А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 



ДЖЕЙМС ХОГАН
Мадам Баттерфляй

В одном местечке, в маленькой долине далеко от Токио, которую ей пришлось покинуть много лет назад, этот цветок называли ямацуми-су, что означает «цветок горного духа». Он походил на крохотную лилию с тонкими и длинными желтыми лепестками в фиолетовых крапинках и прожилках. Если верить легенде, рос он лишь на определенных холмах в северной части Хонсю - видимое воплощение божества по имени Кио, обитающего возле деревни Кимикае-но-сато и с древних времен защищающего ее жителей. Когда фиолетовый цвет насыщен и ярок, значит, Кио радостен и в добром здравии и о будущем тревожиться нечего. Когда же фиолетовый бледнеет и туманится, грядут тяжелые времена. В данный момент Кио воистину глубоко переживал.
Старуху звали Тифуми Симото. Она не видела ямацуми-су со времен своего давным-давно минувшего детства - с тех времен, когда жизнь была проста и беспечна до того как Япония стала простой провинцией, частицей какого-то грандиозного плана, которого женщина не понимала, до того как все обнаружили, что в той или иной степени затронуты правилами, заимствованными у чужеземцев, с их сомнительными ценностями и неисповедимыми путями. Оставалось только догадываться, как он мог вырасти в этом дворике на задах «Нагоми-билдинг», со всех сторон окруженном мрачными, серыми бетонными «скалами».
Она увидела цветок, когда вышла с полным мешком всякого хлама, вытряхнутого из мусорных корзин верхних офисов, где она убиралась после окончания рабочего дня. Растеньице храбро цеплялось за жизнь на пятачке растрескавшегося асфальта за парковкой грузовиков, едва не раздавленное куском отброшенной кем-то стальной трубы с одной стороны и грудой булыжника, посягающей на цветок, с другой. Маленький, он выглядел уже смертельно уставшим, выросшим до того предела, который могло позволить его жалкое убежище. Со двора никогда не выветривались выхлопные газы, воздух был грязным, спертым, и солнечные лучи не дотягивались до дна бетонного колодца. Протекшее масло и копоть с машин смывали водой из шланга, так что то, что было когда-то землей, превратилось здесь в вязкую грязь. Если Кио хочет выжить, ему нужен дом получше.
Почти во всех офисах книжные полки и подоконники были заставлены горшками с самыми разными цветами. Вымыв чашки и пепельницы со столов и пропылесосив пространство между голубенькими компьютерными столами и выдвижными шкафчиками, Тифуми отыскала под раковиной на одной из кухонь склад пустых цветочных горшков.
Она выбрала тот, что поменьше, наполнила его землей, взяв по ложке у каждого из многочисленных комнатных растений, и с горшком в руках снова спустилась вниз, во двор. Встав на колени на жесткую, неровную площадку, она осторожно, не повредив корней, извлекла цветок из его ненадежного жилища и поместила в приготовленный ею приют.
Вернувшись в помещение, старуха напоила ямацуми-су чистой свежей водой и протерла его листочки. А потом поставила горшок на окно в кабинете на верхнем этаже, поближе к солнцу. Тот, кто работал в этом офисе, отсутствовал уже несколько дней. Если повезет, в ближайшее время цветок никто не потревожит, он наберется сил и оживет. К тому же других растений в комнате не было, так что, возможно, обитатель этого кабинета, когда вернется, будет благодарен и оценит подарок, подумала женщина.
Женщина заперла швабру, ведро и моющие средства в чулан под задней лестницей, спустилась на лифте для персонала на первый этаж и повесила ключи на щит сбоку от входа. Дежурный охранник проверил ее пропуск, паспорт и хозяйственную сумку с кое-какими продуктами, которые она купила по пути сюда, и выпустил в вестибюль, где собирались уборщицы с других этажей. Через пять минут у дверей остановился автобус, которому предстояло развезти их по домам.
В офисах в той части «Нагоми-билдинг», к которой была приписана Тифуми, занимались чем-то вроде налогов и бухгалтерии. Ну, в общем, всякими проблемами между федеральными властями и теми, из далеких мест, со звезд. Старуха слышала что-то о свободе и индивидуализме и о людях, желающих жить там, где им хочется, подальше от правительства, - молодым кажется, что никому до них подобная идея в голову не приходила. Для нее же все это звучало вроде истории вековой давности о том, как нажить состояние и как его поделить. Она и тогда не понимала этого, а теперь понимала еще меньше. Наверняка в небе достаточно звезд, чтобы хватило каждому.
Ее сын, Икоро, где-то там, они не виделись вот уже два года, но время от времени он передает ей весточки через друзей. Последнее, что она слышала, что у него все в порядке, только вот мальчик не говорит точно, где он и чем занимается, - другими словами, не хочет, чтобы это разузнали те, кому не следует. Одного этого матери было уже достаточно, чтобы понять: работа у ее Икоро в лучшем случае непостоянная, а куда верней - незаконная, а то и того хуже. Она знала, что там, среди звезд, ведутся сражения, что люди гибнут - иногда много людей. Старуха не задавалась вопросом почему или как и не желала знать подробностей. Она волновалась, как любая мать, но старалась не поддаваться панике, а если ей не удавалось отогнать дурные мысли, держала их при себе, не высказывая.
Но когда Тифуми ковыляла к дому, после того как автобус высадил ее, она отчего-то впервые за долгое время чувствовала спокойствие и уверенность. Этот цветок, решила она, знак того, что Кио все еще жив в горах и не хочет, чтобы его забывали. Кио всего лишь простой бог, пришедший на Землю давным-давно, но он по-прежнему говорит с другими небесными духами, посылающими дождь и заставляющими звезды над Кимикае сиять ярче. Тифуми помнила Кио - и помогла ему. Теперь друзья Кио среди звезд присмотрят за ее сыном.
Из громкоговорителя на пульте в рубке сборщика «Тернер Мэддокс», принадлежащего «Некорпоративному Переходу», дрейфующего в двухстах пятидесяти миллионах миль от Земли у внешней границы пояса астероидов, раздался голос Сюзи:
- «Паук» приблизился на тысячу двести метров. Скорость сближения - пятнадцать метров в секунду, снижается. - Голос сохранял профессиональную беспристрастность, но все до единого бросили свои дела и приникли к обзорным экранам, следя за разворачивающейся сценой.
- А к пареньку-то не придерешься, - пробормотал Фью-герадо, дежурный оператор радаров, сидящему рядом Кассе-лю. - Шустро шурует.
Кассель что-то буркнул, слишком поглощенный контролем выравнивания и скоростью сближения, чтобы выдавить из себя разборчивый ответ. Камера на носу «паука» показывала корму ящика, медленно вращающегося между трех укороченных, вытянутых вперед стыковочных кронштейнов, благодаря которым луковицеобразный, дистанционно управляемый грузовой модуль-челнок и получил свое прозвище. Сквозь смотровой иллюминатор мостика, расположенный по другую сторону от Касселя, маневр, происходящий в десяти милях от них, выглядел двумя размытыми мазками света, перемещающимися на фоне звездного поля, да еще синим и красным вспыхивал визуальный маячок «паука».
Как главный штурман, Кассель имел право передать управление первому пилоту - если ему покажется, что поставка может выйти из зоны досягаемости. Слишком медленно, значит, придется растянуть траекторию преследования, чтобы пристыковаться к контейнеру, а затем предстоит долгий, окольный путь назад. Быстрее - лучше, но толчок при не в меру ретивой попытке сблизиться спихнет ящик с его траектории, и потребуется еще больше времени и энергии, чтобы нагнать его. Время - повсюду деньги, если ты, конечно, не угодил в гравитационный колодец, цена всему, что измеряется не пройденным расстоянием, а энергией, затраченной на то, чтобы добраться туда, куда тебе нужно. Немало перспективных новичков отлично справляются на си-муляторах, но, когда дело доходит до реальной работы, терпят полный провал. Нервишки у них сдают.
- Десять метров в секунду, - прозвенел голос Сюзи.
Мальчишка, второй пилот, плавно сбрасывал скорость ящика. Прицел мертвой точкой застыл на координатной сетке, датчик захвата цели уверенно горел зеленым. Кассель решил подождать еще.
Лунную поверхность преобразили купола, накрывшие кратеры; увлажняющие атмосферу оранжереи способствовали оттаиванию ледяного сухого Марса; искусственные пространственные конструкции протянулись от Венеры до астероидов. Все это требовало чудовищного количества материалов, а значит, и цены были соответствующие.
Поскольку власти Земли контролировали всю добычу лунных полезных ископаемых и регулировали официально разрешенные сферы производства на поясе, спекуляция первичным материалом астероидов и переправление его во Внутреннюю систему были предприятиями весьма доходными. Множество независимых дельцов в погоне за своей долей учредили организации - фальшивые секты, крохи корпорации, даже семейные кланы. Дела они вели мелкомасштабные, вкладывая средства в создание минимально пригодной среды обитания и шахтовое оборудование, обычно оснащенное хлипкой пусковой установкой. Питаясь от солнечных батарей, такая «катапульта», работая с полной нагрузкой, могла забросить полезный груз самое дальнее на орбиту пояса, но о том, чтобы достичь скорости, которая отнесла бы «товар» в район Земля-Луна, и речи быть не могло.
Здесь-то и появлялись смельчаки спекулянты вроде «Некорпоративного Перехода». Обладающие высокомощными термоядерными ускорителями, они объединяли отправляемые грузы нескольких мелких независимых фирмочек в один и посылали его по быстрой транзитной траектории в место rendez-vous, согласованное с покупателем.
Сборщики много передвигались, приходилось им и драться. Федеральные агентства прилагали большие усилия, чтобы защитить свои монополии. Когда дело касается баснословной выгоды, игра обычно становится весьма грязной - и опасной. Риск всегда пропорционален возможной прибыли.
- Скорость два и пять, снижается. Двадцать шесть секунд до контакта.
Плавно, плавно - все под контролем. На всем протяжении маневра. Глядящему на экран Касселю прикосновение к пульту придавало уверенности. Он также чувствовал, что новичок мог нарочно поторопить сближение на первом этапе, просто чтобы заставить их чуток понервничать. Штурман ухмыльнулся про себя - каменное выражение его лица немного смягчилось.
Точно рисуясь напоследок, корабли развернулись, выравниваясь, и сошлись четко и слаженно. Три индикатора фиксации вспыхнули практически одновременно.
- Стыковка завершена.
- Отлично! - воскликнул Фыогерадо.
Не тратя зря времени, «паук» запустил тормозные двигатели и начал замедлять движение ящика до приемлемой скорости, направляя его по дуге, кормой вперед, к пусковой установке, висящей в полумиле справа от носа «Мэддокса». «Паук» завел контейнер точнехонько в пустую ячейку клети, объединяющей собираемый груз, дождался сцепления затворов и только потом отсоединился.
Кассель прошел через рубку связи позади мостика и спустился на палубу оперативного контроля, где помещался пульт дистанционного управления «пауком». Паренек вскочил и вытянулся по стойке «смирно», Сюзи за ним, а Хэнк Биссен, запасной пилот, и так стоял у своего рабочего места.
- Прекрасная работа, - сказал Кассель.
- Спасибо, сэр. - Мальчишка и без того чертовски хорошо знал, какова его работа. Он улыбнулся.
Такие улыбки нравились Касселю - открытые, честные, выражающие простую, скромную уверенность, а не бахвальство, подразумевающее ненужный риск и частенько приводящее к беде.
- Твоя фамилия Симото. Японская?
- Да.
- И как нам тебя называть?
- Мое имя Икоро… Значит, я получил работу, мистер Кассель?
- Вне всякого сомнения. Добро пожаловать в команду.
Нагаи Хорисаги устало оторвался от бумаг, разбросанных по его столу в отделе тарифов и акцизов офиса «Ме-рилинч-Мубачи» в токийском «Нагоми-билдинг», и откинулся на спинку стула. Он только что вернулся из десятидневного путешествия по Южной Африке, а все выглядело так, словно его не было целый месяц. Едва чиновник подумал об этом, из приемной вошла его секретарь Йосано с очередной кипой документов. Нагаи махнул рукой в направлении корзины для «входящих». Он не встретился с девушкой взглядом, не заговорил. С неловкостью, могущей поспорить с его собственной, секретарь положила бумаги и удалилась. Нагаи не отрывал взгляда от стола, пока не услышал, что дверь закрылась; затем он вздохнул, резко поднялся и шагнул к окну, чтобы взглянуть на город. Тогда-то он и заметил цветок на подоконнике.
У него были ярко-зеленые листья и бледно-желтые цветки, чуть тронутые фиолетовым, - один полностью распустился, два других едва приоткрылись. Чиновник недоуменно уставился на растение. Именем Земли, откуда взялся этот горшок? К цветам Нагаи был равнодушен, что с готовностью подтвердила бы вся контора. И все же, глядя на этот росток, Нагаи не мог не признать, что выглядит он вполне счастливой крохой. Бухгалтер протянул руку и прикоснулся к листочку - прохладному, гладкому.
