"Проклятый Дентон! Проклятый видеоскоп! Проклятые союзы!"
Бак с нежностью перебирал пластинки, пока не нашел одну с
именем Баха. "Магнификат". Потом он отложил ее - у него было
слишком подавленное настроение, чтобы слушать.
Шесть месяцев назад Союз исполнителей занес в черный список
последнего гобоиста. Теперь-последнего исполнителя на рожке, а
среди молодежи никто больше не учится играть на инструментах. За-
чем, когда есть столько чудесных машин, воспроизводящих коммерсы
без малейшего усилия исполнителя? Даже мультикордистов стало сов-
сем мало, а мультикорд мог при желании играть автоматически.
Бак стоял, растерянно оглядывая всю комнату, от мультикорда
до рабочего стола и потрепанного шкафа из пластика, где стояли
его старинные книги по музыке. Дверь распахнулась, поспешно вошла
Вэл.
- Халси уже был?
Бак вручил ей чек. Она взяла его, с нетерпением взглянула и
разочарованно подняла глаза.
- Мои взносы в Союз,- пояснил он.- Я задолжал.
- А-а. Ну все-таки это хоть что-то.
Ее голос был вял, невыразителен, как будто еще одно разочаро-
вание не имело значения. Они стояли, неловко глядя друг на Друга.
- Я смотрела часть "Утра с Мэриголд",- сказала Вэл.- Она го-
ворила о твоих коммерсах.
- Скоро должен быть ответ насчет того коммерса о табаке Сло,-
сказал Бак.- Может быть, мы уговорим хозяина подождать еще неде-
лю. А сейчас я пойду прогуляюсь.
- Тебе бы надо больше гулять...
Он закрыл за собой дверь, старательно обрезав конец ее фразы.
Он знал, что будет дальше. Найди где-нибудь работу. Заботься о
своем здоровье и проводи на свежем воздухе несколько часов в
день. Пиши коммерсы в свободное время-ведь они не приносят
больших доходов. Хотя бы до тех пор, пока мы не встанем на ноги.
А если ты не желаешь, я сама пойду работать.
Но дальше слов она не шла. Нанимателю достаточно было бросить
один взгляд на ее тщедушное тело и усталое угрюмое лицо. И Бак
сомневался, что с ним обошлись бы хоть сколько-нибудь лучше.
Он мог бы работать мультикордистом и прилично зарабатывать.
Но тогда придется вступить в Союз исполнителей, а значит, выйти
из Союза музыкоделов. Если он это сделает, он больше не сможет
писать коммерсы.
Проклятые коммерсы!
Выйдя на улицу, он с минуту постоял, наблюдая за толпами,
проносившимися мимо по быстро движущемуся тротуару. Коекто бросал
беглый взгляд на этого высокого, неуклюжего, лысеющего человека в
потертом, плохо сидящем костюме. Бак втянул голову в плечи и не-
уклюже зашагал по неподвижной обочине. Он знал, что его примут за
обычного бродягу и что все будут поспешно отводить взгляд, мурлы-
кая про себя отрывки из его коммерсов.
Он свернул в переполненный ресторан, нашел себе столик и за-
казал пива. На задней стене был огромный экран видеоскопа, где
коммерсы следовали один за другим без перерыва. Некоторое время
Бак прислушивался к ним-сначала ему было интересно, что делают
другие музыкоделы, потом его охватило отвращение.
Посетители вокруг него смотрели и слушали, не отрываясь от
еды. Некоторые судорожно кивали головами в такт музыке. Несколько
молодых пар танцевали на маленькой площадке, умело меняя темп,
когда кончался один коммерс и начинался другой.
Бак грустно наблюдал за ними и думал о том, как все перемени-
лось. Когда-то, он знал, была специальная музыка для танцев и
специальные группы инструментов для ее исполнения. И люди тысяча-
ми ходили на концерты, сидели в креслах и смотрели только на ис-
полнителей.
Все это исчезло. Не только музыка, но и искусство, литерату-
ра, поэзия. Пьесы, которые он читал в школьных учебниках своего
деда, давно забыты.
"Видеоскоп Интернэйшнл" Джемса Дентона решил, что люди должны
одновременно смотреть и слушать. "Видеоскоп Интернэйшнл" Джемса
Дентона решил, что при этом внимание публики не может выдержать
длинной программы. И появились коммерсы.
Проклятые коммерсы!
Час спустя, когда Вэл вернулась домой, Бак сидел в углу,
разглядывая растрепанные книги, которые собирал еще тогда, когда
их печатали на бумаге,- разрозненные биографии, книги по истории
музыки, по теории музыки и композиции. Вэл дважды оглядела комна-
ту, прежде чем заметила его, потом подошла к нему с тревожным,
трагическим выражением лица.
