А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Здесь выложена электронная книга Брат мой... автора по имени Шукшин Василий Макарович. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Шукшин Василий Макарович - Брат мой....

Размер архива с книгой Брат мой... равняется 61.52 KB

Брат мой... - Шукшин Василий Макарович => скачать бесплатную электронную книгу




«Брат мой»: Современник; Москва; 1975
Аннотация
В произведениях В.М. Шукшина раскрывается «история души» русского человека. Люди нелегкой судьбы и сложных характеров показаны цельными, искренними, с нерастраченной щедростью сердца.
Василий Шукшин
Брат мой…
В путанице ферм, кранов и тросов большой стройки девушка-почтальон нашла бригадира Ивана Громова. Иван, задрав голову, кричал кому-то:
— Смотреть надо, а не ворон считать!
Сверху что-то отвечали.
— Слезь у меня, слезь… Я тут с тобой потолкую! — проворчал Иван.
— Вы Громов?
— А?
— Громов Иван Николаич?
— Ну.
— Телеграмма…
Иван взял телеграмму, прочитал… Посмотрел на девушку, сел на груду кирпичей, вытер рукавом лоб. (Девушка, видно, знает содержание телеграммы, понимающе смотрит на бригадира, ждет с карандашиком и квитанцией, где Иван должен расписаться.) Иван еще раз прочитал телеграмму… Склонил голову на руки.
Подошли двое рабочих из бригады.
— Что, Иван?
— Отец помирает, — сказал Иван, не поднимая головы.
— Распишитесь, — попросила девушка.
— А?
— За телеграмму…
Иван машинально чиркнул, куда ему показали. Девушка ушла.
— Наука. — Один из рабочих взял телеграмму; прочитал.
— Семен-то… кто это?
— Брат.
— Нда…
Подошли еще рабочие.
— Что?
— Отец у Ивана помирает.
…Взвыл с надсадной тоской паровоз.
Иван в тамбуре вагона. Курит. Смотрит в окно.

…Сеня Громов, маленький, худой парень, сидел один в пустой избе, грустно и растерянно смотрел перед собой. Еще недавно на столе стоял гроб. Потом была печальная застолица… Повздыхали. Утешили как могли. Выпили за упокой души Громова Николая Сергеевича… И разошлись. Сеня остался один.
…Вошел Иван.
Сеня, увидев его, скривил рот, заморгал, поднялся навстречу…
— Все уж… отнесли.
Иван обнял щуплого Сеню, неумело приласкал. Тот, уткнувшись в грудь старшего брата, молча плакал, хотел остановиться и не мог… Досадливо морщился, вытирал рукавом глаза.
— Ладно, перестань. Ладно, Сеня…
— Он все ждал… кхэх… На дверь все смотрел…
— Ладно, Сеня.
Братья не были похожи. Сеня — поджарый, вихрастый, обычно непоседа и говорун — выглядел сейчас много моложе своих двадцати пяти лет. Ивану — за тридцать, среднего роста, но широк и надежен в плечах, с открытым крепким лицом, взгляд спокойный, твердый, несколько угрюмый…
— Ладно, Сеня, ничего не сделаешь.
Сеня высморкался, вытер слезы, пошел к столу.
Иван огляделся.
— Что же один-то?
— А кому тут?.. Были. Посидели маленько, помянули и ушли. Вечером тетка Анисья придет, приберется.
Иван закурил, присел к столу, отодвинул локтем тарелку с кутьей. Еще раз оглянулся.
Сеня тоже сел.
— Поглядел бы, какой он сделался последнее время — аж просвечивал. Килограмм двадцать, наверно, осталось… А до конца в памяти был.
Иван глубоко затянулся сигаретой.
— Может, поешь с дороги?
— Пошли на могилу сходим.
Когда вышли из ограды, Иван оглянулся на родительскую избу. Она потемнела, слегка присела на один угол… Как будто и ее придавило горе. Скорбно смотрели в улицу два маленьких оконца… Тот, кто когда-то срубил ее, ушел из нее навсегда.
— Завалится скоро, — сказал Сеня, догадавшись, о чем думает брат. — Перебрать бы — никак руки не доходят.
