за рукав и бросил его на ковер.
Орб бросилась к связанной женщине и быстро распутала веревки. Потом обе они принялись выгружать мешки с травами обратно на стол. Наташа в это время разбирался с остальными бандитами. Вскоре все мешки лежали на столе, а налетчики были свалены в кучу на ковре.
Наташа шагнул на ковер и снова запел. Орб узнала мелодию Песни Путешествия. Очертания ковра и всех, кто был на нем, расплылись, и через какое-то мгновение Орб и индианки снова остались одни.
Женщины недоуменно уставились туда, где только что лежали бандиты.
— Полагаю, что он просто увез их куда-нибудь, — объяснила Орб.
Появился Мима:
— Я извиняюсь за свои подозрения, Орб. Этот человек действовал в интересах Добра. — Он покачал головой. — Я думал, ты льстишь ему, утверждая, что Наташа поет не хуже тебя. Но это правда! По-моему, вы подходите друг другу.
Снова появился Наташа — возник на том же самом месте, где стоял минуту назад. Теперь он был один.
— Я выгрузил их в Сибири — такая большая степь в России, — удовлетворенно сказал гениальный певец. — Вот уж откуда им нелегко будет выбраться! Там не принято нянчиться с преступниками…
Внезапно он заметил Миму и замолчал.
— Это Марс, — представила Орб.
— Воплощение Войны? — спросил Нат. Восторга по этому поводу он явно не испытывал. — А вам не кажется, что вы поздновато сюда прибыли?
— Он… Он мой старый знакомый, — промолвила Орб.
— Ты что, воевала?
— Мы были любовниками, — сказал Мима.
Лицо Ната окаменело.
— Я никогда не интересовался прошлым Орб, — сухо сообщил он. — Это не мое дело.
Орб видела, как ускользает ее последняя надежда на примирение.
— Нат, пожалуйста, я все объясню! Это было много лет назад, когда мы с тобой еще не познакомились, и давно прошло! У него теперь есть супруга-принцесса и демон в наложницах.
Но Нат не смягчился.
— Так, значит, ты, инкарнация, ослепил своим блеском простую смертную девушку, а потом бросил ее ради принцессы?
Орб пришла в отчаянии.
— Он тогда еще не был инкарнацией, — пыталась объяснить она. — И он не бросал меня! Он был принцем и скрывался, а еще он заикался, а я родила от него ребенка.
— Непохоже на мимолетное увлечение, — обернулся к ней Нат.
— Мы любили друг друга, — кивнул Мима. — Я готов был умереть за Орб, но мой отец убил бы ее, и нам пришлось расстаться. Мучительно и несправедливо… Но теперь все это в прошлом.
— Непохоже, — сказал Нат.
— Нат, пожалуйста! — повторила Орб.
В руке у Мимы снова блеснул огромный меч.
— Вы назвали меня лжецом?
Сияние меча стало нестерпимо ярким, а на губах Мимы появилась капелька крови.
— Нет, Мима, нет! — крикнула Орб. Она знала, что означает эта кровь. Мима был берсеркером!
На мгновение Нат задумался. Орб показалось, что молчание длилось целую вечность.
— Не мне называть лжецом инкарнацию, — произнес он наконец.
Мима успокоился:
— Разрешите мне внести ясность в этот вопрос. Я всегда буду любить Орб. Она лучшая из всех известных мне смертных женщин. Но то, что было когда-то романом, стало дружеской привязанностью. Я ни на что не претендую в отношении Орб, и она тоже не имеет на меня видов. У нее своя жизнь, у меня
— своя. Я просто хочу ей добра…
— Вот теперь все стало яснее ясного, — сказал Нат.
— Да разве вы не видите, что она вас любит! — вскипел Мима.
— Нет! — испугалась Орб.
— Нет? — спросил Нат, оборачиваясь к ней.
Душу Орб переполнили противоречивые чувства.
— Ну пожалуйста, — прошептала она.
— Лучше бы я не вмешивался, — сказал Мима. — Пойду-ка я отсюда.
И исчез.
— Я думал, ты считаешь меня демоном, — сказал Нат.
— Я была несправедлива к тебе, — пробормотала Орб. — Я искала тебя и заблудилась, а потом нашла Миму, и… Только, пожалуйста, не уходи больше!
— Я считал, что к любви надо относиться бережнее, чем к простому знакомству. Особенно когда твой первый роман кончился так печально.