- Сейчас придут чинить синтезатор пищи.
- Хорошо,- сказал Бак.
- Но хозяин не хочет ждать. Если мы не заплатим ему после-
завтра, не заплатим всего,- нас выселят.
- Ну выселят.
- Куда же мы денемся!? Ведь мы не сможем нигде устроиться, не
заплатив вперед!
- Значит, нигде не устроимся.
Она с рыданием выбежала в спальню.


На следующее утро Бак подал заявление о выходе из Союза музы-
коделов и вступил в Союз исполнителей. Круглое лицо Халси пе-
чально вытянулось, когда он узнал эту новость. Он дал Баку взай-
мы, чтобы уплатить вступительный взнос в союз и успокоить хозяина
квартиры, и в красноречивых выражениях высказал свое сожаление,
поспешно выпроваживая музыканта из своего кабинета. Бак знал, что
Халси, не теряя времени, передаст его клиентов другим музыкоделам
- людям, которые работали быстрее, но хуже. Бак отправился в Союз
исполнителей, где просидел пять часов, ожидая направления на ра-
боту. Наконец его провели в кабинет секретаря, который небрежно
показал ему на кресло и подозрительно осмотрел его.
- Вы состояли в исполнительском союзе двадцать лет назад и
вышли из него, чтобы стать муэыкоделом. Верно?
- Верно,- сказал Бак.
- Через три года вы потеряли право очередности. Вы это знали,
не так ли?
- Нет, но не думал, что это так важно. Ведь хороших мульти-
кордистов не так-то много.
- Хорошей работы тоже не так-то много. Вам придется начать
все сначала.- Он написал что-то на листке бумаги и протянул его
Баку.- Этот платит хорошо, но люди там плохо уживаются. У Лэнки
не так-то просто работать. Посмотрим, может быть, вы не будете
слишком раздражать его...
Бак снова оказался за дверью и стоял, пристально разглядывая
листок.
На движущемся тротуаре он добрался до космопорта НьюДжерси,
поплутал немного в старых трущобах, с трудом находя дорогу, и на-
конец обнаружил нужное место почти рядом с зоной радиации космо-
порта. Полуразвалившееся здание носило следы давнего пожара. Под
обветшалыми стенами сквозь осыпавшуюся штукатурку пробивались
сорняки. Дорожка с улицы вела к тускло освещенному проему в углу
здания. Кривые ступеньки вели вниз. Над головой светила яркими
огнями огромная вывеска, обращенная в сторону порта: "ЛЭНКИ".
Бак спустился, вошел - и запнулся: на него обрушились незем-
ные запахи. Лиловатый дым венерианского табака висел, как тонкое
одеяло, посредине между полом и потолком. Резкие тошнотворные ис-
парения марсианского виски заставили Бака отшатнуться. Бак едва
успел заметить, что здесь собрались загулявшие звездолетчики с
проститутками, прежде чем перед ним выросла массивная фигура
швейцара с карикатурным подобием лица, изборожденного шрамами.
- Кого-нибудь ищете?
- Мистера Лэнки.
Швейцар ткнул большим пальцем в сторону стойки и шумно отсту-
пил обратно в тень. Бак пошел к стойке.
Он легко нашел Лэнки. Хозяин сидел на высоком табурете позади
стойки и, вытянув голову, холодно смотрел на подходившего Бака.
Его бледное лицо в тусклом дымном освещении было напряженно и уг-
рюмо. Он облокотился о стойку, потрогал свой расплющенный нос
двумя пальцами волосатой руки и уставился на Бака налитыми кровью
глазами.
- Я Эрлин Бак,- сказал Бак.
- А-а. Мультикордист. Сможешь играть на этом мультикорде, па-
рень?
- Конечно, я же умею играть.
- Все так говорят. А у меня, может быть, только двое за пос-
ледние пять лет действительно умели. Большей частью приходят сюда
и воображают, что поставят эту штуку на автоматическое управлени-
е, а сами будут тыкать по клавишам одним пальцем. Я хочу, чтобы
на этом мультикорде играли, парень, и прямо скажу-если не умеешь
играть, лучше сразу отправляйся домой, потому что в моем мульти-
корде нет автоматического управления. Я его выломал.
- Я умею играть,- сказал ему Бак.
- Хорошо, это скоро выяснится. Союз расценивает это место по
четвертому классу, но я буду платить по первому, если ты умеешь
играть. Если ты действительно умеешь играть, я подброшу тебе при-
бавку, о которой союз не узнает. Работать с шести вечера до шести
утра, но у тебя будет много перерывов, а если захочешь есть или
пить - спрашивай все что угодно. Только полегче с горячительным.
Пьяница-мультикордист мне не нужен, как бы он ни был хорош. Роза!
Он проревел во второй раз, и из боковой двери вышла женщина.
Она была в выцветшем халате, и ее спутанные волосы неопрятно сви-
сали на плечи. Она повернула к Баку маленькое смазливое личико и
вызывающе оглядела его.
- Мультикорд,- сказал Лэнки.- Покажи ему.
Роза кивнула, и Бак последовал за ней в глубину зала. Вдруг
он остановился в изумлении.
- В чем дело?- спросила Роза.
- Здесь нет видеоскопа!
- Давно! Лэнки говорит, что звездолетчики хотят смотреть на
что-нибудь получше мыльной пены и воздушных автомобилей.Она хи-
хикнула.- На что-нибудь вроде меня, например.
- Никогда не слышал о ресторанах без видеоскопа.
- Я тоже, пока не поступила сюда. Зато Лэнки держит нас тро-
их, чтобы петь коммерсы, а вы будете нам играть на мультикорде.
Надеюсь, вы справитесь. У нас неделю не было мультикордиста, а
без него трудно петь.
- Справлюсь,- сказал Бак.
Тесная эстрада тянулась в том конце зала, где в других ресто-
ранах Бак привык видеть экран видеоскопа. Он заметил, что ког-
да-то такой экран был и здесь. На стене еще виднелись его следы.
- У Лэнки было заведение на Венера, когда там еще не было ви-
деоскопов,- сказала Роза.- У него свои представления о том, как
нужно развлекать посетителей. Хотите посмотреть свою комнату?
Бак не ответил. Он разглядывал мультикорд. Это был старый
разбитый инструмент, немало повидавший на своем веку и носивший
следы не одной пьяной драки. Бак попробовал пальцем фильтры темб-
ров и тихонько выругался про себя. Большинство их было сломано.
Только кнопки флейты и скрипки щелкнули нормально. Итак, двенад-
цать часов в сутки он будет проводить за этим расстроенным и сло-
манным мультикордом.
- Хотите посмотреть свою комнату?- повторила Роза.- Еще
только пять часов. Можно хорошенько отдохнуть перед работой,
Роза показала ему узкую каморку за стойкой. Он вытянулся на
жесткой койке и попытался расслабиться. Очень скоро настало шесть
часов, и Лэнки появился в дверях, маня его пальцем.
Он занял свое место за мультикордом и сидел, перебирая клави-
ши. Он не волновался. Не было таких коммерсов, которых бы он не
знал, и за музыку он не опасался. Но его смущала обстановка. Об-
лака дыма стали гуще, глаза у него щипало, а пары спирта раздра-
жали ноздри при каждом глубоком вдохе.
Посетителей было еще мало: механики в перемазанных рабочих
костюмах, щеголи-пилоты, несколько гражданских, предпочитавших
крепкие напитки и не обращавших никакого внимания на окружающее.
И женщины. По две женщины, заметил он, на каждого мужчину в зале.
Внезапно в зале наступило оживление, послышались возгласы
одобрения, нетерпеливое постукивание ног. На эстраду поднялся
Лэнки с Розой и другими певицами. Сначала Бак пришел в ужас: ему
показалось, что девушки обнажены; но когда они подошли ближе, он
разглядел их коротенькие пластиковые одежды. "А Лэнки прав,- по-
думал он.- Звездолетчики предпочтут смотреть на них, а не на ком-
мерсы в лицах на экране".
- Розу ты уже знаешь,-сказал Лэнки.-Это Занна и Мэй. Давайте
начинать.
Он ушел, а девушки собрались у мультикорда.
- Какие коммерсы вы знаете?-спросила Роза.
- Я их все знаю.
Она посмотрела на него с сомнением.
- Мы поем все вместе, а потом по очереди. А вы... вы уверены,
что вы их все знаете?
Бак нажал педаль и взял аккорд.
- Вы себе пойте, а я не подведу.
- Мы начнем с коммерса о вкусном солоде. Он звучит вот так.-
Она тихонько напела мелодию.- Знаете?
- Я его написал,- сказал Бак.
Они пели лучше, чем он ожидал. Аккомпанировать им было нет-
рудно, и он мог следить за посетителями. Головы покачивались в
такт музыке. Он быстро уловил общее настроение и начал . экспери-
ментировать. Пальцы его сами изобрели раскатистое ритмичное соп-
ровождение в басах. Нащупав ритм. он заиграл в полную силу. Ос-
новную мелодию он бросил, предоставив девушкам самим вести ее, а
сам прошелся по всей клавиатуре, чтобы расцветить мощный ритми-
ческий рисунок.
В зале начали притоптывать ногами. Девушки на сцене раскачи-
вались, и Бак почувствовал, что он сам покачивается взад и впе-
ред, захваченный безудержной музыкой. Девушки допели слона, а он
продолжал играть, и они начали снова. Звездолетчики повскакали на
ноги, хлопая в ладоши и раскачиваясь. Некоторые подхватили своих
женщин и начали танцевать в узких проходах между столами. Наконец
Бак исполнил заключительный каданс и опустил голову, тяжело дыша
и вытирая лоб. Одна из девушек свалилась без сил прямо на сцене,
и другие помогли ей подняться. Они убежали под бешеные аплодис-
менты.
Бак почувствовал чью-то руку на своем плече. Лэнки. Без вся-
кого выражения на безобразном лице он взглянул на Бака, повернул-
ся, чтобы оглядеть взволнованных посетителей, снова повернулся к
Баку, кивнул и ушел.
Роза вернулась одна, все еще тяжело дыша.
- Как насчет коммерса о духах "Салли Энн"?
- Скажите слова,- попросил Бак.
Она продекламировала слова. Небольшая трагическая история о
том, как расстроился роман одной девушки, которая не употребляла
"Салли Энн".
- Заставим их плакать? - предложил Бак.- Только сосредо-
точьтесь. История печальная, и мы заставим их заплакать.
Она встала у мультикорда и жалобно запела. Бак повел тихий
проникновенный аккомпанемент и, когда начался второй куплет,
сымпровизировал затухающую мелодию. Звездолетчики тревожно при-
тихли. Мужчины не плакали, но кое-кто из женщин громко всхлипы-
вал, и, когда Роза кончила, наступило напряженное молчание.
- Живо,- прошипел Бак.- Поднимем настроение. Пойте чтонибудь
- что угодно!
Она принялась за другой коммерс, и Бак заставил звездолетчи-
ков вскочить на ноги захватывающим ритмом своего аккомпанемента.
Одна за другой выступали девушки, а Бак рассеянно поглядывал
на посетителей, потрясенный таинственной силой, исходившей из его
пальцев. Импровизируя и экспериментируя, он вызывал у людей самые
противоположные чувства. А в голове у него неуверенно шевелилась
одна мысль.
- Пора сделать перерыв,- сказала наконец Роза.- Лучше возьми-
те-ка чего-нибудь поесть.
Семь тридцать. Полтора часа непрерывной игры. Бак почувство-
вал, что его силы и чувства иссякли, равнодушно взял поднос с
обедом и отнес его в каморку, которая называлась его комнатой.
Голода он не чувствовал. Он с сомнением принюхался к еде, попро-
бовал ее - и жадно проглотил. Настоящая еда, после многих месяцев
синтетической!
Он немного посидел на койке, раздумывая, сколько времени от-
дыхают девушки между выступлениями. Потом пошел искать Лэнки.
- Не хочется мне зря сидеть,- сказал он.- Не возражаете, что-
бы я поиграл?
- Без девушек?
- Да.
Лэнки облокотился обеими руками на стойку,- забрал подбородок
в кулак и некоторое время сидел, глядя отсутствующим взглядом на
противоположную стенку.
- Сам будешь петь?-спросил он наконец.
- Нет. Только играть.
- Без пения? Без слов?
- Да.
- Что ты будешь играть?
- Коммерсы. Или, может быть, что-нибудь импровизировать.
Долгое молчание. Потом:
- Думаешь, что сможешь играть, пока девушек нет?
- Конечно, смогу.
Лэнки по-прежнему сосредоточенно смотрел на противоположную
стенку. Его брови сошлись, потом разошлись и сошлись снова.
- Ладно,- сказал он.- Странно, что я сам до этого не додумал-
ся.
Бак незаметно занял свое место у мультикорда. Он тихо заиг-
рал, сделав музыку неназойливым фоном к шумным разговорам, напол-
нявшим зал. Когда он усилил звук, лица повернулись к нему.
Он размышлял о том, что думают эти люди, впервые в жизни слы-
ша музыку, не имеющую отношения к коммерсу, музыку без слов. Он
напряженно наблюдал и был доволен тем, что овладел их вниманием.
А теперь-может ли он заставить их подняться с мест одними только
лишенными жизни тонами мультикорда? Он придал мелодии четкий рит-
мический рисунок, и в зале начали притопывать ногами.
1 2 3 4 5 6