— Тут, я погляжу, все-то не лучше.
— А кому строиться-то? Разъехались строители… города строить.
Некоторое время шли молча.
— Почему так пусто в деревне-то? — спросил Иван. — Как Мамай прошел.
— Я ж тебе говорю…
— Да ну, все, что ли, разъехались?
— Много. А кто есть — все на уборке.
— У вас совхоз, что ли?
— Теперь совхоз… Отделение, а центральная усадьба в Завьялове. Когда колхоз был, поживее было. И район был в Завьялове — рядом совсем.
— А сейчас где?
— В Березовском.
— А ты шоферишь все?
— Шоферю. У нас в отделении шесть машин, я — главный.
— Механик, что ли?
— Старший шофер, какой механик.
Пришли на кладбище.
Остановились над свежей могилой, обнажили головы… Мир и покой царства мертвых, нездешняя какая-то тишина кладбища, руки-кресты, безмолвно воздетые к небу в неведомой мольбе, — все это действует на живых извечно одинаково: больно.
Иван стиснул зубы, стараясь побороть подступившие к горлу слезы. Сеня шаркнул ладонью по глазам.
— Давай помянем, — сказал он.
Он, оказывается, прихватил бутылку красного вина и рюмку. Налил брату…
Иван выпил… Помолчал. Склонился, взял горсть влажной земли с могилы, размял в руке, сказал:
— Прости, отец.
— Уберемся с хлебом — оградку сделаю, — пообещал Сеня. — И березу посажу.
Налил себе, тоже выпил.
— Пошли, Сеня. Тяжело. Хоть по деревне пройдемся.
Обратно шли медленно.
— У тебя в семье-то все хорошо? — расспрашивал Сеня.
— Нету семьи, — неохотно ответил Иван. — Разошлись.
— Почему?
— Потом…
Сеня качнул головой, но больше об этом говорить не решился.
— Поживешь здесь хоть маленько-то?
— Некогда, Сеня.
— Поживи, братка. А то мне одному… Хоть с недельку. А?
Иван переменил тему разговора:
— Ты-то почему не женишься?
Сеня горестно оживился.
— Женись… когда они, паразитки, не хочут за меня. У меня душа кипит, — он стукнул себя в грудь сухим крепким кулачком, — а им — хаханьки. Пулей прозвали — и довольны. А я просто энергичный. И не виноват, что не могу на месте усидеть. Вон она — недалеко живет, Валька-то Ковалева… Помнишь, нет?
— Ефима Ковалева?
— Но.
— Так она же вот такая была…
— А счас под потолок вымахала. Вот люблю ее, как эту… как не знаю… Прямо задушил бы, гадину! — Сеня говорил скоро, беспрестанно размахивая руками. — Но я ее допеку, душа с меня вон.
— Красивая девка?
— На тридцать семь сантиметров выше меня. Вот здесь — во, полна пазуха! Глаза горят, вся гладкая… Я как увижу, так полдня хвораю.
— Выбрал бы поменьше. Куда она тебе такая?
— Тут на принцип дело пошло. Вот тут оглобля одна рядом поселилась, на сорок три сантиметра выше меня…
— Кто?
— Ты не знаешь, они с Украины приехали. Мыкола. Он тоже в нее втюрился. Так тот хочет измором взять. Как увидит, что я к ней пошел, надевает, бендеровец, бостоновый костюм, приходит и сидит. Веришь — нет, может два часа сидеть и ни слова не скажет. Сидит и все — специально мешает мне. Мне уж давно надо от слов к делу переходить, а он сидит.
— Поговорил бы с ним.
— Говорил! Он только мычит. Я говорю: если ты — бык, оглобля, верста коломенская, так в этом все? Тут вот что требуется! — Сеня постучал себе по лбу. — Я говорю, я — талантливый человек, могу сутки подряд говорить, и то у меня ничего не получается. Куда ты лезешь? Ничего не понимает!
Иван узнавал младшего брата. Как только не называли его в деревне: «пулемет», «трещотка», «сорока на колу», «корсак» — все подходило Сене, все он оправдывал. Но сейчас ему действительно, видно, горько было. Взъерошенный, курносый, со сверкающими круглыми глазками, он смахивал на подстреленного воробья (Сеня слегка прихрамывал), возбужденно крутил головой; показывал руками, какого роста «оглобля» Валька Ковалева и как много у нее всего.
— А она?
— Что?..
— Она-то как к нему?
— Она не переваривает его! Но он упрямый, хохол. Я опасаюсь, что он — сидит и чего-нибудь высидит. Парней-то в деревне — я… да еще несколько.
— Трепешься много, Сеня, поэтому к тебе серьезно не относятся.
— А что же мне остается делать? — остановился Сеня. — Что я, витязь в тигровой шкуре? Мне больше нечем брать. — Сеня вдруг внимательно посмотрел на брата. — Пойдем сейчас к ней, а?
— Зачем?
— Ты объяснишь ей, что внешность — это нуль! Ты сумеешь, она послушает тебя. Ты ей докажи, что главное — это внутреннее содержание. А форма — это вон, оглобля. Пойдем, братка. Ты хоть поглядишь на нее. Я ведь весь уж высох из-за нее. А ей хоть бы что! Я сохну, а она поперек себя шире делается. Это не девка, а Малахов курган какой-то…
— Ты не захмелел?
— Да ничего! Что я? Я редко пью. Это счас уже… Пойдем.
— Ну пошли.
Уже вечерело. На улице появились люди — шли с работы. Возле соседнего с домом Ковалевых двора Сеня остановился, спросил белоголового карапуза, который таскал на веревочке грузовик и гудел:
— Жираф дома?
— Ой, — сказал карапуз, — он тебя мизинчиком поднимет.
— Скажи ему, чтоб он вышел. Иди, скажи. А я тебе завтра петушка привезу.
— Не обманешь?
— Нет. Счас посмотришь эту оглоблю. Иди, Васька, скажи: пошли, мол, крепость брать.
Карапуз побежал в дом.
— Зачем ты? — спросил Иван.
— Счас увидишь…
— Ко-олька, иди клепость блать, Сенька-пуля зовет! — закричал еще на крыльце карапуз.
— Пойдем, ни к чему это, — опять сказал Иван.
— Подожди, подожди… Счас увидишь…
На крыльцо из дома вышел огромный парень, еще в рабочей одежде.
— Здорово, Микола! — вежливо поприветствовал Сеня. — Иди познакомься с братом.
Микола вытер тряпкой грязные огромные ладони, подошел к воротцам, протянул Ивану руку.
— Микола.
— Иван.
— Костюм погладил? — спросил Сеня.
— Он у меня всегда глаженный, — ответствовал Микола, не удостоив взглядом Сеню.
— Все, Микола. — Сеня высморкался на дорогу. — Больше он тебе не понадобится: идем договариваться насчет свадьбы.
Простодушный Микола беспокойно и вопросительно посмотрел на Ивана. Иван, чтоб скрыть неловкость, стал закуривать.
— Мели, Емеля… — сказал Микола.
— В общем, мы пошли. — Сеня первый деловито пошагал к дому Ковалевых.

…Валя только пришла с работы, умывалась во дворе под рукомойником. Увидев входящих Ивана и Сеню, ойкнула и, накинув полотенце, побежала в дом.
— Куда вы?! Я же без кофты!
— Видал? — спросил Сеня, грустно глядя вслед девушке.
— Это Валька? — удивился Иван.
— Она.
— Ну, Сеня… тут, по-моему, тебе нечего делать. Господи, растут-то как!..
— Пошли в дом.
— Она же не одетая.
— Она в горнице, а мы пока в прихожей посидим.
Ковалевы — отец, мать, молодая женщина с ребенком (невестка), младшая сестра Вали, школьница, тоже не по годам рослая, очень похожая на нее, — ужинали. Поздоровались.
— Подсаживайтесь с нами, — пригласил хозяин.
— Спасибо, мы только из-за стола.
Братья присели на лавку у порога. Ели хозяева молча, с крестьянской сосредоточенностью. Натруженные за день руки аккуратно, неторопливо носили из общей большой чашки наваристую похлебку. Один хозяин позволил себе поговорить во время еды.
— Не захватил отца-то, Иван.
— Нет.
— Чо же, долго ехать шибко?
— Четверо суток почти.
Хозяин качнул головой.
— Эка… занесло тебя.
Из горницы выглянула Валя.
— Заходите.
Сеня с готовностью поднялся, ушел в горницу, Иван остался поговорить с хозяином.
— Где робишь там?
— На стройке.
— Ничто получаешь-то, хорошо?
— Да ничего, хватает. А Петро-то ваш где?
— А тоже вроде твоего, в город подался, судьбу искать. Вы ить какие нонче: хочу крестьянствую, хочу хвост дудкой и… Наоставляют вот, с такими, горя мало. — Старик кивнул в сторону невестки.
— Да уеду я, уеду, Господи! — в сердцах сказала та. — Устроится он там маленько — уеду, лишнего куска не съем.
— Мне куска не жалко, — все так же спокойно, ровно продолжал старик. — Меня вот на их зло берет. — Он посмотрел на Ивана. — Уехать — дело нехитрое. А на кого землю-то оставили? Они уехали, ты уедешь, эти (в сторону младшей дочери) тоже уедут — им надо нивирситеты кончать. Кто же тут-то останется? Вот такие, как мы со старухой? А нам веку осталось — год да ишо неделя. Вон он, Сергеич-то… раз-два и сковырнулся. Так и все уйдем помаленьку. Что же тогда будет-то?
Из горницы выглянул Сеня.
— Иван, зайди к нам.
Иван бросил окурок в шайку, пошел в горницу. Слова старика нежданно вызвали в нем чувство вины; когда шел по улице и поразился пустотой в деревне, почему-то не подумал о себе.
Сеня ходил по горнице, засунув руки в карманы брюк. Видно, он только что что-то горячо доказывал.
— Здравствуй, Валя.
— Здравствуйте. — Навстречу Ивану поднялась рослая, крепкая, действительно очень красивая девушка. Круглолицая, с большими серыми глазами… Высокую грудь туго облегала белая простенькая кофта. Здоровье, сила чувствовались в каждом ее движении, в повороте опрятной, гладко причесанной головы, во взгляде даже.
— Валя!.. — невольно сказал Иван, пожимая ей руку. — Ты когда успела так вырасти?
— Годы, Иван… Вы уж сколько не были дома-то?
— Да ну, сколько?.. Ну, может, много. Только ты все равно не «выкай», я не привык как-то. Ты… ну Валя, Валя…
Валя засмеялась довольная.
— Что «Валя»?
— Красавица ты прямо.
— Да ну уж…
— Вот так мы ее тут и испортили, — встрял Сеня. — Каждый, кто увидит: «Красавица! Красавица!» А ей на руку.
— Сеня, ты же первый так начал, — с улыбкой сказала Валя.
— Когда?
— Когда из армии-то пришел. Ты что, забыл?
— Так то я один, а то вся деревня, языки вот такие распустили…
— Нет, Сеня, тут распускай, не распускай, а факт остается фактом. — Иван сел на стул. — Как живешь-то, Валя?
— Хорошо. — Валя внимательно посмотрела на Ивана, усмехнулась. — Надолго к нам?
— Да не знаю, — неопределенно ответил Иван. Вспомнились слова старика Ковалева, и он невольно опять подумал о них. — Курить здесь можно?
— Пожалуйста. Я сейчас принесу чего-нибудь… — Валя вышла из горницы.
— Видал, что делается? — спросил Сеня.
— Видал. Неважные твои дела.
— Просто пройдет по горнице, а у меня вот здесь, как ножами… Видал, как счас прошла?
Иван не успел ответить. Вошла Валя, поставила на стол блюдце.
— Вот сюда пепел.
— Ты вот послушай его, если мне не веришь. Он больше нашего повидал, — начал Сеня.
— Ну? — Валя опять весело посмотрела на Ивана.
— Как было при царизме? — рассуждал Сеня.
— Как? — спросила Валя.
