- Он бредил. Я такой же, как и все вы. Я вырос в подземельях и
никогда на выходил на солнце.
- А может, ты родился еще до "огненной черты" за год-два? Почему
только у тебя растет борода? Вдруг солнечные лучи не смертельны для тебя?
- Хочешь избавиться от меня таким способом? Не выйдет! - Борода
усмехнулся. - Действительно ли он бредил так, или ты придумал это сам, я
не настолько глуп, чтобы говорить. Инстинкт подсказывает мне, что солнце
гибельно. Я страшусь его лучей, как и все вы. И я еще не хочу умирать.
Идите, как вы задумали. Я остаюсь и попробую найти книгу, о которой он
говорил.
- Подумай, Борода.
- Я уже подумал. Наши пути разошлись. Буду искать правду один.
- Это твое право. Но мне жаль, что ты оставляешь нас. И хоть ты
обидел меня несправедливым подозрением, повторяю: я ничего не придумал.
Старик произнес те слова, и я передал их тебе точно.
- Хорошо. Прощай!
- Прощай, Борода. Мы пойдем вдоль гор на север. Будем оставлять
знаки, чтобы ты мог найти нас, если передумаешь.
- Хорошо. Но я не передумаю.
- Мы не уйдем далеко. В четырех ночах пути в большой долине есть
развалины. Попробуем договориться с теми, кто живет там.
- Все это бессмысленно.
- Не больше, чем твое решение остаться.
Одноглазый направился к выходу, но, не дойдя до двери, вернулся.
- Вот, - сказал он, снова подходя к столу, за которым сидел Борода, -
этот порошок - кофе. Его прислал тот старик в башмаках на меху. Опять
похоже на обман. Порошок горький. Возьми его, если хочешь.
Одноглазый вынул из кармана кожаной куртки небольшую металлическую
банку. Поставил ее на стол. Борода не шевельнулся. Глаза его были
устремлены куда-то в темноту поверх головы Одноглазого. Одноглазый
потоптался у стола и молча вышел, тяжело ступая подкованными сапогами.

Три ночи подряд Борода пытался проникнуть в развалины, лежащие внизу
в долине. Все было напрасно. Часть входов оказалась завалена, остальные
тщательно охранялись. Из них доходил слабый, свет, слышны были
приглушенные голоса. На стук камня, выкатившегося из-под ног Бороды, от
ближайшего входа в темноту просвистела стрела. Поняв безуспешность
попыток, Борода возвратился в подземелья опустевшей лаборатории.
Электрические машины давали все меньше энергии. Светильники гасли
один за другим. Надо было решать.
На закате следующего дня, когда солнце скрылось за гребнем хребта и
густая фиолетовая тень легла в долине, Борода, выглянув в смотровую щель
верхней лаборатории, заметил внизу цепочку людей. Они шли от развалин и
медленно поднимались по склону вверх к пещерам.
Борода разыскал оптическую трубу и долго рассматривал в нее
приближающийся отряд. Впереди шел старик в широкополой шляпе в коротком
плаще. Кажется, это был тот самый, который побывал у них в лаборатории. У
него на груди на коротком ремне висела черная трубка с блестящей изогнутой
рукоятью. Борода знал это оружие. Оно выбрасывало прерывистый огонь и
могло умертвить с большого расстояния. У остальных были луки со стрелами в
палки с длинными острыми лезвиями.
Их намерения не вызывали сомнений. К ночи они будут у нижнего входа.
Старик-предводитель без труда найдет его...
Борода поспешно спустился вниз. Привалил к двери нижнего входа
изнутри большие камни. Привел в готовность секретные ловушки. Пусть
поработают и хоть как-то заплатят за разгром лаборатории. Потом он положил
в кожаный мешок запас копченого мяса, другой мешок наполнил водой.
Кажется, все.
Он остановил водяные машины, и тусклый свет немногих светильников
погас. В лабиринте наступила непроглядная тьма. Перебросив через плечо
кожаные мешки с едой и питьем. Борода ощупью направился к тайному выходу,
известному только ему одному.
Когда Борода выбрался наружу и над головой у него засверкали звезды,
снизу - от главного входа в лабиринт - донеслись глухие удары. Там
разбивали дверь.
Борода усмехнулся. Им хватит работы на несколько часов. А
натолкнувшись на первые ловушки, они едва ли рискнут сегодня проникнуть
далеко во мрак подземелий. Теперь надо было решать, куда идти. Чуть
заметная тропа вела вдоль скалистого склона хребта на север, туда, куда
ушли Одноглазый и ребята. Но старик, умирая, сказал о пути длиной в три
ночи. Ночь приходила с востока, из пустыни.
И вдруг Борода понял, что выбор уже сделан, сделаю еще тогда, когда
он говорил последний раз с Одноглазым Просто он откладывал исполнение.
Путь только один - на восток, в пустыню. И чего бы это ни стоило, он
должен дойти. Если даже в конце пути ждет смерть, он, умирая, будет знать
больше, чем знает сейчас. И оставит знак тем, кто пойдет по его следу.
Старик не успел сказать всего, но теперь это не так важно, раз он решил
идти.
Борода прислушался. Удары внизу смолкли, потом возобновились с новой
силой. Ветер прилетел откуда-то издалека, может быть из самой пустыни,
принес прохладу и неведомые, тревожащие запахи. Борода резко повернулся и
решительно зашагал вниз по каменистому склону, навстречу ветру и ночи.
Рассвет застал его у подножия гор на краю каменистой пустыни. Когда
восток заалел, а горы за спиной позолотило еще невидимое солнце, Борода
разыскал пещеру-навес и забился в самую глубину, куда не смогли бы
проникнуть солнечные лучи. Утомленный ходьбой, он тотчас заснул и проспал
весь день. Когда он проснулся, солнце уже скрылось за хребтом, а пустыня
на востоке потемнела.
Борода проглотил немного мяса, запил несколькими глотками воды и
снова пошагал вперед. Еще некоторое время местность понижалась, потом
стала совсем ровной. Пустыня выглядела такой же безжизненной, как и горы.
Ни кустика, ни клочка сухой травы. Под подошвами скрипел гравий, иногда
попадались более крупные камни. Несколько раз Борода пересекал неглубокие
сухие лощины. Быстро темнело, ржаво-бурые тона пустыни блекли,
растворялись во мраке. Над головой все ярче сверкали звезды. Борода
оглянулся. Горы на западе словно стали ниже. Их темная зубчатая цепь четко
выделялась на фоне угасающей бледно-оранжевой зари. Вокруг была пустыня -
неведомая, огромная, угрожающая. Борода содрогнулся, вспомнив о завтрашнем
рассвете. Что, если он не найдет укрытия от палящих смертельных лучей? Еще
не поздно вернуться к горам, где на каждом шагу есть пещеры и глубокие
прохладные укрытия. Но он только тряхнул головой, чтобы прогнать сомнения,
и ускорил шаги. Нет, он будет идти вперед, только вперед, пока хватит сил.
Он выбрал яркую звезду, которая недавно поднялась над горизонтом, и пошел
прямо на нее, и, когда звезда заметно отклонилась вправо, к юго-востоку,
выбрал другую и шагал без остановки несколько часов. Потом горизонт начал
светлеть и впереди поднялся узкий сера ущербного месяца, предвещая близкий
конец ночи.
Борода присел немного отдохнуть. Залитая неярким светом пустыня
казалась серебристой. Кое-где сверкали осколки кремня, темнели неглубокие
лощины. Ветра не было, полная тишина царила вокруг. Борода долго
вслушивался в нее, но не мог уловить ни единого звука. Это была тишина
всеобщей смерти. Суждено ли ему пережить следующий день? Он поднялся и
пошагал дальше. Теперь он шел медленнее. Тело ломило от усталости, горели
стертые ступни. Но он продолжал идти вперед.
Снова заалел восток. Заря стремительно разгоралась. Через несколько
минут из-за горизонта брызнут ослепительные лучи солнца. Пора было искать
укрытие. Борода оглянулся. Местность вокруг была ровной как стол. Ни
выступов, ни скал. Он вернулся назад к последней ложбине, которую недавно
пересек. Спустился и пошел вдоль нее. Быстро светало. Глаза уже различали
ржаво-фиолетовые краски пустыни. Лощина отклонялась к северу и постепенно
углублялась. Наконец, когда стало уже совсем светло, Борода разыскал
небольшой скальный карниз. Он выдавался па север и должен был давать тень
в течений всего дня. Под карнизом было немного сухого песка. Борода
вытянулся на нем, закрыл глаза. На этот раз он долго не мог заснуть.