По щекам Орб катились слезы.
— Нат, ты когда-то просил разрешения ухаживать за мной…
И тут Наташа вдруг улыбнулся.
— И еще раз попрошу! — сказал он. — Я спою тебе Вечернюю Песнь.
И без лишних предисловий запел.
Мелодия напоминала одновременно и Утреннюю Песнь, и Дневную, но была мягче и нежнее, чем обе они. Постепенно сгустились сумерки, а все кругом стало выглядеть прозрачнее и яснее. Восхищенные пением индианки превратились в красавиц, бусины в их волосах засверкали, как капли росы. Листва деревьев в ближайшей роще стала такой нежной и яркой, как будто сейчас было не лето, а ранняя весна. Песок блестел, как золото, а небо на западе расцветили нежные краски раннего заката.
Никогда еще Орб не слышала ничего подобного. Ее переполняла нежность, во всем теле чувствовалась удивительная легкость и теплота. Чувства обострились до предела. Орб взглянула на Ната и увидела, что он прекрасен. Его лицо светилось, как солнце, и невозможно было оторвать взгляд от этого неземного сияния. Нат сказал, что это Вечерняя Песнь, но Орб знала, как еще можно назвать ее. Это была Песнь Любви.
Орб шагнула к нему, раскинув руки. Ей казалось, что она не идет, а парит в воздухе. Все ее сомнения развеялись, в груди словно вспыхнул огонь. Нат замолчал, и ночь сомкнулась вокруг них. Орб бросилась к нему в объятия.
Она знала, что любит его.
13. МАТЬ-ПРИРОДА
— Ты нашла его! — сказала Иезавель, когда Орб появилась в кухне.
— Откуда ты знаешь? — весело спросила Орб, глядя на пожилую женщину.
— Когда ты вернулась, здесь стало вдвое светлее.
— Я влюблена.
— Какие еще новости? Есть можешь?
— Конечно, нет!
— А все-таки попробуй.
Прямо в воздухе Иезавель сварила пару яиц, не беспокоясь о таких глупостях, как плита и кастрюля. Орб обнаружила, что есть она все-таки может.
Дверь открылась, и вошли все остальные.
— Когда свадьба? — поинтересовалась Луи-Мэй.
Орб подавилась яйцом.
— Во всяком случае, не сегодня, — рассмеялась Бетси.
— У меня что, на лбу все написано? — удивилась Орб. — Я только что разобралась в своих чувствах, а вы…
— Мы тебя дразним, — объяснила Луи-Мэй. — Из всех нас только ты до сих пор не могла найти себе друга. Мы так рады, что это наконец произошло!
— Расскажи нам все, — попросила Бетси.
Орб подняла руки в знак полной капитуляции и рассказала им все.
— А теперь мне надо рассказать маме, — добавила она.
В комнате появился крошечный паучок. Он вырос и превратился в Ниобу.
— Мама уже знает, — сказала она.
— Ой, я и забыла, кто ты теперь! Ты следила за моей нитью!
— Как и за миллионами других нитей, — улыбнулась Ниоба. — Но твоя все же особенная.
— Нат не демон, — сказала Орб.
Ниоба на мгновение замолчала, как будто случилось что-то странное. Потом продолжила:
— Я пришла сюда совсем по другому делу. Твоя нить становится важным элементом паутины Судьбы. И я считаю, что пора тебе об этом узнать.
— Может, нам уйти? — спросила Луи-Мэй.
— Нет, моя милая, — ответила Ниоба. — Это и твое дело.
Она замерцала и превратилась в толстую пожилую негритянку.
— Не сомневайся, детка, — сказала Ниоба. Потом на ее месте появилась хорошенькая молодая девушка восточного типа. — Да, это правда, — подтвердила она. — Любовь и юность нам тоже знакомы.
Луи-Мэй и молодые люди спокойно восприняли эти превращения — они и раньше встречались с Судьбой. Но глаза Бетси расширились от удивления.
— Моя мать — одно из воплощений Судьбы, — объяснила Орб, взяв девушку под руку. — Таких воплощений всего три — Клото, Лахесис и Атропос. Они прядут нити жизни, отмеряют и режут их. А еще каждая представляет определенный возраст. По-моему, они нанесли нам деловой визит.
