— Киннер улыбнулся. — Сержант Тар был моим пра-пра-пра-пра-пра-пра-прадедушкой. Да, моим предком в восьмом колене.
Думери мигнул.
— Но война... закончилась сотни лет назад.
— Совершенно верно, — согласился Киннер. — Когда война закончилась, приблизительно двести тридцать лет назад, сержант Тар продолжал выращивать драконов. Государство ему не мешало. Возможно, там и забыли о существовании драконьей фермы. Насколько я знаю от своего деда, на ферму пришел приказ, что армии драконы больше не нужны. Их надобно или убить, или отправить на Север, чтобы они дожрали тех, кто выжил после падения Северной Империи. Так вот, сержант Тар подумал, что негоже уничтожать добро, поэтому сохранил ферму и передал ее своему сыну, тот — своему, и так продолжалось до тех пор, пока я не унаследовал ферму от моего отца. Когда я умру, драконы и ферма перейдут к моему сыну, Кеншеру.
— И вы продаете драконью кровь? — спросил Думери. Все-таки это гадко, подумал он, выращивать животных только ради того, чтобы торговать их кровью.
— Да, — кивнул Киннер. — Мы убиваем драконов и продаем их кровь. Это прибыльный бизнес. Магов, использующих драконью кровь, предостаточно, а самой крови постоянно не хватает. Насколько нам известно, все остальные драконьи фермы, которые содержала армия, прекратили свое существование. По крайней мере конкурентов у нас нет. Вероятно, командиры других ферм не подумали о том, что драконья кровь потребуется чародеям и в мирное время. А может, они не решились нарушить приказ. И, должно быть, убили или выпустили из клеток своих драконов. Так что наша драконья ферма — единственная во всем мире. — Он улыбнулся, прежде чем добавить:
— Во всяком случае, мы так думаем.
— Значит, вы... — У Думери перехватило дыхание. — Значит, чародеи всего мира могут получить драконью кровь только у вас?
— Ну может, не всего мира. — В голосе Киннера слышалось сомнение. — Однако мы ведем активную торговлю и можем удовлетворить потребности большинства чародеев Гегемонии трех Этшаров и всего Сардирона. Там мы, собственно, и торгуем. Чародеи Малых Королевств — их не очень-то много, магия не пользуется популярностью в Малых Королевствах, — Тинталлиона и Северных земель добывают драконью кровь где-то еще. Через посредника в Этшаре — всегда найдется желающий продать ее в два раза дороже, с помощью магии — это очень сложно, потому что требует вызова демона, или у настоящих охотников на драконов.
Он рассмеялся.
— Если ты думаешь, что мы, выращивающие драконов, просим слишком много, тебе бы попробовать прицениться к товару какого-нибудь охотника на драконов. — Лицо его стало серьезным. — Впрочем, на то есть веская причина. Охота на драконов исключительно опасна. И охотники гибнут куда чаще, чем убивают драконов. — Он пожал плечами. — Мы-то знаем драконов как свои пять пальцев. Растем вмести с ними, общаемся каждый день. В том, что они опасны, сомнений быть не может. И дикие драконы растут и растут. Мы же их убиваем по достижении определенного возраста. Конечно, и с ними можно найти общий язык, но это рискованно. Драконы по натуре очень злобные. Вот это работа одного из них. — Киннер шевельнул культей. — Не дикого, а нашего, выращенного на ферме. После того как это случилось, я решил, что староват для такой работы. Так что мой сын Кеншер теперь продает драконью кровь в Этшаре и управляет фермой. А моя внучка Селдис торгует в Сардироне-на-Водах. — Глаза Киннера затуманились. — Селдис однажды убила дракона. Так она познакомилась со своим будущим мужем. Этот дракон досаждал их деревне, и его послали в Сардирон-на-Водах за подмогой. Он увидел, что Селдис продает в Сардироне драконью кровь, и уговорил ее избавить их от дракона. Мы-то знаем драконов, так что она заманила его в ловушку. Разумеется, у нее и в мыслях не было сразиться с этим чудовищем в открытую. Кстати, два моих сына стали охотниками на драконов, и один из них, насколько мне известно, еще жив. Повторю: мы прекрасно знаем драконов и не допускаем глупостей. Драконы глупостей не прощают.
Думери попытался осознать услышанное.
Слишком много и разом свалилось на него.
Он откинулся на подушку, глубоко задумавшись.
Киннер все понял.
— Отдыхай, мальчик, — улыбнулся он и вышел из комнаты, затворив за собой дверь.
Думери посмотрел на закрывшуюся дверь, затем уставился в потолок, решив, что сейчас он все равно ничего путного не придумает, а потому просто погрузился в сон
Глава 24
Ведьма и ворлок торопливо, даже не попрощавшись с хозяйками, покинули гостиницу «Спаленная сосна»: Адар мог надеяться побороть Зов, лишь удалившись на достаточное расстояние от Источника. Тенерия жалела, что потратила столько времени на досужие разговоры. Адар клял себя за собственную глупость: мог же он сразу понять, что Тенерия едва стоит на ногах. Он без труда поднял обоих в воздух и полетел на север.
И сразу понял, что быстро лететь он не может. Зов боролся с ним, замедлял его скорость, заставлял повернуть на юг. Если он пытался лететь быстрее, траектория их полета начинала загибаться к юго-востоку. Чтобы четко выдерживать направление, приходилось снижать скорость. Казалось, он преодолевает сильный встречный ветер.
Тенерия держалась из последних сил. Она целый день шла пешком, четверть мили тащила на спине Адара, а теперь постоянно держала под контролем его сознание. Разумеется, ужин и короткий отдых помогли, но она быстро слабела.
Будь Адар ведьмаком, подумала Тенерия, он смог бы передать ей часть своей энергии. Но, разумеется, будь он ведьмаком, ему не потребовалась бы ее помощь. Но ворлоки, похоже, не могли передавать энергию ведьмам. Они просто не представляли себе, как это делается. Действительно, зачем ворлокам делиться энергией — они все черпали ее из бездонного Источника.
Тем не менее, думала Тенерия, она нашла бы способ подпитаться энергией ворлока, если б не усталость и необходимость контактировать с его сознанием.
Борьба с Зовом не позволяла переключиться на что-либо другое.
Если б они встретились в другом месте, при других обстоятельствах, то смогли бы, Тенерия в этом не сомневалась, защитить Адара его же собственной энергией. Но боги распорядились иначе.
Так они и летели на север. Адар держал Тенерию на руках, словно жених, переносящий невесту через порог. Ей бы, пожалуй, это понравилось, но она не могла об этом и подумать, потому что отчаянно боролась со сном.
Через полчаса после отлета из гостиницы она на мгновение, забылась, но ее разбудил отчаянный крик Адара.
Она быстро восстановила контроль над его сознанием, но оба здорово перепугались.
На этот раз они победили Зов.
Но борьба не закончилась.
Тенерия так и не узнала, что произошло потом. Последовательность событий смешалась в ее памяти, затерявшись в тумане усталости. Она лишь помнила, что лишилась чувств, когда они пролетали над заросшими лесом горами, во мраке ночи.
Очнулась она на постели из сосновых иголок, вся в золотых солнечных лучах.
Лежала она на спине на склоне холма, меж высоких деревьев, укрытая плащом.
Адара рядом не было.
Она догадалась, что случилось после того, как она отключилась. Он не смог разбудить ее, но сумел опустить на землю до того, как его унесло на юго-восток.
Она надеялась, что они смогли отлететь на безопасное расстояние от Источника, и Адар, уложив ее спать, отправился в свою деревню, но ей трудно было поверить в столь благополучный исход.
Когда же с помощью магии она выяснила, что находится не к северу, а к востоку от гостиницы, ей окончательно стало ясно, что Адара она больше не увидит.
Может, его потащило назад, и только на полпути он успел опустить ее на землю. А может, борясь с Зовом, он сразу сбился с курса.
Как бы то ни было, она затерялась в лесах Алдагмора, а Адар исчез. И рассчитывать она могла только на себя.
Даже после сна слабость не покидала ее. Ей требовались еда и питье. Тенерия приподнялась на локте и внезапно увидела белочку, сидящую на ветви буквально над ней. Ей удалось привлечь к себе внимание зверька, послав белочке мысленный сигнал.
А потом в изнеможении она упала на спину и закрыла глаза, не зная, сработала ли магия.
Как оказалось, сработала. Мгновение спустя на нее посыпались орехи. Облегченно вздохнув, она набрала горстку, расколола первый, съела сердцевину. Затем второй, третий, четвертый... С каждым съеденным орешком сил у нее прибывало. Белочка же поняла, что ее обманули, и разразилась гневной тирадой.
Час спустя она набрела на ручей и уже не волновалась, выживет или нет. Занимала ее только одна мысль: сколько времени потребуется ей, чтобы выйти к людям.
Лишь на следующий день, после полудня магия вывела ее к «Спаленной сосне». Владельцы гостиницы, две женщины и старик, которого она не видела раньше, удивились ее появлению, но приняли очень радушно.
Об Адаре они не спросили, и она не стала ничего рассказывать.
Тенерия уже принялась за еду, когда увидела сприггана, выглядывающего из-под соседнего столика.
Она улыбнулась.
Маленькое существо радостно подбежало к ней и вскарабкалось на колени. Она погладила его по головке, успокаивая, читая мысли сприггана. Она узнала, как он перепугался, не понимая, что происходит, и как обрадовался ее возвращению, потому что видел в ней своего покровителя и защитника.
Тенерия скорчила гримаску. Беднягу Адара она защитить не смогла.
Наевшись и отдохнув, она собрала походный тюк, посадила сприггана на плечо, взяла след Думери и зашагала по южной тропе.
Думери ее больше не интересовал, но что ей оставалось делать? Адар пропал, помочь ему она не могла. Ей поручили доставить Думери домой целым и невредимым. В этом случае ее обучение успешно заканчивалось и она становилась полноправной ведьмой-подмастерьем. Что ж, она найдет Думери и выяснит, каким ветром занесло его в эти края. А потом вернется в Этшар и проверит, действительно ли она может помочь ворлокам.
Она отметила для себя, что Думери направляется прямо к Камню Ворлоков.
Туда же теперь идет и она.
Глава 25
Кто-то откашлялся, и Думери, стоявший у окна, повернулся, чтобы увидеть вошедшего в комнату Кеншера. Коричневую кожу заменила зеленая шерсть, но перед ним, несомненно, стоял Кеншер.
— Это действительно ты, — удивился Кеншер. — Тот мальчишка из Этшара.
Думери молча смотрел на него.
— Да, такие идиоты мне еще не встречались. Прийти сюда вслед за мной от самого Этшара! — Кеншер покачал головой. — Я же сказал тебе, что ученики мне не нужны, не так ли?
— Да, — признал Думери. — Но мне казалось, что вы передумаете, увидев, сколь решительно я настроен.
Кеншер пренебрежительно хмыкнул.
— Вряд ли! У меня же одиннадцать детей. Заставить меня передумать можно только с помощью магии.
— Я, конечно, ничего не знал о ваших детях. Вы не упомянули о них, когда отказали мне. Если бы я и владел магией, то не заставил бы вас передумать, — с жаром возразил Думери.
— И я того же мнения, — кивнул Кеншер. — Ты сморозил глупость, преследуя меня. Твои родители знают, что с тобой все в порядке? Они хоть представляют себе, где ты находишься?
— Да, они знают, что со мной все в порядке. Они общались со мной во сне с помощью магического заклинания. Было это шестиночье тому назад. На вторую ночь после ухода из Этшара.
— Это хорошо. Одной заботой меньше. Теперь надо подумать о том, как доставить тебя домой.
Думери упрямо покачал головой.
— Я не собираюсь домой. Во всяком случае, до тех пор, пока не закончится мое обучение.
Кеншер побагровел.
— Я же сказал тебе, мальчик, что не возьму тебя в ученики! Не будет тебе никакого обучения! И не надейся! Ты возвращаешься домой!
— В таком случае знаете, что я сделаю, вернувшись в Этшар? Пойду на улицу Магов и расскажу всем, что Кеншер-охотник совсем и не охотник, что вы выращиваете драконов и драконьей крови у вас сколько душе угодно. И что потом будет с вашей драгоценной драконьей фермой?
Думери ужаснулся своим словам. Он же не собирался столь откровенно угрожать Кеншеру. Хотел лишь намекнуть, что Кеншеру выгоднее оставить его, Думери, на плато, чем отправлять в Этшар, где он сможет разболтать секреты Кеншера.
Кеншер холодно посмотрел на мальчика.
— Ничего страшного. Насколько мне известно, половина чародеев Этшара уже знают, что мы разводим драконов, а не охотимся на них. Может, они все об этом знают. Разве ты не слышал о заклинаниях правдивости? От чародеев секретов не скроешь, если, конечно, сам не обладаешь магическими способностями.
— А с чего им выяснять, кто вы такой? — спросил Думери. — Готов спорить, они об этом и не задумывались.
— Ой ли. Я сомневаюсь, чтобы никто не обратил внимания на одну пикантную подробность: три четверти драконьей крови, продаваемой в Гегемонии, поступает от одного охотника. Неужели никто этим не заинтересовался? Не заметил, что мы никогда не испытываем недостатка в товаре? И ты утверждаешь, что за двести лет такие мысли не пришли в голову хотя бы одному чародею?
Думери потупился.
— И на твоем месте, Думери-из-Гавани, — гремел Кеншер, — я бы более внимательно прислушивался к моим словам, а не спорил со мной. Нам не нужны шантажисты. И не след тебе угрожать людям, которые приютили, обогрели и накормили тебя, вместо того чтобы оставить умирать в лесу. Твои родители не связывались с тобой целое шестиночье, так что они не знают, жив ты или уже умер. И ты можешь умереть где-нибудь в горах, если не придержишь язык.
— Извините меня. — Голос его звучал искренне, он не хотел никого сердить, в особенности Кеншера. Он лишь хотел стать его учеником.
— Тебе есть за что извиняться. — Кеншер сразу успокоился. — Кроме того, как я понял, ты хотел стать учеником охотника, а не фермера.
— Мне без разницы, — возразил Думери. — Главное, чтобы были драконы.
— Значит, тебе нравятся драконы?
Думери помедлил с ответом. Он-то имел в виду другое. Куда больше драконов его интересовала драконья кровь и деньги, которые выкладывали за нее чародеи.
С другой стороны, его тянуло и к драконам.
— Да, очень нравятся, — ответил он.
— Когда я вошел, ты наблюдал за ними из окна, не так ли?
Думери кивнул.
— Как по-твоему, ты уже набрался сил и можешь выйти наружу? Если хочешь, мы можем подойти к ним поближе.
— С удовольствием, — ответил Думери.
В конце концов, если ему придется выращивать драконов, а он твердо верил, что найдет способ уговорить Кеншера оставить его на ферме, чем быстрее он начнет знакомиться с их повадками, тем лучше. Кроме того, ему хотелось расположить к себе Кеншера. Начал он не с той ноты, рассердив его своими глупыми угрозами, а теперь надо попытаться загладить свою вину.
Пять минут спустя, закутавшись в плащ на меху, который одолжил ему Корун сын Кеншера, Думери вслед за Кеншером выходил через дверь черного хода.
Ледяной ветер ударил ему в лицо, щеки сразу покраснели, на глазах выступили слезы.
— Холодно, — выдохнул он. Зубы его начали выбивать дробь. Кеншер удивленно посмотрел на него.
— Немного. Для этого времени года. Но не такой уж и мороз. Просто ты слишком много времени пробыл в доме.
Думери крепко сжал зубы, чтобы они не стучали, и не ответил.
— Разумеется, ты из Этшара. — Кеншер через двор шагал к первой площадке-клетке. — Там мороза не бывает. Не то что здесь, в Алдагморе.
— Нет, — выдавил из себя Думери, — не бывает.
Он-то всегда думал, что зимой в Этшаре-на-Пряностях холодно, иной раз выпадает снег, но не в разгаре весны, когда даже дождь и тот теплый. А ветер с Залива всегда наполнен влагой. Видно, в горах совсем другой климат.
При мысли о том, каково здесь будет зимой, по его телу пробежала дрожь.
Но Думери отогнал ее и сосредоточил свое внимание на драконах.
Они стояли у первой площадки-клетки, забранной мелкоячеистой сеткой из толстой проволоки, закрепленной на металлических столбах толщиной в фут. Размеры площадки не впечатляли: прямоугольник тридцать на пятнадцать футов. Высота ограждения не превышала десяти футов, та же сетка накрывала площадку и сверху.
Из клетки на людей таращилась дюжина маленьких дракончиков.
Думери не мог оторвать от них глаз.
— Птенцы, — пояснил Кеншер. — Вылупились из яиц шестиночье назад, когда я был в Этшаре. Дело это ответственное, моя помощь пришлась бы кстати, но я не успел вернуться. В этом году у нас были только две кладки. Обычно больше.
Ближе всех сидел самый большой дракончик, черный, с желтыми глазами. Длиной от кончика хвоста до носа в четыре или пять футов, большая часть которых приходилась на хвост. Каждая из четырех костистых лап заканчивалась пятью белыми блестящими когтями. Длинная, узкая голова, торчащие уши. Желтые глаза с узкими, как у кошки, зрачками.
Когда дракон понял, что Думери смотрит на него, он разинул пасть и зашипел. Думери заметил узкий желтовато-красный язычок, окруженный сотнями мелких белых зубов. Как ему показалось, очень острых.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
Думери мигнул.
— Но война... закончилась сотни лет назад.
— Совершенно верно, — согласился Киннер. — Когда война закончилась, приблизительно двести тридцать лет назад, сержант Тар продолжал выращивать драконов. Государство ему не мешало. Возможно, там и забыли о существовании драконьей фермы. Насколько я знаю от своего деда, на ферму пришел приказ, что армии драконы больше не нужны. Их надобно или убить, или отправить на Север, чтобы они дожрали тех, кто выжил после падения Северной Империи. Так вот, сержант Тар подумал, что негоже уничтожать добро, поэтому сохранил ферму и передал ее своему сыну, тот — своему, и так продолжалось до тех пор, пока я не унаследовал ферму от моего отца. Когда я умру, драконы и ферма перейдут к моему сыну, Кеншеру.
— И вы продаете драконью кровь? — спросил Думери. Все-таки это гадко, подумал он, выращивать животных только ради того, чтобы торговать их кровью.
— Да, — кивнул Киннер. — Мы убиваем драконов и продаем их кровь. Это прибыльный бизнес. Магов, использующих драконью кровь, предостаточно, а самой крови постоянно не хватает. Насколько нам известно, все остальные драконьи фермы, которые содержала армия, прекратили свое существование. По крайней мере конкурентов у нас нет. Вероятно, командиры других ферм не подумали о том, что драконья кровь потребуется чародеям и в мирное время. А может, они не решились нарушить приказ. И, должно быть, убили или выпустили из клеток своих драконов. Так что наша драконья ферма — единственная во всем мире. — Он улыбнулся, прежде чем добавить:
— Во всяком случае, мы так думаем.
— Значит, вы... — У Думери перехватило дыхание. — Значит, чародеи всего мира могут получить драконью кровь только у вас?
— Ну может, не всего мира. — В голосе Киннера слышалось сомнение. — Однако мы ведем активную торговлю и можем удовлетворить потребности большинства чародеев Гегемонии трех Этшаров и всего Сардирона. Там мы, собственно, и торгуем. Чародеи Малых Королевств — их не очень-то много, магия не пользуется популярностью в Малых Королевствах, — Тинталлиона и Северных земель добывают драконью кровь где-то еще. Через посредника в Этшаре — всегда найдется желающий продать ее в два раза дороже, с помощью магии — это очень сложно, потому что требует вызова демона, или у настоящих охотников на драконов.
Он рассмеялся.
— Если ты думаешь, что мы, выращивающие драконов, просим слишком много, тебе бы попробовать прицениться к товару какого-нибудь охотника на драконов. — Лицо его стало серьезным. — Впрочем, на то есть веская причина. Охота на драконов исключительно опасна. И охотники гибнут куда чаще, чем убивают драконов. — Он пожал плечами. — Мы-то знаем драконов как свои пять пальцев. Растем вмести с ними, общаемся каждый день. В том, что они опасны, сомнений быть не может. И дикие драконы растут и растут. Мы же их убиваем по достижении определенного возраста. Конечно, и с ними можно найти общий язык, но это рискованно. Драконы по натуре очень злобные. Вот это работа одного из них. — Киннер шевельнул культей. — Не дикого, а нашего, выращенного на ферме. После того как это случилось, я решил, что староват для такой работы. Так что мой сын Кеншер теперь продает драконью кровь в Этшаре и управляет фермой. А моя внучка Селдис торгует в Сардироне-на-Водах. — Глаза Киннера затуманились. — Селдис однажды убила дракона. Так она познакомилась со своим будущим мужем. Этот дракон досаждал их деревне, и его послали в Сардирон-на-Водах за подмогой. Он увидел, что Селдис продает в Сардироне драконью кровь, и уговорил ее избавить их от дракона. Мы-то знаем драконов, так что она заманила его в ловушку. Разумеется, у нее и в мыслях не было сразиться с этим чудовищем в открытую. Кстати, два моих сына стали охотниками на драконов, и один из них, насколько мне известно, еще жив. Повторю: мы прекрасно знаем драконов и не допускаем глупостей. Драконы глупостей не прощают.
Думери попытался осознать услышанное.
Слишком много и разом свалилось на него.
Он откинулся на подушку, глубоко задумавшись.
Киннер все понял.
— Отдыхай, мальчик, — улыбнулся он и вышел из комнаты, затворив за собой дверь.
Думери посмотрел на закрывшуюся дверь, затем уставился в потолок, решив, что сейчас он все равно ничего путного не придумает, а потому просто погрузился в сон
Глава 24
Ведьма и ворлок торопливо, даже не попрощавшись с хозяйками, покинули гостиницу «Спаленная сосна»: Адар мог надеяться побороть Зов, лишь удалившись на достаточное расстояние от Источника. Тенерия жалела, что потратила столько времени на досужие разговоры. Адар клял себя за собственную глупость: мог же он сразу понять, что Тенерия едва стоит на ногах. Он без труда поднял обоих в воздух и полетел на север.
И сразу понял, что быстро лететь он не может. Зов боролся с ним, замедлял его скорость, заставлял повернуть на юг. Если он пытался лететь быстрее, траектория их полета начинала загибаться к юго-востоку. Чтобы четко выдерживать направление, приходилось снижать скорость. Казалось, он преодолевает сильный встречный ветер.
Тенерия держалась из последних сил. Она целый день шла пешком, четверть мили тащила на спине Адара, а теперь постоянно держала под контролем его сознание. Разумеется, ужин и короткий отдых помогли, но она быстро слабела.
Будь Адар ведьмаком, подумала Тенерия, он смог бы передать ей часть своей энергии. Но, разумеется, будь он ведьмаком, ему не потребовалась бы ее помощь. Но ворлоки, похоже, не могли передавать энергию ведьмам. Они просто не представляли себе, как это делается. Действительно, зачем ворлокам делиться энергией — они все черпали ее из бездонного Источника.
Тем не менее, думала Тенерия, она нашла бы способ подпитаться энергией ворлока, если б не усталость и необходимость контактировать с его сознанием.
Борьба с Зовом не позволяла переключиться на что-либо другое.
Если б они встретились в другом месте, при других обстоятельствах, то смогли бы, Тенерия в этом не сомневалась, защитить Адара его же собственной энергией. Но боги распорядились иначе.
Так они и летели на север. Адар держал Тенерию на руках, словно жених, переносящий невесту через порог. Ей бы, пожалуй, это понравилось, но она не могла об этом и подумать, потому что отчаянно боролась со сном.
Через полчаса после отлета из гостиницы она на мгновение, забылась, но ее разбудил отчаянный крик Адара.
Она быстро восстановила контроль над его сознанием, но оба здорово перепугались.
На этот раз они победили Зов.
Но борьба не закончилась.
Тенерия так и не узнала, что произошло потом. Последовательность событий смешалась в ее памяти, затерявшись в тумане усталости. Она лишь помнила, что лишилась чувств, когда они пролетали над заросшими лесом горами, во мраке ночи.
Очнулась она на постели из сосновых иголок, вся в золотых солнечных лучах.
Лежала она на спине на склоне холма, меж высоких деревьев, укрытая плащом.
Адара рядом не было.
Она догадалась, что случилось после того, как она отключилась. Он не смог разбудить ее, но сумел опустить на землю до того, как его унесло на юго-восток.
Она надеялась, что они смогли отлететь на безопасное расстояние от Источника, и Адар, уложив ее спать, отправился в свою деревню, но ей трудно было поверить в столь благополучный исход.
Когда же с помощью магии она выяснила, что находится не к северу, а к востоку от гостиницы, ей окончательно стало ясно, что Адара она больше не увидит.
Может, его потащило назад, и только на полпути он успел опустить ее на землю. А может, борясь с Зовом, он сразу сбился с курса.
Как бы то ни было, она затерялась в лесах Алдагмора, а Адар исчез. И рассчитывать она могла только на себя.
Даже после сна слабость не покидала ее. Ей требовались еда и питье. Тенерия приподнялась на локте и внезапно увидела белочку, сидящую на ветви буквально над ней. Ей удалось привлечь к себе внимание зверька, послав белочке мысленный сигнал.
А потом в изнеможении она упала на спину и закрыла глаза, не зная, сработала ли магия.
Как оказалось, сработала. Мгновение спустя на нее посыпались орехи. Облегченно вздохнув, она набрала горстку, расколола первый, съела сердцевину. Затем второй, третий, четвертый... С каждым съеденным орешком сил у нее прибывало. Белочка же поняла, что ее обманули, и разразилась гневной тирадой.
Час спустя она набрела на ручей и уже не волновалась, выживет или нет. Занимала ее только одна мысль: сколько времени потребуется ей, чтобы выйти к людям.
Лишь на следующий день, после полудня магия вывела ее к «Спаленной сосне». Владельцы гостиницы, две женщины и старик, которого она не видела раньше, удивились ее появлению, но приняли очень радушно.
Об Адаре они не спросили, и она не стала ничего рассказывать.
Тенерия уже принялась за еду, когда увидела сприггана, выглядывающего из-под соседнего столика.
Она улыбнулась.
Маленькое существо радостно подбежало к ней и вскарабкалось на колени. Она погладила его по головке, успокаивая, читая мысли сприггана. Она узнала, как он перепугался, не понимая, что происходит, и как обрадовался ее возвращению, потому что видел в ней своего покровителя и защитника.
Тенерия скорчила гримаску. Беднягу Адара она защитить не смогла.
Наевшись и отдохнув, она собрала походный тюк, посадила сприггана на плечо, взяла след Думери и зашагала по южной тропе.
Думери ее больше не интересовал, но что ей оставалось делать? Адар пропал, помочь ему она не могла. Ей поручили доставить Думери домой целым и невредимым. В этом случае ее обучение успешно заканчивалось и она становилась полноправной ведьмой-подмастерьем. Что ж, она найдет Думери и выяснит, каким ветром занесло его в эти края. А потом вернется в Этшар и проверит, действительно ли она может помочь ворлокам.
Она отметила для себя, что Думери направляется прямо к Камню Ворлоков.
Туда же теперь идет и она.
Глава 25
Кто-то откашлялся, и Думери, стоявший у окна, повернулся, чтобы увидеть вошедшего в комнату Кеншера. Коричневую кожу заменила зеленая шерсть, но перед ним, несомненно, стоял Кеншер.
— Это действительно ты, — удивился Кеншер. — Тот мальчишка из Этшара.
Думери молча смотрел на него.
— Да, такие идиоты мне еще не встречались. Прийти сюда вслед за мной от самого Этшара! — Кеншер покачал головой. — Я же сказал тебе, что ученики мне не нужны, не так ли?
— Да, — признал Думери. — Но мне казалось, что вы передумаете, увидев, сколь решительно я настроен.
Кеншер пренебрежительно хмыкнул.
— Вряд ли! У меня же одиннадцать детей. Заставить меня передумать можно только с помощью магии.
— Я, конечно, ничего не знал о ваших детях. Вы не упомянули о них, когда отказали мне. Если бы я и владел магией, то не заставил бы вас передумать, — с жаром возразил Думери.
— И я того же мнения, — кивнул Кеншер. — Ты сморозил глупость, преследуя меня. Твои родители знают, что с тобой все в порядке? Они хоть представляют себе, где ты находишься?
— Да, они знают, что со мной все в порядке. Они общались со мной во сне с помощью магического заклинания. Было это шестиночье тому назад. На вторую ночь после ухода из Этшара.
— Это хорошо. Одной заботой меньше. Теперь надо подумать о том, как доставить тебя домой.
Думери упрямо покачал головой.
— Я не собираюсь домой. Во всяком случае, до тех пор, пока не закончится мое обучение.
Кеншер побагровел.
— Я же сказал тебе, мальчик, что не возьму тебя в ученики! Не будет тебе никакого обучения! И не надейся! Ты возвращаешься домой!
— В таком случае знаете, что я сделаю, вернувшись в Этшар? Пойду на улицу Магов и расскажу всем, что Кеншер-охотник совсем и не охотник, что вы выращиваете драконов и драконьей крови у вас сколько душе угодно. И что потом будет с вашей драгоценной драконьей фермой?
Думери ужаснулся своим словам. Он же не собирался столь откровенно угрожать Кеншеру. Хотел лишь намекнуть, что Кеншеру выгоднее оставить его, Думери, на плато, чем отправлять в Этшар, где он сможет разболтать секреты Кеншера.
Кеншер холодно посмотрел на мальчика.
— Ничего страшного. Насколько мне известно, половина чародеев Этшара уже знают, что мы разводим драконов, а не охотимся на них. Может, они все об этом знают. Разве ты не слышал о заклинаниях правдивости? От чародеев секретов не скроешь, если, конечно, сам не обладаешь магическими способностями.
— А с чего им выяснять, кто вы такой? — спросил Думери. — Готов спорить, они об этом и не задумывались.
— Ой ли. Я сомневаюсь, чтобы никто не обратил внимания на одну пикантную подробность: три четверти драконьей крови, продаваемой в Гегемонии, поступает от одного охотника. Неужели никто этим не заинтересовался? Не заметил, что мы никогда не испытываем недостатка в товаре? И ты утверждаешь, что за двести лет такие мысли не пришли в голову хотя бы одному чародею?
Думери потупился.
— И на твоем месте, Думери-из-Гавани, — гремел Кеншер, — я бы более внимательно прислушивался к моим словам, а не спорил со мной. Нам не нужны шантажисты. И не след тебе угрожать людям, которые приютили, обогрели и накормили тебя, вместо того чтобы оставить умирать в лесу. Твои родители не связывались с тобой целое шестиночье, так что они не знают, жив ты или уже умер. И ты можешь умереть где-нибудь в горах, если не придержишь язык.
— Извините меня. — Голос его звучал искренне, он не хотел никого сердить, в особенности Кеншера. Он лишь хотел стать его учеником.
— Тебе есть за что извиняться. — Кеншер сразу успокоился. — Кроме того, как я понял, ты хотел стать учеником охотника, а не фермера.
— Мне без разницы, — возразил Думери. — Главное, чтобы были драконы.
— Значит, тебе нравятся драконы?
Думери помедлил с ответом. Он-то имел в виду другое. Куда больше драконов его интересовала драконья кровь и деньги, которые выкладывали за нее чародеи.
С другой стороны, его тянуло и к драконам.
— Да, очень нравятся, — ответил он.
— Когда я вошел, ты наблюдал за ними из окна, не так ли?
Думери кивнул.
— Как по-твоему, ты уже набрался сил и можешь выйти наружу? Если хочешь, мы можем подойти к ним поближе.
— С удовольствием, — ответил Думери.
В конце концов, если ему придется выращивать драконов, а он твердо верил, что найдет способ уговорить Кеншера оставить его на ферме, чем быстрее он начнет знакомиться с их повадками, тем лучше. Кроме того, ему хотелось расположить к себе Кеншера. Начал он не с той ноты, рассердив его своими глупыми угрозами, а теперь надо попытаться загладить свою вину.
Пять минут спустя, закутавшись в плащ на меху, который одолжил ему Корун сын Кеншера, Думери вслед за Кеншером выходил через дверь черного хода.
Ледяной ветер ударил ему в лицо, щеки сразу покраснели, на глазах выступили слезы.
— Холодно, — выдохнул он. Зубы его начали выбивать дробь. Кеншер удивленно посмотрел на него.
— Немного. Для этого времени года. Но не такой уж и мороз. Просто ты слишком много времени пробыл в доме.
Думери крепко сжал зубы, чтобы они не стучали, и не ответил.
— Разумеется, ты из Этшара. — Кеншер через двор шагал к первой площадке-клетке. — Там мороза не бывает. Не то что здесь, в Алдагморе.
— Нет, — выдавил из себя Думери, — не бывает.
Он-то всегда думал, что зимой в Этшаре-на-Пряностях холодно, иной раз выпадает снег, но не в разгаре весны, когда даже дождь и тот теплый. А ветер с Залива всегда наполнен влагой. Видно, в горах совсем другой климат.
При мысли о том, каково здесь будет зимой, по его телу пробежала дрожь.
Но Думери отогнал ее и сосредоточил свое внимание на драконах.
Они стояли у первой площадки-клетки, забранной мелкоячеистой сеткой из толстой проволоки, закрепленной на металлических столбах толщиной в фут. Размеры площадки не впечатляли: прямоугольник тридцать на пятнадцать футов. Высота ограждения не превышала десяти футов, та же сетка накрывала площадку и сверху.
Из клетки на людей таращилась дюжина маленьких дракончиков.
Думери не мог оторвать от них глаз.
— Птенцы, — пояснил Кеншер. — Вылупились из яиц шестиночье назад, когда я был в Этшаре. Дело это ответственное, моя помощь пришлась бы кстати, но я не успел вернуться. В этом году у нас были только две кладки. Обычно больше.
Ближе всех сидел самый большой дракончик, черный, с желтыми глазами. Длиной от кончика хвоста до носа в четыре или пять футов, большая часть которых приходилась на хвост. Каждая из четырех костистых лап заканчивалась пятью белыми блестящими когтями. Длинная, узкая голова, торчащие уши. Желтые глаза с узкими, как у кошки, зрачками.
Когда дракон понял, что Думери смотрит на него, он разинул пасть и зашипел. Думери заметил узкий желтовато-красный язычок, окруженный сотнями мелких белых зубов. Как ему показалось, очень острых.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23