– Наверное, Короли – еще более крутые колдуны, чем все эти Великие Магистры…
– Молодец, сэр Макс. Именно так и обстояли дела. И до сих пор обстоят, собственно. Его Величество Гуриг Восьмой ни в чем не уступает своим великим предшественникам. А кого-то из них, пожалуй, даже превосходит.
– А, собственно, зачем тогда нужны мы? – осведомился я. – Ну, если он такой крутой… Для виду, что ли? Или просто лень ему?.. А что, и правильно: не царское это дело – порядок наводить.
– Да погоди ты, не тараторь. Выслушай сначала. Магия наших монархов – дело особое. Для такой ерунды, как наведение порядка, она не очень-то годится, так что наш Дом у Моста все же не только для красоты строили. Правители Соединенного Королевства все больше отношения с землей, небом и прочими стихиями улаживают. Понятно, что они и многое другое могут – кто-то больше, как легендарный Король Мёнин, кто-то меньше, но это не имеет особого значения. Все наши монархи обладают почти безграничной властью над стихиями, вот это действительно важно.
– Это как? – опешил я. – Дождь, что ли, вызывают в неурожайные годы?
– И это тоже, – спокойно согласился шеф. – Между прочим, в Соединенном Королевстве не так уж много найдется людей, достаточно начитанных, чтобы знать смысл словосочетания “неурожайный год”. В других краях такая беда порой случается. Но не у нас. А почему, как ты думаешь, Соединенное Королевство всегда было богатейшей державой этого Мира? Где еще правитель может отдать приказ кормить в трактирах всех голодных за счет казны, а потом исправно оплачивать счета в конце года? То-то же.
– Ну да, действительно. Я сперва сам удивлялся, а потом привык и перестал… Выходит, земля тут не сама по себе такая плодородная? И климат не просто так мягкий? А я-то нарадоваться не могу: зимой нет морозов, летом – никакой тебе жары, красота… Это что же, Его Величеству Гуригу Восьмому спасибо говорить надо?
– Ну да. И не только за урожаи и мягкий климат. За отсутствие землетрясений, наводнений, ураганов, тайфунов и прочих неприятностей в таком роде. Наши Короли умеют договариваться со стихиями. Как – понятия не имею.
– Даже вы не знаете? – недоверчиво спросил я.
Шеф помотал головой.
– Чтобы знать, нужно быть, как минимум, наследным принцем. Это же не просто тайна, которую нельзя разглашать, но при большом желании можно выведать, а фундаментальное отличие наших монархов от прочих людей. Даже если Его Величество Гуриг вдруг возжелает читать лекции студентам на соответствующую тему, они его не поймут. И мы с тобой не поймем. Ну а если, паче чаяния, поймем, все равно не сумеем воспользоваться новым знанием… Собственно, поэтому никому не приходило в голову упразднять монархию – кроме разве что совсем уж отъявленных безумцев, но таких было немного во все времена.
– А как же смена династий? Я же читал: их вроде до Гуригов несколько было.
– Ну да. Сперва потомки Халлы Махуна Мохнатого, потом воинственная Хоттийская династия, которой положил начало Шидо Айигокхи, Принц Плоских Гор; высокомерные угуландские колдуны называли его “принцем плоских шуток”, но, если верить историческим хроникам, слова поперек ему сказать не смели. Потом, когда вдова последнего из Айигокхи, королева Вельдхут, отреклась от престола и удалилась в Куанкулех, в Соединенном Королевстве воцарились вурдалаки Клакки – вот уж при ком тут была тишь да гладь! – и только после них к власти пришли предки Его Величества Гурига. Но заклинать бури, усмирять морозы, возвращать реки в берега и обеспечивать подданным по два урожая в год умели абсолютно все Короли, подтверждений тому в исторических хрониках полным-полно. Следовательно… Следовательно – что?
– Я должен сделать умное лицо и сказать: “Следовательно, эта способность не наследственная, а приобретенная”, – так, что ли?.. Ну ясно. Значит, должен быть специальный ритуал. Что-то такое во время коронации с ними проделывают. “Инициация” называется… Однако! Выходит, у нас тут короли-шаманы, все как один. А я живу как дурак, не знаю ничего.
– Ну вот, теперь знаешь, – пожал плечами Джуффин. – Не больше, чем знает об этом любой школьник, зато ненамного меньше, чем я сам. Дело-то действительно темное… Что касается визита Его Величества на остров Муримах, лично я не сомневаюсь: цель его как-то связана с Королевской магией. Гуриг предпринимает такие путешествия более-менее регулярно, примерно раз в дюжину лет. Его отец, к слову сказать, не пренебрегал поездками на Муримах даже в Смутные Времена; вообще, как я понимаю, это очень древняя традиция. Предупреждая твои расспросы, могу сказать: никаких подробностей я не знаю. Честное слово, Макс. Ни меня, ни моих подчиненных еще ни разу не просили сопровождать Короля в таких поездках. До сих пор это было обязанностью ребят из Ордена Семилистника. Не удивлюсь, если и на сей раз без них не обойдется. И не стану скрывать: я надеюсь узнать эти самые подробности от тебя – раз уж все так удачно сложилось. Мне уже давно любопытно: что там такое на этом Муримахе зарыто?..
Я вздохнул. Интересно, как он себе это представляет? Шпион из меня тот еще. Я живу как во сне и редко замечаю, что творится у меня под носом. Теперь, выходит, придется замечать.
– Еще вот что, – бодро говорил Джуффин. – Будь готов, что перед отъездом с тебя возьмут специальную клятву: молчать обо всем, что увидишь и услышишь во время экспедиции. Гуриг, возможно, и рад бы избавить тебя от этой неприятной процедуры, ограничившись честным словом, но не все в его власти. Большинству древних обычаев он сам вынужден подчиняться, ты же знаешь… Считается, что нарушивший такую клятву загорится как факел и умрет в страшных муках, прежде чем договорит первую же фразу. Имей в виду: вполне возможно, что это правда, проверять пока никто не пробовал, поэтому не вздумай отправлять отчеты о путешествии своим знакомым девушкам и прочим заинтересованным лицам. Безмолвная речь так же опасна для клятвопреступника, как обычная болтовня. О письмах и не говорю: это еще хуже… И пожалуйста, не делай такое трагическое лицо: как только вернешься, с этим безобразием будет покончено. Моих скромных познаний в магии хватит, чтобы снять с тебя древние чары. Сколько уж раз этим занимался…
Я изумленно покачал головой. Оставалось надеяться, что в финале путешествия мне не отрежут голову – для пущей надежности.
Меж тем шеф явно решил меня добить.
– И последнее. Клятву, как я понимаю, с тебя возьмут только завтра, но молчать начинай прямо сейчас. Никому не говори, что едешь с Королем на Муримах. Ни слова, ни намека, ни записки. Если вдруг станут спрашивать, отпирайся как сумеешь. Не трудись быть убедительным, ври, что в голову взбредет. А еще лучше – просто не суйся туда, где тебе будут задавать вопросы. В Дом у Моста, например. Как-нибудь переживем нынче вечером твое отсутствие. Да и спать тебе сегодня лучше в одиночестве. Например, у меня. Имей в виду: это не приглашение, а приказ. Я сам заеду к тебе домой, объясню, что это моя придурь, а не твоя. И приятелям твоим скажу, чтобы не трудились слать тебе зов, не отвлекали от размышлений о бренности всего сущего – словом, придумаю что-нибудь. Но уж и ты, будь любезен, сделай вид, что Безмолвной речи не существует. Ясно?
– Наоборот. Вот теперь я уже ничего не понимаю. Что именно является тайной? Отъезд Его Величества? Или мое участие в этой экспедиции? Хотите сказать, никто не пронюхает? Сами сколько раз говорили: в Ехо полно дерьмовых ясновидцев! Святая правда: здесь все всё друг про друга узнают примерно за полчаса до происшествия. А уж про Короля…
– Погоди, Макс, не тарахти. Успокойся. Отъезд Короля вовсе не тайна, завтра полгорода сбежится его провожать; о твоем участии в этом деле пока никто не знает, но и это не ахти какой секрет. Просто – ну, скажем, есть такая примета: не болтать о путешествии, пока оно не началось. Так-то суеверных людей не много, о собственных планах болтают с утра до ночи, но уж ради благополучия Его Величества все стараются как могут. А уж мы с тобой тем более должны: положение обязывает.
– Примета, значит, – вздохнул я. – Просто суеверие. А я из-за этого суеверия перед отъездом домой показаться не моги. Даже зов послать никому нельзя. Ну-ну…
Объяснения шефа показались мне, мягко говоря, неубедительными. С другой стороны, кто их разберет? Что чужаку, вроде меня, бабкины сказки и чушь собачья, то местным жителям – вполне себе магия, да еще небось какой-нибудь внушающей уважение сорок девятой ступени…
– Примета. Просто дурацкая примета, дырку над ней в небе, – с невинной улыбкой подтвердил Джуффин. – А теперь брысь отсюда. Ты же сидя спишь! Спальня для гостей на первом этаже, возле выхода в сад, ты еще не забыл?
Так я оказался под домашним арестом. Полдня проспал как убитый. Я бы и со второй половиной дня поступил столь же сурово, но меня разбудил зов моего коллеги и, с позволения сказать, друга, сэра Мелифаро. Господин Почтеннейший Начальник Тайного Сыска явно переоценил силу собственных приказов. Не сомневаюсь, что запрет, наложенный на переговоры со мной, только раззадорил этого парня. Так-то он вполне мог бы не вспоминать о моем существовании еще полдюжины дней.
“Что ты натворил, горе мое? – спросил Мелифаро. – Откусил по запарке голову Великого Магистра Нуфлина Мони Маха? И теперь знаешь все его тайные планы? И тебя не выпустят на улицу, пока ты все не забудешь? И я не увижу тебя как минимум три сотни лет? Какое счастье! Поверить не могу!”
Для того, кто хорошо знаком с сэром Мелифаро, эта тирада должна была означать примерно следующее: “Надеюсь, с тобой все в порядке? Я очень беспокоюсь. Ты уж там держись”. Я был знаком с ним более чем хорошо, но дружеское участие – не совсем то, в чем я нуждаюсь спросонок.
“Если я буду с тобой трепаться, голову откусят мне, – ответил я. – Поэтому исчезни. И не больно радуйся: через пару дюжин дней я объявлюсь – вот тебе мое зловещее пророчество”.
“Всего через пару дюжин дней? И нет спасения? Какой ужас, – с явным облегчением сказал Мелифаро. – Пойду сообщу эту скорбную весть Шурфу и сэру Кофе. Ненавижу страдать в одиночестве”.
Интересно, что им там Джуффин такого про меня наговорил? Заставить сразу трех сотрудников Тайного Сыска всерьез тревожиться о моем благополучии – это надо уметь. Все-таки они меня не первый день знают, могли бы привыкнуть к тому, что я – крупнейший коллекционер приключений на свою задницу, и это, как показывает практика, вполне безобидное хобби, не хуже прочих.
Поняв, что заснуть снова не получится, и приведя себя в чувство при помощи большого кувшина камры, я слонялся по пустому дому Джуффина и нервничал так, словно мне предстояло нечто среднее между выпускным экзаменом по химии и казнью через повешение. Думы о грядущей придворной жизни – пусть даже в облегченном, походном варианте – приводили меня в отчаяние. Было совершенно очевидно, что я опозорюсь незамедлительно, еще на пороге замка Рулх, а потом еще раз и еще; буду покрывать себя позором ежечасно, с перерывом на сон, если, конечно, не выяснится, что спать при Дворе тоже следует каким-то особым образом: скажем, сидя на корточках, закрыв лицо руками, или ритуально ворочаться с боку на бок каждые полчаса, отмеряя таким образом ход времени, – кто знает, как у них там заведено?.. В любом случае я буду жалок, смешон и нелеп; хорошо еще, если Гуриг сочтет это подходящим развлечением. Огорчать Короля мне искренне не хотелось: во-первых, он действительно был мне симпатичен, а во-вторых, кто его знает, вдруг огорчение Его Величества чревато смерчами, тайфунами и многолетней засухой? То-то и оно.
Лишний раз убедившись, что безделье – мать всех тревог, я так и не нашел себе путного занятия. Хватался за книги, но тут же откладывал их в сторону. Перебирал безделушки шефа, раздумывая: а не заставить ли одну из них поведать о событиях давно минувших дней? Полезное упражнение в Истинной магии и одновременно развлечение, не хуже кино. Но колдовать было лень, да и вряд ли мне сейчас удалось бы должным образом сконцентрироваться на чем бы то ни было. О том, чтобы прогуляться, и речи быть не могло: шеф велел мне таиться от мира, а с ним хрен поспоришь. Даже песик Джуффина по имени Хуф, который, кажется, считал меня не человеком, а очень крупным щенком неизвестной породы и, соответственно, отличным товарищем для разных собачьих игр, на сей раз почему-то предпочел дрыхнуть на моей подушке. А ведь как славно могли бы скакать галопом по саду, вытоптали бы пару-тройку клумб на радость сэру Джуффину Халли…
Но это явно был не мой день.
Словом, когда шеф приехал, чтобы собственноручно доставить меня в Королевскую резиденцию, я только что на шею ему не бросился. Пулей полетел в ванную, умылся, кое-как привел себя в порядок (то есть с неудовольствием ощупал небритый подбородок, собрал в хвост отросшие патлы и поспешно затолкал это позорище под тюрбан), закутался в Мантию Смерти, которую мне в ту пору полагалось носить на службе, и вытянулся в струнку на пороге: дескать, готов ко всему. Однако Джуффин неодобрительно покачал головой.
– Надо бы тебе переодеться, – сказал он. – В этом путешествии у тебя будет официальный статус личного гостя Его Величества, а не государственного служащего. Считается, будто Гуриг вовсе не приказывал тебе участвовать в его сопровождении, а в частном порядке предложил тебе провести отпуск в его обществе. Король объяснил мне, что так всем будет удобнее: гость в отличие от служащего имеет право приближаться к Его Величеству без специального доклада, обедать с ним за одним столом, беседовать на любые темы без предварительного согласования с секретарем – в общем, понятно, да?..
– Ну, пусть считается, что понятно. Только у меня нет никакой другой одежды. Вы же мне домой заехать не дали.
– Тоже мне проблема, – отмахнулся шеф. – Моя гардеробная на втором этаже, рядом с кабинетом. Надевай что хочешь, мы же почти одного роста. И какую-нибудь сменную одежду подбери, пригодится. Сапоги, в которых ты ходил, когда тут поселился, валяются где-то в твоей спальне, поищи. А больше ничего не нужно: все-таки с Королем едешь. Вряд ли Его Величество позволит тебе бедствовать в пути. Не его стиль.
Я кивнул и отправился переодеваться. Возможность порыться в шкафах (практически в исподнем) Джуффина представлялась мне чем-то вроде инициации, новым дивным этапом окончательного и бесповоротного погружения в некую невнятную, но безусловно зловещую неизвестность. На пороге я молитвенно сложил руки, трепеща, сунул нос в пропахшую травяными благовониями полутьму. Не обнаружив в гардеробной ни единого чудовища из иного Мира, ни даже какой-нибудь завалящей мумии мятежного Магистра – словом, вообще ничего, кроме одежды и обуви, – я был слегка разочарован, но виду не подал. Сказал себе, что шеф, не будь дурак, просто сделал ужасающее население своих шкафов невидимым, тем и утешился.
Джуффин оглядел меня, удовлетворенно кивнул, и мы наконец поехали в замок Рулх. По дороге я чуть было не загубил свою репутацию самого лихого ездока в Соединенном Королевстве. Все же амобилер, как я в свое время выяснил, едет с той скоростью, о которой в глубине души мечтает возница. Подчиняется скорее потаенному желанию, чем насущной необходимости. До сих пор ребяческая страсть к быстрой езде шла мне на пользу: там, где специально обученный профессионал тратил на дорогу час, я добирался за десять – пятнадцать минут, повергая в священный трепет своих коллег и случайных свидетелей. Но на сей раз я страстно желал оттянуть финал поездки и, соответственно, начало своей придворной карьеры – желательно на несколько столетий. В крайнем случае, хоть на часок.
Вот этот самый “часок” мы и тащились до Королевской резиденции. Пешком быстрее дошли бы, честное слово! Джуффин косился на меня с немым изумлением, но у него хватило милосердия не комментировать происходящее. Сидел рядом, попыхивал трубкой, ухмылялся каким-то своим мыслям – словом, в отличие от меня вовсю наслаждался поездкой, прекрасным весенним вечером и грядущим задушевным общением с нашим абсолютным монархом, дырку над ним в небе.
Когда мы въехали на мост, соединяющий Левобережье с островом, где высится замок Рулх, амобилер, повинуясь моему страстному желанию оттянуть роковой момент, и вовсе пополз со скоростью обожравшейся улитки. Только что назад не пятился – надо понимать, на это мне чуть-чуть не хватало могущества. Поэтому мост мы все-таки преодолели.
Но дальше ехать не пришлось. Сразу за мостом Джуффин велел мне свернуть на обочину, остановиться и выйти; несколько секунд спустя из влажной чернильно-лиловой тьмы вынырнуло существо, с ног до головы закутанное в лоохи с капюшоном, на манер кеттарийских горцев. Не поздоровавшись с нами и вообще не издав ни звука, существо уселось за рычаг нашего амобилера, лихо развернуло его на сто восемьдесят градусов и уехало обратно, в город, на вполне приличной, чего уж греха таить, скорости.