Клото вновь превратилась в Ниобу:
— Видишь ли, Орб, тебе предназначено занять место одной из самых могущественных на Земле инкарнаций — Природы. Возможно, ты уже заметила, как усилилась твоя магия.
Теперь уже и Орб была поражена.
— Инкарнации? Мне?..
— Некоторыми инкарнациями можно стать почти случайно. Например, чтобы стать Смертью, нужно просто убить своего предшественника, а чтобы занять должность Времени, достаточно завладеть Песочными Часами. Но в основном инкарнациями становятся те, кому это предназначено, потому что они такие, какие есть. Гея хочет уйти, и именно ты можешь занять ее место. Чем ближе ты к тому, чтобы заместить Гею, тем сильнее становится твоя магия. Ты уже сейчас способна выполнять некоторые функции Матери-Природы и скоро достигнешь большего.
— Но это не я, а Ллано! — возразила Орб. — Без Ллано мое пение ничего собой не представляет.
— Такова лишь часть правды, — сказала Ниоба. — Да, действительно, Ллано
— один из самых могучих инструментов магии, однако немногие способны воспользоваться им. А у тебя такие способности есть. Более того, ты способна пойти еще дальше и напрямую использовать магию природы. Песни лишь помогают тебе учиться. Поэтому именно ты и можешь стать Геей.
— Я никогда не думала… Даже представить себе не могла…
— Я тоже, дорогая. Теперь же это очевидно. Тебе решать, будешь ты инкарнацией или нет. От этого решения зависит твоя дальнейшая судьба.
— Но я люблю простого смертного!
— И я не буду говорить тебе, что это неважно, — кивнула Ниоба. — Когда-то я уже была инкарнацией и полюбила простого смертного. И тогда я отказалась от своей должности, вышла замуж, и в результате на свет появилась ты. Я никогда не жалела о своем решении, но приняла я его с открытыми глазами. И ты тоже не должна делать такой важный шаг вслепую.
— Ты хочешь сказать, что, пока я буду инкарнацией, я не смогу выйти замуж?
— Нет, сможешь. Но существуют определенные ограничения. Инкарнация всегда сохраняет возраст своего вступления в должность. Ты не состаришься, не умрешь… Однако детей у тебя не будет.
— Не будет детей, — тупо повторила Орб.
— А твой смертный супруг состарится и умрет. И у него могут быть дети — от любой смертной женщины. Именно поэтому я и отказалась от должности, девочка моя. Если бы я вышла за твоего отца и осталась Судьбой, я не смогла бы уделять ему много внимания, да и тебя бы не было. Конечно, у меня уже был один ребенок, и все же…
У Орб тоже был ребенок. Но она пришла в ужас при мысли, что никогда не сможет родить другого, не сможет вырастить его, как все нормальные матери.
— Так, значит, я должна отказаться от должности?
— Совсем необязательно. Я просто хочу, чтобы ты поняла всю важность этого решения. Ты можешь выйти замуж, можешь стать инкарнацией, можешь сделать и то и другое или не делать ничего, но в любом случае ты должна понимать, что принимаешь очень важное решение. Не торопись. Обсуди этот вопрос с друзьями. Не решай ничего, пока все как следует не взвесишь.
— Но мы ничего не знаем об этих вещах! — возразила Луи-Мэй. — Не нам…
Снова перед ними возникла Атропос, старшее воплощение Судьбы:
— Ты выйдешь замуж за своего приятеля, пока он не бросил колоться, дитя мое?
— Нет! — дрожащими губами прошептала Луи-Мэй. — Но…
— Если она, — Атропос показала на Орб, — станет Природой, она навсегда сможет избавить его от этой привычки. Вот почему это твое дело, дитя!
Старая негритянка исчезла и появилась хорошенькая девушка Клото.
— А тебя, — сказала она Иезавели, — новая Мать-Природа способна навсегда избавить от проклятия, и ты сможешь контролировать свой облик в любое время суток.
Иезавель даже побледнела от волнения:
— Да я отдала бы за это свою бессмертную душу, если бы она у меня была!
Клото уступила место Лахесис, то есть Ниобе.
— А на твоей ферме, милая, — сообщила она Бетси, — всегда будет хорошая погода. Не говоря уже о том, что твой молодой человек тоже избавится от своей пагубной привычки.
— Но я же не могу этого сделать! — возразила Орб. — Мое пение действует, однако эффект быстро проходит.
— То, что ты способна — пусть временно — помочь кому-то в решении подобных проблем, уже о многом говорит, — сказала Ниоба. — А когда ты станешь Природой, твоя сила возрастет во много раз. Ты сможешь возвращать зрение слепым, сможешь помочь стать смертными тем, кто проклят бессмертием, сможешь, например, вернуть юность старому дереву. Тебе будет подвластно все то, что имеет отношение к природе — а значит, почти все на свете. Тебе предлагается занять очень высокое положение.
Орб откинулась на спинку стула, голова у нее кружилась.
— Подумай хорошенько, дитя мое, — повторила Ниоба. Потом она снова превратилась в паука, паук вскарабкался вверх по своей паутинке и исчез.
— Похоже, это действительно наше дело! — сказала Луи-Мэй. — Ведь все наши мечты могут исполниться! Мы думали, что нам нужен Ллано, но оказалось, что все это в состоянии сделать ты!
— Мне надо подумать! — воскликнула Орб, не в силах продолжать этот разговор. — Властью так легко злоупотребить, а я почти ничего не знаю! Я искала Ллано и никогда не думала…
Она запела Песнь Путешествия и в мгновение ока перенеслась на далекий необитаемый островок — тот самый, где встретила когда-то поющую губку.
И в то же мгновение рядом с ней появился Наташа. Орб бросилась ему в объятия.
— Ох, Нат, все вдруг так запуталось! — воскликнула девушка. — Я так тебя люблю, мне казалось, весь мир принадлежит мне одной, и тут…
— Я почувствовал, что тебе неспокойно, — сказал Нат. — Потому и пришел.
— Я могу стать инкарнацией, как мама. Если захочу. Но тогда я не смогу завести семью и никогда не состарюсь.
— Не состаришься? — переспросил Нат. Его это явно не слишком огорчило.
— Значит, ты всегда будешь такой, как сейчас?
Орб вспыхнула. Естественно, Нат мужчина, а значит, женская красота ему небезразлична.
— Но у меня не будет детей!
Нат нахмурился:
— А нельзя ли сначала родить ребенка, а потом вступить в должность?
— Нет! — вскрикнула Орб. Она вспомнила свою дочку, Орлин, которую пришлось отдать чужим людям, и тоска больно сдавила ей сердце. — Я хочу, чтобы у меня была нормальная семья! Хочу нянчить своего ребенка, вырастить его, как моя мама вырастила меня!
— Ну конечно, — осторожно согласился Нат.
— Но если я стану Природой, я смогу сделать столько добра…
— Я буду любить тебя всегда, будь ты инкарнацией или простой смертной,
— сказал Нат. — И выбор за тебя я сделать не могу. Вот что интересно…
— Да? У тебя есть идеи?
— Мне кажется, ты и сейчас уже на многое способна. Может, для твоих добрых дел и не нужно никакого бессмертия?
Орб обдумала эту идею.
— Пожалуй, стоит проверить. Но ведь Ллано и тебе дает такую же власть. Как ты…
— Мне не предназначено судьбой стать Матерью-Природой! — рассмеялся Нат. — Я с самого детства ищу Ллано и много раз репетирую, прежде чем мне удается исполнить каждый найденный фрагмент. Сейчас я и вовсе достиг своего потолка. А тебе стоит один раз услышать мелодию, и ты исполняешь ее так же хорошо, как я после миллиона репетиций.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Девушка вскрикнула, но налетчик вытащил откуда-то веревку, связал несчастную и бросил на ковер.
— Мы с тобой немного позабавимся, а когда ты станешь смирной, я продам тебя на невольничьем рынке.
Орб решила, что этого более чем достаточно. Она запела, повторяя только что услышанный от Мимы мотив.
Появился изумленный Наташа.
— Кто? Почему?..
— Это сделала я, — объяснила Орб. — Разбойники хотят украсть у индейцев все их богатство и женщин тоже. Мы должны помочь беднягам!
— Но…
— Такова борьба Добра и Зла, — сказала Орб. — Ты что, не хочешь помочь?
— Эй, а это еще кто? — спросил первый налетчик, тот, что схватил женщину.
— Это правда? — поинтересовался Нат. — Вы что, действительно хотите украсть то, что по праву принадлежит индейцам?
— Ага, — сообщил разбойник и достал пистолет. — А ты против?
Нат посмотрел на Орб, потом на связанную девушку:
— Что вы собираетесь делать с пленницей?
