Так или иначе, но, насколько он помнил, у него никогда не было недостатка в партнершах по сексу.
Женившись пятнадцать лет назад на Руфи, он примерно четыре года старался хранить ей верность. Затем представилась возможность заняться сексом на стороне, и он не стал особенно противиться. А потом появились и другие варианты – иногда все исчерпывалось одной ночью, в других случаях какое-то время интрижки протекали довольно бурно, а затем сходили на нет, как это случается с яркими звездами, которые мерцают, прежде чем окончательно погаснуть. Поначалу Ним полагал, что ему удастся сохранить в тайне от Руфи свои сексуальные приключения – характер его работы, вынуждавший его зачастую задерживаться после окончания рабочего дня, помогал ему в этом. Вероятно, до какой-то поры ему это удавалось. Но вскоре здравый смысл подсказал ему, что Руфь с ее тонкой интуицией и проницательностью наверняка понимает, что с ним в действительности происходит. Самым удивительным было то, что она ни разу не возмутилась и, казалось, принимала все как должное. Вопреки логике реакция Руфи – вернее, полное ее отсутствие – лишь раззадорила его: так было прежде и продолжалось по сей день. А ведь она просто обязана была возмущаться, протестовать, даже рыдать от негодования! Пускай от этого мало что изменилось бы, но тем не менее Ним задавался вопросом: неужели все его измены были ей настолько безразличны?
Всерьез Нима тревожила мысль и о том, что, невзирая на все его старания сохранить свои похождения в тайне, они, судя по всему, становились кое-кому известными. Тому уже имелось несколько доказательств, и последнее он получил не далее как сегодня. С чего это вдруг Тереза Ван Бэрен заговорила о гимнастических упражнениях в постели? Очевидно, до нее дошли не только одни лишь слухи, иначе она не позволила бы себе говорить с такой прямотой. Ну а коли Терезе известно об этом, то и для других сотрудников компании “ГСП энд Л” его похождения не были секретом.
"Черт побери, а ведь все это пахнет большими неприятностями”, – подумал Ним. А если так, стоит ли игра свеч? И неужели все это настолько для него важно, что он готов рисковать карьерой? Или просто блажь на него накатывает?
– Будь оно все проклято, если бы я мог это знать! – громко выругался Ним, и слова эти вполне соответствовали и его мыслям, и сумятице, царившей в его душе.
Когда Ним наконец добрался до своего дома, его встретили тишина и мрак, лишь одна лампочка-ночник тускло горела в передней у лестницы. По настоянию Нима семья Голдман исповедовала принцип экономии электроэнергии.
Поднявшись наверх, он на цыпочках прошел к комнатам Леа и Бенджи. Оба они крепко спали.
Когда он вошел в свою спальню, Руфь вздрогнула и сонно спросила:
– Который час?
– Начало первого, – тихо ответил он.
– Как там Ардит?
– Расскажу тебе утром.
Ответ, видимо, ее удовлетворил, и Руфь снова заснула. Ним быстро принял душ, чтобы избавиться от запаха духов Ардит, затем улегся на свою половину двуспальной кровати. Спустя несколько минут, измотанный перипетиями прошедшего дня, он заснул.
Глава 6
– Итак, решено, – сказал Эрик Хэмфри, испытующим взглядом окинув лица девяти мужчин и женщин, расположившихся вместе с ним за столом в конференц-зале. – План действий, изложенных в докладе Нима, в целом принимается, и нам следует оказать давление на самом высоком уровне, чтобы незамедлительно получить разрешение на срочное осуществление трех проектов: введение в действие электростанции на твердом топливе в Тунипа, сооружение гидроаккумулирующей станции – ГАЭС – в Дэвил-Гейте и расконсервация геотермальных источников Финкасл.
Все согласно закивали головами. Ним Голдман облегченно откинулся на спинку стула. Ознакомление руководства компании с планами работы на будущее – создавались они в результате интенсивной работы, в которой, помимо него самого, участвовали многие другие сотрудники, – было делом изматывающим.