1 2 3 4 5 6
– Молодец, сэр Макс. Именно так и обстояли дела. И до сих пор обстоят, собственно. Его Величество Гуриг Восьмой ни в чем не уступает своим великим предшественникам. А кого-то из них, пожалуй, даже превосходит.
– А, собственно, зачем тогда нужны мы? – осведомился я. – Ну, если он такой крутой… Для виду, что ли? Или просто лень ему?.. А что, и правильно: не царское это дело – порядок наводить.
– Да погоди ты, не тараторь. Выслушай сначала. Магия наших монархов – дело особое. Для такой ерунды, как наведение порядка, она не очень-то годится, так что наш Дом у Моста все же не только для красоты строили. Правители Соединенного Королевства все больше отношения с землей, небом и прочими стихиями улаживают. Понятно, что они и многое другое могут – кто-то больше, как легендарный Король Мёнин, кто-то меньше, но это не имеет особого значения. Все наши монархи обладают почти безграничной властью над стихиями, вот это действительно важно.
– Это как? – опешил я. – Дождь, что ли, вызывают в неурожайные годы?
– И это тоже, – спокойно согласился шеф. – Между прочим, в Соединенном Королевстве не так уж много найдется людей, достаточно начитанных, чтобы знать смысл словосочетания “неурожайный год”. В других краях такая беда порой случается. Но не у нас. А почему, как ты думаешь, Соединенное Королевство всегда было богатейшей державой этого Мира? Где еще правитель может отдать приказ кормить в трактирах всех голодных за счет казны, а потом исправно оплачивать счета в конце года? То-то же.
– Ну да, действительно. Я сперва сам удивлялся, а потом привык и перестал… Выходит, земля тут не сама по себе такая плодородная? И климат не просто так мягкий? А я-то нарадоваться не могу: зимой нет морозов, летом – никакой тебе жары, красота… Это что же, Его Величеству Гуригу Восьмому спасибо говорить надо?
– Ну да. И не только за урожаи и мягкий климат. За отсутствие землетрясений, наводнений, ураганов, тайфунов и прочих неприятностей в таком роде. Наши Короли умеют договариваться со стихиями. Как – понятия не имею.
– Даже вы не знаете? – недоверчиво спросил я.
Шеф помотал головой.
– Чтобы знать, нужно быть, как минимум, наследным принцем. Это же не просто тайна, которую нельзя разглашать, но при большом желании можно выведать, а фундаментальное отличие наших монархов от прочих людей. Даже если Его Величество Гуриг вдруг возжелает читать лекции студентам на соответствующую тему, они его не поймут. И мы с тобой не поймем. Ну а если, паче чаяния, поймем, все равно не сумеем воспользоваться новым знанием… Собственно, поэтому никому не приходило в голову упразднять монархию – кроме разве что совсем уж отъявленных безумцев, но таких было немного во все времена.
– А как же смена династий? Я же читал: их вроде до Гуригов несколько было.
– Ну да. Сперва потомки Халлы Махуна Мохнатого, потом воинственная Хоттийская династия, которой положил начало Шидо Айигокхи, Принц Плоских Гор; высокомерные угуландские колдуны называли его “принцем плоских шуток”, но, если верить историческим хроникам, слова поперек ему сказать не смели. Потом, когда вдова последнего из Айигокхи, королева Вельдхут, отреклась от престола и удалилась в Куанкулех, в Соединенном Королевстве воцарились вурдалаки Клакки – вот уж при ком тут была тишь да гладь! – и только после них к власти пришли предки Его Величества Гурига. Но заклинать бури, усмирять морозы, возвращать реки в берега и обеспечивать подданным по два урожая в год умели абсолютно все Короли, подтверждений тому в исторических хрониках полным-полно. Следовательно… Следовательно – что?
– Я должен сделать умное лицо и сказать: “Следовательно, эта способность не наследственная, а приобретенная”, – так, что ли?.. Ну ясно. Значит, должен быть специальный ритуал. Что-то такое во время коронации с ними проделывают. “Инициация” называется… Однако! Выходит, у нас тут короли-шаманы, все как один. А я живу как дурак, не знаю ничего.
– Ну вот, теперь знаешь, – пожал плечами Джуффин. – Не больше, чем знает об этом любой школьник, зато ненамного меньше, чем я сам. Дело-то действительно темное… Что касается визита Его Величества на остров Муримах, лично я не сомневаюсь: цель его как-то связана с Королевской магией. Гуриг предпринимает такие путешествия более-менее регулярно, примерно раз в дюжину лет. Его отец, к слову сказать, не пренебрегал поездками на Муримах даже в Смутные Времена; вообще, как я понимаю, это очень древняя традиция. Предупреждая твои расспросы, могу сказать: никаких подробностей я не знаю. Честное слово, Макс. Ни меня, ни моих подчиненных еще ни разу не просили сопровождать Короля в таких поездках. До сих пор это было обязанностью ребят из Ордена Семилистника. Не удивлюсь, если и на сей раз без них не обойдется. И не стану скрывать: я надеюсь узнать эти самые подробности от тебя – раз уж все так удачно сложилось. Мне уже давно любопытно: что там такое на этом Муримахе зарыто?..
Я вздохнул. Интересно, как он себе это представляет? Шпион из меня тот еще. Я живу как во сне и редко замечаю, что творится у меня под носом. Теперь, выходит, придется замечать.
– Еще вот что, – бодро говорил Джуффин. – Будь готов, что перед отъездом с тебя возьмут специальную клятву: молчать обо всем, что увидишь и услышишь во время экспедиции. Гуриг, возможно, и рад бы избавить тебя от этой неприятной процедуры, ограничившись честным словом, но не все в его власти. Большинству древних обычаев он сам вынужден подчиняться, ты же знаешь… Считается, что нарушивший такую клятву загорится как факел и умрет в страшных муках, прежде чем договорит первую же фразу. Имей в виду: вполне возможно, что это правда, проверять пока никто не пробовал, поэтому не вздумай отправлять отчеты о путешествии своим знакомым девушкам и прочим заинтересованным лицам. Безмолвная речь так же опасна для клятвопреступника, как обычная болтовня. О письмах и не говорю: это еще хуже… И пожалуйста, не делай такое трагическое лицо: как только вернешься, с этим безобразием будет покончено. Моих скромных познаний в магии хватит, чтобы снять с тебя древние чары. Сколько уж раз этим занимался…
Я изумленно покачал головой. Оставалось надеяться, что в финале путешествия мне не отрежут голову – для пущей надежности.
Меж тем шеф явно решил меня добить.
– И последнее. Клятву, как я понимаю, с тебя возьмут только завтра, но молчать начинай прямо сейчас. Никому не говори, что едешь с Королем на Муримах. Ни слова, ни намека, ни записки. Если вдруг станут спрашивать, отпирайся как сумеешь. Не трудись быть убедительным, ври, что в голову взбредет. А еще лучше – просто не суйся туда, где тебе будут задавать вопросы. В Дом у Моста, например. Как-нибудь переживем нынче вечером твое отсутствие. Да и спать тебе сегодня лучше в одиночестве. Например, у меня. Имей в виду: это не приглашение, а приказ. Я сам заеду к тебе домой, объясню, что это моя придурь, а не твоя. И приятелям твоим скажу, чтобы не трудились слать тебе зов, не отвлекали от размышлений о бренности всего сущего – словом, придумаю что-нибудь. Но уж и ты, будь любезен, сделай вид, что Безмолвной речи не существует. Ясно?
– Наоборот. Вот теперь я уже ничего не понимаю. Что именно является тайной? Отъезд Его Величества? Или мое участие в этой экспедиции? Хотите сказать, никто не пронюхает? Сами сколько раз говорили: в Ехо полно дерьмовых ясновидцев! Святая правда: здесь все всё друг про друга узнают примерно за полчаса до происшествия. А уж про Короля…
– Погоди, Макс, не тарахти. Успокойся. Отъезд Короля вовсе не тайна, завтра полгорода сбежится его провожать; о твоем участии в этом деле пока никто не знает, но и это не ахти какой секрет. Просто – ну, скажем, есть такая примета: не болтать о путешествии, пока оно не началось. Так-то суеверных людей не много, о собственных планах болтают с утра до ночи, но уж ради благополучия Его Величества все стараются как могут. А уж мы с тобой тем более должны: положение обязывает.
– Примета, значит, – вздохнул я. – Просто суеверие. А я из-за этого суеверия перед отъездом домой показаться не моги. Даже зов послать никому нельзя. Ну-ну…
Объяснения шефа показались мне, мягко говоря, неубедительными. С другой стороны, кто их разберет? Что чужаку, вроде меня, бабкины сказки и чушь собачья, то местным жителям – вполне себе магия, да еще небось какой-нибудь внушающей уважение сорок девятой ступени…
– Примета. Просто дурацкая примета, дырку над ней в небе, – с невинной улыбкой подтвердил Джуффин. – А теперь брысь отсюда. Ты же сидя спишь! Спальня для гостей на первом этаже, возле выхода в сад, ты еще не забыл?
Так я оказался под домашним арестом. Полдня проспал как убитый. Я бы и со второй половиной дня поступил столь же сурово, но меня разбудил зов моего коллеги и, с позволения сказать, друга, сэра Мелифаро. Господин Почтеннейший Начальник Тайного Сыска явно переоценил силу собственных приказов. Не сомневаюсь, что запрет, наложенный на переговоры со мной, только раззадорил этого парня. Так-то он вполне мог бы не вспоминать о моем существовании еще полдюжины дней.
“Что ты натворил, горе мое? – спросил Мелифаро. – Откусил по запарке голову Великого Магистра Нуфлина Мони Маха? И теперь знаешь все его тайные планы? И тебя не выпустят на улицу, пока ты все не забудешь? И я не увижу тебя как минимум три сотни лет? Какое счастье! Поверить не могу!”
Для того, кто хорошо знаком с сэром Мелифаро, эта тирада должна была означать примерно следующее: “Надеюсь, с тобой все в порядке? Я очень беспокоюсь. Ты уж там держись”. Я был знаком с ним более чем хорошо, но дружеское участие – не совсем то, в чем я нуждаюсь спросонок.
“Если я буду с тобой трепаться, голову откусят мне, – ответил я. – Поэтому исчезни. И не больно радуйся: через пару дюжин дней я объявлюсь – вот тебе мое зловещее пророчество”.
“Всего через пару дюжин дней? И нет спасения? Какой ужас, – с явным облегчением сказал Мелифаро. – Пойду сообщу эту скорбную весть Шурфу и сэру Кофе. Ненавижу страдать в одиночестве”.
Интересно, что им там Джуффин такого про меня наговорил? Заставить сразу трех сотрудников Тайного Сыска всерьез тревожиться о моем благополучии – это надо уметь. Все-таки они меня не первый день знают, могли бы привыкнуть к тому, что я – крупнейший коллекционер приключений на свою задницу, и это, как показывает практика, вполне безобидное хобби, не хуже прочих.
Поняв, что заснуть снова не получится, и приведя себя в чувство при помощи большого кувшина камры, я слонялся по пустому дому Джуффина и нервничал так, словно мне предстояло нечто среднее между выпускным экзаменом по химии и казнью через повешение. Думы о грядущей придворной жизни – пусть даже в облегченном, походном варианте – приводили меня в отчаяние. Было совершенно очевидно, что я опозорюсь незамедлительно, еще на пороге замка Рулх, а потом еще раз и еще; буду покрывать себя позором ежечасно, с перерывом на сон, если, конечно, не выяснится, что спать при Дворе тоже следует каким-то особым образом: скажем, сидя на корточках, закрыв лицо руками, или ритуально ворочаться с боку на бок каждые полчаса, отмеряя таким образом ход времени, – кто знает, как у них там заведено?.. В любом случае я буду жалок, смешон и нелеп; хорошо еще, если Гуриг сочтет это подходящим развлечением. Огорчать Короля мне искренне не хотелось: во-первых, он действительно был мне симпатичен, а во-вторых, кто его знает, вдруг огорчение Его Величества чревато смерчами, тайфунами и многолетней засухой? То-то и оно.
Лишний раз убедившись, что безделье – мать всех тревог, я так и не нашел себе путного занятия. Хватался за книги, но тут же откладывал их в сторону. Перебирал безделушки шефа, раздумывая: а не заставить ли одну из них поведать о событиях давно минувших дней? Полезное упражнение в Истинной магии и одновременно развлечение, не хуже кино. Но колдовать было лень, да и вряд ли мне сейчас удалось бы должным образом сконцентрироваться на чем бы то ни было. О том, чтобы прогуляться, и речи быть не могло: шеф велел мне таиться от мира, а с ним хрен поспоришь. Даже песик Джуффина по имени Хуф, который, кажется, считал меня не человеком, а очень крупным щенком неизвестной породы и, соответственно, отличным товарищем для разных собачьих игр, на сей раз почему-то предпочел дрыхнуть на моей подушке. А ведь как славно могли бы скакать галопом по саду, вытоптали бы пару-тройку клумб на радость сэру Джуффину Халли…
Но это явно был не мой день.
