– Для свадьбы?– Для торжеств по случаю нашего триумфа. Когда мы выполним задуманное. Ты будешь героем-победителем, а я брошу розы к твоим ногам.– Розы?– И себя. Я думаю, мы снимем номер в «Пибоди», и будем покидать его лишь для того, чтобы посмотреть на уток. Можешь представить себе, как они переваливаются по красному ковру и довольно покрякивают.– А ты можешь представить себе, каково потом тем, кто должен чистить ковер?Она притворилась, что не услышала моего вопроса.– Хорошо, что мы не заказали утку. Как-то это не по-человечески, – взгляд ее остановился на мне. Выпитого ею хватило бы, чтобы свалить с ног шестисотфутовую гориллу, но глаза оставались ясными. – Ты мне очень симпатичен, Берни. Но я хочу подождать. Ты можешь меня понять, не так ли?– Я бы тебя понял, если бы знал, что вернусь, – мрачно ответствовал я.– Что ты такое говоришь?– Приятно, конечно, быть героем-победителем, и найти тебя и розы у своих ног. Но, допустим, я вернусь на щите? Меня могут и убить.– Ты серьезно?– Представь меня на месте паренька, уходящего в армию после Перл-Харбора, Холли. А ты – его девушка, которая просит подождать, пока закончится война. Холли, а если паренек не вернется? Если его кости останутся на каком-то островке в далеких южных морях?– Господи, – выдохнула она, – я даже не думала об этом, – она отложила карандаш и блокнот. – Ты прав, черт побери. Я – динамистка, даже хуже, – она расставила ноги. – Я бесчувственная и бессердечная. О, Берни!– Так-то лучше, – отреагировал я.
Каждый вечер Грейсленд закрывается в шесть часов. В пятницу, ровно в половине шестого, некая Мойра Бет Каллоуэй отделилась от группы.– Я иду, Элвис! – закричала она и на полной скорости рванула к лестнице. Перелезла через золоченую веревку и уже поднялась на шестую ступеньку, когда первому охраннику удалось схватить ее за руку.Зазвенели звонки, завыли сирены, разверзся ад.– Элвис меня зовет, – вопила Мойра Бет. – Я ему нужна, он меня хочет. Он любит меня нежно. Уберите ваши грязные руки. Элвис! Я иду, Элвис!Из удостоверения личности, найденном в сумочке девушки, следовало, что Мойре Бет Каллоуэй семнадцать лет и она учится в горной академии святого Иосифа в Миллингтоне, штат Теннесси. Сведения эти не соответствовали действительности, потому что на самом деле ей было двадцать два года, она состояла в Актерской гильдии и жила в Бруклин-хейтс. И звали ее не Мойра Бет Каллоуэй, а Рона Джеллико. Я подозревал, что ранее, до Актерской гильдии, она носила совсем другое имя, попроще, но кому охота ворошить прошлое?Пока сбежавшийся народ, как туристы, так и сине-белые сотрудники музея успокаивали Мойру Бет, пришел черед пары среднего возраста в биллиардной.– Воздуха! – прохрипел мужчина, схватившись за шею. – Воздуха. Нечем дышать! – и он повалился, цепляясь за стену, задрапированную, как говорила нам Стейси, семьсот пятьюдесятью ярдами плиссерованной материи.– Помогите ему! – закричала его жена. – Он не может дышать! Он умирает! – она подбежала к ближайшему окну и распахнула его, включив звонки и сирены тех систем сигнализации, что не отреагировали на рывок Мойры Бет.Тем временем в Телевизионной комнате, выдержанной в желто-синих тонах униформы младшей группы скаутов, серая белка пронеслась по ковру и запрыгнула на музыкальный автомат.– Посмотрите на эту ужасную белку! – истерично завопила женщина. – Пусть кто-нибудь ее поймает! Она нас всех убьет!Ее страхи показались бы людям надуманными, узнай они, что бедный зверек прибыл в Грейсленд в сумочке женщины, и освободила она его, воспользовавшись переполохом в соседних комнатах. Но сие осталось неизвестным, поэтому толпу охватила паника.В комнате Джунглей, где Элвис записал альбом "Плохое настроение", женщина упала в обморок. Ей заплатили деньги, чтобы она это сделала, но другие люди, по всему особняку, начали следовать ее примеру, причем по собственной инициативе. Когда же паника и суета достигли максимума, к Грейсленду подлетел вертолет и на несколько долгих минут завис над особняком.Охрана Грейсленда проявила себя с самой лучшей стороны. Тут же два охранника вытащили из какого-то сарая раздвижную лестницу. Приставили ее к стене. Один остался внизу, второй забрался на крышу.Вертолет в тому времени уже улетал и скоро исчез на западе. Охранник обошел крышу, но никого не нашел. Через несколько минут к нему присоединились еще двое. Тщательные поиски позволили обнаружить одну кроссовку, но ничего более.
На следующее утро, без четверти пять, я вошел в свой номер в отеле "Говард Джонсон" и постучал в дверь комнаты Холли. Никакой реакции. Я постучал еще раз, громче, вздохнул, взялся за телефонную трубку. Я слышал, как звенит звонок, а вот она, похоже, – нет.Пришлось воспользоваться способностями, дарованными мне Господом Богом и открывать дверь без ее помощи. Она распласталась на кровати, одежда лежала там, где она ее бросала. Раздевалась она на ходу, следуя от телевизора, на котором стояла практически пустая бутылка шотландского, к кровати. Телевизор работал, и какой-то джентльмен в пиджаке спортивного покроя и улыбкой во все тридцать два зуба разъяснял, как можно получить денежный заем при помощи кредитной карточки и купить дешевые носки. Мне показалось, что занятие это куда более рискованное, чем грабеж особняков с использованием вертолета.Холли никак не желала просыпаться, однако, когда я все-таки разбудил ее, с ней произошла разительная перемена. Секунду назад она что-то невнятно бормотала, а тут уселась на кровати, со сверкающими глазами, ожидая результатов.– Ну что?– Я отснял всю пленку.– Ты туда пробрался!– А ты как думала?– И выбрался оттуда?– Именно так.– И фотопленка у тебя, – она радостно захлопала в ладоши. – Я это знала. Я сразу поняла, что обращаться надо к тебе. Какая же я умница! Теперь они обязаны дать мне премию и повысить по службе. Держу пари, что в следующем году мне дадут «кадиллак» вместо паршивого «шеви». Я попала в десятку, Берни, клянусь Богом, я попала в десятку!– Это замечательно.– Ты хромаешь, – заметила она. – Почему ты хромаешь? Потому что на тебе только одна кроссовка, вот почему. Куда подевалась вторая?– Я потерял ее на крыше.– Господи, – она поднялась, начала поднимать одежду с пола и одеваться, следуя тропой, которая прямиком привела ее к бутылке шотландского. Виски оставалось на донышке, и она его уговорила одним глотком.– А-х-х-х, – она поставила на телевизор пустую бутылку. – Знаешь, когда я увидела, как они тащат лестницу к стене, то подумала, что все кончено. Как тебе удалось спрятаться от них?– С большим трудом.– Я в этом не сомневаюсь. А как ты проник на второй этаж? В его спальню? Как она выглядит?– Я не знаю.– Не знаешь? Но ты же там был!– Только глубокой ночью, в полной темноте. Я спрятался в чулане и заперся изнутри. Они тщательно обыскали весь дом, но ключа от чулана ни у кого не нашлось. Возможно, его и не было. Я-то запер замок отмычкой. Из чулана я вылез в два часа ночи и направился в его спальню. Света хватало лишь на то, чтобы не натыкаться на мебель, а вот на что именно я не натыкался, разглядеть не удалось. Так что я лишь походил по спальне, фотографируя все подряд.Она желала знать все подробности, но слушала, как я отметил, в полуха. Я еще не договорил, когда она схватила телефонную трубку и заказала билет до Майами.– Вылет в десять двадцать. Я сразу поеду в редакцию, мы проявим пленку и пошлем тебе чек, как только увидим, что ты там наснимал. Тебя это не устраивает?– Я не хочу ждать, пока придет чек. И не хочу отдавать пленку, не получив причитающегося вознаграждения.– Да перестань, нам-то ты можешь доверять.– Почему бы вам не довериться мне?– Ты хочешь сказать, заплатить, не зная, за что мы платим? Берни, ты же взломщик. Как я могу доверять тебе?– А ты работаешь в "Уикли гэлекси". Вам просто никто не верит.– Не в бровь, а в глаз, – кивнула она.