В эту группу – комитет управляющих “ГСП энд Л” – входили все руководители высшего звена, непосредственно подчиненные президенту. По своей авторитетности она уступала, да и то формально, лишь совету директоров. На самом же деле именно здесь принимались основные решения, определяющие политику компании, а значит, здесь была сосредоточена реальная власть.
Был понедельник, время перевалило за полдень, и участники совещания, начавшегося еще утром, успели рассмотреть много вопросов. Кое-кто из сидевших за столом выглядел явно усталым.
Пять дней миновало с тех пор, как произошел разрушительный взрыв на “Ла Миссион”, повлекший сбой в подаче электроэнергии. Все это время анализировались причина и следствие того, что случилось, составлялись прогнозы на будущее. Детальный осмотр оборудования энергосистемы продолжался каждый день до поздней ночи и не прекращался в выходные дни. К счастью, с прошлой среды жара несколько спала и сбоев в поставке электроэнергии не отмечалось. Тем не менее прогнозы на будущее сомнений не оставляли: угроза очередных, причем куда более серьезных, неполадок в энергоснабжении казалась неизбежной, если только компания “ГСП энд Л” срочно, уже с начала следующего года, не приступит к строительству новых электростанций.
Но даже в этом случае невозможно было избежать серьезной нехватки электроэнергии: на создание электростанции на твердом топливе, включая проектирование и строительство, требовалось пять лет, а на строительство атомной электростанции – все шесть, не считая предшествующего периода длиной от четырех до шести лет, который уходил на получение соответствующих лицензий.
– Помимо тех трех проектов, о которых мы говорили, – вступил в разговор главный советник компании по юридическим вопросам Оскар О'Брайен, – по-моему, нам следует продолжать добиваться разрешений на строительство атомных электростанций.
О'Брайен, в свое время работавший юристом в федеральном правительстве в Вашингтоне, имел массивную фигуру, очертаниями напоминавшую контрабас, и непрерывно курил сигары.
– Да уж, черт побери, тянуть нельзя, – прорычал сидевший напротив него Рей Паулсен, исполнительный вице-президент компании, отвечающий за обеспечение электроэнергией.
Ним Голдман – он сидел рядом с Паулсеном и что-то записывал в своем блокноте – подумал, что, несмотря на существующую между ними взаимную неприязнь и стычки по многим вопросам, в одном они с Паулсеном сходятся: действительно, назрела необходимость в увеличении производства электроэнергии.
– Мы, несомненно, будем продолжать подталкивать наши заявки на разрешение строительства атомных электростанций, – сказал Хэмфри, – я уже договорился на послезавтра о встрече с губернатором штата в Сакраменто и постараюсь убедить его оказать давление на все причастные к этому правовые учреждения, чтобы там шевелились побыстрее. Я также намерен предложить провести совместные слушания по трем проектам во всех правовых учреждениях, к которым мы обратились за подобным разрешением, не позднее начала следующего месяца.
– Эрик, но ведь так это никогда не делалось, – возразил ему Стюарт Айно, первый вице-президент компании, отвечающий за перспективу развития и оценки ее основных фондов. Айно был старожилом в компании “ГСП энд Л”. Если бы к его обветренному лицу иомена добавить кружевной воротник и бархатную шляпу, он вполне мог бы сойти за британского бифитера – стражника лондонского Тауэра. Крупный специалист в области лицензирования, он старался неукоснительно следовать установленным в их делах процедурам. – Согласно правилам, слушания должны проводиться по каждому вопросу отдельно, – добавил он. – Если же все свалить в кучу, то это лишь приведет к дополнительным осложнениям.
– Пусть над этим ломают головы паршивые бюрократы, – ответил ему Рей Паулсен. – Я целиком поддерживаю идею Эрика – она, словно электрод, даст хороший разряд в их задницы.
– Целых три разряда, – обронил кто-то из присутствующих.
– Что еще лучше, – ухмыльнулся Паулсен. Айно явно обиделся.
– Давайте мы не будем забывать, что существуют сильные аргументы в пользу подобных неординарных действий, – заметил Эрик Хэмфри, пропуская мимо ушей возникшую было перепалку. – Более того, у нас больше никогда не появится столь благоприятной возможности, чтобы надавить на них. Сбой в электроснабжении на прошлой неделе со всей ясностью продемонстрировал, что кризис вполне возможен. А если так, то для борьбы с ним требуются и меры чрезвычайного характера. Думаю, это сумеют понять даже в Сакраменто.
– Что касается Сакраменто, – вступил в разговор Оскар О'Брайен, – то там, как и в Вашингтоне, их интересует только одно – политика. И давайте-ка смотреть правде в глаза – противники наших планов пойдут на любые политические уловки, а уж самые яростные нападки наверняка сосредоточат на электростанции в Тунипа.
Среди участников совещания пробежал ропот вынужденного согласия. Проект строительства электростанции в Тунипа – в этом отдавали себе отчет все сидевшие за столом – мог оказаться самым крепким орешком из всех трех проектов, которые они сейчас обсуждали. Но в силу ряда обстоятельств эта электростанция занимала ключевое место в их планах.
Тунипа, часть дикой местности на границе Калифорнии и Невады, находилась в сорока милях от ближайшего городка. Спортсмены и натуралисты не проявляли к ней особого интереса, поскольку там не было ничего притягательного ни для тех, ни для других. Район этот был труднодосягаем, без приличных дорог – лишь несколько троп пересекали его территорию. В силу этих причин выбор Тунипа представлялся весьма удачным.
Компания “Голден стейт пауэр энд лайт” выступила с предложением о строительстве в Тунипа гигантской электростанции, способной давать более пяти миллионов киловатт мощности, – этого хватило бы для обеспечения электроэнергией шести городов, каждый размером с Сан-Франциско. Работать она должна была на угле, его предполагалось доставлять по железной дороге из штата Юта, расположенного в семистах милях, – топлива там было в изобилии, причем сравнительно дешевого. Строительство железнодорожной ветки, примыкающей к основной магистрали Западно-Тихоокеанского направления, предполагалось вести одновременно со строительством электростанции.
Уголь мог стать ответом Северной Америки на вызов, брошенный арабскими странами – производителями нефти. По разведанным его запасам Соединенные Штаты занимают третье место в мире, и их больше чем достаточно для удовлетворения энергетических потребностей страны в течение трех столетий, а предполагаемых запасов этого топлива на Аляске может хватить еще на две тысячи лет. Однако использование угля связано с определенными проблемами. Во-первых, это трудности самой добычи, во-вторых, использование угля в качестве топлива ведет к загрязнению воздушной среды – впрочем, в настоящее время разрабатываются современные технологии для решения этих вопросов. На новых электростанциях в других штатах устанавливались трубы высотой в тысячу футов, а котельные агрегаты оснащались электростатическими фильтрами и газоочистительными установками, с помощью которых отработанные газы очищались от окислов серы и твердых частиц, что способствовало снижению загрязнения воздуха до приемлемых уровней. Местоположение электростанции в Тунипа вообще исключало какое-либо вредное воздействие на населенные пункты или зоны отдыха.
Кроме того, с вводом в действие новой электростанции в Тунипа у компании появлялась возможность закрыть несколько старых электростанций, работающих на мазуте. А это, в свою очередь, могло привести к дальнейшему ослаблению зависимости от импортной нефти и к значительной экономии средств.
***
Если следовать логике, все говорило в пользу проекта строительства электростанции в Тунипа. Но, как свидетельствовал опыт всех компаний, обслуживающих население, логика в подобных случаях не являлась решающим фактором, равно как и соображения, связанные с улучшением жизни людей в целом. Все определялось целенаправленными действиями кучки несогласных, стоило им выступить с достаточно решительными возражениями, – при этом не играло никакой роли, по невежеству или намеренно они искажают истину. Они с безжалостной изощренностью использовали процедурные проволочки и в случае с проектами, подобными тому, что планировалось осуществить в Тунипа, могли настолько затянуть принятие окончательного решения, что фактически было равноценно провалу всей затеи. Все те, кто сознательно противился расширению мощностей по производству электроэнергии, весьма успешно использовали третий закон Паркинсона: отсрочка является самой убийственной формой отказа.