Разбойник рассмеялся:
— Ты что, голубой? Что я, по-твоему, могу сделать со смазливой девчонкой?
И он направил на Ната дуло пистолета.
— Я вынужден попросить вас остановиться, — заявил Нат. — Вы поступаете дурно.
— Пока, голубенький, — отозвался разбойник и нажал на спусковой крючок.
Но Наташа уже начал петь.
Эффект был потрясающий. Разбойник так и застыл с пальцем на спусковом крючке. Трое его приятелей тоже замерли на месте. Песня загипнотизировала их, так же, как, впрочем, и Орб. Просто невозможно было пошевелиться, пока она звучала.
Наташа запел громче. Его голос заполнил собой все пространство. Земля дрожала, деревья роняли листву. Он повернулся к налетчикам, и все четверо упали, хотя ни с Орб, ни с индианками ничего не произошло.
Песня кончилась, и Наташа перевел дух. Разбойники без сознания валялись вокруг ковра, глядя в небо немигающими глазами.
— Давай уберем отсюда эту дрянь, — сказал Нат. Он ухватил ближайшего бандита за рукав и бросил его на ковер.
Орб бросилась к связанной женщине и быстро распутала веревки. Потом обе они принялись выгружать мешки с травами обратно на стол. Наташа в это время разбирался с остальными бандитами. Вскоре все мешки лежали на столе, а налетчики были свалены в кучу на ковре.
Наташа шагнул на ковер и снова запел. Орб узнала мелодию Песни Путешествия. Очертания ковра и всех, кто был на нем, расплылись, и через какое-то мгновение Орб и индианки снова остались одни.
Женщины недоуменно уставились туда, где только что лежали бандиты.
— Полагаю, что он просто увез их куда-нибудь, — объяснила Орб.
Появился Мима:
— Я извиняюсь за свои подозрения, Орб. Этот человек действовал в интересах Добра. — Он покачал головой. — Я думал, ты льстишь ему, утверждая, что Наташа поет не хуже тебя. Но это правда! По-моему, вы подходите друг другу.
Снова появился Наташа — возник на том же самом месте, где стоял минуту назад. Теперь он был один.
— Я выгрузил их в Сибири — такая большая степь в России, — удовлетворенно сказал гениальный певец. — Вот уж откуда им нелегко будет выбраться! Там не принято нянчиться с преступниками…
Внезапно он заметил Миму и замолчал.
— Это Марс, — представила Орб.
— Воплощение Войны? — спросил Нат. Восторга по этому поводу он явно не испытывал. — А вам не кажется, что вы поздновато сюда прибыли?
— Он… Он мой старый знакомый, — промолвила Орб.
— Ты что, воевала?
— Мы были любовниками, — сказал Мима.
Лицо Ната окаменело.
— Я никогда не интересовался прошлым Орб, — сухо сообщил он. — Это не мое дело.
Орб видела, как ускользает ее последняя надежда на примирение.
— Нат, пожалуйста, я все объясню! Это было много лет назад, когда мы с тобой еще не познакомились, и давно прошло! У него теперь есть супруга-принцесса и демон в наложницах.
Но Нат не смягчился.
— Так, значит, ты, инкарнация, ослепил своим блеском простую смертную девушку, а потом бросил ее ради принцессы?
Орб пришла в отчаянии.
— Он тогда еще не был инкарнацией, — пыталась объяснить она. — И он не бросал меня! Он был принцем и скрывался, а еще он заикался, а я родила от него ребенка.
— Непохоже на мимолетное увлечение, — обернулся к ней Нат.
— Мы любили друг друга, — кивнул Мима. — Я готов был умереть за Орб, но мой отец убил бы ее, и нам пришлось расстаться. Мучительно и несправедливо… Но теперь все это в прошлом.
— Непохоже, — сказал Нат.
— Нат, пожалуйста! — повторила Орб.
В руке у Мимы снова блеснул огромный меч.
— Вы назвали меня лжецом?
Сияние меча стало нестерпимо ярким, а на губах Мимы появилась капелька крови.
— Нет, Мима, нет! — крикнула Орб. Она знала, что означает эта кровь. Мима был берсеркером!
На мгновение Нат задумался. Орб показалось, что молчание длилось целую вечность.
— Не мне называть лжецом инкарнацию, — произнес он наконец.
Мима успокоился:
— Разрешите мне внести ясность в этот вопрос. Я всегда буду любить Орб. Она лучшая из всех известных мне смертных женщин. Но то, что было когда-то романом, стало дружеской привязанностью. Я ни на что не претендую в отношении Орб, и она тоже не имеет на меня видов. У нее своя жизнь, у меня
— своя. Я просто хочу ей добра…
— Вот теперь все стало яснее ясного, — сказал Нат.
— Да разве вы не видите, что она вас любит! — вскипел Мима.
— Нет! — испугалась Орб.
— Нет? — спросил Нат, оборачиваясь к ней.
Душу Орб переполнили противоречивые чувства.
— Ну пожалуйста, — прошептала она.
— Лучше бы я не вмешивался, — сказал Мима. — Пойду-ка я отсюда.
И исчез.
— Я думал, ты считаешь меня демоном, — сказал Нат.
— Я была несправедлива к тебе, — пробормотала Орб. — Я искала тебя и заблудилась, а потом нашла Миму, и… Только, пожалуйста, не уходи больше!
— Я считал, что к любви надо относиться бережнее, чем к простому знакомству. Особенно когда твой первый роман кончился так печально.
По щекам Орб катились слезы.
— Нат, ты когда-то просил разрешения ухаживать за мной…
И тут Наташа вдруг улыбнулся.
— И еще раз попрошу! — сказал он. — Я спою тебе Вечернюю Песнь.
И без лишних предисловий запел.
Мелодия напоминала одновременно и Утреннюю Песнь, и Дневную, но была мягче и нежнее, чем обе они. Постепенно сгустились сумерки, а все кругом стало выглядеть прозрачнее и яснее. Восхищенные пением индианки превратились в красавиц, бусины в их волосах засверкали, как капли росы. Листва деревьев в ближайшей роще стала такой нежной и яркой, как будто сейчас было не лето, а ранняя весна. Песок блестел, как золото, а небо на западе расцветили нежные краски раннего заката.
Никогда еще Орб не слышала ничего подобного. Ее переполняла нежность, во всем теле чувствовалась удивительная легкость и теплота. Чувства обострились до предела. Орб взглянула на Ната и увидела, что он прекрасен. Его лицо светилось, как солнце, и невозможно было оторвать взгляд от этого неземного сияния. Нат сказал, что это Вечерняя Песнь, но Орб знала, как еще можно назвать ее. Это была Песнь Любви.
Орб шагнула к нему, раскинув руки. Ей казалось, что она не идет, а парит в воздухе. Все ее сомнения развеялись, в груди словно вспыхнул огонь. Нат замолчал, и ночь сомкнулась вокруг них. Орб бросилась к нему в объятия.
Она знала, что любит его.
13. МАТЬ-ПРИРОДА
— Ты нашла его! — сказала Иезавель, когда Орб появилась в кухне.
— Откуда ты знаешь? — весело спросила Орб, глядя на пожилую женщину.
— Когда ты вернулась, здесь стало вдвое светлее.
— Я влюблена.
— Какие еще новости? Есть можешь?
— Конечно, нет!
— А все-таки попробуй.
Прямо в воздухе Иезавель сварила пару яиц, не беспокоясь о таких глупостях, как плита и кастрюля. Орб обнаружила, что есть она все-таки может.
Дверь открылась, и вошли все остальные.
— Когда свадьба? — поинтересовалась Луи-Мэй.
Орб подавилась яйцом.
— Во всяком случае, не сегодня, — рассмеялась Бетси.
— У меня что, на лбу все написано? — удивилась Орб. — Я только что разобралась в своих чувствах, а вы…
— Мы тебя дразним, — объяснила Луи-Мэй. — Из всех нас только ты до сих пор не могла найти себе друга. Мы так рады, что это наконец произошло!
— Расскажи нам все, — попросила Бетси.
Орб подняла руки в знак полной капитуляции и рассказала им все.
— А теперь мне надо рассказать маме, — добавила она.
В комнате появился крошечный паучок. Он вырос и превратился в Ниобу.
— Мама уже знает, — сказала она.
— Ой, я и забыла, кто ты теперь! Ты следила за моей нитью!
— Как и за миллионами других нитей, — улыбнулась Ниоба. — Но твоя все же особенная.
— Нат не демон, — сказала Орб.
Ниоба на мгновение замолчала, как будто случилось что-то странное. Потом продолжила:
— Я пришла сюда совсем по другому делу. Твоя нить становится важным элементом паутины Судьбы. И я считаю, что пора тебе об этом узнать.
— Может, нам уйти? — спросила Луи-Мэй.
— Нет, моя милая, — ответила Ниоба. — Это и твое дело.
Она замерцала и превратилась в толстую пожилую негритянку.
— Не сомневайся, детка, — сказала Ниоба. Потом на ее месте появилась хорошенькая молодая девушка восточного типа. — Да, это правда, — подтвердила она. — Любовь и юность нам тоже знакомы.
Луи-Мэй и молодые люди спокойно восприняли эти превращения — они и раньше встречались с Судьбой. Но глаза Бетси расширились от удивления.
— Моя мать — одно из воплощений Судьбы, — объяснила Орб, взяв девушку под руку. — Таких воплощений всего три — Клото, Лахесис и Атропос. Они прядут нити жизни, отмеряют и режут их. А еще каждая представляет определенный возраст. По-моему, они нанесли нам деловой визит.
Клото вновь превратилась в Ниобу:
— Видишь ли, Орб, тебе предназначено занять место одной из самых могущественных на Земле инкарнаций — Природы. Возможно, ты уже заметила, как усилилась твоя магия.
Теперь уже и Орб была поражена.
— Инкарнации? Мне?..
— Некоторыми инкарнациями можно стать почти случайно. Например, чтобы стать Смертью, нужно просто убить своего предшественника, а чтобы занять должность Времени, достаточно завладеть Песочными Часами. Но в основном инкарнациями становятся те, кому это предназначено, потому что они такие, какие есть. Гея хочет уйти, и именно ты можешь занять ее место. Чем ближе ты к тому, чтобы заместить Гею, тем сильнее становится твоя магия. Ты уже сейчас способна выполнять некоторые функции Матери-Природы и скоро достигнешь большего.
— Но это не я, а Ллано! — возразила Орб. — Без Ллано мое пение ничего собой не представляет.
— Такова лишь часть правды, — сказала Ниоба. — Да, действительно, Ллано
— один из самых могучих инструментов магии, однако немногие способны воспользоваться им. А у тебя такие способности есть. Более того, ты способна пойти еще дальше и напрямую использовать магию природы. Песни лишь помогают тебе учиться. Поэтому именно ты и можешь стать Геей.
— Я никогда не думала… Даже представить себе не могла…
— Я тоже, дорогая. Теперь же это очевидно. Тебе решать, будешь ты инкарнацией или нет. От этого решения зависит твоя дальнейшая судьба.
— Но я люблю простого смертного!
— И я не буду говорить тебе, что это неважно, — кивнула Ниоба. — Когда-то я уже была инкарнацией и полюбила простого смертного. И тогда я отказалась от своей должности, вышла замуж, и в результате на свет появилась ты. Я никогда не жалела о своем решении, но приняла я его с открытыми глазами. И ты тоже не должна делать такой важный шаг вслепую.
— Ты хочешь сказать, что, пока я буду инкарнацией, я не смогу выйти замуж?
— Нет, сможешь. Но существуют определенные ограничения. Инкарнация всегда сохраняет возраст своего вступления в должность. Ты не состаришься, не умрешь… Однако детей у тебя не будет.
— Не будет детей, — тупо повторила Орб.
— А твой смертный супруг состарится и умрет. И у него могут быть дети — от любой смертной женщины. Именно поэтому я и отказалась от должности, девочка моя. Если бы я вышла за твоего отца и осталась Судьбой, я не смогла бы уделять ему много внимания, да и тебя бы не было. Конечно, у меня уже был один ребенок, и все же…
У Орб тоже был ребенок. Но она пришла в ужас при мысли, что никогда не сможет родить другого, не сможет вырастить его, как все нормальные матери.
— Так, значит, я должна отказаться от должности?
— Совсем необязательно. Я просто хочу, чтобы ты поняла всю важность этого решения. Ты можешь выйти замуж, можешь стать инкарнацией, можешь сделать и то и другое или не делать ничего, но в любом случае ты должна понимать, что принимаешь очень важное решение. Не торопись. Обсуди этот вопрос с друзьями. Не решай ничего, пока все как следует не взвесишь.
— Но мы ничего не знаем об этих вещах! — возразила Луи-Мэй. — Не нам…
Снова перед ними возникла Атропос, старшее воплощение Судьбы:
— Ты выйдешь замуж за своего приятеля, пока он не бросил колоться, дитя мое?
