Через нежность покровителя он почувствовал к ней желание. Жаль толь-
ко, что он почувствовал это вблизи обгоревшего скелета. Да что он за че-
ловек? Человек ли?
Замарашка надела носки, поднялась. Встал и Веселок. Она неожиданно
пожала ему руку и поцеловала.
- Спасибо вам, вы меткий человек, прямо в ребро попали!
- Не надо из меня делать героя, - смутился Веселок, - случайно полу-
чилось.
- Случайностей не бывает, - убежденно сказала женщина и с большим
уважением посмотрела на него. Столько женской гордости за него Веселок
еще не переживал. Он весь растекся от счастья. Лицо у него покрылось по-
том, как будто высунулся из парилки. Надо же, оказывается, как это при-
ятно, когда женщина гордитс тобой.
Они оба замолчали и пошли. Длинная тень от мертвеца немного их прово-
дила, полежала на их спинах и сорвалась на затоптанный снег.
- У вас щека в саже, - заботливо сказал Веселок.
- Я не стыжусь этой грязи, - вытира щеку, сказала она, - это грязь
очищения!
- Не понял, - удивился Веселок. - Это как-то связано с костром?
- Не как-то, а прямым образом. Что произошло сегодня?
- Человека сожгли.
- Человека, - презрительно сказала она, - так говоришь, будто дейс-
твительно человека. Врага сожгли, виновника всех бед - еврея.
- Но почему виноватыми вы делаете евреев? А куда же девать русское
пьянство, казнокрадство? Мне кажется, один продажный депутат нанес боль-
ше вреда, чем вся еврейская нация за несколько веков.
- Опасный ты тип, - холодно отрезала женщина и выдернула руку, а Ве-
селок только что ощущал через нее женское тепло, и ему было уютно. Он
испугался, что такого больше не повторится, рассердится Лаура, а у него
уже мелькали планы.
- Не опасный, - убедительно ответил Веселок, - а любопытный. Я же из
провинции, разве по носкам не видно, мало знаю, хочу больше.
- Носки сибирские, - потеплела она и взяла Веселка за руку. - Я потом
дам тебе литературу по этому вопросу, а мне пока поверь на слово, что мы
все правильно делаем.
- А кто мы? - полюбопытствовал Веселок.
- Какой ты дремучий! - воскликнула она. - Мы - это комитет помощи на-
роду по снятию стрессовых ситуаций.
- Интересно, - беспомощно произнес Веселок, - а какой стресс мы сей-
час снимали?
Он сознательно употребил "мы", чтобы мысленно создалось ощущение, что
они в чем-то соединены. Мысленное может перейти в реальное.
- На злобу дня, - ответила она. - Стресс по причине плохой жизни. Вы
заметили, как повеселел народ, какой у него чистый взгляд был. Произошел
катарсис, очищение. Вместе с дымом костра из нас вышла злоба, потому что
виновник плохой жизни был уничтожен.
- Это бы имело смысл, - возразил Веселок, - если бы сама жизнь стала
лучше. А то вот придут домой, умиленные убийством виновника, день-два
поживут и опять злобой нальются: жизненные обстоятельства остались без
изменений.
- Пусть снова злость копится, - хладнокровно пояснила она, - зажжем
новый костер.
- Мне не нравится такой метод, не лучше ли посидеть, подумать и жизнь
исправить?
- Но это же невозможно! - крикнула она.
- А тюрьмы вы не боитесь? - спросил Веселок. - Убийство даже ради
благородной цели имеет привкус крови.
Она улыбнулась:
- В правительственных кругах нам сочувствуют. Они-то, может быть, са-
мые виноватые. Так что, если не будет нас, озлобленный народ вешать бу-
дет их.
- Ясно, - сказал Веселок, - все схвачено. А чего же они вам сапожки
не купят? Отчего вы босиком ходите?
- Да, - ответила она смехом, - легла перед казнью вздремнуть, столько
сил потратила при подготовке, а муж, пока спала, спрятал всю обувь в до-
ме. Он тоже противник наших мероприятий. Он мне потом кидал вослед ком-
натные тапочки, но я гордая.
- Это чувствуется, - сказал Веселок.
- Вы проводите меня до подъезда?
- Да хоть до совместного гроба! - сказал Веселок.
- А если серьезно? - спросила она.
А если серьезно, то Веселку очень нравилась эта женщиина. Впервые в
жизни, наверное, он разговаривал с женщиной свободно, даже покровитель-
ственно, как с тетей Верой. Может быть, потому, что она все же преступ-
ница, слишком низок ее ранг в глазах порядочного человека.
В глазах Тани он был каким-то физическим недоразумением, в глазах же-
ны - нулем, а в глазах Замарашки отражался хорошо, раз ни комплексов, ни
собственного ничтожества не чувствовал. Ему как бы дали вольную, и он
стал свободным человеком.
Они шли, разговаривали, как-то естественно перешли на ты, Веселок по-
тихоньку распускал клешни, она в упор этого не замечала. Она тоже рядом
с ним почувствовала себя отлично. С такими мужчинами, как Веселок, можно
быть палачом, он все равно разглядит в тебе женщину и это качество пос-
тавит во главу угла. Женщина наслаждалась рядом с ним той радостью, что
она женщина.
Поэтому, когда подошли к ее дому, обоим было жаль расставаться. Когда
она попыталась снять и отдать ему носки, он воспротивился. Договорились,
что в субботу он придет к ней и она вернет ему.
- А то умрешь от холода на своем Урале.
- Да, - улыбнулся Веселок, - на Урале они не помешают.
Но зачем ему туда ехать? Танька больше не придет к нему как подружка,
потому что стала не только подружка. А быть как не только подружка она
больше не захочет. Сын ему больше не принадлежит. Даст он им эту бумагу,
хотя ему это все же трудно сделать. А не остаться ли ему с этой женщи-
ной? Будет вместе с Замарашкой сжигать людей и считать, что живет во
благо народа, во спасение правительства от революций.
На прощание они поцеловались. Она обнимала его жарко, даже с каким-то
отчаянным назойливым темпераментом. "А ведь в это время муж беспокойно
поглядывает в окно, ждет с работы женушку. А она спокойно с другим. Дру-
гой-то понял ее тонкую страдательную душу".
Пальто на женщине было тоненьким, и при объятиях Веселок вдоволь на-
чувствовался ее маленького гибкого тела. Шел слегка покачиваясь и думал
о себе с опаской: "А не маньяк ли я?".
- Затянулся твой театр, - с нетерпением встретила его тетя Вера.
"Ждала, когда почитаю ей Евангелие", - раскусил ее радость Веселок.
Не успел он снять ботинки, как она взяла их, протерла тряпочкой и
поставила в ванной на батарею. Правда, проверив батарею на тепло, оста-
лась недовольна. В стране было не только голодно, но и холодно. Голод и
холод Веселок представлял братьями-близнецами, которые всегда вместе.
Как-то трудно представить в уютно натопленной избе умирающих с голода
людей.
Веселок умылся, долго отмывал руки от сажи, и прошел на кухню. Над
столом, застеленным клеенкой, висели темные бумажные иконы. За полочку
была воткнута сухая веточка вербы. Божий уголок!
- А я на кладбище ходила, - поделилась радостью тетя Вера, - хорошо
там. Народ у могилок смиренный, незлобивый. Всегда бы такой был.
- Так праздника никакого нет, зачем ходили-то? - спросил Веселок.
- Да просто так. На кладбище душа отдыхает, радуется.
После чая захотелось спать. Но тетя Вера принесла на кухню Евангелие.
Вытерла клеенку, постелила еще светлый платок, положила священную книгу.
- Что будем читать? - спросил Веселок.
- В этой книге все слова прекрасны. Читай на любой странице.
Веселок открыл на притче о сеятеле:
"Когда же собралось множество народа, и из всех городов жители сходи-
лись к нему, Он начал говорить притчею:
Вышел сеятель сеять семя свое; и когда он сеял, иное упало при дороге
и было потоптано, и птицы небесные поклевали его;
А иное упало на камень и взошед засохло, потому что не имело влаги;
А иное упало между тернием, и выросло терние и заглушило его;
А иное упало на добрую землю и, взошед, принесло плод сторичный. Ска-
зав сие, возгласил: кто имеет уши слышать, да слышит!
Ученики же спросили Его: что бы значила притча сия?
Он сказал: вам дано знать тайны Царствия Божия, а прочим в притчах,
так что они видя не видят и слыша не разумеют.
Вот что значит притча сия: семя есть слово Божие".
- Пойду я, тетя Вера, - сказал Веселок, - глаза слипаются.
- Иди, - согласилась старушка, - а я еще посижу, подумаю. Мудрая
притча.
Веселок разделся и лег на постель. Будто на сугроб голой спиной лег.
Типичная московская постель, пока не согреешь, сам не согреешься.
Веселок вспомнил, как утепляли они с молодой женой на зиму многообе-
щающую спаленку. Между рамами они положили пухлые гроздья рябины, болот-
ный мох. Красота невероятная, но счастья не принесла.
"А все же правильно на Руси раньше делали, что спали вместе", - поду-
мал Веселок, укрываясь поверх одеяла своим пальто.
Необитаемый остров
Веселок надел тяжелый брезентовый рюкзак, полный сырого замороженного
мяса, пожал руку тете Вере, подхватил две тяжелые сумки и вышел из квар-
тиры. Он решил уехать из Москвы, хотя и понимал всю бесцельность этой
поездки. Зачем он там, для чего и для кого? Аж тошнота подступала, когда
он представлял завод, улицу, на которой стоит завод, бесцельность белых
ночей, бесполезные мысли.
С другой стороны: кому он нужен в Москве. Ни кола, ни двора. Кажется,
привязалась Замарашка, но у нее муж, да и ее активная деятельность очень
пугает Веселка.
С тяжелой ношей и тяжелым будущим побрел Веселок по московской улице
в сторону аэропорта. Автобусы в этот день не ходили: не было бензина.
Оставалась надежда на такси. Только как он будет останавливать машину,
когда заняты руки? Но уж так красноречив, наверное, был его сгорбленный
вид путника, бредущего никуда, что таксист сам остановился. Есть еще на
земле сердобольные люди.
В аэропорту уже бил копытами крылатый лайнер. Веселок подал стюардес-
се билет, чувствуя себ страшно виноватым перед ней и всеми порядочными
людьми за то, что он потный, неопрятный, в глазах неприятная тоска, за-
искивающий взгляд.
Но стюардесса, как всегда, была красива и вежлива. Очень мягким голо-
сом предложила оставить вещи в багажном отделении и пройти в салон. Ве-
селка подбная служебная вежливость тронула чуть ли не до слез. Ему захо-
телось сразу жениться на этой аэрофлотовской женщине.
Усевшись в кресло, он сразу же с большим энтузиазмом пристегнулся
ремнем, как бы спеша отблагодарить аэрофлот за то, что приняли его веж-
ливо. Веселок выпрямился в кресле и замер. Самолет он переносил плохо.
Его болезнь: НЦД по гипертоническому типу. Веселок закрыл глаза. Надо бы
уснуть. Во сне все несчастья и неприятности переносить легче.
Небесные дороги тоже бывают ухабистыми. Самолет трясло, он то и дело
проваливался в воздушные ямы. Веселок открыл глаза. И вдруг лицо его
просияло. Бог мой! И все же не сразу поверил, потому что радостные слу-
чайности редки на земле. Недалеко от него, через проход, сидела его по-
ловина. Вывод, конечно, слишком поспешный, но женщину, котора волновала
его в театре, узнал.
И она узнала его. Она читала "Литературку", газету разложила на коле-
нях. Видимо, почувствовала взгляд Веселка, улыбнулась. Веселок тут же
вышел из кресла, попросил разрешения сесть рядом. Место оказалось не за-
нято. Она пересела к иллюминатору.
Веселок себя не узнавал. Он вел себя так, как будто они были хорошими
знакомыми. А разве не были? Он вспомнил старую легенду. В Древней Греции
жили двуполые люди - андрогины. Прогневили они Зевса, и он однажды рас-
сек мечем каждого навдое. Началась паника, суета, волнение. Все смеша-
лось. И в этом хаосе половинки бросились искать друг друга и не нашли,
не находились. Прошли века, земля изменила рельеф, люди поменяли границы
стран, а половинки все ищут друг друга.
Иногда находят. Редко-редко! В основном им кажется, что находят. По-
живут немного и ссорятся, скандалят, расходятся, занимаются рукоприк-
ладством.
Вот Веселок с этой женщиной точно были нежными половинками, пока не
рассек их Зевс острым мечом. Они скитались и через тысячу лет встрети-
лись.
- И как тебе спектакль? - непринужденно спросила она, сразу перейдя
на ты.
- Наверное, - ответил Веселок, - это хорошая пьеса, но не для меня.
- Почему? - вежливо удивилась женщина.
- Да я что-то новое хочу узнать, но не могу найти такую книгу или
спектакль, где бы описывался незнакомый мне путь жизни.
- А в спектакле какой?
- Аскетизм, полный отказ от удовольствий жизни.
- А что, не нравится такой путь? - лукаво спросила незнакомка.
- Тяжелый, - честно признался Веселок, разнеженный сердечным голосом
соседки.
- А я смысла не вижу, - призналась она, - сложно очень, замысловато.
Не лучше ли взять за основу правило: поступай с другими так, как бы хо-
тел, чтобы поступали с тобой.
