Наверное, мне на всю жизнь врезался в память момент, когда птицы с дружным
криком взмыли в небо, и заслонили своими крылами свет солнца. Гид также
утверждал, что еще салтанские мореходы неоднократно наблюдали пыльные
стада туров, вытаптывавших тучные пастбища, а Вторая Гвидонская экспедиция
подробнейше описала таких птиц, как грифоны и фениксы, которых, увы, с тех
пор больше никто не видел.
Вернувшись из этих диких мест мы направились автобусом по территории
грандиозного Союза Светских Республик, ныряли по сопкам, наслаждались
открытыми следами цивилизации, махинами электростанций, разбегающимися
опорами ЛЭП и видами приближающихся небоскребов Сьюпе-Фьюче. Правда, в тот
день палило нещадное солнце, а у окна как раз сидел я (как истинный
джентльмен, я усаживал Эолу на лучшее из двух мест, поэтому мы иногда
менялись креслами), и от того мне сильно напекло голову, поэтому все
прелести цветущей нации воспринимались с величайшим трудом. Одно и
запомнил, что заезжали на космодром, да проехались по главному проспекту
города, где что ни здание, то коммерческий банк, фондовая биржа или офис
какой-нибудь корпорации.
Ну и еще мы прокатились по Уйской долине, лежащей между двумя
полосами хребтов Верхнего и Нижнего Каргаза, затем продолжительным
рискованным серпантином поднялись до Седьмонебесного перевала, откуда
обозрели как на раскрытой ладони все забеленные вершины пятитысячников,
подивились на свергающийся с девяностометровой высоты водопад Коварной
Молодости, обозрели грязный, притаившийся до времени, Барский Подол -
ледник с шириной до 6-ти километров и длиной около 15-ти. Снизу от него
щетинились полосы поваленных деревьев, словно там обитала сама смерть.
Облаков в тот день почти не было, но Высокий Дух - высочайшая вершина
Верхнего Каргаза все равно был покрыт ядовито-хмурыми вертикально-слоеными
тучами, так что легендарной макушки его мы так и не увидели.
Таким же опасным, и воспринимаемым с такой необычной смесью восторга
и страха одновременно, что непременно хотелось есть, серпантином автобус
бодренько спустился по ту сторону перевала, что уже принадлежала
Сколопентерре, перемахнул по висячему мосту через Шустр и уже совсем без
остановок помчался в Золотодали - столицу Сколопентерры.

Глава седьмая
Электричка докатилась до тупика и с глухим шипением, будто вздыхая
устало, остановилась. Я схватил чемодан и поспешил втиснуться в толпу
людей, выходящих из вагона. Я хоть и не торопился, однако ж время не
стояло, а мне еще надлежало устроиться. В прошлый раз я заходил в город с
космодрома, а теперь с железнодорожного вокзала, так что снова не знал
дороги. Некоторые с тревогой оглядывались на меня, я это заметил, но не
знал почему. Но в любом случае чувствовал себя препаршиво с небольшой
долей счастья, совсем как возвращающийся блудный сын.
На углу улиц Подсолнечная поляна и Второй Параллельной вдруг взор мой
поразило одно необычайное здание, не знаю, было ли оно какого стиля, но
архитектура его приостанавливала дыхание любого прохожего. Аляповатое,
походило оно на увеличенный в размерах камень... нет, не передать словами
сам дух его, царивший в каждой линии. Уж насколько я был неподъемен на
новое, а тут даже целых два раза обошел его кругом, и, уж заканчивая
завороженный осмотр творения Королевского архитектора Букседуса, как было
указано на табличке, у входной двери разглядел плакат, гласивший что здесь
временно располагается Королевский Отоваривательный Магазин.
Немало удивившись странности объявления, в том смысле, что это здание
может функционировать в качестве магазина, я смело потянул бронзовую ручку
двери и шагнул в огромнейшее по размерам с высоченным потолком помещение.
А лучше я вот так опишу его. Зал был до головокружения огромен. Под
потолком свисали под стать пропорциям огромные люстры (настолько
громоздкие, что неясно было как выдерживают перекрытия их вес) - но
красивые изумительно, такой красоты люстры бывают разве в богатых
старинных филармониях. Стены зала выглядели подозрительно пустынными, глаз
так и требовал многочисленные бра, гипсовую лепку, а еще лучше балконы. Но
этого не было, так что взор некоторое время пребывал в свободном падении.
У самого пола он вдруг натыкался на мудреные прилавки с товарами и
продавщицами. Когда он сделался почти осмысленным после пережитого ужаса
падения и смог различать предметы, я увидел длинную безобразную
перегородку с полками, где на трех уровнях стояли одни только ведра.
Оранжевые пластмассовые ведра даже повернуты были одной и той же стороной,
на которой был выплавлен рисунок цветочка. Я подошел и потрогал ведро,
подержал за ручку - нет, неудобное. И некрасивое. И еще неизвестно, может
быть химически вредное.
- Что вы там без спросу трогаете! - пригрозил голос.
Оглянувшись, я увидел крупную продавщицу штучного отдела, которая,
уперев руки в бока, возвышалась над кассовым аппаратом.
- Разве нельзя... осматривать... потенциальному покупателю товар? -
несмело предположил я и на всякий случай поставил ведро на место.
- Впервые вижу такого покупателя, - продолжала она желчно пучить на
меня глаза.
- Не хуже товара, - огрызнулся я, но она моментально заткнула:
- Дорасти до него, - и я больше не решался раскрыть рот.
- Ну? - грозно спросила она. Я посмотрел на свою одежду - может где
волосинка или жирное пятно, или чего она привязалась, правда. И тогда я,
гордо распрямив плечи, не уронив остального достоинства, перешел в
соседний, продуктовый отдел.
Здесь продавец была совсем молоденькая и замученно улыбалась очереди
в три человека.
- Дайте мне воблы штук шесть, - командовал покупатель. - Нет, эту
уберите. Вон, вон,потолще дайте... да вон же... дальше... дальше... Да,
эта. Ага. Теперь консерв банки три... Каких? А какие вкуснее?.. Как это -
не знаете! Ты должна все досконально знать о своем товаре.
- Мужчина, что вы канителитесь? - поинтересовался последний из
очереди.
- А я отстоял очередь и имею правО! А вы, гражданин, заткнитесь
пожалуйста, отстои с моё!
Я прошелся вдоль витрины, не задерживая взгляда нигде. Заметив краем
глаза, что скандальный покупатель ушел и теперь подошла очередь смешливого
на лицо, снова приблизился к людям.
Смешливый растянул улыбку до ушей. Сжал губы. Снова улыбнулся, теперь
симпатично.
- Почем у вас фунт лиха? - лихо спросил он.
- Сколько вам взвесить? - машинально спросила девчушка, потом
спохватилась: - А, извините, пока нет.
- Чего нет?
- Не завозили еще... ну того, что вам надо. Днем контейнер пришел,
еще разгружают - может тогда поступит?
- Что поступит?
- В продажу.
- Странно, - удивился смешливый. Он уже не шутил.
- А может кусочек грудинки? Ливер исключительно свежий, - предлагала
продавец.
Смешливый еще больше смешался.
- Это... взвесьте мне коробок спичек, нет, даже два... Тьфу, что я
говорю. Не правда ли, погода сегодня.
- Погода как погода, - гнусно сказал стоящий за ним. - Поживее
нельзя?
Смешливый тем временем вполне оправился.
- Будьте любезны, девушка, мне которая красная пачку листового чая, у
которого я вижу ценник, но не вижу что на нем написано. В ваш пакетик.
Спасибо. И еще... Ломтик сыра грамм на триста двадцать пять... Ага. Мерси,
гуд бай.
Смешливый схватил пакет и поспешил на выход, а я засеменил вначале
следом, а потом свернул в следующий, книжный отдел.
В книжном отделе царило безобразие. Еженедельно поступали десятки
новых наименований, так что продавцы не только не читали всех книг, а едва
успевали знакомиться с аннотациями которые часто не соответствовали
смысловому содержанию книги, а значит многие книги были разложены на
полках безо всякой сортировки. Обложки были одна другой краше, но и
рисунки никак не соотносились с содержанием книг, а названия, за редчайшим
исключением, практически ни о чем не говорили. И среди этой пестроты меня
вдруг поразила одна книжечка в белой обложке с золотым ободком. Я взял ее
механически, само собой раскрылось оглавление и в глаза бросилась целая
плеяда знакомых мне имен, первыми среди которых стояли Королева Татьяна,
принц Ништяк, Эдмонт-Юрий Яковлевич Говорухин и Василий Памфнутиевич
Заодно.
Что-то мне подсказало купить эту книгу и я ее купил. Может оттого,
что неотвратимо подкрадывался вечер, дальнейший осмотр магазина мне
показался напрасным и я вышел на улицу. По выходе я перехватил чемодан
левой рукой, в правую взял раскрытую книгу и, едва идя и едва следя за
дорогой, стал читать.

Татьяна, королева Тарантландии
Былица про зрелого Бюрократа
Жил да был на белом свете мудрый почтенный Бюрократ. То есть он был
рассудительным и высокообразованным в молодости, за что его, собственно, и
утвердили на такую высокую должность, но каких он со временем стал качеств
мы не знаем и это-то и хотим выяснить нашим рассказом.
Как и почти всякий, наш Бюрократ имеет приличный личный кабинет в
одном весьма и весьма преуспевающем заведении скорее общественного
характера. В кабинете кожаные кресла и дубовый стол с письменными
принадлежностями фирмы, ценимой столь же высоко, как в свое время Parker
или Waterman.
И вот, если мы захотели выяснить, не устарел ли Бюрократ для своей,
заметим кстати, очень ответственной должности, то полезно будет
подсмотреть с каким усердием и мастерством он выполняет порученную работу.
Итак, фиксируем только факты, отсекая комментарии.
* Раннее утро. В кабинете никого, в приемной первый посетитель.
* Положенный час. В кабинете пусто, в приемной средних лет секретарша
Бюрократа и двое посетителей.
* Спустя двадцать минут. В окно слышен хлопок прикрываемой дверцы
автомобиля и еще через минуту в кабинет входит Бюрократ. Первый посетитель
порывается встать, но его останавливают.
- Вас вызовут.
* Кабинет. Бюрократ ставит портфель на пол, сладко потягивается,
садится и неспеша достает из стола папки. Смотрит на часы. Снимает верхнюю
из стопки папку, листает и в нескольких местах вчитывается. Потом, оставив
дело раскрытым, нажимает кнопку вызова.
Первый посетитель входит и с натиском леопарда бросается к столу.
- Олег Семеныч! Не хотят мириться, хоть ты лопни. Колпадуки уверяют,
что сядут за стол переговоров исключительно в случае, если мы (третья
сторона!) им предоставим ужасающие кредиты на восстановление экономики,
а...
- Какая сумма?
- Десять миллиардов!!
- Гм. Круто.
- Вот-вот! А бубурлякам все-равно, лишь бы территория за ними - и
письменные заверения присылают, а втихомолку пуще прежнего воюют, хотят с
большим барышем остаться.
Бюрократ молчит.
- Одни хитрые, другие упрямые... Олег Семеныч! Спасайте своего слугу
- за глотку берут. Четвертая сторона на грани бешенства.
Бюрократ молчит, медленно перелистывает дело, потом с видимым усилием
произносит:
- Бубурляки захватили пункт "икс-7"?
- В том-то и дело, что нет!
- Вот что, - говорит Бюрократ после долгой задумчивости. - Подождем
еще неделю...
- Как! - гневно вскрикивает посетитель. - Это конец!
Бюрократ хочет сказать, но его перебивают.
- А я так надеялся! Неужели вы меня морочили эти два года? Да-да-да,
теперь я все отлично понимаю, вы тянули резину, а я все это время
оставался в дураках!
Посетитель решительно встает и идет вон.
- Завтра же беру на себя все полномочия!
- Послушайте, - наконец вставляет Бюрократ, - вот-вот должен
наступить момент равновесия, а вмешаться именно теперь равносильно верному
проигрышу.
Посетитель высокомерно оборачивается.
- Эти самые слова я слышу третий год! - и выходит, хлопая дверью.
Бюрократ обхватывает голову руками и сидит. Долго сидит. Второй
посетитель все ждет, наконец не выдерживает и силой врывается в кабинет.
- Мне только оттиснуть печать, а я все утро дожидаюсь!
- Что угодно?
- Понедельник начинается в субботу!
- Это вы ко мне в прошлом месяце заходили? Не подпишу, даже печать
доставать не стану.
- Но почему! Ах ты, господи, и здесь нет правды.
- До вас, - отвечает наш Бюрократ, - приходили десятки умников с
подобными идеями. Почему вам охота штурмовать природу, а не идти с ней на
равных? Людям просто необходим отдых! Как без отдыха? При этом социальные
гарантии... Равномерное распределение усилий... Поступательное движение...
Общественное спокойствие...
- Ах! - в сердцах вскрикивает посетитель и, чуть не плача,
стремительно покидает кабинет.
- Я не против нового, - вдогонку кричит Бюрократ, но дверь уже
закрыта. Тогда он очень тихо говорит: - Не против, но только в том случае,
если оно разумно и наперед продумано до третьих последствий.
В огорчении от двух неудач за день он падает корпусом на столешницу
прямо на листы раскрытого дела и ненароком задевает локтем кнопку вызова,
чего он, по-видимому, не желал. Он тут же распрямляется.
Третий посетитель входит мягко, осторожно озираясь по сторонам.
- Я из Академнаучобщества, - нудным мятым голосом начинает он. - По
весне мы посадили на одной делянке два сорта люстранад, а чтобы как-то
различать, положили палку между ними. Это были опытные, но очень
перспективные сорта. А потом мы убирались в оранжерее и куда-то схемку с
названиями затеряли. Ну а кто уж припомнит, как там назывались эти
растения, когда их еще у нас сотня... Но очень перспективные! А дети,
проказники, бегали и палку куда-то утащили - и мой балбес наверняка с
ними, вечно что-нибудь учудят. Так теперь мы в раздумьи, считать ли их
двумя сортами или одним? Или повыдергать и вычеркнуть из плана? Или дать
новые названия, но тогда они не будут такими перспективными как те. А
может...
_____________________________________

Прочитав рассказ, я закрыл книжку и задумался. Потом глянул выходные
данные. Мелким шрифтом было написано, что книга отпечатана издательством
ИПИ и я припомнил, что "ИПИ" являлось аббревиатурой Института Пробной
Истории при АНО, однако это ни о чем не говорило.
- Позвольте, - вдруг взяли меня под правую руку.
- Секундочку, - обхватили левый локоть и повели.
Я схватил волю в кулак.
- Какие основания? Предъявите ордер! Я могу встретиться со своим
адвокатом?
Правый подмигнул левому, а левый подмигнул правому, но меня не
отпустили, а повели темнеющими дворами.
- Что за нарушения свобод! - воскликнул я.
Левый подмигнул правому, а правый левому и оба продолжали хранить
молчание. Спустя некоторое время меня втолкнули в черный проем, где я,
скатившись по скрипящим деревянным ступенькам, очутился в глухом
подвальном помещении, и спиной ощущая его крохотные размеры.
- Жожа, а где ключ, - раздался голос.
- У меня.
Тут же раздался мелодичный удар колокольчика и передо мной
растворилась дверь вместе с секцией полок под консервированными овощами и
залитая ослепительным светом, явилась само совершенство, что я даже
зажмурился попервоначалу.
- Милости просим, Феодосий Никанорович, - пропела совершенство
Королева Татьяна. - Я знала что вы Ищущий, а значит когда-нибудь придете к
нам.
Она взяла меня за пальцы и ввела в светлую уютную и даже богато
отделанную залу, несмотря на то, что содержалась она, по всему видимо,
тайно, в подполье старого дома. Вдоль стен комнаты на меня жадно смотрели
пар десять любопытно горящих глаз.
- О, эти смешные Жожа и Зюзя! Верно они вам ничего не объяснили, они
такие застенчивые. Когда они имеют что сказать и не знают с каким величием
обратиться, они молчат. Правда?
- А я мигал Жоже, - сказал Зюзя, - чтобы он первый.
- А я Зюзе мигал.
- Это точно, они перемигивались между собой, - подтвердил я. - Но
теперь-то объясните куда я попал!
Обведя глазами залу, я заметил Васю Заодно и кивнул ему как старому
приятелю.
- Вы помните нашу предыдущую встречу? - лукаво спросила Королева
Татьяна.
- О! - покачал головою я. - Восхищение, в котором я пребывал от
Вашего великолепия!.. Подождите, кажется припоминаю... Кружок Истины!
- В Последней...
- Инстанции!
Как только я произнес последнее слово, точно онемение воцарилось
среди нас, я видел застывшие улыбки, расширенные глаза, а Королева вдруг
зашептала:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10