«Отлично, - подумал он. - Если тебе хоть как-то удается сделать это угрюмое место повеселее, ты оправдаешь свое содержание. Полагаю, мы позволим тебе остаться».
Все утро Нагаи то и дело прерывал работу и оглядывался через плечо на растение - каждый раз со свежей вспышкой любопытства. И вдруг, незадолго до ланча, он все понял. Ну конечно! Цветок принесла Йосано. Неудивительно, что она так напряжена. Как он мог быть таким олухом?
Еще до его отъезда они неожиданно для самих себя оказались вовлечены в один из тех романов, которые профессионалы не вправе себе позволять, но которые все равно случаются. Но в их случае интрижка обнаружила настоящую привязанность и стала весьма романтической. После долгих лет жизни в строгой эмоциональной изоляции Нагаи радовался и купался в наслаждениях, веря и не веря своей удаче… а потом разрушил все одним ударом - за одну ночь, напившись и опозорив себя, оскорбив всех и каждого на той глупой ежегодной вечеринке, - пусть даже они и заслужили каждое брошенное в их лица слово. Случившееся не давало ему покоя все время, пока он был в отлучке, но ничего поделать он не мог. Выхода не было. Никакие рабочие взаимоотношения не нуждаются в подобном напряжении. Чиновник решил, что секретарша попросит перевода.
Но теперь девушка нашла способ сказать ему, что это не так. Он прощен. Все по-прежнему в порядке. Придя к этой мысли, бухгалтер набрался мужества, чтобы предстать перед секретаршей за минуту до того, как Йосано ушла бы на ланч, и сказал:
- Может, попытаемся еще раз?
Она горячо закивала. Нагаи и не представлял, что когда-нибудь увидит в глазах девушки такое облегчение. Он тоже улыбнулся, но про цветок не упомянул. При чем тут цветок?
- Могу ли я получить прощение за то, что был таким дерьмом? - спросил он.
Йосано хихикнула:
- Зачем мне тебя прощать? Я считаю, ты был великолепен.
- Тогда как насчет того, чтобы поужинать вместе вечерком? - предложил Нагаи.
- Ну конечно.
Только днем Йосано вспомнила, что согласилась встретиться сегодня с американцем. Ну и ладно. Американец найдет кого-нибудь еще. Естественно, она позвонит и предупредит его, но не из офиса. Она позвонит ему в отель, как только придет домой.
Стив Брант повесил трубку в своем номере в гостинице «Принц Синзуки» и угрюмо уставился на телефон.
- Черт побери! - провозгласил он.
По всему миру одно и то же. Женщины везде одинаковы. Он уже побрился, принял душ и облачился в пастельно-голубой костюм, свеженький, до хруста накрахмаленный в гостиничной прачечной. Первую ночь, с тех пор как он прибыл в Японию, ему предстоит провести в одиночестве и не удастся побродить по улицам с местной пикантной цыпочкой, которую он, казалось бы, уже прочно склеил. Американец налил себе еще виски, закурил и прислонился к стене у изголовья кровати, прикидывая варианты.
О'кей, значит, он сам отправится в город на разведку, посмотрит где-чего-как и там уж решит. И если ничего интересного не подвернется, он напьется в стельку. Разве жизнь не такая же сука, как шлюхи по всему миру?
Бар был ярко освещен, на выстроенных рядком бутылках сверкали блики; помещение уже начало заполняться на вечер. На низенькой сцене извивались пара танцоров и певица в платье, о наличии которого можно было разве что догадываться. Ален Квентин не хотел задерживаться так поздно, выпивка уже ударила ему в голову. Он заглянул сюда, чтобы пропустить стаканчик, ну, может, два - развеяться по пути к своей пустой и гулкой квартире размером с гараж, доставшейся ему вместе с годичной работой в Токио. А теперь приходится выслушивать этого коммивояжера из Феникса, который тут впервые и которого кинула девушка.
А сидящий на стуле рядом с Аленом Стив Брант продолжал:
- Представь себе, Эл, пять тысяч долларов за коробку с ржавыми подковами и котелками, которые у нас дома валяются на барахолках и никто их не берет!
1 2 3