- Это тоже нелегко, - со знанием дела сказал Веселок.
- Все равно лучше. Мне кажется, что без удовольствий, именно телес-
ных, не прожить. Животное и то выползает на солнышко, когда есть возмож-
ность, или летит к подруге, несмотря на опасность.
- Интересная теория, но куда она ведет?
Женщина засмеялась. Веселку так хорошо было рядом с ней, так свобод-
но, раскованно себя почувствовал, что совсем перестал стесняться и себя,
и одежды своей. Он даже поскреб осколком стружки алюминиевую ножку крес-
ла.
- Что это там у вас? - заинтересовалась женщина.
- Да, - небрежно ответил Веселок, - стружка в подошву въелась. На за-
воде подцепил. Так куда ведет тво теория?
- К жизни. Древние греки, говорят, вообще не разделяли тело и душу,
жили цельно. Для человечества это был золотой век.
- Лучше про это бы спектакль, - вздохнул Веселок.
Веселок от приятных разговоров уснул, она, как выяснилось потом, тоже
деликатно задремала. Кто наслал на них этот спасительный сон, дьявол или
Всевышний, неважно. Кто-то из них поступил очень хорошо. Может быть,
благодаря этому сну они спаслись.
Потому что очнулись они в воде, недалеко от желтого берега. И даже
плыть не пришлось. Дно оказалось под ногами. Их сознание медленно высво-
бождалось от влияния сна. И все же они поняли, что обломки самолета чер-
неют под водой, медленно погружаясь. Люди уже утонули. Наверняка умерли
раньше, чем коснулись воды. От инфаркта.
Веселок протрезвел первым. На берег вышвырнуло какие-то предметы. Он
пошел посмотреть. Нашел свой рюкзак, выловил из воды апельсинку.
- Мы вдвоем? - сквозь слезы спросила она.
- Похоже, - очень грустно ответил он, но отчаяния в его голосе не бы-
ло.
- Куда ж мы теперь? - спросила она.
- Куда глаза глядят, - ответил Веселок, - больше некуда.
Он отдал ей апельсинку, на себя надел рюкзак, мясо, слава Богу, было
завернуто в целлофановые мешки, поэтому пока не текло. А жара на этом
острове была достаточной, чтобы растопить льды.
Она поделилась с ним апельсинкой, и они зашагали, повернувшись к морю
спиной. Шли долго, два раза отдыхали, сильно потели, но оставались в
одежде: она в блузе и брюках, он в рубашке и трико. Давно бы уже кожу
сожгли, если бы разделись. Да и не мог Веселок в первый день знакомства
с женщиной в трусах красоваться, хотя ситуация позволяла все. Им надо
было выжить.
Кстати, они познакомились. Ее звали Оля. Она и была округла, как имя,
полновата, но не толстая.Волосы длинные, ноги не кривые, груди были. То
есть все его претензии она удовлетворяла. Нравится ли он ей? Разговари-
вала дружелюбно, волком не смотрела, значит, противен не был.
Наконец они поднялись на каменистый перевал. Огляделись. Внизу текла
речка, зеленел лес, ни пихты, ни кедров не было. Веселок разглядел дубы,
клены. А Оля, особа глазастая, разглядела избу.
На душе повеселело. Однако приближались к ней с опаской, а вдруг там
бандиты. В избушке никого из живых не было: паутина в углах, затхлый
воздух. Пришлось открыть дверь и выставить маленькое оконце, чтобы про-
ветрилось. В избушке нашлось все необходимое дл ведения походного хо-
зяйства: и ведра, и совок, и топор, и спички.
Прежде чем заняться хозяйством основательно, они прилегли на нары. И
к стыду своему уснули. К стыду, потому что во сне они обняли друг друга.
Но, проснувшись, они тут же отстранились. Уж очень потными, грязными и
голодными они были.
Веселок нарубил дров, она порезала мясо на кусочки, поставила варить.
Веселок обнаружил под нарами мешок муки. Она замесила на воде какие-то
азиатские лепешки. Поужинали очень вкусно. Потом смели паутину со стен,
помыли полы, поскоблили нары, выхлопали матрасы.
- Не хватает постельного белья, - пожаловалась она.
Нашли и его. Под нарами стоял расписной сундук. И наволочки, и прос-
тыни, и пододеяльники, нашлись даже две подушки. Правда, Веселка эта на-
ходка немного испугала. Он был уверен, что когда он первый раз загляды-
вал под нары, сундука не было. Видимо, в некотором роде это была волшеб-
ная избушка.
1 2 3 4 5 6 7 8