– У кого-нибудь еще есть вопросы? – обвел взглядом сотрудников Эрик Хэмфри.
Кое-кто из сидевших за столом уже начал убирать свои бумаги в папки, полагая, что совещание вот-вот закончится.
– Да, – подалась вперед Тереза Ван Бэрен. – Я хотела бы сделать маленькое дополнение.
Все повернулись к вице-президенту, осуществляющему связи со средствами массовой информации. Обычно растрепанные волосы Терезы Ван Бэрен сегодня были более или менее прибраны – вероятно, она решила причесаться по случаю столь важного совещания, но одета она была, как обычно, в один из своих мятых льняных костюмов, ничуть не украшавших ее коротенькую полную фигуру.
– Знаете, Эрик, то, что вы решили немного повыкручивать руки губернатору и слегка погладить против шерсти прочих субъектов из Капитолия штата, – идея хорошая, – заявила Тереза Ван Бэрен. – Я полностью ее поддерживаю. Но этого недостаточно, абсолютно недостаточно для достижения желаемого результата. И вот почему…
Ван Бэрен сделала паузу. Нагнувшись, она взяла две газеты с соседнего стула и положила их перед собой.
– Вот это сегодняшний вечерний выпуск “Калифорния экзэминер”, – мне прислали сигнальный экземпляр, а это – утренний выпуск “Кроникл Уэст”, которую вы все, несомненно, уже успели просмотреть. Я внимательно прочитала обе газеты – в них ни слова не говорится о срыве в подаче электроэнергии, который произошел на прошлой неделе. Нам всем известно, что сразу же после аварии эта новость была на первых страницах, потом перешла в разряд второстепенных, а затем и вовсе исчезла со страниц газет. Точно такая же картина наблюдается и в других средствах массовой информации.
– Ну и что? – изрек Рей Паулсен. – Ведь были же и другие события. А к старым люди теряют интерес.
– Они теряют интерес, потому что никто в них его не подогревает. Там, – Тереза Ван Бэрен сделала широкий жест рукой, как бы указывая на весь необъятный мир, простирающийся за стенами конференц-зала, – там и пресса, и публика думают, что какой-нибудь перебой в электроснабжении – всего лишь преходящее явление, проблема одного дня. Почти никто не задумывается о долгосрочных последствиях перебоев в подаче электроэнергии – а ведь нам известно, что они не за горами, – не задумывается о резком снижении уровня жизни, вынужденных перегруппировках в промышленности, катастрофической безработице. И ничто не переломит это легкомысленное отношение, причиной которому общее неведение, если мы не заставим его измениться.
– А как можно заставить людей вообще о чем-то задуматься? – спросила ее Шарлетт Андерхил, занимавшая пост исполнительного вице-президента компании по финансам.
– Я вам отвечу на это, – вступил в разговор Ним Голдман. От стукнул карандашом по столу. – Один из таких способов – начать во весь голос говорить правду, называть вещи своими именами, ничего при этом не скрывая, и продолжать выступать в таком духе – громко, ясно и часто.
– Иными словами, вы хотите появляться на экране телевизора четыре раза в неделю вместо двух? – ехидно заметил Рей Паулсен.
Ним пропустил это замечание мимо ушей.
– В нашей компании мы должны взять за правило, – продолжал он, – постоянно во всеуслышание провозглашать то, что известно каждому сидящему за столом. На прошлой неделе наша предельная нагрузка достигла двадцати двух миллионов киловатт, и потребность в мощности увеличивается на миллион киловатт каждый год. При подобных темпах роста спроса на электроэнергию через три года мы начнем испытывать нехватку ресурсов, а через четыре года у нас их вообще не останется. И как же мы будем справляться с подобной ситуацией? Ответ прост: никак! Любому дураку понятно, что нас ждет: пройдет три года, и резервных мощностей не останется, стоит наступить жаре, а через шесть лет их не будет вообще каждый летний день. Мы просто обязаны добиться разрешения на строительство новых электростанций, мы должны разъяснить общественности, что нас всех ждет, если мы их не построим.