— Ручной труд. Эксплуатация человека человеком. — Сеня не мог сидеть, когда говорил. — Тогда, конечно, надо было, чтобы мужик был здоровый. Кого лучше эксплуатировать? Миколу или меня? Миколу. На него можно два куля навалить, и он понесет. Со мной хуже: где сядешь, там и слезешь. Теперь: наше время — атомный век. Спрашивается, для чего мне надо расти с колокольню? Я нажимаю стартер, завожу машину и везу три тонны. Сейчас даже модно маленьким быть. Японцы, например, все маленькие, и ведь живут — ничего! У нас же как вымахает какая-нибудь жердь — так все рады-радешеньки, без ума прямо! — Сеня не на шутку расходился. — Вырос детинушка. Ладно, он, допустим, один восемьдесят. А вот этот фактор у него работает? — Сеня постучал себя по лбу.
— Пулемет ты, Сеня, — сказала Валя. — Наговорил сорок бочек… Ну, к чему ты все? Ведь по твоей теории выходит, что я… какая же я модная?
— Я про мужиков говорю.
— Так если мужикам не надо быть здоровыми, то уж бабам-то и подавно. А я вон какая…
Иван засмотрелся на девушку. Валя перехватила его взгляд, усмехнулась и покраснела.
— Куда же мне деваться-то такой? — спросила обоих. — Эксплуатации нет, кули не надо таскать. Что же мне, закрывать глаза да головой в прорубь?
Сеня беспомощно, с надеждой посмотрел на старшего брата. Тот пожал плечами.
— Иван, хорошо в городе? — спросила Валя, как-то излишне пристально глядя на него. Ей хотелось говорить с ним.
— По-разному, Валя. Как везде.
— Ну, с нами-то не сравнишь.
— Сами виноваты! — опять встрял Сеня. — Умоляют людей: записывайтесь в самодеятельность — нет, понимаешь…
— Пошли вы со своей самодеятельностью! Что я, дура, что ли, вылезу на сцену ногами дрыгать. Я ее проломлю там у них.
— Ты можешь любую роль играть, не обязательно ногами дрыгать. Дрыгают в танцевальном кружке, а есть — драматический.
В дверь горницы постучали.
— Внимание. — Сеня поднял палец кверху. — Счас будет — акт!
— Да, — сказала Валя.
Вошел Микола в бостоновом костюме.
— Здрассте.
— Здравствуй, Коля. Садись.
Микола сел на стул, поддернул на коленях наглаженные брюки. Видно, что это его привычная поза.
— Рассказал бы нам чего-нибудь про город, Иван, — попросила Валя серьезно. — Как там живут?
— Живут… Лучше расскажите, как вы живете? Мне тоже интересно.
— Микола, расскажи, — попросил Сеня.
— На провокации не идем, — ответствовал Микола.
— Иной раз посмотришь в кино, душа заболит, — заговорила Валя. — Вот, думаешь, живут люди! Все нарядные ходят, чистенькие… В комнатах все блестит, все под руками… Господи. Правда, что ли, так живут? — Валя смотрела на Ивана. Сеня и Микола тоже смотрели на него. Ждали.
Иван долго молчал, задумчиво глядя на кончик сигареты. Опять некстати припомнились слова старика. Поднял голову, увидел, что его с интересом ждут, усмехнулся.
— Я вам не скажу за всю Одессу… По-разному живут, ребята. Бывает, как в кино, бывает, похуже. Мне вот ночами часто деревня снится. Покос… Изба родительская. А давеча глянул на нее — и больно стало: то ли она постарела, то ли я…
— Ну вот у тебя сколько комнат в квартире? — Сене неприятно было упоминать об избе: его совести дело, что она заваливается, так он чувствовал. — Комнаты три?
— Перестань, Сеня. Что вы взялись допрашивать меня?
— Кого же нам допрашивать больше? — спросила Валя. — Друг друга, что ли?

Брат мой... - Шукшин Василий Макарович => читать онлайн электронную книгу дальше


Было бы хорошо, чтобы книга Брат мой... автора Шукшин Василий Макарович дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Брат мой... у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Брат мой... своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Шукшин Василий Макарович - Брат мой....
Если после завершения чтения книги Брат мой... вы захотите почитать и другие книги Шукшин Василий Макарович, тогда зайдите на страницу писателя Шукшин Василий Макарович - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Брат мой..., то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Шукшин Василий Макарович, написавшего книгу Брат мой..., к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Брат мой...; Шукшин Василий Макарович, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн