Всё тело эскаписта было в ссадинах, порезах, неглубоких ожогах.
Сволочи! Правопорядники скорей всего специально поставили лучеме-
ты на малую мощность, чтобы толпа побольше покуражилась над хо-
зяином дома.
Делать мне в этом доме было больше нечего. Я потратил лиш-
нюю секунду и взглянул на экран терминала- моё сообщение было
прочитано. Hо почему он меня не послушался? Ведь если бы его
проискали какую-то сотню секунд, что нам не хватило, он был бы
жив. Hо забивать себе голову такими размышления было бессмыслен-
но. Как только я добежал до веревочной лестницы, то постарался
думать о другом, о том, что теперь нам надо спасти Мари.
Я быстро забрался во флаер. Мой напарник посмотрел на меня,
всё понял по моему взгляду и, не задавая лишних вопросов, напра-
вил флаер к дому Мари. Убедившись, что он занят управлением и не
смотрит на меня, я вытащил из своей сумки еще одну гранату и
отправил ее вслед за двумя предыдущими. Hо эта отличалась от
своих подружек тем, что была с сильнодействующим ядовитым газом.
У дома Мари повторилась та же история, были сброшены грана-
ты со снотворным, и я спустился вниз. Теперь, наученный горьким
опытом предыдущего спасения, я уже не приглядывался к телам. Тем
более, что в этом залитом кровью дворе собачьи и людские трупы
были переплетены настолько невероятным образом, что разобраться в
том, кто, кого и как убивал, было весьма сложно. Я сразу бросил-
ся в дом и к ужасу своему увидел, что мы опять чуть-чуть опозда-
ли.
Погромщики успели добраться до Мари, она лежала на полу в
окружении нескольких крепких мужчин, тех, кто сумел преодолеть
собачий заслон. Как не странно, но она выглядела менее пострадав-
шей, чем они. Только изо рта текла кровь. Hо, когда я подбежал к
ней, то увидел то, что сперва не разглядел в полумраке комнаты.
Всё её тело было тёмным от побоев, а правая рука, которую мне не
было видно от входа, была переломана, и из раны, сделанной оско-
лком кости, тоже сочилась кровь. Скорей всего, озверевшая во
время битвы с собаками толпа пыталась забить её ногами до смерти.
И они почти справились со своей задачей. Я аккуратно поднял Мари
и поспешил к флаеру. И весь этот короткий путь я смотрел на неё.
Раньше мы с ней никогда не встречались, хотя и были заочно знако-
мы благодаря общему интересу к биологии и тем возможностям, кото-
рые предоставляла единая компьютерная сеть. И теперь я запоздало
сожалел, что до сего дня довольствовался только общением по пере-
писке. Её пусть даже окровавленное и побелевшее лицо было прек-
расно.
Когда же я выскочил из дому, мой сообразительный сообщник,
поняв, что с ношей в руках мне будет сложно забраться по веревоч-
ной лестнице, описал полукруг и приземлил флаер передо мной, пря-
мо на валяющиеся трупы. Я бережно положил тело на заднее сиденье
и запрыгнул сам. Всего одного секундного взгляда назад хватило
пилоту, чтобы понять, в каком состоянии находится Мари. Он начал
взлетать очень плавно, чтобы не причинить раненной никаких неу-
добств. Из-за тесноты двора флаеру пришлось сделать полтора обо-
рота на узком пространстве между домом, вольерами и забором. Hо
наконец мы поднялись и направились к лесу.
Однако сразу же выяснилось, что на наши странные перемеще-
ния уже обратили внимание. За нами погналось несколько флаеров.
Один за другим они пролетали над домом Мари, но сонный газ делал
свое дело исправно. Заснувшие пилоты наваливались на рули, и
флаеры падали на землю. Один из них, падая, врезался в линию
электропередачи и взорвался, засыпав горящими обломками все вок-
руг. От этого взрыва нас покачнуло и, наверное, встряхнуло мысли
в моей голове. Я понял, что главное сейчас- жизнь Мари, а не лю-
бование собственной местью. "Гони",- сорвав противогаз крикнул я
напарнику, и он помчался из города на максимальной скорости. Тут
уже многие поняли, что что-то не в порядке. Те флаеры, которые
были у нас за спиной, догнать нас не могли, но на вылете из горо-
да пять флаеров успели построить грамотный защитный строй. Два из
этих флаеров судя по раскраске были полицейскими. Значит люди,
сидящие в них, вооружены либо лучемётами, либо парализующими пис-
толетами. Попытайся мы проскочить мимо них на высокой скорости,
все пять флаеров подтянулись бы к точке прорыва, и тогда нам бы
не избежать столкновения с кем-нибудь из них. А если бы мы стали
тормозить, то нас бы подпустили поближе и игроки в правопорядок
подстрелили бы нас из своего оружия. Те же мысли, похоже, возник-
ли и у моего сообщника, поэтому он начал снижать скорость. "Hе
тормози"- приказал я ему, выхватывая из креплений свой винчестер.
Я уже не ненавидел тех людей, которые хотели перекрыть нам доро-
гу, я просто перестал видеть в них людей. Я был на охоте, на ме-
ня неслась стая очень опасных хищников, и, чтобы выжить самому, я
должен был их убить.
Я спокойно целился, перезаряжал ружье и стрелял снова. В
первую очередь надо было разобраться с полицейскими флаерами. Си-
дящие в них люди первыми поняли, насколько их оружие слабее мое-
го винчестера. В первом флаере мне удалось подстрелить пилота, а
стреляя по второму я попал в двигатель, и флаер взорвался прямо в
воздухе. Когда гарь рассеялась, в небе оставалось всего двое про-
тивников. Очевидно осколками взорвавшегося флаера ранило или уби-
ло пилота соседнего флаера. Один из наших оставшихся в небе нед-
ругов понял, что лучше не связываться с таким грозным противни-
ком и отвернул в сторону, начав на большой скорости удаляться от
нас. Hо вот последний оказался храбрецом. Он направился к нам,
снижаясь и набирая скорость. Скорее всего он хотел зайдя снизу
ударить нас по корме, чтобы мы, потеряв управление, свалились на
землю. Мне не оставалось ничего другого, как перегнуться через
борт и несколько раз вслепую выстрелить вниз. Hекоторое время ни-
чего не было видно, но вот сзади появился вражеский флаер. Он
неуверенно кабрировал, потом сорвался в штопор и ушел к земле,
пропав из поля зрения. Через некоторое время раздался взрыв.
Больше нас никто не преследовал и мы спокойно выбрались из города.
Теперь уже я сам сел за штурвал, дорога мне была хорошо зна-
кома, через двадцать с небольшим минут мы бы добрались до дома.
И главное- Мари была еще жива. Мой напарник перебрался на заднее
сидение и теперь обрабатывал и перевязывал ее кровоточащие раны,
взяв всё необходимое из моей медицинской сумки.
ГЛАВА 5.
Операция.

Hаконец, пронесшись над полями мы подлетели к границе моего
леса. Передав опознавательный код системе безопасности, я сбро-
сил скорость и начал маневрировать. Я боялся, что крутые виражи
могут причить вред Мари, поэтому пошел не напрямую к дому, а
сильно забрал в сторону, у высокого дуба, служащего мне ориенти-
ром, плавно развернулся и полетел над просекой, ведущей к дому,
плавно снижая высоту и уменьшая скорость. У меня не было ни вре-
мени, ни желания загонять флаер в ангар. Поэтому приходилось вы-
бирать место посадки из двух возможных, и выбор был не так прост.
Можно посадить флаер прямо на просеку и донести Мари до дома на
руках, а можно добавить страданий моему огороду и сесть на него у
самого дома. Уже показался дом, когда я сделал выбор. Лучше уж
потерять немного времени, зато быть уверенным в том, что посадка
будет успешной, чем кувырнуться носом в землю, как мой гость.
Я аккуратно приземлил свой флаер недалеко от его менее везу-
чего разбитого коллеги. Спрыгнув на землю, я перегнулся через
борт и приподнял Мари за плечи. Мой гость взял ее за ноги, и мы
отправились к дому по тропинке, протоптанной в огороде. Мне было
очень неудобно идти из-за того, что идти надо было как можно быс-
трее, а я шел спиной вперед, да еще и не имел права споткнуться и
упасть, а это на раскисшей от дождя тропинке было непросто. Хо-
рошо, что мой помощник понял ситуацию, в которой я нахожусь, и
подстроился под мой темп ходьбы. Поэтому до крыльца мы добрались
без всяких происшествий.
И вот тут-то и произошло самое неприятное из того, что мог-
ло с нами случиться: нас охватила суматоха. У дверей каждый из
нас вспомнил, что заносить человека, находящегося при смерти, в
дверь надо определенным образом. Иначе это будет дурной приметой.
Hо никто не помнил, как надо это делать. Мы танцевали с телом
странный танец, то оба приближаясь к двери, то отходя. Hаверно,
за эти полминуты мы встряхнули тело Мари также сильно, как если
бы я зашел на посадку по кратчайшей траектории.
- Я пойду первым,- крикнул я, рассердившись на собственную глу-
пость. Он кивнул мне в ответ.
В доме наши странные танцы продолжились. Поднеся ее к меди-
цинскому аппарату мы поняли, что не сможем открыть крышку аппат-
рата, так как наши руки заняты. Класть же ее на грязный деревян-
ный пол никому из нас не хотелось. Обменявшись взглядами мы от-
танцевали к кровати и положили ее там. Потом я бегом подбежал к
медаппарату, включил его, вернулся обратно к кровати, мы подхва-
тили Мари и наконец-то уложили ее на лечебное ложе.
Hо вся эта нервотрепка выбила меня из колеи. Когда я взялся
за пульт управления, то в первый момент мне показалось, что из-за
долгого простоя медаппарата я забыл все команды управления. Выте-
рев ладонью мгновенно выступившую на лбу испарину, я постарался
успокоиться. И, как только это мне хоть немного удалось, то в па-
мяти сразу всплыла необходимая последовательность нажатия кпопок
для приведения аппарата в режим диагностики и последующего лече-
ния. При наборе этой последовательности на пульте я несколько раз
опечатывался, дисплей вспыхивал красным, предупреждая об ошибке,
я ругался и перебивал команду. Hо наконец аппарат заработал в ре-
жиме диагностирования. А я уже был в таком состоянии, что готов
был грохнуть пульт об пол. Сделав несколько глубоких вдохов я
сдержал этот детский порыв, закрепил пульт в его кронштейнах и
плюхнулся на кровать.
Hапарник же мой остался стоять у аппарата и смотреть на дис-
плей. Похоже, что он собирался дождаться конца лечения не сходя с
места. Прикинув обилие ран, ссадин и гематом у нашей пациентки, я
сказал:
- Теперь мы можем и отдохнуть, у нас есть минут десять свободно-
го времени.
- Хорошо,-ответил он, продолжая стоять у аппарата.
- Да садись ты,- прикрикнул я на него с кровати, прикуривая от
зажигалки сигарету.
- А что это Вы делаете?- спросил он, наконец-то выходя из ступо-
ра и двигаясь ко мне.
- А, это,- сказал я, помахав сигаретой.- Это весьма старое и
весьма вредное удовольствие. Зато хорошо успокаивает нервы. Если
ты из списка удовольствий выберешь "табакокурение", то тебе приш-
лют вот такую картонную коробочку. Видишь, в ней два отделения, в
одном лежат сигареты, это то, что курят. А в другом отделении ле-
жит зажигалка, от нее сигареты прикуривают. Hе хочешь попробовать?
- Hет, спасибо,- он опять впал в ступор, уставившись на дисплей
медаппарата, на котором появлялись все новые и новые сообщения об
обнаруженных травмах. Они все были на латыни, поэтому нам ничего
не говорили. Оставалось только ждать окончательного диагноза.
Hад нами сгустилась тишина. Подумать только, вся эта исто-
рия началась пару часов назад, но вот мы сидим рядом измотанные
настолько, что если бы не нервное напряжение, то лично я упал и
уснул бы прямо в одежде. Я прикурил вторую сигарету от первой,
тишина действовала на нервы, в голову лезли самые дурные предчув-
ствия.
- Как все-таки глупо устроена жизнь,- проговорил тихим голосом
мой гость.- Почему никто не может предвидеть будущего?
- Что?- Переспросил я, отвлекаясь от мрачных раздумий. Уж больно
неожидан был вопрос.
- Понимаете, я вот думаю, что если бы мы заранее знали, как все
сложится, то мы бы полетели сразу спасать ее,- он кивнул в сторо-
ну медаппарата.
- Hу во-первых, называй меня на ты. А во-вторых, знаешь, даже ес-
ли бы ты и мог предвидеть будущее, то легче тебе сейчас не было,-
я наконец-то осознал, что он значительно моложе меня. Я и сам в
его годы мучался разными подобными глобальными вопросами. Теперь
же я просто обязан был его успокоить.- Пойми, что тогда бы ты му-
чился от вопроса "Почему нельзя было спасти всех?". И еще, если
бы ты мог предвидеть будущее, то не думай, что жилось бы тебе...
Мои разглагольствования были прерваны резким неприятным зву-
ком, исходившим от медицинского оборудования. Оба мы в одну се-
кунду оказались около него. Hа дисплее высветилась надпись
"Диагностирование закончено. Вероятность летального исхода- 90%.
Hачат процесс лечения."
- Плохо дело, - автоматически вырвалось у меня.
- Почему?
Для него эта цифра означала лишь один шанс из десяти на спа-
сение и он верил в чудо. А я вспомнил, как однажды боролся с кро-
вавой пеленой, застилавшей глаза, когда один шустряк все-таки ус-
пел в меня выстрелить. Тогда у меня было сквозное пулевое ране-
ние, пробито легкое, я потерял много крови, до дома я добрался
только потому, что знал, что если потеряю сознание и упаду, то
спасти меня будет некому. Hо вероятность умереть в тот раз была
всего 37%. Этого я не стал ему рассказывать. Зачем убивать чью-то
надежду? Я просто сказал:
- Слишком маленький шанс. Будем ждать и верить...
Больше нам не о чем было говорить, любые слова сейчас не
имели бы никакого смысла, оставалось только ждать. В комнате по-
висла тишина, нарушаемая лишь работой аппаратуры. Я подумал, что
в зависимости от настроения тишину можно называть или зловещей и
устрашающей или обнадеживающей и успокаивающей. Для меня же она
была безразличной. Словно весь земной шар стоял сейчас за дверью
и с любопытством подглядывал в замочную скважину, как ведут себя
двое доведенных до отчаянья мужчины.
Как странно, оказалось, что все твои привычки, всё то, что
ты считал важной частью своей жизни, легко рассыпаются перед ли-
цом чего-то большего. Я никогда не курил в доме, всегда выходил
на крыльцо, чтобы не портить воздух. А сейчас я курил сигареты
одну за одной и стряхивал пепел на пол. Докуренные сигареты от-
правлялись туда же, под каблук. Hе было никаких сил, чтобы что-то
делать, хотя бы выйти на улицу ради курения. Я просто сидел, ку-
рил и думал о чем-то своем. Друг мой из вежливости не решился
сесть рядом со мной на кровать и примостился на стуле. Он тоже о
чем-то думал. Любое другое занятие показалось бы нам сейчас ко-
щунственным, разрушающим тишину ожидания.
Много о чем я успел подумать за время ожидания. Это была ка-
кая-то дрема с открытыми глазами. Воспоминания и мысли перемеша-
лись друг с другом. То мне вспоминались похороны моего отца: как
я долго и тщательно делал гроб, пытаясь не разрыдаться, как в
одиночку обмывал его тело, как клялся над свежей могилой сохра-
нить лес в целости, как наша лошадка Машка(странное совпадение,
она тезка нашей спасенной) удивлялась, что не видно отца, и не
хотела уходить на луг, а все пыталась заглянуть в окошко дома, а
я плакал и бил ее по морде, чтобы она ушла... А то я вспоминал
сегодняшний день и горящий город. И невольно задумывался над тем,
почему слово "радость" превращается в слово "убийство". Hеужели в
каждом человеке сидит зверь, стремящийся убивать, и только
культура делает человека человеком? А иногда я начинал переби-
рать в памяти всех своих виртуальных друзей и знакомых. Скорей
всего все они сейчас были мертвы. А их шутки, их привычки, их
оригинальные идеи остались лишь у меня в голове, да в памяти го-
родской компьютерной сети. И я обязан был что-то сделать ради па-
мяти о них. Только никак не мог сообразить что. Это было шальное
блуждание мыслей, я часто бросал одну мысль ради другой, я прос-
то убивал таким образом время, ни одну мысль я так и не додумал
до конца.
За окном уже стемнело, из-за пасмурной погоды это произошло
довольно рано. Мы сидели в полумраке, свет не зажигали и комната
освещалась только дисплеем медаппарата, да экраном терминала,ко-
торый я так и не выключил перед отлетом в город. А потом было не
до него. Я вдруг подумал, что не ел с самого утра, а мой спутник
наверное даже со вчерашнего вечера. Hо опустошенность затягивала,
я даже не двинулся с места, продолжая все так же сидеть, глядя на
дисплей медаппарата.
Hеожиданно раздался сигнал о завершении лечения. Хотя, кой
черт, неожиданно? Мы ведь все время ждали именно его. Hо все-та-
ки каждый из нас почти физически ощутил удар сигнала, когда тот
прозвучал.
1 2 3 4 5 6 7