Потом резко отдернула руку. Девушка на
постели задрожала еще сильнее и свернулась в еще более тугой комочек,
скрыв многочисленные складки кожи в паху.
- Оно мерзнет, - прошептала Мэри Бет.
- Да, - Он накрыл девушку одеялом.
Мэри Бет подошла к другому краю кровати, просунула руку в щель между
стеной и кроватью и осторожно высвободила одеяло вместе с покрывалом,
накрыв им девушку. Эдди взял Мэри Бет за руку, и они, пятясь, вышли из
спальни. Она тяжело опустилась в одно из кресел и автоматически протянула
руку за стаканом, который он наполнил.
- Боже мой, - негромко произнесла Мэри Бет после долгого глотка, -
что это? Откуда оно взялось?
Он рассказал ей все, что знал, и они снова посмотрели на спящую
девушку. Ему показалось, что она перестала дрожать, но возможно она была
слишком слаба, чтобы расшевелить столько одеял.
- Ты все время произносишь "она", - сказала Мэри Бет. - Ты ведь
знаешь, что это не человек, так ведь?
Он смущенно описал те части ее тела, которые она не видела; к этому
времени Мэри Бет допила свой стакан. Она взглянула на сумку с камерой, но
пока что не сделала движения в ее сторону. - Это наша история, - сказала
она. - О ней никто не узнает, пока мы не будем готовы. Хорошо?
- Да. Нам многое придется обдумать, прежде чум мы что-нибудь сделаем.
Они размышляли молча. Он снова наполнил стаканы, и они сидели,
разглядывая спящее на кровати существо. Когда комочек под одеялом немного
распрямился, Мэри Бет вошла, приподняла одеяло и осмотрела ее, но на этот
раз не прикасалась. Она вернулась очень бледная и глотнула из стакана. На
улице стонал ветер, но он больше не завывал, а дождь перестал быть
осязаемой стеной перед той стороной дома, что смотрела в сторону моря.
Время от времени они перебрасывались короткими фразами.
- Не радио, - сказал Эдди.
- Правильно, - отозвалась Мэри Бет. Она терпеть не могла NPR.
- И не газеты, - произнесла она чуть позже.
Эдди терпеть не мог "Ассошиэйтед Пресс". Он кивнул.
- Оно может быть опасным, когда проснется, - сказала она.
- Знаю. Шесть рядов аллигаторских зубов, или ядовитые когти, или
гипнотизирующие лучи.
Она хихикнула.
- А может, как раз сейчас нам снимают скрытой камерой. Помнишь ту
старую телепередачу?
- Может, ее послали испытать нас, нашу реакцию на _н_и_х.
Мэри Бет резко выпрямилась. - Как, еще и другие такие же?
- Ни один вид не может состоять только из одной особи, - очень
серьезно сказал он. - Проблема воспроизводства. - До него дошло, что он
весьма пьян. - Кофе, - предложил он, и вытянув себя из кресла, неверной
походкой отправился на кухню.
Приготовив кофе и сэндвичи с тунцом, резаным луком и помидорами, он
застал Мэри Бет возле двери спальни, где она стояла и разглядывала
девушку.
- А что, если она умирает, - негромко сказала она. - Мы не можем
позволить ей умереть, Эдди.
- Не можем, - согласился он. - Давай немного поедим. Уже почти
рассвело.
Она вошла вслед за ним на кухню и огляделась. - Я никогда раньше не
была у тебя дома. Понимаешь? Столько лет тебя знаю, и ты меня никогда не
приглашал.
- Пять лет, - сказал он.
- Про это я и говорю. Все эти годы. Приятный дом. Знаешь, он выглядит
как раз так, как должен выглядеть твой дом.
Он обвел взглядом кухню. Обычная кухня - плита, холодильник, стол,
полки. На одной из полок были книги, еще стопка лежала на столе. Он
спихнул книги на край и поставил тарелки. Мэри Бет взяла одну и
перевернула. Красновато-коричневая, изящной формы керамика из Северной
Каролины, и подпись мастера - "Сара". Она кивнула, словно в подтверждение.
- Каждую свою вещь ты выбирал отдельно, так ведь?
- Конечно. Мне же с ними жить.
- Что ты делаешь тут, Эдди? Почему именно здесь?
- На краю света, хочешь сказать? Мне тут нравится.
- А мне чертовски хочется смотаться отсюда. Ты жил где-то, и решил
остаться здесь. Я же хочу уехать. То нечто в твоей постели просто заставит
меня уехать.
Из университета в штате Индиана - в маленькую газету в Эванстоне,
потом Филадельфия, потом Нью-Йорк. Он почувствовал, что слишком долго не
имел своего угла, и теперь ему просто хотелось оказаться в таком месте,
где люди живут в отдельных домах и выбирают чашки, из которых собираются
пить кофе. Шесть лет назад он уехал из Нью-Йорка, в отпуск, как он сказал,
и приехал на край света, и остался.
- Почему же ты до сих пор не уехала? - спросил он Мэри Бет.
Она криво улыбнулась.
- Я была замужем. Ты разве не знал? Мой муж был рыбак. Это судьба
всех девушек на побережье - выйти замуж за рыбака, лесоруба или
полицейского. Ну6 а я вообще была Мисс-Оригинал-Без-Талантов. Вышла замуж
и впряглась в вечное хозяйство. А сейчас он неизвестно где. Ушел однажды в
море и больше не вернулся. А я нашла работу в газете, сижу на подхвате.
Лишь одно может быть хуже, чем торчать здесь на краю света - опустить руки
и сдаться. Не мой стиль.
Она доела сэндвич и допила кофе и теперь, казалось, была не в
состоянии усидеть на месте. Подойдя к окну возле раковины, она выглянула
наружу. Была предрассветная серость.
- А ведь ты столь же не на месте здесь, как и я. Что произошло?
Какая-то женщина велела тебе убраться с глаз долой? Не мог найти такую
работу, какую хотел? Ты выедь крутишься совсем, как я.
Да, хлопот у меня полон рот, подумал он и сказал:
- Знаешь, о чем я подумал? Я не могу прийти в редакцию, не вызвав
подозрений. Я имею в виду, в случае, если ее разыскивают. Уже больше пяти
лет я не появляюсь там раньше часа-двух дня. Но ты можешь. проверь, не
пришло ли что-нибудь по телетайпу, нет ли каких-нибудь поисков и не было
ли какого угодно крушения или аварии. Сама понимаешь. Не рыскает ли вокруг
ФБР или военные. Что угодно. - Мэри Бет снова уселась ярдом с ним за стол,
ее оживленность прошла, а на лицо отразилась решительность. Это ее деловое
лицо, подумал он.
- Хорошо. Но сначала несколько кадров. И надо еще придумать байку о
моей машине. Она всю ночь стояла перед твоим домом, - твердо добавила она.
- Так что если кто-нибудь об этом заговорит, я скажу, что время от времени
составляю тебе компанию. Хорошо?
Он кивнул и безо всякого огорчения подумал, что в таверне Коннелли их
поднимут на смех. Это напомнило ему о Трумене Коксе.
- На него могут случайно выйти, и он может вспомнить, что видел ее.
Конечно, тогда он решил, что то была девчонка Боландов. Но они будут
знать, что мы кого-то видели.
Мэри Бет пожала плечами.
- Значит, ты увидел девчонку Боланд, начал думать о ней и ее ремесле
и позвонил мне. Никаких проблем.
Он взглянул на нее с любопытством.
- Неужели тебе действительно все равно, станут ли в городе перемывать
нам с тобой косточки?
- Эдди, - ответила она почти с нежностью, - я признаюсь даже, что
трахалась со свиньей, если это поможет мне выбраться из этой чертовой
дыры. Сейчас я съезжу домой принять душ, а к тому времени, возможно, уже
настанет пора оседлать мою лошадку и поехать в редакцию. Но сперва
несколько кадров.
Возле двери в спальню он спросил ее, понизив голос:
- Сможешь сделать их без вспышки? Вдруг у нее от этого случится шок
или еще что-нибудь?
Она мрачно взглянула на него.
- Ради бога, перестанешь ли ты, наконец, называть это "она"! - Мэри
Бет хмуро взглянула на фигуру в постели. - На худой конец, принеси лампу.
Ты ведь знаешь, придется откинуть одеяла.
Он знал. Он принес бра, включил лампу возле кровати и стал смотреть,
как Мэри Бет принялась за работу. Она была хорошим фотографом, а сейчас
объект съемки был неподвижен, и она смогла применить длительные выдержки.
Она вынула отснятую кассету и начала снимать на новую, потом отошла назад.
Девушка на кровати снова крупно задрожала и подтянула ноги, сжимаясь в
тесный комочек.
- Ладно. Закончу при дневном свете, может, она к тому времени
проснется.
Эдди пришлось признать, что Мэри Бет права; существо не было
девушкой, наверное, даже не самкой. У него было удлиненное, не имевшее
нигде углов тело, ни локтей, ни коленей, ни даже выступающих тазовых
костей. Просто гладкое тело без грудей, без пупка, без гениталий. И с
темными складками, что начинались на макушке, спускались по рукам и
полностью закрывали спину. Как мантия, с отвращением подумал он. Даже кожа
у нее не была человеческой - бледная, скорее желтоватого, чем розового
оттенка. Она явно сильно мерзла; желтоватая кожа становилась сероватой. Он
испытывающе коснулся ее руки. Ощущение оказалось чужим, совсем не таким,
какой была бы человеческая плоть, покрытая кожей. Ему показалось, что он
прикоснулся к прохладному шелку, прикрывающему нечто более плотное, чем
плоть человека.
Мэри Бет снова укрыла ее, существо вздрогнуло и они, пятясь, вышли из
спальни.
- Боже, - прошептала Мэри Бет. - Я-то думала, что оно уже согрелось.
Здесь жарко, как в печке, да еще столько одеял сверху.
Оказавшись снова в комнате, Мэри Бет склонилась к камере. Она вынула
вторую кассету и нерешительно замерла, держа обе кассеты в руке.
- Если кто-нибудь шныряет вокруг, и если узнают, что ты мог это
видеть, и что мы были вместе, то пленки могут украсть. Где бы найти для
них надежное место?
Он взял у нее обе кассеты и она покачала головой.
- Не говори мне. Просто спрячь понадежнее. - Она взглянула на часы. -
Я вернусь не раньше десяти. Разузнаю, что смогу, кое-куда позвоню.
Приглядывай за этим. Пока.
Он посмотрел, как она надевает свой красный плащ и вышел с ней на
крыльцо. где простоял, пока она не села в машину и не скрылась из глаз.
Наступил день; дождь кончился, хотя по пасмурному небу все еще проносились
низкие облака. Ели на лужайке перед домом мокро блестели и при малейшем
ветерке стряхивали с себя воду. Воздух не был особенно холодным и казался
приятным после жары в доме. Он приятно пахнул, лиственной прелью, морем и
землей, рыбой и еловой хвоей... Эдди несколько раз глубоко вдохнул и
вернулся в дом. Здесь действительно, как в печке, подумал он, ненадолго
освеженный прохладным утренним воздухом, теперь его снова разморило.
Почему она никак не согреется? Он стоял в дверях спальни и смотрел на
съежившуюся фигурку. Почему она не может согреться?
Он подумал о жертвах переохлаждения; первым делом, читал он, следует
любым возможным способом привести температуру их тела к нормальной.
Грелки? У него не было ни одной. Горячая ванна? Он постоял возле девушки и
слегка покачал головой. Вода может оказаться для нее ядом. В том-то и была
проблема; она была чужим существом с неизвестными потребностями и
неизвестными для него опасностями. И она замерзала.
Он нерешительно коснулся ее руки, все еще холодной несмотря на все
одеяла. Словно тепличное растение, подумал он, перенесенное в холодный
климат и обреченное умереть от холода. Медленно двигаясь, с еще большей
нерешительностью, чем ранее, он начал стягивать брюки, потом рубашку, а
затем, оставшись в трусах и майке, осторожно отодвинул спящую девушку, лег
рядом с ней и прижал ее к своему теплому телу.
К этому времени температура в доме была уже градусов тридцать,
слишком жарко для толстоватого человека, каким был Эдди, и ему стало
приятно, что она лежит рядом, такая прохладная, даже успокаивающая.
поначалу она словно не реагировала на его присутствие, но постепенно дрожь
уменьшилась, и она, казалось, слегка изменилась, стала не такой жесткой;
ноги изогнулись, входя в контакт с его ногами, тело придвинулось,
расслабилось, обволокло контуры его тела; одна рука скользнула по его
груди и улеглась на плече, другая согнулась и прижалась к нему. Прохладная
щека легла на подушечки плоти на его ребрах. Он осторожно обнял ее и
притянул к себе. Он задремал, резко проснулся, потом задремал снова. В
девять он проснулся окончательно и начал высвобождаться. Она издала
негромкий звук, словно протестующий ребенок, и он погладил ей руку и
что-то успокаивающе пробормотал. Наконец он выскользнул из-под ее рук и
ног, встал и оделся. Когда он опять посмотрел на девушку, ее глаза
оказались открыты, и они мгновенно околдовали его. Большие, круглые,
золотистые глаза, словно лужицы расплавленного золота, немигающие,
нечеловеческие. Он сделал шаг назад.
- Можешь говорить?
Ответа не последовало. Ее глаза снова закрылись, она потянула на лицо
одеяла и закутала ими голову.
Вяло ступая, Эдди пошел на кухню и налил себе кофе. Он оказался
горячий и горький, как смола. Он выплеснул его из кофеварки и стал
заваривать новый. Скоро вернется Мэри Бет, и они начнут строить планы,
которые прошлой ночью так ни чему их и не привели. Он давно уже не
чувствовал себя таким усталым и с грустью подумал, что теперь понимает,
каково быть сорокадвухлетним, иметь на теле лишнюю сотню фунтов и не спать
всю ночь.
- Ты ужасно выглядишь, - сказала Мэри Бет, поздоровавшись с ним в
десять. Она выглядела довольной, возбужденной, на щеках румянец, глаза
блестят. - Все в порядке? Оно шевелится? Еще не проснулось? - Она
промчалась мимо него и остановилась в дверях спальни. - Хорошо. Я отловила
в Портленде Холмера Карпентера. Он приедет с видеокамерой часа в два или
три. Я не сказала ему, что у нас есть, но что-то надо было сказать, чтобы
он согласился. Я сказала, что у нас целакант.
Эдди уставился на нее.
- И он ради этого приедет? Не верю.
Она отошла от двери и проскользнула мимо него на кухню.
- Ну, ладно, он мне не поверил, но знает, что это нечто крупное и
сенсационное, иначе бы я ему не звонила. В любом случае, он достаточно
хорошо меня знает.
Эдди подумал несколько секунд и пожал плечами.
- Что еще разузнала?
Мэри Бет пила кофе, держа чашку обеими руками и глядя на него поверх
ободка. - Ну и дела, Эдди! Не знаю, что кому известно, и что вообще
известно, но охота идет. Всем говорят, что в Салеме сбежало несколько
парней, но это брехня. И дороги перекрыты, и все такое. Не думаю, что
кому-то сказали правду. Бедные полицейские вообще не представляют, что они
ищут, просто выискивают что-нибудь подозрительное, пока сюда не подоспеют
те, кому следует.
- Сюда? Они знают, что она здесь?
- Ну, не прямо же здесь. Но где-то на побережье. Оно перекрыто на
севере и на юге. Вот, кстати, почему Холмер решил оторвать свою задницу от
стула.
Эдди припомнил, как несколько недель назад по информационной сети
передавали сообщение о странной комете, которую засекли астрономы. Стюарт
Уинкль, издатель и главный редактор, решил эти сведения не печатать, но
Эдди успел их прочитать. А совсем недавно пришло сообщение, что в космосе,
возможно, сгорел советский спутник. Беспокоиться не о чем, радиации нет,
но в небе могут быть яркие огни, так было там написано. Ладно, подумал он.
Мэри Бет снова стояла в дверях спальни, прихлебывая кофе.
- Я твой должник, Эдди. Даже не знаю, чем я смогу тебе за это
отплатить. - Он буркнул что-то, и она повернулась к нему, внезапно став
очень серьезной.
- Может, что-то в тебе и есть, - мягко произнесла она. - Скажу тебе
немного правды в лицо. Ты ведь знаешь, Эдди, что ты не самый популярный в
городе человек. Ты всегда делаешь людям мелкие услуги, но подумай, любят
ли они тебя за это? Любят?
- Давай не будем заниматься психоанализом прямой сейчас, - холодно
отозвался он. - Потом.
Она покачала головой.
- Потом меня здесь не будет. Запомнил? - В ее голове пробилась нотка
страдания. - Как ты думаешь, почему люди не относятся к тебе лучше? Почему
никто не приходит в гости? И не приглашают на вечеринки, во всяком случае,
если не считать междусобойчиков в редакции? Как раз из-за тех мелких
услуг, что ты продолжаешь навязывать, Эдди. Наверное, ты перестарался. И
ты никому не позволял угостить тебя чем-нибудь. Ты держишь всех на
расстоянии, Эдди, и люди начинают обижаться.
Он коротко рассмеялся и ненадолго испугался и ее, и того, что она
смогла в нем разглядеть.
- Правильно. - Сказал он. - Расскажи об этом Руфи Дженсон.
Мэри Бет пожала плечами.
- Ты даешь бедной Руфи как раз то, что она страстно желает -
грубость. Она прихватывает ее домой и упивается ею в одиночку. А потом
чувствует себя виноватой. Ты собирался выручить девчонку Боланд.
П_о_с_л_е_ э_т_о_г_о_ и она, и ее сестра и мать тоже почувствовали бы себя
виноватыми. Трумен Кокс. Сколько раз ты позволял ему угостить тебя
стаканчиком, Эдди?
1 2 3