Сквозь прижмуренные веки различал, как горят в лучах взошедшего солнца
скалы на противоположной стороне лощины, чувствовал жар, который бьет от
нагретых солнцем камней, - они находились всего в двух шагах от его тела.
Потом он заснул.
Проснулся он от ощущения невыносимого зноя. Ему показалось, что все
его тело пылает. Он раскрыл глаза, но, ослепленный, не увидел ничего,
кроме сияющей синевы над головой. Он зажмурился, а когда раскрыл глаза
снова, содрогнулся от ужаса. Вся правая сторона его тела была освещена
солнцем, которое висело почти в зените. Он стремительно отодвинулся, лег
на бок, прижался к шероховатой скале. В полдень карниз давал слишком мало
тени. Сколько времени он проспал, освещенный солнцем? Смертельно ли
поражение, которое его настигло? Борода знал, что люди, пораженные
солнечными лучами, иногда умирали на сразу. Может, и у него есть еще
какое-то время? Он лежал неподвижно, вслушивался в себя и ждал. Граница
света и тени проходила всего в ладони от его тела. Потом эта граница
начала отодвигаться. Солнце склонялось к западу. Тени становились длиннее,
жара уменьшалась, а он еще жил.
Когда тень заполнила всю лощину, Борода рискнул высунуть голову
из-под своего карниза. Солнца со дна лощины уже не было видно, но его жар
еще чувствовался в воздухе. Борода осторожно приподнялся, встал на
четвереньки. Каждое движение отдавалось болью в онемевшем теле, кружилась
голова, но он жил, мог двигаться.
Он дождался сумрака, вылез из лощины и побрел на восток. Сначала он
шел очень медленно, но с наступлением темноты пришла прохлада и вернула
часть сил. Он шел, не останавливаясь, до восхода луны. Облик пустыни
постепенно менялся. Местность стала волнистой. Ноги тонули в рыхлом песке,
и движение сильно замедлилось. Поднявшись на одну из возвышенностей,
Борода присел отдохнуть. Низко над горизонтом висел узкий бледный серп
луны, освещая однообразные застывшие волны песка и каменистых гряд. Они
тянулись во все стороны, насколько достигал взгляд.
Борода сначала вслушивался в окружающую тишину, потом начал дремать.
Из полузабытья его вывел какой-то странный далекий звук. Откуда он
донесся, понять было нельзя. Может быть, из безмерных пространств пустыни,
а может - с ночного неба. Он не был похож ни на что: ни на шум ветра, ни
на грохот далекого обвала, ни на рычание дикого зверя. Зародившись вдали,
он звучал какое-то время и постепенно смолк. И снова вернулась тишина. Но
теперь это уже не была тишина смерти. Она скрывала что-то неведомое, о чем
рассказал донесшийся звук. Борода поднялся. Силы снова возвратились к
нему, и он двинулся вперед.
В третий раз впереди загоралась заря. Третья ночь пути подходила к
концу. В редеющем сумраке Борода оглядел с невысокой возвышенности
окрестности. Вереницы пологих гряд тянулись до самого горизонта, между
ними белели полосы песка. Нигде не было видно ничего похожего на укрытие.
Оставалось идти вперед, пока силы не покинут его окончательно.
Когда из-за горизонта появился ослепляющий край солнечного диска и
жгучие лучи коснулись лица, Борода только сомкнул веки и продолжал
механически переставлять ноги в сыпучем песке. Он уже ни о чем не думал,
ждал только, когда упадет, сраженный смертоносными лучами. Солнце
поднималось все выше, а он все еще шел, тяжело передвигая ноги. Лицо его
горело от зноя, по щекам стекали струйки соленого пота. Наконец песок
кончился, Борода почувствовал под ногами твердую каменистую почву. Потом
что-то стало задевать за ноги, мешая движению. Он нагнулся, прикрывая
глаза от нестерпимо яркого света, и увидел у своих ног полузасохшие стебли
каких-то серебристых трав. Он сорвал один из них и поднес к лицу. Запах
был незнакомый, острый и свежий до горечи. Борода опустился на колени и,
касаясь лицом жестких сухих стеблей, стал жадно вдыхать их горьковатый
аромат. Он еще не верил самому себе. Неужели это конец пустыни, неужели
впереди жизнь?
Он поднялся и, уже не думая о губительных лучах, которые изливало
солнце, торопливо двинулся вперед. Он пытался разглядеть, что было перед
ним, но не привыкшие к яркому свету глаза слезились, расплывающиеся
радужные круги застилали все вокруг. Он только чувствовал, как трава под
ногами становится гуще, и, опустив руку, ощутил, что стебли уже не сухие и
ломкие, а гибкие и влажные...
А потом на его пути встала стена. Он догадался о ее близости по
прохладной тени и, протянув вперед руки, нащупал шероховатую поверхность
камня. Стена тянулась вправо и влево. Он поднял руки высоко над головой и
не достал до ее края. Пальцы находили только стыки больших, грубо
отесанных плит. Он побрел вдоль стены, но тут силы окончательно покинули
его. Он прилег на землю и, чувствуя, как сознание исчезает, решил, что
умирает.
Но он не умер. Вечерняя прохлада возвратила его в пир запахов,
звуков, красок. Он снова почувствовал свое тело и, приоткрыв глаза,
увидел, что лежит в густой зеленой траве у подножия высокой серой стены.
Солнце чуть просвечивало сквозь розоватые облака совсем низко над
горизонтом. Прохладный ветер шелестел в траве, а над самым ухом звучала
прерывистая серебристая трель, похожая на звон многих колокольчиков.
Борода начал настороженно всматриваться в окружающую зелень, чтобы найти
источник странных звуков, но увидел только крошечное зеленоватое существо
с длинными изломанными ногами. Существо на мгновение замерло, и звук
прекратился, но я тем длинные ноги снова пришли в ритмическое движение и
опять полилась серебристая трель.
Борода усмехнулся, потом осторожно приподнялся, чтобы не потревожить
маленького звонкоголосого соседа. И впервые он вдруг почувствовал, как
нарастает в нем волна радости. Он жил! Солнце не убило его! Тот старик
сказал правду! И впереди за стеной ждало неведомое...
Придерживаясь руками за стену. Борода встал на ноги и осмотрелся.
Стена уходила вправо и влево непрерывной серой лентой. Она поднималась на
пологие возвышенности спускалась в ложбины и убегала к самому горизонту.
Ее высота ее намного превышала человеческий рост, и нигде ней не было
заметно на понижений, ни ворот, ни выломов. Вдоль стены тянулась широкая
полоса растительности. Среди густой травы темнели кустарники, поднимались
новые высокие деревья. Далеко на западе в желтоватом мареве заката лежала
пустыня. Борода долго всматривался туда, но гор, из которых пришел,
разглядеть не мог.
Осмотр стены показал, что взобраться на нее здесь не удастся. Надо
было искать другое место, и Борода отправился вдоль стены на север. Солнце
зашло, быстро темнело. В густой траве все звонче раздавались серебристые
трели маленьких длинноногих существ. Борода почувствовал голод и жажду.
Присев у подножия стены, он достал остатки мяса в допил последние глотки
воды. Он не сомневался, что завтра за стеной найдет воду, но сейчас жажда
продолжала мучить его. Он попробовал жевать стебли травы, но и это не
принесло облегчения. Он продолжил путь в почти полной темного и неожиданно
очутился среди невысоких деревьев, на которых висели крупные, мягкие на
ощупь плоды. Борода разорвал один из них и нашел внутри сладкую сочную
мякоть с очень приятным вкусом и запахом. Утолив жажду, он решил остаться
тут до рассвета. Он прилег на мягкой траве под деревьями и мгновенно
заснул.
Проснулся он задолго до рассвета. Его разбудили звук донесшиеся из-за
стены. Что-то приближалось с лязгом грохотом. Чувство неведомой опасности
заставило его мгновенно вскочить. Грохот нарастал. Коснувшись ладонью
стены, Борода почувствовал, что она дрожит. В ужасе, что стена сейчас
рухнет, Борода устремился прочь в темноту. Он натыкался на деревья, падал,
разорвал одежду и расцарапал лицо. Густые колючие заросли заставили его
наконец остановиться. Он тяжело дышал, чувствуя на исцарапанных губах
соленый вкус крови. Сердце судорожно колотилось в груди. Однако стена не
рухнула и ничего не появилось из-за нее в темном небе. Грохот и лязг
постепенно отдалились и смолкли совсем. Снова стало тихо, слышались только
серебристые трели в темной трапе.
До рассвета Борода уже не сомкнул глаз.
1 2 3 4