А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


Шленский Александр
Радиальная симметрия
Александр Шленский
Радиальная симметрия
Когда мы смотрим в словарь, то "счастье-несчастье" - это, кажется, пара антонимов, как добрый и злой, свет и тьма. Человек вообще склонен глядеть на мир двоично. Это просто - разделить мир на такие пары. И если такой взгляд распространяется и на мир невидимый, становится способом осмыслить само существование души человеческой, то философы и богословы называют это дуализмом или манихейством.
Яков Кротов
Вообще говоря, в жизни радоваться особо нечему. Тем более в психбольнице. Мне всегда было удивительно, отчего это повсюду бытует расхожее мнение о том, что уж где-где, а в психбольнице скучно не бывает! В психбольнице всегда забавно и чрезвычайно весело. Там двадцать четыре часа в сутки раздается визг, вой и кудахтанье. Там огромные дружелюбные санитары обматывают смирительную рубашку вокруг худого торса беспокойного больного в двадцать четыре оборота. Там добрый доктор в полутемном кабинете тихо решает кроссворд про Бермудский треугольник, сея вокруг себя сигаретный пепел. Там в одной из палат непременно должен лежать Наполеон Бонапарт, а в соседнюю с ним палату ну конечно же помещен человек-собака, который лает, рычит, скулит и передвигается исключительно на четвереньках, а также человек-скамейка, который тоже стоит на четвереньках и предлагает всем проходящим мимо на нем посидеть. А также человек-волк, человек-курица, человек-чайник и прочие замечательные персонажи из списка, известного каждому, кто читал пропитанные добрым некрофильским юмором произведения Эдгара По...
Конечно, так обычно думают все те, кто в психбольнице никогда не был или посещал ее редко и ненадолго. Что же касается меня, то увы - за несколько лет работы психиатром я в нашем доме скорби таких больных ни разу не видел. Может быть, Наполеон давно не в моде, а в моде Шамиль Басаев, но и Басаевых я тоже не видел. И человека-собаку я не видел ни разу. Наверное, их всех уже давно вылечили. Был, помнится, один толстый и невыразительный молодой человек в состоянии аменции, произносивший одну единственную фразу: "Я лейтенант милипуции!". Когда он пришел в себя, то оказалось, что он вовсе не лейтенант, и даже не сержант, а работает в местной гостинице дежурным по этажу. А про "милипуцию" он и вовсе ничего мне не сообщил, потому что ничего не помнил.
Вообще, психиатрическая больница с точки зрения профессионала - это весьма скучное место. Конечно, кого привезут, и что с кем случится в процессе болезни и лечения - наперед неизвестно, но уж что именно случится это известно хорошо. Случиться с нашими больными могут, например, большие и малые эпилептические припадки, галлюцинаторно-параноидный синдром, бред дистанционного воздействия, параноидный, мегаломанический и парафренный бред, шизофазия, маниакальное возбуждение и депрессивный ступор, тоска, тревога и апатия и многое другое. Я неоднократно наблюдал микропсии у алкоголиков, которых привозят с белой горячкой (с недавних пор именуемой в обиходе просто белкой) в великом множестве. Микропсии - это особого галлюцинации, характерные особливо для алкоголиков. Обратите внимание, до чего допивается алкоголик - до чертиков. И ведь именно до маленьких чертиков, а не до больших чертей, даже не до чертей среднего размера. Вот сидит такой больной в приемном покое, кое-как отвечает на вопросы врача, смотрит вокруг беспокойным, как бы отсутствующим взглядом, и вдруг внезапно начинает суетливо обирать с себя всякую похабную мелочь, которую, кроме самого больного, никто больше не видит. Посмотришь на такого больного, и сразу становится очевидно, как хлипко и ненадежно устроено вместилище нашего разума. Особо радоваться нечему.
Не редкость в нашей больнице также такие славные вещи как прогрессирующее слабоумие, брутальность, речевое и психомоторное возбуждение, вычурность, манерность, аутизм... впрочем, не буду утомлять читателя дальнейшими медицинскими подробностями, а лучше проиллюистрирую их живыми примерами.
Итак, хотя вышеописанное может в каждом случае принимать различные и весьма причудливые формы, но все же, при всей разнице антуража суть нисколько не меняется. Помню, еще в советское время поступил ко мне однажды мужик, снятый прямо с поезда - возвращался он из командировки. Зайдя в кабинет, он подозрительно огляделся по сторонам и сказал:
-- Здравствуйте, доктор. Ну, Вы уже знаете, что я здесь по делу Матусовского. Громкоговорители уже всюду сообщили, по всему Союзу.
Я ответил, что никаких сообщений не слышал и попросил рассказать поподробнее, что и как случилось.
Мужик поведал мне, что он поехал в Москву в командировку. Сделав все казенные дела, он купил бутылочку красненького и решил ее распить и поспать часа полтора. Ну, купил он, как и хотел огнетушитель красного и забрался на какой-то приглянувшийся ему чердак. Когда в бутылке было недалеко до дна, по всей Москве неожиданно включились мощные громкоговорители. Они поведали зловещими громовыми голосами, что гражданин Зайфутдинов пробрался на чердак дома, принадлежащего известному советскому композитору Матусовскому, изгадил помещение и украл ценные вещи, привезенные из-за рубежа. Композитор в милицию не обращался. Из источников МВД стало известно, что друзья и почитатели композитора не собираются обращаться в милицию вовсе, а хотят мстить гражданину Зайфутдинову за причиненный ущерб сами. Как именно будут мстить друзья известного композитора, динамики не сообщили, а только хрюкнули и отключились.
После этого мужик в крайнем испуге сел в поезд и поехал домой, в город Касимов Рязанской области. Больной без приключений доехал до города Рыбное, но затем, проезжая платформу Ходынино, он вновь услышал нечто, заставившее его испытать леденящий страх. Платформа Ходынино, если кто-то еще не знает это большой железнодорожный узел стратегического значения. Там денно и нощно переговариваются по громкой связи составители поездов, сцепщики, маневровые машинисты, диспетчеры и прочий железнодорожный люд. Железнодорожные слова вперемежку с известными каждому и повсеместно используемыми русскими словами разносится на многие сотни метров, сшибая листья с деревьев или снег с проводов - в зависимости от времени года. Так вот, среди этих переговоров мой бедный мужик услышал новое сообщение по делу Матусовского. Голоса из динамиков хмуро сообщили, что известный композитор принял решение применить против злоумышленника, обокравшего его любимый чердак, новые радиоуправляемые садовые ножницы, недавно привезенные с гастролей по Соединенным Штатам Америки. Эти ножницы должны тихо и беззвучно настичь свою жертву и перерезать ей горло. Затем динамики поведали, что приговоренный к перерезанию горла гражданин Зайфутдинов худощавого телосложения, среднего роста, на носу у него темная родинка, белого вина не пьет совсем - только красное. Мужик рассказывал это, все еще трясясь от ужаса. "Что, и водку не пьет?" - спросил чей-то хриплый голос. "Не пьет, гад, брезгует!" - ответил голос из другого динамика, того что подальше. "Вы только дайте его мне, я ему без ножниц глотку порву!" - еще более хмуро сказал первый голос, очевидно сильно оскорбленный тем, что Зайфутдинов не пьет водки, а только красное вино. Тут бедный мужик не выдержал, кубарем слетел с поезда и сдался в линейный отдел милиции прямо в Ходынино. Он требовал защитить его от мести композитора Матусовского и предлагал возместить якобы украденные у него иностранные вещи венгерской электросоковыживалкой, купленной им в подарок жене три года назад. Кроме того, он просил срочно телеграфировать от его имени клятвенное обещание композитору Матусовскому начать пить водку хоть с завтрашнего дня.
В милиции, по мнению мужика, очень правильно поняли ситуацию и немедленно привезли его в приемное отделение Рязанской психбольницы. Тут он чувствует себя спокойно, и почти уверен, что американские радиоуправляемые садовые ножницы композитора Матусовского в психбольнице до него не доберутся.
-- Здорово они сообразили, доктор! - восторгался ходынинскими милиционерами больной, - Спрятали меня пока что от самосуда! Я пока тут у вас посижу, а Вы договоритесь с Матусовским. Ну я понимаю, он человек известный, но ведь не крал я у него ничего! Просто посидел на чердаке, бутылочку красного выпил, и все! Ну если он не верит, то скажите, я готов деньгами возместить. Если захочет, я ему даже чердак могу оштукатурить заново... Только от ножниц меня избавьте! Ну нельзя же так - из-за какого-то чердака, и ножницами человека по горлу! Тем более, известный композитор!..