— Нет! — дрожащими губами прошептала Луи-Мэй. — Но…
— Если она, — Атропос показала на Орб, — станет Природой, она навсегда сможет избавить его от этой привычки. Вот почему это твое дело, дитя!
Старая негритянка исчезла и появилась хорошенькая девушка Клото.
— А тебя, — сказала она Иезавели, — новая Мать-Природа способна навсегда избавить от проклятия, и ты сможешь контролировать свой облик в любое время суток.
Иезавель даже побледнела от волнения:
— Да я отдала бы за это свою бессмертную душу, если бы она у меня была!
Клото уступила место Лахесис, то есть Ниобе.
— А на твоей ферме, милая, — сообщила она Бетси, — всегда будет хорошая погода. Не говоря уже о том, что твой молодой человек тоже избавится от своей пагубной привычки.
— Но я же не могу этого сделать! — возразила Орб. — Мое пение действует, однако эффект быстро проходит.
— То, что ты способна — пусть временно — помочь кому-то в решении подобных проблем, уже о многом говорит, — сказала Ниоба. — А когда ты станешь Природой, твоя сила возрастет во много раз. Ты сможешь возвращать зрение слепым, сможешь помочь стать смертными тем, кто проклят бессмертием, сможешь, например, вернуть юность старому дереву. Тебе будет подвластно все то, что имеет отношение к природе — а значит, почти все на свете. Тебе предлагается занять очень высокое положение.
Орб откинулась на спинку стула, голова у нее кружилась.
— Подумай хорошенько, дитя мое, — повторила Ниоба. Потом она снова превратилась в паука, паук вскарабкался вверх по своей паутинке и исчез.
— Похоже, это действительно наше дело! — сказала Луи-Мэй. — Ведь все наши мечты могут исполниться! Мы думали, что нам нужен Ллано, но оказалось, что все это в состоянии сделать ты!
— Мне надо подумать! — воскликнула Орб, не в силах продолжать этот разговор. — Властью так легко злоупотребить, а я почти ничего не знаю! Я искала Ллано и никогда не думала…
Она запела Песнь Путешествия и в мгновение ока перенеслась на далекий необитаемый островок — тот самый, где встретила когда-то поющую губку.
И в то же мгновение рядом с ней появился Наташа. Орб бросилась ему в объятия.
— Ох, Нат, все вдруг так запуталось! — воскликнула девушка. — Я так тебя люблю, мне казалось, весь мир принадлежит мне одной, и тут…
— Я почувствовал, что тебе неспокойно, — сказал Нат. — Потому и пришел.
— Я могу стать инкарнацией, как мама. Если захочу. Но тогда я не смогу завести семью и никогда не состарюсь.
— Не состаришься? — переспросил Нат. Его это явно не слишком огорчило.
— Значит, ты всегда будешь такой, как сейчас?
Орб вспыхнула. Естественно, Нат мужчина, а значит, женская красота ему небезразлична.
— Но у меня не будет детей!
Нат нахмурился:
— А нельзя ли сначала родить ребенка, а потом вступить в должность?
— Нет! — вскрикнула Орб. Она вспомнила свою дочку, Орлин, которую пришлось отдать чужим людям, и тоска больно сдавила ей сердце. — Я хочу, чтобы у меня была нормальная семья! Хочу нянчить своего ребенка, вырастить его, как моя мама вырастила меня!
— Ну конечно, — осторожно согласился Нат.
— Но если я стану Природой, я смогу сделать столько добра…
— Я буду любить тебя всегда, будь ты инкарнацией или простой смертной,
— сказал Нат. — И выбор за тебя я сделать не могу. Вот что интересно…
— Да? У тебя есть идеи?
— Мне кажется, ты и сейчас уже на многое способна. Может, для твоих добрых дел и не нужно никакого бессмертия?
Орб обдумала эту идею.
— Пожалуй, стоит проверить. Но ведь Ллано и тебе дает такую же власть. Как ты…
— Мне не предназначено судьбой стать Матерью-Природой! — рассмеялся Нат. — Я с самого детства ищу Ллано и много раз репетирую, прежде чем мне удается исполнить каждый найденный фрагмент. Сейчас я и вовсе достиг своего потолка. А тебе стоит один раз услышать мелодию, и ты исполняешь ее так же хорошо, как я после миллиона репетиций.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37