Именно Корпус Мониторов прежде всего помогал медикам в спасении и доставке в госпиталь многих пострадавших в космосе представителей новых видов. И все же факт оставался фактом: госпиталь, оказывая медицинскую помощь, демонстрировал добрую волю Федерации всем и каждому гораздо более наглядно и непосредственно, чем это могло бы быть сделано в ходе долгих и нудных переговоров.
В связи с тем, что до отправления все корабли Федерации обязаны были предоставить сведения в компьютерную систему о всем курсе, экипаже и пассажирах, сигнал бедствия чаще всего четко указывал на то, с каким кораблем случилась беда, а следовательно, какова физиологическая классификация существ, находящихся на его борту. В таких случаях из Главного Госпиталя Сектора или с родной планеты пострадавших к месту трагедии стартовал корабль неотложной помощи с соответствующим экипажем на борту и оборудованием для поддержки жизнеобеспечения. Но бывали случаи (и происходило такое гораздо чаще, чем кто-либо предполагал), когда в беду попадали существа, до того в Федерации неизвестные, и этим существам требовалась срочная помощь, а спасатели не могли ее оказать.
Только в тех случаях, когда корабль-спасатель обладал возможностью увеличить свою гиперпространственную оболочку и объять ею пострадавшее судно, или тогда, когда уцелевших можно было легко извлечь из аварийного корабля и создать для них подходящую среду на борту корабля Федерации, их можно было транспортировать в Главный Госпиталь Сектора для лечения. В итоге многие существа, принадлежащие к неизвестным ранее видам, существа, отличавшиеся богатым интеллектом и обладавшие высокоразвитой техникой, попадали в госпиталь всего лишь в виде материала для патологоанатомов.
Но эту проблему пытались решить и, к счастью, решили.
– Было решено построить и оснастить специализированный корабль неотложной помощи, – продолжал Конвей, – который бы вылетал в направлении сигналов бедствия, поданных кораблями, чье местоположение не совпадает с курсами зарегистрированных судов Федерации. Специалисты по первым контактам считают «Ргабвар» почти совершенным средством для установления связей с цивилизациями, освоившими межзвездные полеты, с существами, которых, по сути, не должна испугать встреча с инопланетянами и которые, попадая в беду, не должны проявить ксенофобических реакций в отношении тех, кто придет им на помощь. Еще одна причина, по которой специалисты по установлению контактов предпочитают знакомство с существами, освоившими межзвездные полеты, встречам с существами, никогда не покидавшими родных планет, – это то, что при общении со вторыми эксперты никогда не могут быть до конца уверены в том, помогают ли они представителям новообнаруженной цивилизации или, наоборот, тормозят ее развитие, прививая этим существам сильнейший комплекс неполноценности.
– Как бы то ни было, – сказал Конвей и, улыбнувшись, указал на главный дисплей, где было видно, как один за другим к месту сбора подлетают поисковые корабли, – теперь вы понимаете, что самая важная персона в данном случае – «Ргабвар», а не кто-то из членов его команды.
Изумления у Нельсона не убавилось, но сказать он ничего не успел. Друг за другом с «Ргабваром» вышли на связь капитаны двух поисковых кораблей. Оба судна вынырнули из гиперпространства вблизи от секций космической станции и теперь возвращались «с уловом» – с помощью гравилучей дальнего действия они тащили за собой обнаруженные отсеки. В обоих случаях датчики показывали, что внутри отсеков находятся живые существа.
– Между тем новости не самые веселые, – заметил Нельсон и указал на дисплей, куда было передано увеличенное изображение секции, к которой он направил «Тирель». – Этот отсек сильно пострадал. Трудно представить, чтобы внутри него кто-то выжил.
Глядя на экран, Конвей кивнул. Отсек медленно развернулся, продемонстрировав свой торец. Мерчисон проговорила:
– Можно не сомневаться.
В обшивке отсека зияло множество пробоин. Видимо, он не раз столкнулся с обломками соединительных конструкций станции, которые в большом количестве болтались неподалеку. Посреди этих обломков находился и круглый торцевой диск отсека, а из обнаженного торца свисала часть туловища ее обитателя, напоминавшего гигантскую гусеницу.
– Можете передать изображение на «Ргабвар»? – спросил Конвей.
– Если мне удастся вставить словечко, – отозвался Нельсон и бросил недобрый взгляд на динамик, откуда слышались безостановочные приглушенные переговоры Флетчера с капитанами поисковых кораблей.
Мерчисон не спускала глаз с дисплея. Неожиданно она сказала:
– Исследование трупа в таких условиях – пустая трата времени. Не могли бы вы захватить отсек своим гравилучом, капитан, и доставить нас на «Ргабвар»?
– Сам отсек нам также понадобится для изучения, – добавил Конвей. – Исследование системы жизнеобеспечения и создания условий для анабиоза даст нам важные сведения о физиологии этих существ, и…
– Прошу прощения, доктор, – прервал его Нельсон. На несколько секунд в переговорах возникла пауза, и капитан «Тиреля» воспользовался ею, чтобы сказать свое слово. – «Тирель» на связи, – сказал он. – Примите картинку, «Ргабвар». Доктор Конвей считает, что это важно.
– Передавайте, «Тирель», – послышался голос Флетчера. – Всем остальным ждать.
Последовала долгая пауза. Капитан «Ргабвара» изучал изображение медленно вращающегося полуразбитого отсека и находящегося внутри нее трупа. Секция совершила три полных оборота, и только тогда Флетчер подал голос. И его тон, и те слова, которые он употребил, оказались настолько нехарактерными, что медики с трудом поверили, что говорит их капитан.
– Какой же я идиот, какой непроходимый тупица, как я мог этого не заметить!
Очевидный вопрос сорвался с уст Мерчисон.
– Как я мог не понять, каким образом открывается торцевой диск! – объяснил Флетчер, сделал еще несколько нелестных замечаний по своему адресу и только потом продолжал: – Он просто-напросто вываливается, отпадает или существует какой-то пружинный механизм, который выталкивает его за паз, который вы теперь видите за фиксирующим обшлагом. Наверняка существует датчик наружного давления воздуха, соединенный с пружинным механизмом и препятствующий случайному срабатыванию этого механизма, когда отсек отсоединен от других отсеков или тогда, когда в соседнем отсеке нет воздуха. Вам обязательно нужен весь отсек или только труп?
По тону вопроса было ясно, что если намерения доктора не таковы, то последует целая серия сильнейших аргументов, направленных на то, чтобы его переубедить.
– И то, и другое, и как можно скорее, – сухо ответил Конвей. – Патофизиологу Мерчисон точно так же не терпится взглянуть на существо, находящееся в этом отсеке, как вам – заглянуть внутрь него. Пожалуйста, попросите Нэйдрад подойти к шлюзовой камере для приема пострадавших.
– Будет сделано, – отозвался Флетчер, помедлил пару мгновений и заговорил серьезно: – Понимаете ли вы, доктор, что способ, благодаря которому открываются эти цилиндры, означает, что существа, находящиеся внутри них, были погружены в длительный анабиоз и запечатаны наглухо во время пребывания в атмосферных условиях – скорее всего на поверхности их родной планеты, и цилиндры не должны были открыться до тех пор, пока не окажутся на месте назначения. Эти существа – члены экспедиции, целью которой была попытка колонизации другой планеты.
– Понимаю, – рассеянно ответил Конвей. Он гадал, как в госпитале отнесутся к получению партии гигантских инопланетян, пребывающих в спячке, которые, строго говоря, не являлись пострадавшими, а были участниками неудачной попытки колонизации другой планеты. Главный Госпиталь Сектора был больницей, а не лагерем для беженцев. Там будут настаивать – и вполне резонно – на том, чтобы колонистов транспортировали либо на их родную планету, либо туда, куда они изначально направлялись. Поскольку уцелевшим колонистам никакая опасность в ближайшем времени не грозила, в принципе не было нужды вообще привлекать к этому делу госпиталь и даже корабль неотложной помощи – ну разве что на уровне консультаций.
– Нам понадобится дополнительная помощь, – резюмировал итог своих раздумий Конвей.
– Что верно, то верно, – с большим чувством изрек Флетчер. Видимо, ход его мыслей был параллелен ходу мыслей Конвея. – Конец связи.
К тому времени, когда «Тирель» вернулся к месту сбора, там уже было, скажем так, тесновато. Двадцать восемь анабиотических камер, в которых, согласно заключению Приликлы, находились живые существа, зависли в космическом мраке подобно гигантской трехмерной картинке, иллюстрирующей процесс агглютинации штамма палочковидных бактерий. На каждый отсек был нанесен порядковый номер для последующей идентификации и исследования. Других поисковых кораблей вблизи не было – все они отбыли на поиск новых отсеков.
Даже при том, что на медицинской палубе отключили искусственную гравитацию, и при том, что в доставке трупа на борт «Ргабвара» им помогали гравилучами, Мерчисон, Нэйдрад и Конвею потребовалось больше часа для того, чтобы извлечь мертвого колосса из поврежденного отсека и переместить на «Ргабвар». Затем пришлось подставлять под безжизненное тело все, что только находилось на палубе: лабораторный стол, кровати, каталки с инструментами.
Через несколько часов к медикам наведался Флетчер, чтобы увидеть инопланетянина вблизи, но момент для визита он избрал как раз тот самый, когда Мерчисон собиралась начать вскрытие, и потому капитан поспешил ретироваться. Уходя, он сказал:
– Когда вы тут освободитесь, доктор, не смогли бы вы зайти в отсек управления?
Конвей кивнул, не отрывая взгляда от экрана сканера, которым обследовал труп. Через несколько минут он выпрямился и объявил:
– Не могу понять, где у этой штуковины хвост, а где голова.
– Это вполне понятно, доктор, – сказала Нэйдрад, принадлежавшая к виду, представители которого отличались исключительной прямолинейностью, – у него нет ни того, ни другого.
Мерчисон оторвалась от микроскопа, с помощью которого рассматривала отрезок нервного ствола, и протерла глаза.
– Нэйдрад совершенно права, – сказала она. – У этого существа напрочь отсутствуют головной и хвостовой отделы. Быть может, они были удалены хирургическим путем, но пока я в этом не до конца уверена, хотя на одной конечности явно была произведена небольшая операция. Единственное, что пока ясно наверняка, так это то, что перед нами – теплокровное кислорододышащее существо, скорее всего взрослая особь. Я говорю «скорее всего» потому, что та особь, которую мы наблюдали внутри неповрежденной секции, несколько крупнее. Чаще всего размеры свидетельствуют о степени зрелости у большинства видов, но пока я не могу с точностью сказать, подросток перед нами или ребенок. В одном я уверена: Торннастор получит огромное удовольствие от работы с этим материалом.
– И вы тоже, – уточнил Конвей.
Мерчисон устало улыбнулась и продолжала:
– Не хочу сказать, что вы мне совсем не помогаете, доктор. Помогаете. Но у меня большое подозрение, что капитан просто-напросто проявил большую вежливость, а на самом деле ему надо срочно поговорить с вами.
Приликла, которой отдыхал под потолком после очередного визита к новодоставленным спящим гигантам, у которых он оценивал эмоциональное излучение, издал мелодичную трель, которую транслятор перевел так:
– Ты не эмпат, друг Мерчисон, но твои чувства тебя не обманули.
Когда через несколько минут Конвей вошел в отсек управления, он обнаружил там Флетчера и Нельсона. Оба явно порадовались его появлению. Первым заговорил Нельсон.
– Доктор, – торопливо проговорил он, – у меня такое впечатление, что спасательная операция выходит из-под контроля. Собрано уже тридцать восемь отсеков, и датчики показывают, что во всех них, за исключением двух, находятся живые существа. Каждые несколько минут поступают сообщения об обнаружении новых отсеков. Все они одинакового размера, и судя по всему, для формирования кольцеобразной станции их должно быть еще немало.
– Если по техническим или физиологическим соображениям их корабль должен был иметь форму кольца, – задумчиво проговорил Конвей, – то он мог быть построен, как и некоторые из наших первых космических станций, в виде отдельных концентрических колец.
Нельсон покачал головой.
– Продольный изгиб у всех отсеков одинаков. А может быть, было два кольца – отдельных, одинаковых по размерам, которые столкнулись между собой?
– Я не согласен с предположением о столкновении, – подал голос Флетчер, до того молчавший. – По крайней мере с предположением о том, что столкнулись два кольца. Слишком много отсеков и их обитателей уцелело. Впечатление такое, что корабль разлетелся на части. Думаю, он на высокой скорости врезался в какое-то небесное тело, и от этого удара пострадала «ось» колеса и все крепежные конструкции.
Конвей попытался представить себе, как выглядел инопланетянский корабль.
– Но все равно вы думаете, что было не одно кольцо?
– Не совсем так, – покачал головой Флетчер. – Я предполагаю, что их было два, но они были смонтированы друг над другом, и в каждом из них располагались разные существа. Между прочим, я не до конца уверен в том, что в каждом отсеке находится отдельное существо. Можно предположить, что это – части одного гиганта, хирургическим путем расчлененного для совершения космического путешествия. Окончательно увериться в том, так ли это, мы сможем только тогда, когда поисковые корабли доставят головы и хвосты. Думаю, все обитатели корабля пребывали в состоянии анабиоза, и что корабль летел, набирая скорость и сбавляя ее вдоль вертикальной оси. Если я прав, то в обломках оси корабля должны находиться остатки единственного реактивного двигателя и отсека, в котором находилось оборудование для автоматической навигации и датчики.
Конвей кивнул.
– Теория четкая, капитан. Возможно ли подтвердить ваше предположение?
Флетчер улыбнулся и ответил:
– Все части головоломки перед нами, хотя некоторые из них могут быть слегка расплющены, и идентифицировать их будет непросто, но за какое-то время и при том условии, что нам будет оказана помощь, мы могли бы восстановить целостную картину.
– Вы хотите сказать – реконструировать корабль целиком?!
– Может быть, – до странности нейтрально отозвался Флетчер. – Но наше ли это дело?
Конвей открыл было рот, намереваясь сказать капитану, что он думает по поводу таких дурацких вопросов, но быстро закрыл, заметив выражения лиц обоих капитанов.
И на самом деле положение складывалось такое, что делать здесь действительно было нечего. «Ргабвар» был кораблем-неотложкой, сконструированным и оснащенным для проведения коротких вылетов, целью которых было спасение, оказание срочной помощи и транспортировка в госпиталь существ, пострадавших в результате аварий или болезни в космосе. Но обнаруженные существа не нуждались ни в лечении, ни в срочной доставке в госпиталь. В состоянии анабиоза они находились уже долго, и могли пробыть в нем еще немало времени. Процесс их оживления и доставки на родную планету мог оказаться делом долгим.
Самое разумное, что следовало сейчас предпринять Конвею, состояло в том, чтобы вежливо откланяться и передать дело в руки специалистов по установлению контактов. Тогда «Ргабвар» мог бы вернуться к своему причалу, а его медицинская бригада могла бы заняться лечением удивительных в своем многообразии пациентов, которые поступили бы в Главный Госпиталь Сектора за время до следующего вылета.
Но на Конвея пристально смотрели капитан поискового корабля, которому бы несказанно повезло, если бы он за десять лет неустанных поисков обнаружил обитаемую планету, и майор Флетчер, капитан «Ргабвара», признанный авторитет в области космической техники всех планет и народов. Спасение корабля колонистов с неизвестной планеты вполне могло стать самой грандиозной задачей для Федерации со времени обнаружения и лечения макросуществ размером с целый материк с планеты Драмбо.
Конвей взглянул на Нельсона, перевел взгляд на Флетчера и тихо произнес:
– Вы правы, капитан, это дело не наше. Это дело специалистов по контактам, и они на нас нисколько не обидятся, если мы передадим бразды правления в их руки. Но почему-то у меня такое впечатление, что не этого вы от меня хотите.
Флетчер крепко пожал руку Конвея, а Нельсон сказал:
– Доктор, если у вас есть какие-нибудь высокопоставленные друзья, скажите им, что я готов с превеликой радостью лишиться руки или ноги, лишь бы мне позволили остаться здесь.
Та часть разума Конвея, где гнездилась холодная логика, твердила ему, что нужно поступить рационально, подумать о том, на что он решается и кому потом достанутся все шишки, если что-то пойдет не так.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30