Воцарившееся молчание нарушила Ван Бэрен:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
Женившись пятнадцать лет назад на Руфи, он примерно четыре года старался хранить ей верность. Затем представилась возможность заняться сексом на стороне, и он не стал особенно противиться. А потом появились и другие варианты – иногда все исчерпывалось одной ночью, в других случаях какое-то время интрижки протекали довольно бурно, а затем сходили на нет, как это случается с яркими звездами, которые мерцают, прежде чем окончательно погаснуть. Поначалу Ним полагал, что ему удастся сохранить в тайне от Руфи свои сексуальные приключения – характер его работы, вынуждавший его зачастую задерживаться после окончания рабочего дня, помогал ему в этом. Вероятно, до какой-то поры ему это удавалось. Но вскоре здравый смысл подсказал ему, что Руфь с ее тонкой интуицией и проницательностью наверняка понимает, что с ним в действительности происходит. Самым удивительным было то, что она ни разу не возмутилась и, казалось, принимала все как должное. Вопреки логике реакция Руфи – вернее, полное ее отсутствие – лишь раззадорила его: так было прежде и продолжалось по сей день. А ведь она просто обязана была возмущаться, протестовать, даже рыдать от негодования! Пускай от этого мало что изменилось бы, но тем не менее Ним задавался вопросом: неужели все его измены были ей настолько безразличны?
Всерьез Нима тревожила мысль и о том, что, невзирая на все его старания сохранить свои похождения в тайне, они, судя по всему, становились кое-кому известными. Тому уже имелось несколько доказательств, и последнее он получил не далее как сегодня. С чего это вдруг Тереза Ван Бэрен заговорила о гимнастических упражнениях в постели? Очевидно, до нее дошли не только одни лишь слухи, иначе она не позволила бы себе говорить с такой прямотой. Ну а коли Терезе известно об этом, то и для других сотрудников компании “ГСП энд Л” его похождения не были секретом.
"Черт побери, а ведь все это пахнет большими неприятностями”, – подумал Ним. А если так, стоит ли игра свеч? И неужели все это настолько для него важно, что он готов рисковать карьерой? Или просто блажь на него накатывает?
– Будь оно все проклято, если бы я мог это знать! – громко выругался Ним, и слова эти вполне соответствовали и его мыслям, и сумятице, царившей в его душе.
Когда Ним наконец добрался до своего дома, его встретили тишина и мрак, лишь одна лампочка-ночник тускло горела в передней у лестницы. По настоянию Нима семья Голдман исповедовала принцип экономии электроэнергии.
Поднявшись наверх, он на цыпочках прошел к комнатам Леа и Бенджи. Оба они крепко спали.
Когда он вошел в свою спальню, Руфь вздрогнула и сонно спросила:
– Который час?
– Начало первого, – тихо ответил он.
– Как там Ардит?
– Расскажу тебе утром.
Ответ, видимо, ее удовлетворил, и Руфь снова заснула. Ним быстро принял душ, чтобы избавиться от запаха духов Ардит, затем улегся на свою половину двуспальной кровати. Спустя несколько минут, измотанный перипетиями прошедшего дня, он заснул.
Глава 6
– Итак, решено, – сказал Эрик Хэмфри, испытующим взглядом окинув лица девяти мужчин и женщин, расположившихся вместе с ним за столом в конференц-зале. – План действий, изложенных в докладе Нима, в целом принимается, и нам следует оказать давление на самом высоком уровне, чтобы незамедлительно получить разрешение на срочное осуществление трех проектов: введение в действие электростанции на твердом топливе в Тунипа, сооружение гидроаккумулирующей станции – ГАЭС – в Дэвил-Гейте и расконсервация геотермальных источников Финкасл.
Все согласно закивали головами. Ним Голдман облегченно откинулся на спинку стула. Ознакомление руководства компании с планами работы на будущее – создавались они в результате интенсивной работы, в которой, помимо него самого, участвовали многие другие сотрудники, – было делом изматывающим.
В эту группу – комитет управляющих “ГСП энд Л” – входили все руководители высшего звена, непосредственно подчиненные президенту. По своей авторитетности она уступала, да и то формально, лишь совету директоров. На самом же деле именно здесь принимались основные решения, определяющие политику компании, а значит, здесь была сосредоточена реальная власть.
Был понедельник, время перевалило за полдень, и участники совещания, начавшегося еще утром, успели рассмотреть много вопросов. Кое-кто из сидевших за столом выглядел явно усталым.
Пять дней миновало с тех пор, как произошел разрушительный взрыв на “Ла Миссион”, повлекший сбой в подаче электроэнергии. Все это время анализировались причина и следствие того, что случилось, составлялись прогнозы на будущее. Детальный осмотр оборудования энергосистемы продолжался каждый день до поздней ночи и не прекращался в выходные дни. К счастью, с прошлой среды жара несколько спала и сбоев в поставке электроэнергии не отмечалось. Тем не менее прогнозы на будущее сомнений не оставляли: угроза очередных, причем куда более серьезных, неполадок в энергоснабжении казалась неизбежной, если только компания “ГСП энд Л” срочно, уже с начала следующего года, не приступит к строительству новых электростанций.
Но даже в этом случае невозможно было избежать серьезной нехватки электроэнергии: на создание электростанции на твердом топливе, включая проектирование и строительство, требовалось пять лет, а на строительство атомной электростанции – все шесть, не считая предшествующего периода длиной от четырех до шести лет, который уходил на получение соответствующих лицензий.
– Помимо тех трех проектов, о которых мы говорили, – вступил в разговор главный советник компании по юридическим вопросам Оскар О'Брайен, – по-моему, нам следует продолжать добиваться разрешений на строительство атомных электростанций.
О'Брайен, в свое время работавший юристом в федеральном правительстве в Вашингтоне, имел массивную фигуру, очертаниями напоминавшую контрабас, и непрерывно курил сигары.
– Да уж, черт побери, тянуть нельзя, – прорычал сидевший напротив него Рей Паулсен, исполнительный вице-президент компании, отвечающий за обеспечение электроэнергией.
Ним Голдман – он сидел рядом с Паулсеном и что-то записывал в своем блокноте – подумал, что, несмотря на существующую между ними взаимную неприязнь и стычки по многим вопросам, в одном они с Паулсеном сходятся: действительно, назрела необходимость в увеличении производства электроэнергии.
– Мы, несомненно, будем продолжать подталкивать наши заявки на разрешение строительства атомных электростанций, – сказал Хэмфри, – я уже договорился на послезавтра о встрече с губернатором штата в Сакраменто и постараюсь убедить его оказать давление на все причастные к этому правовые учреждения, чтобы там шевелились побыстрее. Я также намерен предложить провести совместные слушания по трем проектам во всех правовых учреждениях, к которым мы обратились за подобным разрешением, не позднее начала следующего месяца.
– Эрик, но ведь так это никогда не делалось, – возразил ему Стюарт Айно, первый вице-президент компании, отвечающий за перспективу развития и оценки ее основных фондов. Айно был старожилом в компании “ГСП энд Л”. Если бы к его обветренному лицу иомена добавить кружевной воротник и бархатную шляпу, он вполне мог бы сойти за британского бифитера – стражника лондонского Тауэра. Крупный специалист в области лицензирования, он старался неукоснительно следовать установленным в их делах процедурам. – Согласно правилам, слушания должны проводиться по каждому вопросу отдельно, – добавил он. – Если же все свалить в кучу, то это лишь приведет к дополнительным осложнениям.
– Пусть над этим ломают головы паршивые бюрократы, – ответил ему Рей Паулсен. – Я целиком поддерживаю идею Эрика – она, словно электрод, даст хороший разряд в их задницы.
– Целых три разряда, – обронил кто-то из присутствующих.
– Что еще лучше, – ухмыльнулся Паулсен. Айно явно обиделся.
– Давайте мы не будем забывать, что существуют сильные аргументы в пользу подобных неординарных действий, – заметил Эрик Хэмфри, пропуская мимо ушей возникшую было перепалку. – Более того, у нас больше никогда не появится столь благоприятной возможности, чтобы надавить на них. Сбой в электроснабжении на прошлой неделе со всей ясностью продемонстрировал, что кризис вполне возможен. А если так, то для борьбы с ним требуются и меры чрезвычайного характера. Думаю, это сумеют понять даже в Сакраменто.