Примерно в это же время поступил другой мужик, у которого вышли большие неприятности с холодильником "Смоленск". Этот больной, в отличие от первого, пил водку каждый день. Но незадолго перед поступлением у него кончилась водка, и одновременно, как водится, кончились деньги. Таким образом, на следующий день в принадлежащем больному холодильнике "Смоленск" не нашлось совершенно ничего, содержащего алкоголь.
Более того, сам холодильник стал вести себя весьма странно. Неожиданно для больного оттуда раздался громкий настойчивый стук, как будто кто-то стучал во входную дверь. Больной подошел и спросил, кто там. Его попросили открыть дверь. Попросили, естественно, изнутри холодильника. Больной, не удивляясь открыл дверцу холодильника, и оттуда вышел маленький бомжеватого вида мужичонка в линялой рыжей ушанке. Мужичонка, матерясь, прошлепал в туалет, справил малую нужду, и не смыв за собой, вернулся обратно в холодильник, с треском захлопнув дверцу.
Вероятно, об образовавшемся пространственном смещении было быстро доложено куда следует, и видимо, кто-то решил использовать это окно в пространстве с максимальной нагрузкой. Поэтому в течение последующих шести часов из холодильника постоянно стучали и даже звонили разные люди. Пришел, например, почтальон и принес извещение о почтовом переводе. Переводу больной обрадовался чрезвычайно. Он проводил почтальона, как брата, и бережно положил извещение на стол. Потом быстро обул ботинки, надел пиджак, собираясь на почту, и тут обнаружил, что извещения на столе нет, а на том самом месте лежит початая пачка грузинского чая. Мужик в сердцах швырнул пачкой об пол, и в этот момент из холодильника вновь постучали.
Небритый пухлый мужчина представился соседом по этажу и попросил взаймы два рубля до получки, упирая на то, что слышал, как почтальон приносил извещение о переводе. Больной злобно послал соседа по матушке и в сердцах попытался прищемить ему лицо дверцей холодильника. Дверца хлопнула, пройдя сквозь пухлое лицо как сквозь туман, и лицо исчезло, но не внезапно, а как бы растворившись в воздухе, как это бывает в кинокартине при смене кадра. И тут же вновь раздался стук изнутри холодильника. Это вернулся почтальон. Он протянул свернутую в рулон свежую газету, которую больной смял и спустил в унитаз, не читая.
Затем в холодильнике неожиданно появился милицейский наряд с требованием немедленно открыть дверцу и впустить представителей власти в квартиру. Напуганный больной пододвинул к холодильнику шкаф и кухонный стол. Милиционеры били сапогами в дверцу холодильника минут двадцать, матерились и грозили, что будут стрелять через дверь, если им не откроют. Затем больной услышал из холодильника треск милицейской рации. Сержанта Петренко вызвали и велели немедленно прибыть по названному адресу, где произошло убийство. После этого наряд быстро уехал на мотоцикле "Урал", судя по звукам, доносившимся из холодильника "Смоленск".
Часа через два больной почувствовал сильную усталость и голод и решил, что можно наконец отодвинуть шкаф и стол и вынуть из холодильника бутылку кефира и яйцо. Он распахнул дверцу, заглянул внутрь холодильника и в тот же момент увидел там прыщавую девицу с ярко накрашенными ногтями, выкрашенную пепельной блондинкой. Девица растянула в улыбке губы, накрашенные дешевой помадой кричащего цвета, вульгарно растопырила острые коленкн из-под джинсовой юбки, а затем протянула блокнот и авторучку и попросила автограф...
Далее соседи увидели больного, переваливающего холодильник "Смоленск" через перила балкона. Падая с пятого этажа, холодильник пробил крышу стоявшего под самыми окнами металлического гаража и разнес вдребезги мотоцикл "Ява-350", принадлежащий сыну директора овощебазы, который проживал в соседнем подъезде. Директор овощебазы опытным взглядом оценил ситуацию, восстановил траекторию полета и ее исходную точку и вызвал необходимые спецслужбы.
Обоим мужикам я поставил алкогольный психоз и положил под капельницу.
Итак, вы теперь сами видите, что случиться с психически больными может довольно много всего, но все же вариантов при этом гораздо меньше чем в терапии. Да и лечение у нас разнообразием не балует. Нейролептики замечательная вещь для установления в больнице покоя и тишины. Но вот сами по себе они гадость преизряднейшая. Один аминазин чего стоит! Лично я, если сойду с ума, аминазин пить не буду, потому что я знаю, что это такое - видел на больных. Если будут пихать его мне в рот насильно - буду орать, драться, кусаться и плеваться. Если мне попытаются его вколоть - сломаю шприц и поубиваю всех вокруг. И не только аминазин, а и любые другие нейролептики я тоже пить не буду. Потому что они убивают личность. Без остатка. Превращают человека в неодушевленный предмет, в овощ. Уж лучше я буду больной, сумасшедшей личностью, чем плюканским кактусом в оранжерее планеты Альфа. Пусть меня лучше сразу убьют или транклюкируют, но аминазина я пить не буду. Никогда!
При этом я хорошо понимаю, что если со мной действительно случится беда, аминазина мне не миновать. Не выпью, так вколют, невзирая на все мои сопли и вопли протеста. Слава Богу, я пока психически вполне здоров, но вообще говоря, радоваться в жизни особо нечему...
Да и почему, собственно, меня должны щадить? Ведь я своим больным обязательно назначаю нейролептики, если есть такая необходимость. А необходимость эта бывает почти всегда, потому что больше-то наших больных и лечить, собственно, нечем. Такая уж наша медицина: негодный у больного желудок - ну что ж, оттяпаем ему желудок, авось и так проживет. Спятил больной с ума - прибьем хорошенько нейролептиками то, в чем этот самый ум гнездится, а тогда уже никто и не разберет, больной этот ум или здоровый, потому что после лечения от мозгов уже почти ничего и не останется.
Все эти вещи настолько обыденны и каждодневны, что чудовищными они уже не кажутся, а кажутся просто немного грустными и противно-будничными. А по прошествии достаточного количества времени у врача вообще вырабатывается определенного рода иммунитет или стереотип по отношению к своей работе, причем стереотип этот весьма различен в зависимости от того, плохой человек сам доктор или хороший.
Так вот, плохой доктор, от природы лишенный сострадания, со временем начинает свою работу тихо или громко ненавидеть, и злобно расшвыривается диагнозами направо и налево, как муж со стажем не стесняется в эпитетах по отношению к своей всесторонне изученной, в хвост и в гриву измыленной, тихо ненавидимой супруге (без которой, тем не менее, уже жить нельзя - прирос за много лет). Больных он не любит, персонал третирует, психиатрию ненавидит, но тем не менее из отделения такого доктора палкой не выгнать, потому что в терапию, где статусы больных надо писать каждый день, да еще делать своевременные назначения, да оборачивать койку в семнадцать дней, и так далее - да нет, что вы, на такую каторжную работу он никогда не пойдет, да и терапии-то он не знает, так что даже если и пойдет, то только переморит там больных.
Хороший доктор гораздо более скуп в диагнозах, он добр по отношению к своим пациентам, чувствует себя одним из них и переживает их состояние наравне с ними. Ему самому можно ставить диагноз, точнее, не один диагноз, а все известные психиатрические диагнозы: смело открывай учебник по психиатрии и ставь, что хочешь - мимо не попадешь.
К доктору первого типа лучше всего отправлять беспокоящих вас соседей, развлекающихся по ночам сверлением стен электродрелью и прибиванием кафельной плитки. У доктора второго типа лучше лечиться самому.
Ах да, чуть не забыл! Есть ведь еще и доктор третьего типа - это доктор-ученый. Вы когда-нибудь видели на вывесках больниц гордое название "клиническая"? Например, "Рязанская областная клиническая больница имени первого наркома здравоохранения тов. Н.А.Семашко"? Знаете, что это значит? Не знаете - так знайте и помните: это значит, что при данной больнице находится кафедра медицинского института. По этой больнице преподаватели водят группы веселых студентов, заводя их в палаты и показывая больных причем почти непременно в тот самый момент, когда бедный больной наконец-то решил покакать на судно на третий день после операции.
1 2 3 4