– Пленку мы можем проявить здесь. Я уверен, что в Мемфисе есть хорошие фотолаборатории, которые проявляют инфракрасные пленки. Но сначала ты позвонишь в редакцию и попросишь перевести деньги в один из местных банков. И отдашь их мне, как только убедишься, что снято все, как надо. Если хочешь, отправь им один снимок по факсу, пусть одобрят нашу сделку.– Дельная мысль. Мой босс обожает получать мои материалы по факсу. *** – Так все и вышло, – рассказывал я Кэролайн. – Снимки получились отменные. Не знаю, где Люсьен Лидс откопал эти египетские древности, но они прекрасно смотрелись в сочетании с музыкальным автоматом сороковых годов, выпущенным фирмой «Вурлитзер» и семифутовой статуей Микки Мауса. Я думал, Холли умрет от счастья, когда она поняла, что рядом с Микки Маусом стоит саркофаг. Они никак не могла решить, какой дать комментарий. То ли его мумифицировали после смерти и держат там, то ли он жив и использует саркофаг вместо кровати.– Думаю, они проведут читательский опрос. По телефону. Звоните и голосуйте.– Ты и представить себе не можешь, какой шум стоит в кабине вертолета. Я сбросил лестницу, потом поднял ее в кабину. И швырнул на крышу одну кроссовку.– А вторую надел, когда заглянул к Холли.– Да, решил, что перестраховка не повредит. Пилот вертолета высадил меня у ангара и я помчался в Миссисипи. Обошел комнату, которую обставил Люсьен аккурат для этого случая, повосхищался его талантом, потом погасил свет и отщелкал пленку. Лучшие снимки опубликуют в "Гэлекси".– А денежки ты уже получил.– Двадцать пять штук. Все счастливы, а мне не пришлось никого обманывать и что-то красть. «Гэлекси» достались отличные снимки, которые позволят увеличить тираж этой ужасной газетенки. Читатели смогут заглянуть в комнату, которую никто никогда не видел.– А как же сотрудники Грейсленд?– У них прошли учения в обстановке, максимально приближенной к боевой. Холли постаралась на славу, пытаясь отвлечь их внимание от моего проникновения в дом. В итоге никто не заметил, что в дом я так и не проникал. Но этот секрет пусть останется между нами. Большинство сотрудников Грейсленда никогда не видели спальню Элвиса, поэтому они подумают, что фотографии соответствуют действительности. А те, кто там бывал, решат, что фотоснимки у меня не получились или не приглянулись руководству «Гэлекси», и еженедельник решил напечатать фальшивки. Разумные люди и так знают, что в «Гэлекси» нет ни слова правды, так что появление фальшивых фотографий никого не удивит.– Холли осталась довольна?– Более чем. Правда, ее фантазия насчет уикэнда в «Пибоди» с любованием утками развеялась, как утренний туман. Получив пленку, она думала лишь о том, как бы побыстрее вернуться во Флориду и оторвать свою премию.– Тогда ты поступил правильно, потребовав, чтобы с тобой расплатились в Мемфисе. Ты еще услышишь о ней, когда «Гэлекси» вновь потребуется взломщик.– Что ж, поработаю на них еще раз. Мама хотела, чтобы я стал журналистом. Я бы не тянул с этим так долго, если б знал, как интересно работать в газете.– Да, – вздохнула она.– В чем дело?– Ни в чем, Берни.– Перестань. Что случилось?– Ну, не знаю. Жаль, что ты не проник туда и не сделал настоящих снимков. Может, он там, Берни. Иначе с чего им прилагать столько усилий, чтобы никого туда не допускать? Ты не задавался таким вопросом?– Кэролайн…– Я знаю. Ты думаешь, я чокнутая. Но таких, как я, очень много, Берн.– И это хорошо, – кивнул я. – Иначе кто бы покупал "Гэлекси"?
1 2
Каждый вечер Грейсленд закрывается в шесть часов. В пятницу, ровно в половине шестого, некая Мойра Бет Каллоуэй отделилась от группы.– Я иду, Элвис! – закричала она и на полной скорости рванула к лестнице. Перелезла через золоченую веревку и уже поднялась на шестую ступеньку, когда первому охраннику удалось схватить ее за руку.Зазвенели звонки, завыли сирены, разверзся ад.– Элвис меня зовет, – вопила Мойра Бет. – Я ему нужна, он меня хочет. Он любит меня нежно. Уберите ваши грязные руки. Элвис! Я иду, Элвис!Из удостоверения личности, найденном в сумочке девушки, следовало, что Мойре Бет Каллоуэй семнадцать лет и она учится в горной академии святого Иосифа в Миллингтоне, штат Теннесси. Сведения эти не соответствовали действительности, потому что на самом деле ей было двадцать два года, она состояла в Актерской гильдии и жила в Бруклин-хейтс. И звали ее не Мойра Бет Каллоуэй, а Рона Джеллико. Я подозревал, что ранее, до Актерской гильдии, она носила совсем другое имя, попроще, но кому охота ворошить прошлое?Пока сбежавшийся народ, как туристы, так и сине-белые сотрудники музея успокаивали Мойру Бет, пришел черед пары среднего возраста в биллиардной.– Воздуха! – прохрипел мужчина, схватившись за шею. – Воздуха. Нечем дышать! – и он повалился, цепляясь за стену, задрапированную, как говорила нам Стейси, семьсот пятьюдесятью ярдами плиссерованной материи.– Помогите ему! – закричала его жена. – Он не может дышать! Он умирает! – она подбежала к ближайшему окну и распахнула его, включив звонки и сирены тех систем сигнализации, что не отреагировали на рывок Мойры Бет.Тем временем в Телевизионной комнате, выдержанной в желто-синих тонах униформы младшей группы скаутов, серая белка пронеслась по ковру и запрыгнула на музыкальный автомат.– Посмотрите на эту ужасную белку! – истерично завопила женщина. – Пусть кто-нибудь ее поймает! Она нас всех убьет!Ее страхи показались бы людям надуманными, узнай они, что бедный зверек прибыл в Грейсленд в сумочке женщины, и освободила она его, воспользовавшись переполохом в соседних комнатах. Но сие осталось неизвестным, поэтому толпу охватила паника.В комнате Джунглей, где Элвис записал альбом "Плохое настроение", женщина упала в обморок. Ей заплатили деньги, чтобы она это сделала, но другие люди, по всему особняку, начали следовать ее примеру, причем по собственной инициативе. Когда же паника и суета достигли максимума, к Грейсленду подлетел вертолет и на несколько долгих минут завис над особняком.Охрана Грейсленда проявила себя с самой лучшей стороны. Тут же два охранника вытащили из какого-то сарая раздвижную лестницу. Приставили ее к стене. Один остался внизу, второй забрался на крышу.Вертолет в тому времени уже улетал и скоро исчез на западе. Охранник обошел крышу, но никого не нашел. Через несколько минут к нему присоединились еще двое. Тщательные поиски позволили обнаружить одну кроссовку, но ничего более.
На следующее утро, без четверти пять, я вошел в свой номер в отеле "Говард Джонсон" и постучал в дверь комнаты Холли. Никакой реакции. Я постучал еще раз, громче, вздохнул, взялся за телефонную трубку. Я слышал, как звенит звонок, а вот она, похоже, – нет.Пришлось воспользоваться способностями, дарованными мне Господом Богом и открывать дверь без ее помощи. Она распласталась на кровати, одежда лежала там, где она ее бросала. Раздевалась она на ходу, следуя от телевизора, на котором стояла практически пустая бутылка шотландского, к кровати. Телевизор работал, и какой-то джентльмен в пиджаке спортивного покроя и улыбкой во все тридцать два зуба разъяснял, как можно получить денежный заем при помощи кредитной карточки и купить дешевые носки. Мне показалось, что занятие это куда более рискованное, чем грабеж особняков с использованием вертолета.Холли никак не желала просыпаться, однако, когда я все-таки разбудил ее, с ней произошла разительная перемена. Секунду назад она что-то невнятно бормотала, а тут уселась на кровати, со сверкающими глазами, ожидая результатов.– Ну что?– Я отснял всю пленку.– Ты туда пробрался!– А ты как думала?– И выбрался оттуда?– Именно так.– И фотопленка у тебя, – она радостно захлопала в ладоши. – Я это знала. Я сразу поняла, что обращаться надо к тебе. Какая же я умница! Теперь они обязаны дать мне премию и повысить по службе. Держу пари, что в следующем году мне дадут «кадиллак» вместо паршивого «шеви». Я попала в десятку, Берни, клянусь Богом, я попала в десятку!– Это замечательно.– Ты хромаешь, – заметила она. – Почему ты хромаешь? Потому что на тебе только одна кроссовка, вот почему. Куда подевалась вторая?– Я потерял ее на крыше.– Господи, – она поднялась, начала поднимать одежду с пола и одеваться, следуя тропой, которая прямиком привела ее к бутылке шотландского. Виски оставалось на донышке, и она его уговорила одним глотком.– А-х-х-х, – она поставила на телевизор пустую бутылку. – Знаешь, когда я увидела, как они тащат лестницу к стене, то подумала, что все кончено. Как тебе удалось спрятаться от них?– С большим трудом.– Я в этом не сомневаюсь. А как ты проник на второй этаж? В его спальню? Как она выглядит?– Я не знаю.– Не знаешь? Но ты же там был!– Только глубокой ночью, в полной темноте. Я спрятался в чулане и заперся изнутри. Они тщательно обыскали весь дом, но ключа от чулана ни у кого не нашлось. Возможно, его и не было. Я-то запер замок отмычкой. Из чулана я вылез в два часа ночи и направился в его спальню. Света хватало лишь на то, чтобы не натыкаться на мебель, а вот на что именно я не натыкался, разглядеть не удалось. Так что я лишь походил по спальне, фотографируя все подряд.Она желала знать все подробности, но слушала, как я отметил, в полуха. Я еще не договорил, когда она схватила телефонную трубку и заказала билет до Майами.– Вылет в десять двадцать. Я сразу поеду в редакцию, мы проявим пленку и пошлем тебе чек, как только увидим, что ты там наснимал. Тебя это не устраивает?– Я не хочу ждать, пока придет чек. И не хочу отдавать пленку, не получив причитающегося вознаграждения.– Да перестань, нам-то ты можешь доверять.– Почему бы вам не довериться мне?– Ты хочешь сказать, заплатить, не зная, за что мы платим? Берни, ты же взломщик. Как я могу доверять тебе?– А ты работаешь в "Уикли гэлекси". Вам просто никто не верит.– Не в бровь, а в глаз, – кивнула она.– Пленку мы можем проявить здесь. Я уверен, что в Мемфисе есть хорошие фотолаборатории, которые проявляют инфракрасные пленки. Но сначала ты позвонишь в редакцию и попросишь перевести деньги в один из местных банков. И отдашь их мне, как только убедишься, что снято все, как надо. Если хочешь, отправь им один снимок по факсу, пусть одобрят нашу сделку.– Дельная мысль. Мой босс обожает получать мои материалы по факсу. *** – Так все и вышло, – рассказывал я Кэролайн. – Снимки получились отменные. Не знаю, где Люсьен Лидс откопал эти египетские древности, но они прекрасно смотрелись в сочетании с музыкальным автоматом сороковых годов, выпущенным фирмой «Вурлитзер» и семифутовой статуей Микки Мауса. Я думал, Холли умрет от счастья, когда она поняла, что рядом с Микки Маусом стоит саркофаг. Они никак не могла решить, какой дать комментарий. То ли его мумифицировали после смерти и держат там, то ли он жив и использует саркофаг вместо кровати.– Думаю, они проведут читательский опрос. По телефону. Звоните и голосуйте.– Ты и представить себе не можешь, какой шум стоит в кабине вертолета. Я сбросил лестницу, потом поднял ее в кабину. И швырнул на крышу одну кроссовку.– А вторую надел, когда заглянул к Холли.– Да, решил, что перестраховка не повредит. Пилот вертолета высадил меня у ангара и я помчался в Миссисипи. Обошел комнату, которую обставил Люсьен аккурат для этого случая, повосхищался его талантом, потом погасил свет и отщелкал пленку. Лучшие снимки опубликуют в "Гэлекси".– А денежки ты уже получил.– Двадцать пять штук. Все счастливы, а мне не пришлось никого обманывать и что-то красть. «Гэлекси» достались отличные снимки, которые позволят увеличить тираж этой ужасной газетенки. Читатели смогут заглянуть в комнату, которую никто никогда не видел.– А как же сотрудники Грейсленд?– У них прошли учения в обстановке, максимально приближенной к боевой. Холли постаралась на славу, пытаясь отвлечь их внимание от моего проникновения в дом. В итоге никто не заметил, что в дом я так и не проникал. Но этот секрет пусть останется между нами. Большинство сотрудников Грейсленда никогда не видели спальню Элвиса, поэтому они подумают, что фотографии соответствуют действительности. А те, кто там бывал, решат, что фотоснимки у меня не получились или не приглянулись руководству «Гэлекси», и еженедельник решил напечатать фальшивки. Разумные люди и так знают, что в «Гэлекси» нет ни слова правды, так что появление фальшивых фотографий никого не удивит.– Холли осталась довольна?– Более чем. Правда, ее фантазия насчет уикэнда в «Пибоди» с любованием утками развеялась, как утренний туман. Получив пленку, она думала лишь о том, как бы побыстрее вернуться во Флориду и оторвать свою премию.– Тогда ты поступил правильно, потребовав, чтобы с тобой расплатились в Мемфисе. Ты еще услышишь о ней, когда «Гэлекси» вновь потребуется взломщик.– Что ж, поработаю на них еще раз. Мама хотела, чтобы я стал журналистом. Я бы не тянул с этим так долго, если б знал, как интересно работать в газете.– Да, – вздохнула она.– В чем дело?– Ни в чем, Берни.– Перестань. Что случилось?– Ну, не знаю. Жаль, что ты не проник туда и не сделал настоящих снимков. Может, он там, Берни. Иначе с чего им прилагать столько усилий, чтобы никого туда не допускать? Ты не задавался таким вопросом?– Кэролайн…– Я знаю. Ты думаешь, я чокнутая. Но таких, как я, очень много, Берн.– И это хорошо, – кивнул я. – Иначе кто бы покупал "Гэлекси"?
1 2