– Что касается Сакраменто, – вступил в разговор Оскар О'Брайен, – то там, как и в Вашингтоне, их интересует только одно – политика. И давайте-ка смотреть правде в глаза – противники наших планов пойдут на любые политические уловки, а уж самые яростные нападки наверняка сосредоточат на электростанции в Тунипа.
Среди участников совещания пробежал ропот вынужденного согласия. Проект строительства электростанции в Тунипа – в этом отдавали себе отчет все сидевшие за столом – мог оказаться самым крепким орешком из всех трех проектов, которые они сейчас обсуждали. Но в силу ряда обстоятельств эта электростанция занимала ключевое место в их планах.
Тунипа, часть дикой местности на границе Калифорнии и Невады, находилась в сорока милях от ближайшего городка. Спортсмены и натуралисты не проявляли к ней особого интереса, поскольку там не было ничего притягательного ни для тех, ни для других. Район этот был труднодосягаем, без приличных дорог – лишь несколько троп пересекали его территорию. В силу этих причин выбор Тунипа представлялся весьма удачным.
Компания “Голден стейт пауэр энд лайт” выступила с предложением о строительстве в Тунипа гигантской электростанции, способной давать более пяти миллионов киловатт мощности, – этого хватило бы для обеспечения электроэнергией шести городов, каждый размером с Сан-Франциско. Работать она должна была на угле, его предполагалось доставлять по железной дороге из штата Юта, расположенного в семистах милях, – топлива там было в изобилии, причем сравнительно дешевого. Строительство железнодорожной ветки, примыкающей к основной магистрали Западно-Тихоокеанского направления, предполагалось вести одновременно со строительством электростанции.
Уголь мог стать ответом Северной Америки на вызов, брошенный арабскими странами – производителями нефти. По разведанным его запасам Соединенные Штаты занимают третье место в мире, и их больше чем достаточно для удовлетворения энергетических потребностей страны в течение трех столетий, а предполагаемых запасов этого топлива на Аляске может хватить еще на две тысячи лет. Однако использование угля связано с определенными проблемами. Во-первых, это трудности самой добычи, во-вторых, использование угля в качестве топлива ведет к загрязнению воздушной среды – впрочем, в настоящее время разрабатываются современные технологии для решения этих вопросов. На новых электростанциях в других штатах устанавливались трубы высотой в тысячу футов, а котельные агрегаты оснащались электростатическими фильтрами и газоочистительными установками, с помощью которых отработанные газы очищались от окислов серы и твердых частиц, что способствовало снижению загрязнения воздуха до приемлемых уровней. Местоположение электростанции в Тунипа вообще исключало какое-либо вредное воздействие на населенные пункты или зоны отдыха.
Кроме того, с вводом в действие новой электростанции в Тунипа у компании появлялась возможность закрыть несколько старых электростанций, работающих на мазуте. А это, в свою очередь, могло привести к дальнейшему ослаблению зависимости от импортной нефти и к значительной экономии средств.
***
Если следовать логике, все говорило в пользу проекта строительства электростанции в Тунипа. Но, как свидетельствовал опыт всех компаний, обслуживающих население, логика в подобных случаях не являлась решающим фактором, равно как и соображения, связанные с улучшением жизни людей в целом. Все определялось целенаправленными действиями кучки несогласных, стоило им выступить с достаточно решительными возражениями, – при этом не играло никакой роли, по невежеству или намеренно они искажают истину. Они с безжалостной изощренностью использовали процедурные проволочки и в случае с проектами, подобными тому, что планировалось осуществить в Тунипа, могли настолько затянуть принятие окончательного решения, что фактически было равноценно провалу всей затеи. Все те, кто сознательно противился расширению мощностей по производству электроэнергии, весьма успешно использовали третий закон Паркинсона: отсрочка является самой убийственной формой отказа.
– У кого-нибудь еще есть вопросы? – обвел взглядом сотрудников Эрик Хэмфри.
Кое-кто из сидевших за столом уже начал убирать свои бумаги в папки, полагая, что совещание вот-вот закончится.
– Да, – подалась вперед Тереза Ван Бэрен. – Я хотела бы сделать маленькое дополнение.
Все повернулись к вице-президенту, осуществляющему связи со средствами массовой информации. Обычно растрепанные волосы Терезы Ван Бэрен сегодня были более или менее прибраны – вероятно, она решила причесаться по случаю столь важного совещания, но одета она была, как обычно, в один из своих мятых льняных костюмов, ничуть не украшавших ее коротенькую полную фигуру.
– Знаете, Эрик, то, что вы решили немного повыкручивать руки губернатору и слегка погладить против шерсти прочих субъектов из Капитолия штата, – идея хорошая, – заявила Тереза Ван Бэрен. – Я полностью ее поддерживаю. Но этого недостаточно, абсолютно недостаточно для достижения желаемого результата. И вот почему…
Ван Бэрен сделала паузу. Нагнувшись, она взяла две газеты с соседнего стула и положила их перед собой.
– Вот это сегодняшний вечерний выпуск “Калифорния экзэминер”, – мне прислали сигнальный экземпляр, а это – утренний выпуск “Кроникл Уэст”, которую вы все, несомненно, уже успели просмотреть. Я внимательно прочитала обе газеты – в них ни слова не говорится о срыве в подаче электроэнергии, который произошел на прошлой неделе. Нам всем известно, что сразу же после аварии эта новость была на первых страницах, потом перешла в разряд второстепенных, а затем и вовсе исчезла со страниц газет. Точно такая же картина наблюдается и в других средствах массовой информации.
– Ну и что? – изрек Рей Паулсен. – Ведь были же и другие события. А к старым люди теряют интерес.
– Они теряют интерес, потому что никто в них его не подогревает. Там, – Тереза Ван Бэрен сделала широкий жест рукой, как бы указывая на весь необъятный мир, простирающийся за стенами конференц-зала, – там и пресса, и публика думают, что какой-нибудь перебой в электроснабжении – всего лишь преходящее явление, проблема одного дня. Почти никто не задумывается о долгосрочных последствиях перебоев в подаче электроэнергии – а ведь нам известно, что они не за горами, – не задумывается о резком снижении уровня жизни, вынужденных перегруппировках в промышленности, катастрофической безработице. И ничто не переломит это легкомысленное отношение, причиной которому общее неведение, если мы не заставим его измениться.
– А как можно заставить людей вообще о чем-то задуматься? – спросила ее Шарлетт Андерхил, занимавшая пост исполнительного вице-президента компании по финансам.
– Я вам отвечу на это, – вступил в разговор Ним Голдман. От стукнул карандашом по столу. – Один из таких способов – начать во весь голос говорить правду, называть вещи своими именами, ничего при этом не скрывая, и продолжать выступать в таком духе – громко, ясно и часто.
– Иными словами, вы хотите появляться на экране телевизора четыре раза в неделю вместо двух? – ехидно заметил Рей Паулсен.
Ним пропустил это замечание мимо ушей.
– В нашей компании мы должны взять за правило, – продолжал он, – постоянно во всеуслышание провозглашать то, что известно каждому сидящему за столом. На прошлой неделе наша предельная нагрузка достигла двадцати двух миллионов киловатт, и потребность в мощности увеличивается на миллион киловатт каждый год. При подобных темпах роста спроса на электроэнергию через три года мы начнем испытывать нехватку ресурсов, а через четыре года у нас их вообще не останется. И как же мы будем справляться с подобной ситуацией? Ответ прост: никак! Любому дураку понятно, что нас ждет: пройдет три года, и резервных мощностей не останется, стоит наступить жаре, а через шесть лет их не будет вообще каждый летний день. Мы просто обязаны добиться разрешения на строительство новых электростанций, мы должны разъяснить общественности, что нас всех ждет, если мы их не построим.
Воцарившееся молчание нарушила Ван Бэрен:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10