Здесь выложена электронная книга Классически квантованный кошмар автора по имени Шеффилд Чарльз. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Шеффилд Чарльз - Классически квантованный кошмар.
Размер архива с книгой Классически квантованный кошмар равняется 24.32 KB
Классически квантованный кошмар - Шеффилд Чарльз => скачать бесплатную электронную книгу
Чарльз Шеффилд
Классически квантованный кошмар
«…Квантово-механические парадоксы – сущий кошмар для классического ума.»
Илья Пригожин, лауреат Нобелевской премии 1977 г.
Мы прилетели, чтобы оживить труп. «Слава Господня» затмила звезды. Восьмикилометровая немая фигура, пригвожденная к гигантскому металлическому кресту.
Мы тоже молчали. Вильфредо Джермани взял нас в экспедицию в центр распятия, но до прибытия на «Славу Господню» делать было нечего – лишь сидеть у обзорных экранов да глазеть на молчаливую фигуру.
– Ни одного проблеска, – наконец сказала Селия.
– А ты надеялась увидеть навигационные огни? – спросил ее отец.
До «СГ» оставалось меньше десяти километров. Селия пихнула меня локтем в бок, а в следующую секунду ее рука мышкой юркнула в мою руку, устроилась поудобнее и стала скрестись коготками.
– Ну и что? – возразил Малколм Мак-Коллэм. – Раз конструкция питалась от солнечных батарей, то часть аппаратуры может еще действовать. Кстати, я на это очень рассчитываю – тогда наша задача намного упростится.
Четвертый член команды, специалист по энергетическим и смежным с ними системам, оценивал все с профессиональной точки зрения.
Вильфредо Джермани молча покачал головой. Должно быть, он выяснил, каково положение дел на «Славе Господней», еще раньше, чем представил свой проект, и был, вероятно, прав, считая, что энергии там не густо. Однако после кончины Томаса Мэдисона сеансы связи станции с Землей стали столь редки и нерегулярны, что возможно было всякое. Никто не имел даже приблизительного представления о том, какие отсеки сохранили герметичность, имеются ли там и, если имеются, то как велики резервные запасы энергии. Не знали даже, всем ли обитателям удалось выбраться оттуда живыми и невредимыми. Не исключено, что нежданым гостям предстоит наткнуться в каком-нибудь из спиралевидных коридоров на парочку-другую высушенных трупов.
Я не высказал свои мысли вслух. Сверхштатной единице положено работать за двоих, а рот держать на замке. Первоначально группа, не считая пилотов «челнока», состояла только из отца и дочери Джермани, плюс Малколма Мак-Коллэма; меня же старший Джермани включил в последний момент, лишь после долгих улещиваний своей дочурки.
«Челнок» держал курс на главный док. Подробный план «Славы Господней» всегда держался в большом секрете, но общую схему экспериментаторы себе представляли. Перекладина и «вертикальная» балка креста имели соответственно пять и восемь километров в длину, но жилые помещения находились не в них, а с обратной стороны, невидимой с Земли, в сфере с поперечником около трехсот метров. Фигура Христа при ближайшем рассмотрении оказалась всего лишь тонкой полупрозрачной оболочкой, натянутой на металлический каркас. Но для наблюдателя с Земли она выглядела монолитной – с таким расчетом и задумал Томас Мэдисон все детали конструкции и параметры орбиты своего детища.
«Слава Господня» вращалась синхронно с суточным ходом Солнца, по полярной орбите на высоте примерно восьмисот километров – таким образом, что почти из любой точки на поверхности планеты крест был виден в девять тридцать вечера (время заутрени, если угодно циникам). Снизу «СГ» казалась крупнее полной луны, и вид распятия, сияющего в небесах, действительно потрясал. В полном соответствии с замыслом конструктора.
Однако Вильфредо Джермани был физиком-теоретиком, а не религиозным деятелем, и визуальные эффекты не представляли для него интереса. Его интересовали другие возможности «СГ». По мере сближения со станцией и выполнения последних стыковочных маневров, он проявлял все большую озабоченность и едва сдерживал нетерпение. Чиновники общественных благотворительных фондов и правительственных субсидирующих организаций ни за что не узнали бы сейчас в издерганном мрачном фанатике, напряженно вперившемся в экран, любезнейшего, словоохотливого ученого, самого блестящего и убедительного, какого только можно себе представить, популяризатора науки.
Честно признаться, я нервничал не меньше. «СГ», воплощенная в действительность персональная мечта Томаса Мэдисона, была его домом, но не собственностью. Молодой Томас Мэдисон, урожденный Эрик Крейвели, Десница Господня, Друг Людей, Живое Слово и Великий Целитель, прозябал в бедности, торгуя парфюмерией, вел распутную жизнь и отличался злобным нравом, но в тридцать два наконец обрел свое настоящее призвание. Те из благодетелей, кто пожертвовал достаточную сумму (согласно прессе, пять миллионов долларов; однако эта оценка, пожалуй, чересчур занижена), получали право на личную аудиенцию, летали на «СГ» и проходили там курс специальной терапии. Поговаривали, что терапия эта состояла из видений и явлений, после коих пациенты отправлялись восвояси гарантированно потрясенными и еще более податливыми на проповеди о пользе благотворительности в самых крупных размерах. Правда, свидетельских показаний никто из них не давал. Если такие особого рода явления до сих пор существуют, думал я, то визит сюда чреват куда большими неприятностями, чем полагал Джермани. Тогда наш десант – настоящее безрассудство.
Стыковка положила конец моим досужим измышлениям. В «челноке» мы путешествовали в обычных костюмах, однако на «СГ» – по крайней мере, поначалу – придется работать в условиях открытого космоса, то есть в вакууме и при почти абсолютном нуле температуры. Так что пришлось напяливать скафандры. Селия, несмотря на прошлые тренировки, проявила максимум неловкости, и я был вынужден помочь ей разобраться с прокладками и зажимами.
Благодаря автоматической системе управления положением «СГ» в пространстве, которая продолжала функционировать, станция всегда поворачивалась фигурой Христа к Земле и выглядела оттуда подлинным произведением искусства, самым лучшим из тех, что можно приобрести за деньги. Однако док и жилые отсеки на обратной стороне, скрытые от взоров с поверхности, смотрелись вблизи совершенно иначе. Задняя часть «СГ» представляла собой просто открытый каркас с прикрепленной к перекрестию сферой. Заметны были грубые сварные швы, соединяющие арматуру, и путаница тросов, которые удерживали все сооружение в равновесии. Вид все это имело мрачный и какой-то грязный, словно висело в космосе миллион лет. Не случайно на «челноке», которым Мэдисон доставлял на «СГ» своих посетителей, отсутствовали иллюминаторы и пассажирские обзорные экраны.
Наше сближение со «Славой Господней» записывалось на пленку – вполне в духе Вильфредо Джермани, равно как и первое его действие по прибытии на станцию – ступив в переходный отсек, он перво-наперво принялся диктовать в микрофон лекцию для будущей телепрограммы. Конечно, ему приходилось ублажать спонсоров, но делал он это с удовольствием и блеском. Прекрасный ученый, он едва ли не лучше, чем ставить опыты, умел устраивать публичные зрелища и развлечения. Томас Мэдисон оценил бы это умение по достоинству.
В то же время подготовку телепрограммы можно было отнести к безрассудно храбрым поступкам. Томас Мэдисон умер, но остались его последователи. Миллионы верующих считали вторжение на «Славу Господню» ради мирских целей форменным святотатством. Шесть лет без Мэдисона не убавили их преданности своему пророку, всегда привлекавшему массу экстремистов. Джермани рисковал, вернувшись на Землю, превратиться не только в объект поношений, но и в мишень для пули фанатика.
Мак-Коллэм помог мне установить камеру. Я посмотрел в окуляр. Впереди, за неуклюжей фигурой в скафандре, в темноту удалялся коридор. Он вносил в кадр необходимый элемент таинственности. Я выверил угол зрения, а Мак-Коллэм, нашарив в стене розетку, проверил ее вольтметром и удовлетворенно проворчал:
– Все-таки есть на свете справедливость. Похоже, мы будем избавлены от многих проблем.
Яркие флюоресцентные лампы, вспыхнув, расцветили шпангоуты, балки и переборки резкими черно-желтыми узорами света и тени. Джермани окинул помещение взглядом, кивнул мне, чтобы я включил запись, и уставился в объектив.
– Вот уже свыше сорока лет физики не могут решить, квантуется пространство-время или нет, – непринужденно начал он, – и если квантуется, то каким образом? В ближайшие две недели мы надеемся получить ответ на этот вопрос.
Мне доводилось слышать Джермани раньше, поэтому я уже знал его манеру игры на публику. Не обладай он талантом первоклассного ученого, он запросто заработал бы на жизнь, пойдя в коммивояжеры. Главное – в первые же секунды захватить внимание слушателей, а уж потом можно разглагольствовать в свое удовольствие. Не сказать, чтобы среднего человека чрезвычайно волновала проблема квантуемости пространства-времени, но сейчас Джермани обращался к тем, кто финансировал его затею, к издателям научно-популярных журналов и к своим коллегам – в таком, примерно, порядке.
– А началось все сто с лишним лет назад и связано с именами Планка, Эйнштейна и Бора, – продолжал он. – Планк первый высказал гипотезу, что в определенных условиях энергия должна излучаться не непрерывно, как тогда полагали, а дискретными порциями – квантами. Эйнштейн обобщил эту идею, а Бор применил ее к электронным переходам в атомах. Квантование энергии электронов и электромагнитного излучения, сопровождающего переходы электронов с одного уровня на другой, называется первичным.
Я забавлялся, то отворачивая камеру, то вновь наводя ее на Джермани и наблюдая, как мгновенно меняется его поведение. По-видимому, он стремился создать себе определенный имидж, а за образец брал своего коллегу, соотечественника и кумира Энрико Ферми. Вот только что он казался комком нервов, и тут же – сама любезность и спокойное добродушие. На лице играет легкая улыбка с примесью самоиронии, как будто говорящая: понимаю, что почтенной аудитории все это известно, но вынужден придерживаться условностей.
– Около 1930 года был сделан новый шаг, – вещал тем временем Джермани. – Гейзенберг, Паули и Дирак проквантовали собственно электромагнитное поле – это так называемое вторичное квантование.
Одновременно с его последними словами светильники вдруг замигали и потускнели. Для съемки стало слишком темно. Джермани вмиг превратился из популярного ведущего в раздраженного физика и набросился на Мак-Коллэма.
– Какого черта? Недавно кто-то утверждал, будто у нас не будет забот с электричеством.
Тут свет померк еще сильнее, у меня в наушниках начал нарастать низкий, пульсирующий гул, индуцированный непонятно чем, а вакуум в отсеке наполнился голубым туманом. Потом туман сгустился и собрался в сверкающие слова: «СЛАВА ГОСПОДНЯ. СЛАВА ГОСПОДНЯ. СЛАВА ГОСПОДНЯ».
– Что это? – услышал я писк Селии.
– Элемент обряда посвящения паломников, – ответил я и двинулся к выходу в коридор. Малколм Мак-Коллэм последовал за мной. – Должно быть, многие системы еще действуют, и, когда кто-нибудь причаливает, автоматика их включает. Нужно найти пульт управления.
Мак-Коллэм обогнал меня.
– Куда дальше? – спросил он по скафандровому радиотелефону, увидев первое ответвление в стене коридора.
– Держу пари, что сюда. – Я оттолкнулся и пролетел метров двадцать, оказавшись в конце пути в переходном шлюзе. – Вот он, настоящий-то вход. Пожалуй, я вернусь за шефом. Держу пари, что программа встречи паломников прервется немедленно, как только в стыковочном отсеке никого не останется.
Мак-Коллэм принялся изучать панель управления шлюзовой камерой, ворча:
– Может, ты и прав, Джимми. Ну, иди, иди. Возможно, от тебя будет больше проку, чем я думал. А я повожусь пока здесь, попытаюсь разобраться. Нормальный воздух там, за дверью, здорово облегчил бы нам жизнь.
На обратном пути я получше присмотрелся к стенам коридора. Вот уже шесть лет «СГ» кружила вокруг шарика пустая и заброшенная, как мрачный памятник мечтам Т.Мэдисона. Мы стали первыми за эти годы людьми, ступившими в святилище, но при свете ламп все здесь по-прежнему сияло и блестело. Слава Господня.
Наконец я добрался до стыковочного отсека. Джермани, устав ждать, вернулся на «челнок», чтобы проследить за разгрузкой экспериментального оборудования. Сейчас на платформу вплывали ящики, числом семь штук. Селия вскрывала их и осматривала содержимое. Эти приборы не боялись вакуума – для него они и предназначались – и должны были пока остаться здесь. Позже их следовало смонтировать в строго определенных точках перекладин креста.
Вся аппаратура прекрасно перенесла путешествие на орбиту, о чем мы тут же известили Джермани, вновь возникшего из переходного люка, а еще через минуту услышали в наушниках голос Мак-Коллэма, доложившего о наличии на станции кислорода и электроэнергии. Глава экспедиции всплеснул руками, просиял и воспылал желанием немедленно выбраться из скафандра.
Что ж, можно и порадоваться: выполнен первый пункт плана, увенчает который, по скромному мнению нашего шефа, «самый важный физический эксперимент в истории человечества».
* * *
Селия Джермани – миниатюрная двадцатисемилетняя пепельная блондинка, какие встречаются на севере Италии. Когда ее светлые волосы не уложены в прическу – а так оно обыкновенно и есть, – они скручиваются в тугие колечки. Смуглокожая от природы, Селия обожает принимать солнечные ванны в обнаженном виде, а косметику презирает. Так что в свое время меня ждал сюрприз – густой выгоревший пушок у нее под мышками и на ногах и широкая, золотистая на фоне загорелой кожи, шерстка от лобка до пупка.
Перед тем, как в ее жизни появился я, крошка, по собственному бесподобному выражению, оставалась «почти девственницей». Виноват в этом ее отец, который столь целенаправленно настраивал мозги своего единственного чада на физику, что, пока на сцену не вышел я, у Селии ни на что другое не было времени. Теперь она старалась наверстать упущенное.
Первый этап овладения станцией завершился через пять часов. Выбрав себе каюты неподалеку от главного шлюза, мы установили контрольные мониторы, подключенные к датчикам давления, температуры и состава воздуха, вкусили суррогатной пищи и разбрелись спать. Из-за предстартового возбуждения никто не смыкал глаз тридцать шесть часов.
Но стоило Мак-Коллэму и Джермани скрыться у себя, как Селия вплыла ко мне в каюту и, выскользнув из одежды, змеей вползла в мой спальный мешок.
– Ты – Джимми?
– Нет.
Она хихикнула.
– А это я.
– Ты хоть когда-нибудь спишь?
Я ответил на поцелуй, но в голове моей вертелись посторонние мысли; на душе было тревожно. Мне не хотелось общества.
– Мы в невесомости. Ты не забыл, мой сладкий?
Я все помнил. По глубокому убеждению Селии, главной целью моего участия в экспедиции был секс при отсутствии тяжести. Я рассказывал ей о нем как о неземном наслаждении, расписывал все более красочные подобности переживаемого экстаза, и сейчас моя киска требовала доказательств.
Мое тело принялось – пускай без самозабвения, но все же довольно охотно – исполнять свой долг. Может быть, невесомость добавляла еще одну степень свободы, давала почувствовать себя в каком-то новом измерении. Прижимаясь ко мне, Селия вздрагивала и задыхалась, а мне, хотя мой ум оставался холоден и спокоен, казалось, будто мое сознание пульсирует и разбухает, расширяется и концентрическими волнами выплескивается вовне, постепенно охватывая всю «СГ». Очень странно это – ощущать себя вне собственного тела.
Лежа в неимоверно тесных объятиях, я мысленно блуждал по внутренним переходам и отсекам святилища – в той части, которую наша группа еще не успела обследовать. Накануне мы не столкнулись больше ни с одним из запрограммированных Мэдисоном чудес, но и без них «Слава Господня» навевала тревогу и вызывала предчувствие каких-то неприятностей.
Церковь Христа-Вседержителя, стержень империи Мэдисона, пришла в упадок, можно сказать, в одночасье, почти одновременно с гибелью своего основателя. Спустя всего несколько дней после его смерти власти Земли обрушились на организацию всей мощью полицейской машины, обвинив Церковь в разного рода преступной деятельности и уклонении от уплаты налогов. Охваченный паникой персонал «СГ» бежал без оглядки. Смылся. Люди боялись застрять на орбите в пятистах милях над поверхностью Земли, не имея возможности покинуть станцию. Многие поспели как раз к началу суда над мошенниками и вымогателями, после которого, за решеткой, спешить им было уже некуда.
Орбитальное святилище покинули без долгих прощаний, бросили, забыв законсервировать для длительного автономного полета. Некогда было даже включить аккумуляторы в режим накопления. Там не висело табличек «Уходя, гасите свет».
Я, как и многие другие, узнал подробности гибели Мэдисона из сообщений средств информации. Больнее всего по адептам его учения ударил не сам факт кончины духовного вождя, а ее скандально постыдный характер.
Классически квантованный кошмар - Шеффилд Чарльз => читать онлайн электронную книгу дальше
Было бы хорошо, чтобы книга Классически квантованный кошмар автора Шеффилд Чарльз дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Классически квантованный кошмар у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Классически квантованный кошмар своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Шеффилд Чарльз - Классически квантованный кошмар.
Если после завершения чтения книги Классически квантованный кошмар вы захотите почитать и другие книги Шеффилд Чарльз, тогда зайдите на страницу писателя Шеффилд Чарльз - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Классически квантованный кошмар, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Шеффилд Чарльз, написавшего книгу Классически квантованный кошмар, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Классически квантованный кошмар; Шеффилд Чарльз, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн