А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

Стоппард Том

Розенкранц и Гильденстерн мертвы


 

Здесь выложена электронная книга Розенкранц и Гильденстерн мертвы автора по имени Стоппард Том. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Стоппард Том - Розенкранц и Гильденстерн мертвы.

Размер архива с книгой Розенкранц и Гильденстерн мертвы равняется 76.97 KB

Розенкранц и Гильденстерн мертвы - Стоппард Том => скачать бесплатную электронную книгу




Том Стоппард
Розенкранц и Гильденстерн мертвы
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Розенкранц.
Гильденстерн.
1-й актер.
Альфред.
Актеры (4 человека).
Гамлет.
Офелия.
Клавдий.
Гертруда.
Полоний.
Воин.
Горацио.
Фортинбрас.
Придворные, послы, солдаты и слуги.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Два человека, в костюмах елизаветинской эпохи, проводят время в местности, лишенной каких бы то ни было характерных признаков. Оба хорошо одеты – шляпы, плащи, трости и все остальное. У каждого – по большому кожаному кошельку. Кошелек Гильденстерна почти пуст. Кошелек Розенкранца почти полон. Дело в том, что они играют в орлянку. Происходит это следующим образом: Гильденстерн достает монету из кошелька, подбрасывает ее и дает ей упасть. Розенкранц разглядывает ее, определяет, что выпало, произносит «орел» – ибо так оно и есть – и опускает ее в свой кошелек. Потом процесс повторяется.
Судя по всему, они занимаются этим уже довольно долго. Постоянное выпадание «орла» – вещь невероятная, но Розенкранц ничем не выдает своего удивления, да он его и не чувствует. Впрочем, он достаточно милый человек, чтобы быть несколько смущенным тем обстоятельством, что ему перепадает так много денег его друга. Это его как-то характеризует. Гильденстерн весьма заинтересован необычностью происходящего. Его не волнуют деньги: он пытается понять смысл, подоплеку, что ли, происходящего. Отдавать себе отчет, но при этом не впадать в панику – его характерная черта. Гильденстерн сидит. Розенкранц стоит (все его движения связаны с монетами и тем, куда они падают).
Гильденстерн бросает, Розенкранц наклоняется и разглядывает.
Розенкранц.
– Орел.
Подбирает монету и опускает ее в кошелек. Сцена повторяется.
– Орел.
Сцена повторяется.
– Орел.
Сцена повторяется.
– Орел.
Сцена повторяется.
– Орел.
Гильденстерн (подбрасывая монету).
– Нервотрепка как вид искусства.
Розенкранц.
– Орел.
Гильденстерн (бросая следующую).
– Или просто везенье.
Розенкранц.
– Орел.
Гильденстерн.
– Если только я верно определил.
Розенкранц (поднимает взгляд на Гильденстерна).
– Семьдесят шесть – ноль.
Гильденстерн встает, хотя идти некуда. Он бросает, не глядя, через плечо монету; его внимание привлекает окружающая обстановка – вернее, отсутствие таковой.
– Орел.
Гильденстерн.
– Менее закаленного человека это могло бы подвигнуть на пересмотр всей его веры. По крайней мере в смысле теории вероятности. (Бросает монету через плечо и идет в глубь сцены.)
Розенкранц.
– Орел.
Гильденстерн, исследуя глубину сцены, бросает через плечо еще две монеты, одну за другой. Розенкранц объявляет каждую из них «орлом».
Гильденстерн (задумчиво).
– Теория вероятности, как кто-то остроумно заметил, исходит из предположения, что если бы шесть обезьян (удивляясь самому себе)… если бы шесть обезьян…
Розенкранц.
–Играем?
Гильденстерн.
– Были бы что?
Розенкранц.
– Так ты играешь?
Гильденстерн (понимая).
– А, да. (Кидает монету.) Закон средних чисел, если я правильно понимаю, означает, что шесть обезьян, будучи подброшены вверх достаточно высоко, должны примерно так же часто шлепнуться на спину, как и…
Розенкранц.
– Орел. (Он подбирает монету.)
Гильденстерн.
– Что даже на первый взгляд не является глубокой мыслью. Даже без обезьянок. То есть на это никто не поставит. То есть я-то, может, и поставлю, но кто другой… (Кидает монету.)
Розенкранц.
– Орел.
Гильденстерн.
– …Не так ли? (Бросает монету.)
Розенкранц.
–Орел.
Сцена повторяется.
– Орел. (Смотрит на Гильденстерна, смущенно смеется.) Скучновато малость, а?
Гильденстерн.
– Скучновато?
Розенкранц.
– Ну…
Гильденстерн.
– А как насчет нервотрепки?
Розенкранц (наивно).
– Нервотрепки?
Небольшая пауза.
Гильденстерн.
– Видимо, закон сокращения прибылей. Что-то мне нехорошо. (Делает над собой усилие; достает монету, высоко ее подбрасывает, ловит, накрывает ладонью, переворачивает, подносит к глазам, разглядывает монету – и передает ее Розенкранцу.) Ладно, это был последний шанс… если мои расчеты верны.
Розенкранц.
– Восемьдесят пять подряд – это же бьет все рекорды.
Гильденстерн.
– Не дури.
Розенкранц.
– Зуб даю.
Гильденстерн (гневно).
– И только это? И это все?
Розенкранц.
– То есть?
Гильденстерн.
– Новый рекорд? И это все, что тебе приходит в голову?
Розенкранц.
– А что, собственно…
Гильденстерн.
– Никаких вопросов? Ни на секунду?
Розенкранц.
– Но ты же сам их бросал.
Гильденстерн.
– Ни тени сомнения?
Розенкранц (огорченно, агрессивно).
– Слушай, я выиграл – да или нет?
Гильденстерн (приближаясь к нему, спокойнее).
– А если б ты проиграл? Если б все шло против тебя, восемьдесят пять раз подряд, одна за одной, как сейчас?
Розенкранц (бессмысленно).
– Восемьдесят пять подряд? Решка?
Гильденстерн.
– Да! Что б ты тогда подумал?
Розенкранц (растерянно).
– Ну-у… (Весело.) Я бы сначала хорошенько проверил твои монеты!
Гильденстерн (отходя).
– А-а, гора с плеч. Можно по крайней мере рассчитывать на личную заинтересованность как на предварительный фактор… Это уже кое-что. Твоя беззаботность просто изумительна, если бы не… (Он внезапно оборачивается к нему и протягивает ладонь.) Дай руку.
Розенкранц пожимает ему руку. Гильденстерн тащит его к себе.
(Напряженно.) – Мы играем в орлянку уже… (Освобождает его так же резко.) Не в первый же раз мы бросаем монеты!
Розенкранц.
– Конечно нет – довольно давно, сколько я помню.
Гильденстерн.
– То есть сколько?
Розенкранц.
– Забыл. Постой – восемьдесят пять раз!
Гильденстерн.
– Да?
Розенкранц.
– Я так полагаю, кой-чем надо обладать – чтобы такой результат.
Гильденстерн.
– Ты так полагаешь? И это все? И никакого страха?
Розенкранц.
– Страха?
Гильденстерн (в ярости швыряет монету наземь).
– Да, страха! Такая, знаешь, щелка, сквозь которую мозги заливает светом!
Розенкранц.
– Орел… (Опускает ее в кошелек.)
Гильденстерн садится подавленный, достает монету, бросает ее, она падает между ног; смотрит на нее, поднимает и кидает ее Розенкранцу; тот опускает ее в кошелек. Достает другую, подбрасывает, ловит, накрывает ладонью, переворачивает, открывает, смотрит и кидает ее Розенкранцу; тот опускает ее в кошелек. Достает третью монету, подбрасывает, ловит правой рукой, переворачивает ее на тыльную сторону запястья левой, взмахивает им (запястьем), ловит левой, поднимает левую ногу, швыряет под нее монету, ловит ее, переворачивает и кладет ее себе на макушку, где она и остается. Подходит Розенкранц, разглядывает монету и опускает ее в кошелек.
– Боюсь…
Гильденстерн.
– Я тоже.
Розенкранц.
– Боюсь, что сегодня не твой день.
Гильденстерн.
– Боюсь, что как раз мой.
Небольшая пауза.
Розенкранц.
– Восемьдесят девять.
Гильденстерн.
– Должно же это означать что-нибудь еще, кроме перераспределения капитала. (Размышляет.) Список возможных объяснений. Первое: я сам хочу этого. На дне моего подсознания я играю в орлянку против самого себя, используя монеты без решки во искупление своего невспоминаемого прошлого. (Бросает монету.)
Розенкранц.
– Орел.
Гильденстерн.
– Второе: время остановилось намертво, и поэтому выпавший в тот миг орел повторяется в девяностый раз… (Бросает монету, разглядывает, передает ее Розенкранцу.) Но в целом сомнительно. Третье: божественное вмешательство; иными словами, благоволение свыше, ниспосланное ему, – см. притчу о детях Израилевых – или же кара свыше, ниспосланная мне, – см. притчу о жене Лота. Четвертое: эффектное подтверждение принципа, согласно которому каждая отдельная монета, подброшенная в отдельности (бросает монету), с той же вероятностью упадет как орлом, так и решкой, и поэтому нет оснований удивляться в каждую отдельную единицу времени, когда это происходит. (Это происходит – он кидает монету Розенкранцу.)
Розенкранц.
– Никогда не видел ничего подобного.
Гильденстерн.
– И силлогизм: первое – он никогда не видел ничего подобного; второе – ни о чем подобном никогда не писал домой. Вывод: домой об этом писать не стоит… Домой… О чем ты прежде всего вспоминаешь?
Розенкранц.
– А, ну это… Ты имеешь в виду, что первое мне приходит в голову?
Гильденстерн.
– Нет – какую вещь ты прежде всего вспоминаешь.
Розенкранц.
– Ага. (Пауза.) Не помню. Я все забыл. Это же было так давно…
Гильденстерн (спокойно, но настойчиво).
– Ты не понял: я спрашиваю, что ты вспоминаешь первым после всего, что забыл?
Розенкранц.
– А, ясно. (Пауза.) Я забыл вопрос.
Гильденстерн вскакивает и шагает взад-вперед.
Гильденстерн.
– Ты счастлив?
Розенкранц.
– Что?
Гильденстерн.
– Ну, доволен?
Розенкранц.
– Да, думаю, что да.
Гильденстерн.
– Что ты намереваешься сейчас делать?
Розенкранц.
– Не знаю. А ты?
Гильденстерн.
– У меня нет намерений. Никаких. (Останавливается как вкопанный.) Значит, это был гонец… посланец… это точно. За нами послали. (Он круто оборачивается к Розенкранцу и резко произносит.) Силлогизм номер два: первое – вероятность есть фактор, оперирующий в сфере естественных сил. Второе – вероятность не оперирует как фактор. Вывод – мы во власти не-, противо– или сверхъестественных сил. Обсудим.
Розенкранц вздрагивает.
– Только без горячности.
Розенкранц.
– Прости, что это с тобой?
Гильденстерн.
– Научный подход есть форма защиты от чистого чувства страха. Ну, держись крепче, поехали, итак – возражение к предыдущему силлогизму: дело тонкое, навостри уши, вдруг выйдет что-нибудь симпатичное. Если мы постулируем, как только что, что в пределах не-, противо– и сверхъестественных сил существует вероятность того, что теория вероятности не будет оперировать как фактор, тогда мы должны принять, что вероятность в первой части как фактор не оперирует, в каковом случае теория вероятности будет оперировать в пределах не-, противо– и сверхъестественных сил. И после того как мы это со всей очевидностью установили, мы имеем все основания полагать, что мы не находимся во власти не-, противо– и сверхъестественных сил. По всей вероятности, то есть. Что лично для меня большое облегчение. (Короткая пауза.) Что было бы совсем неплохо, если бы… (Он продолжает с растущим напряжением, но контролируя себя.) Мы играем в орлянку уже черт знает как давно, и все это время – если только это время – я не в силах считать нас самих чем-либо большим, чем парой золотых с орлом и решкой. Надеюсь, это не звучит чересчур удивительно. Потому что как раз неудивительность всего происходящего и есть то, что я пытаюсь ухватить. Душевное равновесие обычного игрока зависит от закона, или, пускай, тенденции, или, скажем, вероятности, или, во всяком случае, математически вычислимых шансов, которые гарантируют, что у него не сядет психика от слишком большого проигрыша – и что он не надавит на психику своему партнеру слишком большим выигрышем. Что создает некоторую гармонию и атмосферу доверия. Словом, случайность и упорядоченность образуют некий союз, в котором мы узнаем природу. В конце концов, солнце вставало примерно так же часто, как и садилось, и монета падала примерно столько же решкой, сколько и орлом. А потом прибыл посланец. За нами послали. И больше ничего не случилось. Но девяносто две монеты, подброшенные одна за другой, упали девяносто два раза орлом… И в течение последних трех минут на ветру этого безветренного дня я слышу звуки барабана и флейты…
Розенкранц (обгрызая ногти).
– А вот есть еще один любопытный научный феномен – это что ногти растут после смерти, как и борода.
Гильденстерн.
– Что?
Розенкранц.
– Борода.
Гильденстерн.
– Но ты же еще не умер.
Розенкранц (раздраженно).
– Я же не сказал, что они начинают расти после смерти. (Пауза, спокойнее.) Ногти растут также и до рождения. В отличие от бороды.
Гильденстерн.
– Как?
Розенкранц (кричит).
– Бороды! Да что это с тобой? (Задумчиво.) А вот, с другой стороны, на ногах ногти совсем не растут.
Гильденстерн (ошеломленно).
– Не растут?
Розенкранц.
–А нет? Смешно – я всегда обрезаю ногти. Но всякий раз, как мне приходит в голову их обрезать, их пора обрезать и на самом деле. Например, сейчас. А вот на ногах, сколько я себя помню, никогда не приходило в голову стричь. Они уже должны были бы загнуться мне на пятки. Чего не произошло. Должно быть, я обрезаю их бессознательно. Когда думаю о чем-нибудь другом.
Гильденстерн (раздраженный этой болтовней).
– Слушай, ты помнишь то, что первое сегодня случилось?
Розенкранц.
– Я проснулся, я полагаю. (Возбужденно.) Постой – вспомнил – тот человек, ну, иностранец – он разбудил нас!
Гильденстерн.
– Посланец. (Расслабляется и садится.)
Розенкранц.
– Ага, точно – предрассветный сумрак – и этот человек, стоящий в седле, – колотит в ставни – жуткий шум – в чем дело – откройте – и потом он назвал нас по имени – помнишь? Это он нас разбудил.
Гильденстерн.
– Да.
Розенкранц.
–За нами послали.
Гильденстерн.
– Да.
Розенкранц.
– Поэтому мы здесь. (Он оглядывается, лицо выражает сомнение; поясняющим тоном.) Мы путешествуем.
Гильденстерн.
– Точно.
Розенкранц (нервно).
– Это было что-то срочное, а? Высочайшая воля – дескать, таков приказ, никаких расспросов – свет в конюшне – седло, ноги в руки – и копыта тоже – и проводники чуть не свернули себе шею – жуткая скачка – но мы исполняли наш долг. Ужасно, если мы опоздали.
Небольшая пауза.
Гильденстерн.
– Опоздали – куда?
Розенкранц.
– Откуда я знаю? Мы же еще не там.
Гильденстерн.
– Тогда что мы делаем тут, спрашиваю я себя.
Розенкранц.
– В самом деле.
Гильденстерн.
– Я думаю, надо двигаться.
Розенкранц.
– Несомненно.
Гильденстерн.
– Правильно, лучше двигаться.
Розенкранц (с воодушевлением).
– Точно! (Пауза.) Куда?
Гильденстерн.
– Вперед.
Розенкранц (идя вперед, к рампе).
– А. (Нерешительно.) В какую сторону? (Он оборачивается.) С какой стороны мы пришли?
Гильденстерн.
– Стоп, давай все по порядку… Пробуждение. Какой-то тип барабанит в ставни. Какой-то рассвет, нас окликают по имени. Письмо, приказ… Новый рекорд в орлянку. Никто не встречает… Мы покинуты… Чтоб самим выбрать путь… И есть какое-то направление… Надо подумать.
Розенкранц (встревоженно, прислушивается).
– Слушай… Слушай…
Гильденстерн.
– Ну?
Розенкранц.
– Я слышу – кажется, я слышал – это музыка.
Гильденстерн встает.
Гильденстерн.
– Где?
Розенкранц.
– Словно оркестр. (Озирается и смущенно улыбается.) Звучало словно оркестр. Барабаны.
Гильденстерн.
– Ну и что?
Розенкранц (успокаиваясь).
– Наверно, почудилось.
Гильденстерн.
– «Красное, синее и зеленое – реально. Желтое – мистика». Общее место. Плюнь и забудь.
Розенкранц (на краю сцены).
– Может – гром. Как барабаны…
К концу нижеследующего монолога действительно становятся слышны звуки оркестра.
Гильденстерн.
– Человек, прерывающий свое путешествие из одного места в другое в третьем месте, лишённом названия, отличительных признаков, населения и вообще значения, видит единорога, который пересекает его тропинку и исчезает в лесу. Это поразительно уже само по себе; но известны случаи еще более таинственных встреч – и – уж во всяком случае, есть масса способов объяснить это просто как фантазию. Но – «Господи, – восклицает вдруг человек, оказавшийся рядом, – я, кажется, сплю, потому что я видел единорога». Что сообщает происходящему уже довольно тревожный оттенок. Третий же свидетель уже не просто усиливает тревогу – он как бы расширяет реальность происходящего, растягивает ее, делает ее тоньше; а четвертый свидетель – еще тоньше, и чем больше свидетелей, тем скорей это становится столь же тонким, как реальность, или тем, что называется общественным мнением… «Смотрите! Смотрите! – восклицает толпа. – Лошадь со стрелой во лбу! Какой-то охотник принял ее за оленя».
Розенкранц (возбужденно).
– Я убежден, что это оркестр.
Гильденстерн (устало).
– А он убежден, что это оркестр.
Розенкранц.
– Идут!
Гильденстерн (в последнюю минуту перед появлением новых персонажей, грустно).
– Жалко, что не единорог. Было бы лучше, если б единороги.
Появляются актеры в количестве шести человек, включая мальчика Альфреда; двое толкают и катят перед собой тележку, полную костюмов и других принадлежностей; с ними – барабанщик, трубач, флейтист. Глава группы – 1-й актер – без инструмента. Он первым замечает Розенкранца и Гильденстерна и поднимает руку.
Актер.
– Сто-ой!
Труппа поворачивается и останавливается.
(Радостно.) Публика!
Розенкранц и Гильденстерн приподнимаются.
– Не двигайтесь!
Они садятся. Он любовно их разглядывает.
– Превосходно. Чудно! Хорошо, что мы подвернулись.
Розенкранц.
– Для кого? Для нас?
Актер.
– Будем надеяться, что так. Однако – встретить двух джентльменов на дороге – впрочем, нельзя же их встретить вне дороги.

Розенкранц и Гильденстерн мертвы - Стоппард Том => читать онлайн электронную книгу дальше


Было бы хорошо, чтобы книга Розенкранц и Гильденстерн мертвы автора Стоппард Том дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Розенкранц и Гильденстерн мертвы у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Розенкранц и Гильденстерн мертвы своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Стоппард Том - Розенкранц и Гильденстерн мертвы.
Если после завершения чтения книги Розенкранц и Гильденстерн мертвы вы захотите почитать и другие книги Стоппард Том, тогда зайдите на страницу писателя Стоппард Том - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Розенкранц и Гильденстерн мертвы, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Стоппард Том, написавшего книгу Розенкранц и Гильденстерн мертвы, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Розенкранц и Гильденстерн мертвы; Стоппард Том, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн