В милицию идти? А почему бы и нет? Там только рады будут похороны на кого-то спихнуть.
А когда до парадной остается несколько шагов, в моих окнах вспыхивает свет. Ноги сами собой меняют курс и несут к парадной соседнего дома. Поднимаюсь на пятый этаж, сажусь на подоконник. Джеймс Бонд в юбке.
По квартире хожу я. Прежний. Ставлю чайник на газ, включаю телевизор, что-то ищу на книжной полке.
А я, который Галина Ломова, тихо рыдает, сидя на подоконнике. Не было смерти, не было реинкарнации. Мое сознание каким-то таинственным образом раздвоилось и вытеснило сознание Галины Ломовой. Назад пути нет. Тело занято, я в том теле лишний. Лишняя. Надо привыкать к новому полу.
Плетусь домой как побитая собачонка. Не помню, как раздеваюсь, и третью ночь подряд мочу подушку слезами.
Случалось ли такое с кем раньше? Может, не один я такой? Одна такая - так теперь надо называть. А кто сознается? Я хочу сознаться? Да под пыткой не расколюсь. Если найду других пострадавших, ведь помогут. Только как найти? Чем они от обычных людей должны отличаться? Да тем, что резко изменили образ жизни и профессию. Или на какое-то время в психушку сыграли. Нет, с теми, кто в психушку сыграл, лучше не связываться. А как я узнаю адреса тех, кто профессию сменил? Что я - отдел кадров? А если ошибусь? Нормальному раскроюсь? Инженеру, который ради заработка в токари пошел? Тут как раз в психушку и угожу.
Есть один человек, который меня не выдаст! Я сам! Сергей Варанов. Работающий, неженатый, с жилплощадью. Никто не удивится, если в квартиру к тридцатилетнему парню зачастит двадцатисемилетняя девушка, которая выглядит на двадцать пять.
А сам себе я помогу. Только бы убедить себя, что раздвоился. И опасаться самого себя не надо. В койку не потащу. Не тот характер. Будет время подумать. Вдвоем подумаем. Не брошу же я сам себя в беде.
Дождь барабанит по подоконнику. Мускулы ноют. Весь плечевой пояс. Пресс тоже ноет. Или внутри? С этим бабским организмом сам черт не разберется. Готовить надо… Если я замуж выйду - это мне на двоих готовить придется? Тоска…
Заставляю себя встать и, стеная в голос, машу гантельками. Надо было четырехкилограммовые брать. Жадность губит.
Мою посуду, скопившуюся в раковине, чищу картошку, варю кастрюлю супа. Самую большую из тех, что в холодильник влезают. Чтоб - на неделю. Но это я время тяну. Пора идти с собой знакомиться, но страшно очень. Вот и выдумываю занятия. Комнату убрать, пол подмести…
Хватит! Пора. Натягиваю плащ и выхожу под дождик. Мелкий, противный, осенний дождик.
А этого гада нет дома. Долго-долго звоню в дверь, потом занимаю наблюдательный пункт в парадной напротив. Рано или поздно он вернется.
Вечереет. Неужели он уехал? Не должен. Дело есть. Из-за которого и взял два отпуска подряд. Блин! Об этом деле я забыл. Это дело мне не в масть. Просто трудно придумать что-либо хуже. Авось не успел…
В моих окнах зажигается свет. Потом - на кухне. Так он дома был! Дверь не хотел открывать. Шакал я паршивый! А если я не один там?
Бегу по ступенькам на пятый этаж. Занимаю наблюдательный пункт. И как раз в этот момент свет гаснет. Пока соображаю, что делать, он выходит из подъезда. С моей коробкой в руках…
Проходя мимо мусорного контейнера, небрежно бросает ее. Мою коллекцию! Которую я двадцать лет собирал!
Скатываюсь с лестницы, вытаскиваю коробку, стираю рукавом капли дождя. Моих женщин - в помойку. Небрежным жестом! Да что же это!
Дождь бьет в лицо, смывает слезы. В груди пусто и холодно. Если он выбросил моих женщин, значит в нем не осталось ничего от меня! Я весь перешел в это тело. А там - пустая оболочка. Зомби ходячий!
А может, что-то и осталось. Я же не могу узнать, все о себе помню, или нет. Но главного не осталось. Главного, что делало меня мной, в нем больше нет.
Было такое в литературе. Разделяется человек на две половинки. В одной - хорошее, в другой - плохое. А какая мне досталась? Он мне дверь не хотел открывать - это как? Нет, у нас с ним другой случай. У нас разделение на мужское и женское начало. Это лучше или хуже?
Дома стаскиваю мокрый плащ, вешаю на плечики над ванной. Джинсовый костюмчик тоже промок. Переодеваюсь в спортивный. Расчесываю мокрые волосы, принимаю пятьдесят грамм водки для согрева и открываю коробку.
Вот они - мои женщины. Вырезки, открытки, фотографии. Самые-самые. Вот девушка с дельфином. Маска сдвинута на лоб, радостная улыбка в тридцать два зуба - и ответная улыбка дельфина. Изумрудная, прозрачная вода.
А вот реклама велосипеда. Эта девушка, видимо, никогда не ездила на спортивном велосипеде. Нужно переключить скорость, и фотограф поймал в кадр ее озабоченную физиономию.
Гимнастка перед прыжком. Она уже вся там, в полете. Не видит и не слышит ничего вокруг. Самый первый, еще медленный шаг разбега.
А вот стайка девушек на пляже. Огромный красно-синий мяч, а из одежды на них - только ленточки, которые волосы удерживают.
ХарАктерный танец. Она молода, ослепительна, в ярко-красном платье. Партнер пожилой, в строгом коричневом костюме.
Каждая из моих женщин в чем-то особенная. Самая-самая. Такая, что увидишь мельком на улице - и обязательно обернешься. А может, такими их сделал фотограф. Какая разница? Но выбрасывать-то их зачем? Пусть от меня в том теле хоть десять, хоть пять процентов осталось, я бы этого не сделал.
Я бы этого не сделал.
Срываюсь с места, торопливо натягиваю холодный джинсовый костюм. Никак не могу просунуть руки в мокрые, слипшиеся рукава плаща. На мокрые волосы - черную, широкополую шляпу.
Улица, машина, заинтригованное лицо водителя. Ему кажется, что он стал участником какого-то детектива. Чтоб не разочаровать парня, достаю из сумочки, примеряю и тут же убираю на место кастет.
- Здесь остановите, - протягиваю ему на десятку больше запрошенной цены.
- Девушка, мне кажется, вы выбрали занятие не по профилю. Может, я могу быть чем-то полезен?
- Вы меня не видели, я вас не видела. Езжайте.
Мужики как мухи липнут. А я? Зачем играю? Волнение погасить. Свою нервную дрожь ему передать. Парень меня теперь до смерти не забудет. Друзьям расскажет, как подвозил амазонку с кастетом.
Вдавливаю кнопку звонка. Опять не хочет открывать. Звоню три длинных, три коротких, три длинных. Три длинных, три коротких, три длинных. Осторожные шаги в коридоре.
- Кто там?
Штрих. Я никогда не спрашивал через дверь.
- Ломова Галина. Или Сергей Варанов.
Торопливо щелкает замок. Захлопываю за собой дверь, прислоняюсь к ней спиной и смотрю на этого амбала с дрожащими губами.
- Здравствуй, Галина, - говорю я. - Я Сергей. Ну и влипли мы с тобой.
- … поменяться работами?
- Ну да! Ты приводишь меня на мою работу, говоришь, что увольняешься и что подыскала замену. Потом идем на твою работу. Каждый остается при своей профессии. Ну как, идет?
- Ты думаешь, что это с нами навсегда?
Стоим рядом перед зеркалом. Вот он - я. И рядом со мной - девушка. Сейчас крепко-крепко зажмурюсь, а когда открою глаза, так и будет…
Как же… Мечтать не вредно. А эта, в моем теле… Рева-корова! Смотреть, как хнычет и размазывает по щекам слезы амбал на полторы головы выше тебя - противное зрелище. Поэтому амбал получает локтем в бок.
- Не позорь мое тело, плакса!
- Я-а!.. Ты что?
- Ох, горе ты мое! Учись быть мужиком.
- Ты мне поможешь?
- Куда же я, на фиг, денусь?
Все ясно. В этой упряжке я за коренного. Ну просто удивительное несоответствие между моим телом и робкой, напуганной девчонкой в нем. Я, если честно, тоже напуган. Все вещи в квартире кажутся огромными. Чуть ли не в полтора раза больше, чем были. На улице это не так сказывалось. Разве что в вагоне метро трудно до поручня дотянуться.
- Слушай меня внимательно. Что случилось, то случилось. Тебе это не нравится, мне тоже. Но это так. Ты мужчина, а я женщина, понял? Учись думать о себе как о мужчине, веди себя как мужчина. Иначе в психушку загремим. Оба.
- Я буду стараться. Не сердись пожалуйста.
До глубокой ночи засыпаем друг друга вопросами. Об особенностях тела, о друзьях и знакомых, о привычках. Когда глаза начинают слипаться, вытаскиваю из дальнего угла шкафа надувной матрас и спальный мешок.
- Надувай.
- А насос? - спрашивает этот дылда.
- Ртом надуешь. Восемнадцать вздохов на большую подушку, шесть на малую. Твое тело это сто раз делало. Стоп! Не так. Не напрягайся. Просто делай глубокий вдох носом и спокойный глубокий выдох в матрас. Пыжиться не надо.
Матрас надут. Подкидываем монетку, чтоб выяснить, кому спать на кровати под одеялом, а кому - на полу а-ля турист. На полу выпадает мне. Гашу свет. Зажмуриваюсь и твержу про себя: «Я женщина, я женщина. Меня зовут Галина. Я женщина.»
- Сергей…
- А? Какой я тебе Сергей?!
- Ну прости. Ты, когда спишь, трусики снимаешь?
- Это у женщин трусики. У мужчин трусы. Как хочешь, так и делай. Теперь это твое тело. И перестань звать меня Сергеем. Привыкай к Галине.
- Друзья меня Галкой звали.
- Во-во. Спи.
Тишина. Зеленый отсвет электронного будильника на потолке.
Я женщина, я женщина. Меня зовут Галина. Галя. Я женщина…
- Гал…
- Что?
- То, что с нами произошло, такого ведь не бывает. Это как в сказке…
- Ну и?
- Если болезнь сказочная, то может и лекарство должно быть…
- Ну говори, говори.
- Ну как принц будил спящую красавицу…
- Поцелуй?
- Или что-то серьезней… Сказки ведь для детей. Жизнь жестокая. Но когда мы сольемся… мы станем как бы одним… А потом разъединимся. Может, наши души разберутся, где чье тело?
- Глупости!
- Да-да…
- В жизни так не бывает. Это не сказка.
- Но… Да, не сказка.
Сейчас ведь опять разревется. Приучит мое тело к слезам. Как же мне из нее мужика воспитать? К черту… Я женщина, я женщина, я женщина. Ох, нескоро я стану женщиной… Стоп! Что же это получается?!
- Сергей, я не голубой.
- Я тоже не розовая! Дурак!
Обидел…
- Извини. Это все нервы.
- Забыли.
Я женщина, я женщина…
- … вверх, в стороны, вверх, в стороны. Вперед, вниз, вперед, вверх!
- Тяжело…
- Каждый день зарядку нужно делать, тогда не тяжело будет. Положи гантели, теперь - отжимания от пола. Тридцать раз. Начали!
- Галя, тебе нельзя.
- Почему?
- У тебя период такой.
- Какой?
- Ну… месячные. Если будешь тяжести поднимать, можешь в больницу попасть.
- О, господи! Раньше бы знать… Но у тебя-то их нет. Начинай. Я считать буду.
…
- Галь… Я больше не могу!
- Разговорчики! Ты мне тело избалуешь! Я полсотни отжиманий делаю.
- У-у-ф… Вы, мужики, все психи.
- Разговорчики! Поднимайся с пола, раздевайся и в душ! Водные процедуры.
- Отвернись.
- Глупый! Что я, своего тела не видела?
- Тогда сама раздевайся!
Логичное требование. Скидываю одежду, смотрим друг на друга - и краснеем. Отвешиваю этому бугаю шлепок пониже спины, толкаю по направлению к ванной, включаю холодную воду. Визжим в два голоса. Я - понятно. Это тело не закаленное. А он-то чего?
Весело и с шуточками растираем друг друга махровым полотенцем. У него вдруг начинается эрекция. Никогда не видел такой изумленной физиономии!
- Но-но! Только без глупостей, - тоном детективного агента заявляю я и со смехом выкатываюсь из ванной.
- Га-ал… Как его успокоить? - жалобный голос из ванной.
- Сам успокоится. Привыкай! - приоткрываю дверь и просовываю в щелку трусы.
Завтракаем на кухне. Готовит Сергей замечательно. И вообще, все замечательно, кроме погоды за окном. С чего бы? Наверно, отходняк после трех суток тоски беспросветной. Появился свет в конце тоннеля. Я теперь не один. Не одна, то есть. И Сергей не один. Друг другу подсказать сможем, если что.
- Галь, коленки сдвинь, пожалуйста.
- Зачем?
- Ты сидишь… некультурно.
- А-а… Понял. Поняла, то есть. На чем я остановилась? Жить будем здесь!
- А почему не там?
- Эта квартира больше. И потолки выше. Сейчас съездим, заберем кой-какие вещи и начнем обустраиваться. А ту квартиру можно будет сдать.
- Галь, ты думаешь, мы навсегда в этих телах застряли?
- Не знаю. Но тебя, цыпленок, я теперь никому не отдам.
- Сама ты цыпленок, - робко огрызается Сергей. Просто удивительное несоответствие между характером и телом.
- Ага! Я цыпленок, твоя задача меня защищать. От хулиганов! - легко соглашаюсь я, уплетая бутерброды за обе щеки. Сергей смотрит на меня и тихо млеет. Никак влюбился?
А во мне что, материнские инстинкты проснулись? Это же не любовь. Любовь не такая. А и пусть! Хоть инстинкт, хоть дружба. Жить-то нам вместе.
Выходим из квартиры Галины Ломовой, нагруженные чемоданами. Чемоданы, конечно, несет Сергей. А я, помахивая сумочкой, объясняю ему, что так теперь всегда будет. Такая тяжелая доля ему выпала - быть сильным полом.
Навстречу тащится жалкое, промокшее, унылое существо с огромным туристским рюкзаком за плечами и связкой удочек и спиннингов в руке. Мокрые, обвисшие поля шляпы почти закрывают лицо.
- Не сутулься, расправь плечи, - шепчу я Сергею, копаясь в сумочке. Существо поравнялось с нами.
- Юра! Привет!
Существо отрывает хмурый взгляд от асфальта и расплывается в улыбке.
- А, Галя!
- Знакомься, это Сергей. А это Юра.
Оба донельзя смутились, неуверенно пожимают друг другу руки.
- Юр, ты ж три дня рыбачить собирался. Погода?
- Погода… - обреченно вздыхает Юра. - А у тебя как дела?
- Отлично. Вот! - неожиданно сую ему под нос кастет. Снимаю с пальцев, подкидываю на ладони и протягиваю ему.
- Ух ты! Профессиональный… - Юра, зажав удочки под мышкой, восхищенно осматривает кастет.
- Приманка, - небрежно говорю я, и достаю из кармана второй. - А вот это - рабочий.
- Галя, ты самая опасная из всех моих знакомых.
- Я это знаю, - смеюсь я. - Будь счастлив!
Через десять шагов оглядываюсь. Юра все еще смотрит нам вслед. Подмигиваю ему.
- Галя, зачем тебе кастет? - хмуро спрашивает Сергей.
- Я думал…а, ты о Юре спросишь.
- Ты ответь пожалуйста, зачем тебе кастет?
- Зачем? Чтоб таких дылд, как ты, по вечерам не бояться. Сам, между прочим, виноват. Ты хоть слышал такой термин - боди билдинг? Нет, не спорт, а так. Спорт - это перебор, это ради медалей. А зарядку обычную по утрам делал? Слово такое - аэробика - знаешь? Вот если б делал, мне не пришлось бы сейчас с кастетом в кармане ходить!
- Я делала зарядку!
Ох ты, боже мой! Обиделся. Даже нижняя губа задрожала.
- Успокойся. Теперь зарядку будешь делать под моим чутким руководством. Бегать по вечерам будем. По шесть-восемь километров.
- Я-то пробегу. А ты на втором километре упадешь и не встанешь! Зеленоглазый скорпион!
Ну, слава богу, юморить начал.
- … это порнография.
- Пуританин! Где ты видишь порнографию? Эротика - да, есть. В Эрмитаже можно, а мне нельзя, да? Это - искусство. И ты не имел никакого права их выкидывать!
- Тогда ты не имела никаких прав тратить мои деньги!
- Твои?! Кто в той квартире прописан!!!
- Вот и я об этом… - тихо произносит Сергей, и у меня сразу пропадает желание ругаться. Он прав, а я - нет.
- Но все равно, мог бы подождать, прежде, чем чужие вещи выкидывать.
- Галя, прости меня.
Ну вот как с такой… с таким ругаться? Это не бесхребетность, как я в начале думала. Это характер такой мягкий… Закалять его надо. В турпоход пойдем! У нас два месяца отпуска. Возьмем в Приозерске лодку напрокат. Сначала по Вуоке пройдемся. Посмотрю, на что он способен. Потом в Ладогу спустимся. По настоящим волнам его погоняю.
Достаю карту и излагаю свой план. Как и ожидала, особого энтузиазма не вижу. Пущу в ход дипломатию.
- Тебе нужно учиться мужиком быть. Нужно?
- Нужно.
- Где это лучше делать? В городе, где на тебя со всех сторон смотрят, или в лесу.
Молчит. Ну и ладушки. Молчание - знак согласия.
- Галя, а как ты узнала, что я - то есть, что ты в отпуске.
- Из письма.
- Какого письма?
- В сумочке лежало. - Роюсь в сумочке, но письма там нет. Видимо, положила в одну из папок с документами. - Письмо от твоей подруги с дачей и мужем. Там еще твои фото были. В зеленом платье.
- Ой, Га-ля… Зеленое платье я надевала три раза в жизни! В магазине, когда мерила, и два дня в нем ходила… Никто меня не фотографировал. От кого письмо, помнишь?
- Не-а.
- Растяпа!
- Да не было там имени! Я его до буковки помню! И обратного адреса не было! Закорючка какая-то. Во! Мужа твоей подруги зовут Володька! Там так и сказано: «Володька одну твою фотку хотел зажилить».
Сергей надолго задумался. Потом вскочил.
- Галка, вот тебе карандаш, бумага, запиши как можно подробнее все, что помнишь из письма.
- Зачем?
- Пиши, потом объясню.
Пока я писала, он все рылся в бумагах в секретере. Там, где у меня квитанции на оплату коммунальных услуг. Потом сел верхом на стул, дважды перечитал мои каракули. Кивнул.
- Ну да.
- Что? - не удержался я.
- Ты детективы любишь?
- Не.
- А я люблю.
- Я знаю.
- Откуда?
- У тебя три полки ими забиты.
- Правильно… Слушай, у меня в кармане тоже было письмо! И тоже без имен.
- Ну и что?
- Как - что! Письмо с фотографиями, чтоб я узнал, где живу, что я в отпуске, что у меня два свободных месяца впереди. Все как у тебя! Это что? Ни о чем не говорит?
- Говорит. Только о чем - не знаю.
1 2 3 4