» — подумал Сарьон, испытующе глядя на Менджу. Судя по спокойствию и самодовольной улыбке Волшебника, он не понимал ничего. В конце концов, Менджу был еще молод, когда его вышвырнули из Тимхаллана. Наверное, он мало знал о Дуук-тсарит, о возможностях этого ордена — о том, что они способны засечь приближение бабочки по взмахам ее крыльев и могут заглянуть в мысли человека.Менджу радовался вновь обретенным магическим способностям, но истинную мощь магии он подзабыл. Он рассматривал ее как забавную игрушку, не более того. Когда доходило до дела, он предпочитал Технику.— Это штурмовик, — резким тоном произнес он. — Уже недолго. — Он бросил взгляд на Джорама. — Наш друг способен идти, отец? Придется тебе ему помочь. Я должен управлять корабельными орудиями.Он снова что-то сказал в устройство. На сей раз скрежета было куда меньше. Голос, говоривший из этой хитрой штуковины у него в руке, был яснее, и Сарьон, судя по внимательности, с которой Менджу смотрел в небеса, решил, что тот общается с каким-то чудовищем, которое призвал себе на помощь.Проследив за взглядом мага, Сарьон все равно ничего не увидел и подумал, что тварь может оказаться невидимой, но тут его взгляд привлекла вспышка света. Он разинул рот, не готовый к той чудовищной скорости, с которой приближалось это создание. Только что это было словно крохотной звездочкой, которая перепутала день с ночью, а через мгновение летящая тварь уже стала больше солнца, затем больше десяти солнц. Теперь он ясно видел ее и оцепенел, потрясенный.Каталист не участвовал в битве на Поле Доблести. Он лишь слышал о гигантских железных тварях, о странных людях с металлической кожей. Впервые он видел создание Темного искусства, и душа его затрепетала от страха и благоговения.Чудовище было сделано словно из серебра, его тело сверкало на солнце. У него были крылья, но жесткие и неподвижные, и Сарьон терялся в догадках о том, как оно может лететь так быстро. У существа не было шеи и головы. На переднем конце его тела мигали разноцветные глаза. Единственным звуком, который оно издавало, был гул, теперь такой громкий, что почти заглушал голос Менджу.Сарьон ощутил теплое и ободряющее пожатие руки Джорама.— Держись, отец, — тихо проговорил он. Притянув его к себе, он добавил еле слышно: — Сделай вид, будто возишься с моей раной.Глядя на мага, который был полностью поглощен созерцанием приближающегося чудовища, Сарьон наклонился поближе к Джораму.— Мы не можем позволить ему отвести нас на борт этого корабля. Когда он погонит нас отсюда, следи за мной — я дам знак. — Джорам помолчал, затем тихо добавил: — Когда это случится, убери Гвен с дороги.Сарьон некоторое время молчал, не в силах ответить. Когда он заговорил, голос его звучал сипло.— Сын мой, ты даже с Темным Мечом не одолеешь их всех! Ты понимаешь, что говоришь? — Он не поднимал головы, делая вид, что занимается раной.Джорам коснулся его лица и заставил поднять голову — и Сарьон прочел ответ в его чистых карих глазах.— Так будет лучше, отец, — просто сказал он.— А что будет с твоей женой? — спросил Сарьон, когда смог преодолеть жгучую боль в груди.Джорам посмотрел на Храм, где в тени сидела Гвендолин, и одинокий солнечный луч сверкал в ее волосах.— Она полюбила Мертвого, который не дал ей ничего, кроме горя. — Мрачная улыбка искривила его губы. — Мне кажется, что, став мертвым, я окажусь полезнее, чем будучи живым. И, по крайней мере, — он удрученно вздохнул, — может, тогда она поговорит со мной. — Он крепче сжал руку Сарьона. — Оставляю ее на твое попечение, отец.«Сын мой, я не переживу этого!» — чуть не выкрикнул Сарьон. Но он сдержался, и слова его излились слезами. Нет, лучше в эти последние минуты не возмущать покой в душе Джорама.«Я буду держать его на руках, как в ту пору, когда он был младенцем. И когда эти карие глаза закроются навеки, когда та борьба, что он вел всю свою жизнь, завершится, тогда я встану и как смогу буду бороться с этим холодным и бесстрастным Присутствием, пока сам не паду».Ослепительная вспышка и взрыв заставили Сарьона очнуться от его мрачных размышлений. Луч света, исходящего от чудовища, ударил по плитам у алтарного камня, проделав огромную дыру в земле неподалеку от того места, где лежало тело Симкина. В воздух поднялись клубы дыма. Металлическая тварь, зависнув над землей, медленно опускалась.Менджу кричал в устройство — явно что-то спрашивал.— Что он говорит? — прошептал Сарьон.— Он спрашивает, уничтожили ли они колдуна. — Джорам помолчал, прислушиваясь, затем посмотрел на каталиста в мрачном изумлении. — Говорят, что да. По крайней мере, экраны не регистрируют ничего живого.— Ничего живого? Болваны! — ругнулся Сарьон, но, поймав предупреждающий взгляд Джорама, замолчал. Менджу шел к ним, внимательно оглядывая сад.— Похоже, наш приятель с револьвером покинул нас, — сказал маг. — Готовимся выступать, — он показал на Храм. — Если ты не хочешь, Джорам, чтобы твоя жена осталась здесь и стала постоянным членом этого незримого клуба, уведи-ка ее подальше от ее покойных телохранителей.— Я приведу ее, — предложил Сарьон.Каталист шел медленно, как будто отчаяние, завладевшее им, цеплялось ему за ноги и хватало за полы одеяния, мешая двигаться.Гвендолин сидела на пыльном полу за разбитым алтарем, положив голову на большую каменную урну. Она не подняла головы при приближении Сарьона, а продолжала глядеть прямо перед собой, в никуда. Каталист с жалостью смотрел на нее. Ее золотые волосы спутались, разорванное платье было в грязи. Ей было все равно, где она, что творится вокруг, ей было все равно, что случится с Джорамом и с ней самой.— Поторопись, отец, — безапелляционно приказал Менджу. — Иначе мы улетим без нее. Ты тоже будешь моим заложником.«Может, так даже будет милосерднее», — подумал Сарьон, протянув руку к Гвендолин. Девушка посмотрела на него. Покорная, как всегда, она охотно пошла за ним и начала было подниматься из своего убежища за алтарем. Но невидимые руки удерживали ее.В луче света, проникавшем сквозь пыль, Сарьон почти угадывал незримые глаза, с подозрением следящие за ним, незримые губы, неслышно приказывающие ему покинуть это священное место, которое он оскверняет своим присутствием. Впечатление было таким явственным, что он чуть было не зажал уши руками, чтобы не слышать, чуть не закрыл глаза, чтобы не видеть гнева и страдания в незримых очах.«Я схожу с ума!» — в ужасе подумал он.— Отец! — с угрозой сказал Менджу.Сарьон крепко взял Гвендолин за руку.— Я благодарен вам за то, что вы сделали, — сказал он в пустоту. — Но она еще принадлежит живым. Она не принадлежит вам. Вы должны отпустить ее.Мгновение ему казалось, что все напрасно. Холодные пальцы Гвендолин сомкнулись на его руке, но когда он попытался привлечь ее к себе, то встретил сопротивление столь сильное, что с таким же успехом мог попытаться сдвинуть с места сам Храм.— Прошу вас! — взмолился он.Он тянул Гвендолин к себе, мертвые — к себе. В этой абсурдной ситуации его охватило желание истерически расхохотаться, но он справился с собой, понимая, что этот смех в конце концов перейдет в плач и он просто упадет и будет сотрясаться в рыданиях, как перепуганное дитя. Беззвучные крики звучали у него в ушах, хотя он не слышал ни слова.Затем внезапно незримое сопротивление окончилось, словно кто-то усмирил их единственным словом.Гвендолин освободилась так неожиданно, что просто рухнула вперед, в объятия каталиста, чуть не уронив его. Он поймал ее, помог устоять, отбросил с ее лица спутанные золотые волосы. Казалось, ее ничуть не тревожит то, что творится вокруг. Она продолжала озираться с рассеянным интересом, словно все это происходило с кем-то другим, а не с ней самой.— А вы разве не идете? — спросила она, обернувшись к теням. Сарьон поторопил ее.Каталиста не покидало неестественное ощущение того, что вокруг него сбились легионы мертвых, что их неслышные шаги громко отдаются эхом в тишине Храма.Менджу нетерпеливо ждал их наверху лестницы, направляя оружие на Гвендолин и каталиста. Джорам молча стоял рядом, опираясь на колонну. На первый взгляд казалось, что у него нет сил даже на ногах держаться, не то что сражаться. И только Сарьон видел пламя, горевшее в глубине его темных глаз, твердую решимость, которая обретала форму железного клинка.— Мы пойдем все вместе, — сказал Менджу, знаком приказывая Гвендолин и Сарьону выйти из храма. — Джорам, твоя жена и каталист будут между нами. Попытаешься сделать глупость — любую — и оба умрут.— А Палач? — спросил Сарьон, остановившись на вершине лестницы и отчаянно пытаясь тянуть время.— Эта кучка пепла? — оскалившись, Менджу показал на дыру в земле у алтарного камня, из которой еще поднимался дымок. — Думаю, тебе нечего больше его бояться, отец. А теперь пошли! — он повел фазором.Не оставалось ни выбора, ни надежды. Потупившись, Сарьон привлек Гвендолин поближе к себе и вышел. После темноты Храма солнечный свет ослеплял. Прикрыв ладонью глаза, Гвендолин споткнулась, Сарьон поддержал ее и повел по ступенькам, заметив, что Джорам спускается по лестнице впереди них.Он шел медленно, устало, дыша тяжело и с трудом. Но Сарьон заметил, как твердо его рука сжимает рукоять Темного Меча.Несмотря на самоуверенный вид, Менджу явно нервничал. Порой он подталкивал Сарьона и Гвендолин, приказывая им поторопиться, и не сводил глаз с Джорама, но большая часть внимания Менджу была привлечена к серебряной твари. Из обрывков разговоров Менджу Сарьон понял, что тварь слишком долго опускается. Волшебник раздраженно кричал в переговорное устройство.Чуть обернувшись, якобы для того, чтобы посмотреть на жену, Джорам пристально глянул на Сарьона и проговорил одними губами:— В сторону!Душе Сарьона было так невыносимо больно, что он почти обрадовался, что все скоро кончится. По приказу Джорама он замедлил шаги — это было легко, поскольку Гвендолин озиралась по сторонам в смутном любопытстве, совершенно не воспринимая ничего из происходящего вокруг. Менджу теперь на пару ступенек опережал их. Маг снова поднес ко рту переговорное устройство, но голоса, доносившиеся из него, заставили его замолчать. Вздрогнув и выругавшись про себя, Менджу повернулся и посмотрел в небо у себя над головой.Над ним промелькнула темная тень, отбрасываемая огромными крыльями дракона. Откуда-то появился Палач. Стоя у алтарного камня, он холодно приказал дракону атаковать. Дракон спикировал прямо на серебристую тварь, пронзительно вереща от ярости и вытянув лапы с растопыренными когтями.Из устройства в руке Менджу послышались искаженные передачей вопли. Серебряная тварь тут же совершила маневр и резко отпрянула в сторону, отчаянно пытаясь уйти от вражеской атаки. Драконьи когти клацнули по крылу, заставив чудовище закувыркаться в воздухе. Дракон взмыл вверх на восходящих потоках воздуха и изготовился к очередной атаке. Серебряная тварь чуть не разбилась о скалу, увернувшись в последний момент. Из ее хвоста вырвалось пламя, и она вышла из падения, поднявшись отвесно вверх.Дракон снова набросился на нее, но на сей раз тварь была готова к его атаке, направив луч в своего сверкающего золотисто-зеленого врага. Луч обжег кончик драконьего крыла. Завопив от боли и ярости, дракон дохнул огнем. Тварь охватило пламя. Пронзительные вопли, исходящие из устройства, были полны панического ужаса, а затем Сарьон перестал их слышать, потому что мир вокруг него взорвался огнем.Стена магического огня, созданная Палачом, двинулась по скале. Зеленовато-золотая, она дышала таким жаром, что у Сарьона руки и лицо мигом пошли волдырями, раскаленный воздух опалил легкие. Каталист прижал к себе Гвендолин, пытаясь прикрыть ее собственным телом, но она вырвалась из его рук, и он уже не видел ее из-за жара и дыма.Послышался дикий вопль. Пытаясь укрыться от пламени, лизавшего ступени под его ногами, Сарьон пробовал вглядеться полными слез, обожженными глазами. Из огня появилась фигура, вся охваченная пламенем. Это был дико вопящий Менджу, его серые одежды полыхали магическим зеленоватым огнем. Каталисту на миг показалось, что и его разинутый в крике рот, и кожа на лице почернели, а потом Волшебник рухнул в клубы дыма, вихрящиеся над ступенями.«Я следующий!» — подумал Сарьон, глядя на то, как зеленые языки подбираются к нему по ступенькам. Джорам, взмахнув мечом, прыгнул вперед, встав между Сарьоном и огнем. Как только Джорам поднял Темный Меч, пламя соскочило со ступеней прямо на клинок, и Сарьону показалось, что теперь и Джорам охвачен магическим огнем. Но меч жадно впитал магию. Голубоватое свечение Меча становилось все сильнее и сильнее по мере того, как ослабевало пламя, и Сарьон увидел Палача.Колдун перезаряжал револьвер, полагаясь больше на него, чем на свою Жизненную силу, которую к тому же очень быстро вытягивал из него Темный Меч. Однако он уже встречался с этим оружием и знал, что делать. Глядя на вершину горы над Храмом, колдун шевельнул рукой. По его знаку кусок скалы откололся и покатился вниз, прямо на Джорама.Сосредоточившись на Палаче, Джорам не видел опасности. Предупреждать его не было времени. Бросившись вперед, Сарьон сбил Джорама с ног. Оба покатились по ступеням, и меч вылетел из руки Джорама.Сарьон смутно сознавал, что скала ударилась о ступени, потом осколок угодил ему в голову, и в ней взорвалась боль... А потом его поглотила тьма...
«Но я не могу умереть! Я не могу покинуть Джорама...»Борясь с тьмой и болью, Сарьон открыл глаза. Все вокруг качалось и плыло. Встряхнув головой, он скривился от внезапной боли и чуть было снова не лишился чувств.— Джорам! — непослушным языком повторял он, заглушая свою боль страхом за друга. Приподняв голову, чтобы оглядеться, он понял, что находится у подножия лестницы среди осколков камня. Рядом с ним лежал Джорам. Глаза его были закрыты, бледное лицо спокойно... Наконец-то он обрел мир.— Прощай, сын мой, — прошептал Сарьон. Он даже не ощущал скорби. Лучше пусть будет так. Намного лучше. Протянув руку, он взъерошил черные волосы и тут краем глаза уловил какое-то движение.Над ним стоял Палач.Где-то вдалеке раздался взрыв, с неба посыпались обломки. Сарьон не обращал на них внимания. Мельком глянув на Палача, каталист стиснул руку Джорама. «Убей же меня, — подумал Сарьон. — Убей сейчас. Покончи со всем этим поскорее».Но Палач, внимательно окинув взором Джорама, отвернулся. Сарьон почти без любопытства посмотрел ему вслед. Колдун сделал свое дело и теперь уходил. Затем каталист вдруг оцепенел, и ледяной ветер страха вымел из его головы туман боли. Колдун еще не выполнил свою задачу! Еще нет. Наклонившись, Палач поднял валявшийся на ступенях тусклый и безжизненный меч.«Если со мной что-то случится, ты завершишь дело. Ты должен уничтожить Темный Меч».Сарьон мог сделать только одно. Едва вспоминая сквозь боль слова молитвы, он начал вытягивать Жизнь из колдуна. Это была отчаянная попытка. Вытягивание Жизни — долгий процесс. Сарьон надеялся, что Темный Меч уже вытянул большую часть магической силы из Палача. Если так, то каталист сможет сразу же напасть на него.Колдун тут же почуял атаку каталиста. Бросив меч на разбитые ступени, Палач повернулся к Сарьону. Каталист не мог видеть его лица, скрытого серым капюшоном, но у него было отчетливое ощущение, что колдун улыбается. Сарьон понял, что проиграл, Палачу еще вполне хватало Жизни. Подняв руку, Палач приготовился бросить заклятие, которое уничтожит каталиста.«Милосердный Олмин! — взмолился Сарьон. — Даруй мне быстрый конец!»Вспыхнул свет, ослепив его. Он услышал шипение и приготовился встретить огненный вихрь и испытать предсмертную муку.Рядом кто-то хрипло вскрикнул от боли и ярости.Сарьон резко открыл глаза. Палач стоял над ним, но смотрел он не на каталиста. Он повернулся к новому врагу.Менджу лежал на опаленных ступенях Храма. Тело его было страшно обожжено. Маг поднял окровавленную, почерневшую руку и, нацелив свое оружие, снова выстрелил в Палача.И в то же самое мгновение колдун выкрикнул последние слова заклинания. На солнце сверкнули, сорвавшись с пальцев Палача, ледяные кинжалы. Свистнув в воздухе, они вонзились в тело Менджу, пригвоздив его к лестнице. Волшебник упал без единого стона. Скорее всего, он был уже мертв.Сарьон внезапно осознал, что по его шее струится теплая жидкость. Пульсирующая боль в голове усилилась, как и головокружение. Красноватый туман затянул его взор, и он почти не видел головы Палача, которая снова повернулась к нему.Он ничего не мог сделать. Он даже не мог продолжать вытягивать из колдуна Жизнь, поскольку сам балансировал на грани сознания. Он смотрел, как Палач поворачивается... и увидел дыру у него в груди. Колдун конвульсивно дернул рукой, затем замертво упал лицом вниз. Сарьон ничего не ощутил — ни облегчения, ни радости. Только жестокую боль и отчаяние.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36