Словом, когда шеф приехал, чтобы собственноручно доставить меня в Королевскую резиденцию, я только что на шею ему не бросился. Пулей полетел в ванную, умылся, кое-как привел себя в порядок (то есть с неудовольствием ощупал небритый подбородок, собрал в хвост отросшие патлы и поспешно затолкал это позорище под тюрбан), закутался в Мантию Смерти, которую мне в ту пору полагалось носить на службе, и вытянулся в струнку на пороге: дескать, готов ко всему. Однако Джуффин неодобрительно покачал головой.
– Надо бы тебе переодеться, – сказал он. – В этом путешествии у тебя будет официальный статус личного гостя Его Величества, а не государственного служащего. Считается, будто Гуриг вовсе не приказывал тебе участвовать в его сопровождении, а в частном порядке предложил тебе провести отпуск в его обществе. Король объяснил мне, что так всем будет удобнее: гость в отличие от служащего имеет право приближаться к Его Величеству без специального доклада, обедать с ним за одним столом, беседовать на любые темы без предварительного согласования с секретарем – в общем, понятно, да?..
– Ну, пусть считается, что понятно. Только у меня нет никакой другой одежды. Вы же мне домой заехать не дали.
– Тоже мне проблема, – отмахнулся шеф. – Моя гардеробная на втором этаже, рядом с кабинетом. Надевай что хочешь, мы же почти одного роста. И какую-нибудь сменную одежду подбери, пригодится. Сапоги, в которых ты ходил, когда тут поселился, валяются где-то в твоей спальне, поищи. А больше ничего не нужно: все-таки с Королем едешь. Вряд ли Его Величество позволит тебе бедствовать в пути. Не его стиль.
Я кивнул и отправился переодеваться. Возможность порыться в шкафах (практически в исподнем) Джуффина представлялась мне чем-то вроде инициации, новым дивным этапом окончательного и бесповоротного погружения в некую невнятную, но безусловно зловещую неизвестность. На пороге я молитвенно сложил руки, трепеща, сунул нос в пропахшую травяными благовониями полутьму. Не обнаружив в гардеробной ни единого чудовища из иного Мира, ни даже какой-нибудь завалящей мумии мятежного Магистра – словом, вообще ничего, кроме одежды и обуви, – я был слегка разочарован, но виду не подал. Сказал себе, что шеф, не будь дурак, просто сделал ужасающее население своих шкафов невидимым, тем и утешился.
Джуффин оглядел меня, удовлетворенно кивнул, и мы наконец поехали в замок Рулх. По дороге я чуть было не загубил свою репутацию самого лихого ездока в Соединенном Королевстве. Все же амобилер, как я в свое время выяснил, едет с той скоростью, о которой в глубине души мечтает возница. Подчиняется скорее потаенному желанию, чем насущной необходимости. До сих пор ребяческая страсть к быстрой езде шла мне на пользу: там, где специально обученный профессионал тратил на дорогу час, я добирался за десять – пятнадцать минут, повергая в священный трепет своих коллег и случайных свидетелей. Но на сей раз я страстно желал оттянуть финал поездки и, соответственно, начало своей придворной карьеры – желательно на несколько столетий. В крайнем случае, хоть на часок.
Вот этот самый “часок” мы и тащились до Королевской резиденции. Пешком быстрее дошли бы, честное слово! Джуффин косился на меня с немым изумлением, но у него хватило милосердия не комментировать происходящее. Сидел рядом, попыхивал трубкой, ухмылялся каким-то своим мыслям – словом, в отличие от меня вовсю наслаждался поездкой, прекрасным весенним вечером и грядущим задушевным общением с нашим абсолютным монархом, дырку над ним в небе.
Когда мы въехали на мост, соединяющий Левобережье с островом, где высится замок Рулх, амобилер, повинуясь моему страстному желанию оттянуть роковой момент, и вовсе пополз со скоростью обожравшейся улитки. Только что назад не пятился – надо понимать, на это мне чуть-чуть не хватало могущества. Поэтому мост мы все-таки преодолели.
Но дальше ехать не пришлось. Сразу за мостом Джуффин велел мне свернуть на обочину, остановиться и выйти; несколько секунд спустя из влажной чернильно-лиловой тьмы вынырнуло существо, с ног до головы закутанное в лоохи с капюшоном, на манер кеттарийских горцев. Не поздоровавшись с нами и вообще не издав ни звука, существо уселось за рычаг нашего амобилера, лихо развернуло его на сто восемьдесят градусов и уехало обратно, в город, на вполне приличной, чего уж греха таить, скорости.
1 2 3 4 5 6