Только присутствие
скрипичного футляра под рукой успокаивало его расстроенные нервы. К тому
же лампы солнечного света угрожали растопить обувной крем в его волосах.
- Мне платят не за то, чтобы я понимал картину, Утес, - сказал
Джерри, не выходя из роли, хотя с определенной точки зрения то, что он
сказал, было правдой.
Утес одной рукой поскреб волосатое брюхо, а другой, как клешней,
ущипнул зад проходившей мимо старлетки, которая хихикнула прилично
обстоятельствам.
- Мне нра'тся твой стиль, парень. - сказал Утес. - Но неужели у тебя
нет ни капли любопытства?
- Любопытство кошку сгубило.
- Тогда я собака, Корнелиус, так что из того? Я хочу сказать, что эти
чинки сами напросились. У этих гниляков есть несколько водородных бомб и
МБР, и они забрали в голову, что могут наколоть мафию и выкрутиться. Да,
когда ты пришьешь их падрона номер два, этот хитрозадый гниляк в Пекине
несколько раз прикинет, прежде чем снова подсыпать лактозу нам в героин.
- А кто у них номер два?
Утес показал своей "Де Нобили" на пустой плотик: стоявший на якоре в
центре бассейна.
- Биг Бой заключает нынешнюю сделку на плоту - нейтральная
территория. Кто из чинков будет там с ним - бах!
- А если красные?.. - поинтересовался Джерри.
- В "кадах" полно боевиков с пулеметами, - ухмыльнулся Утес. - Как
только ты пришьешь номера два, они возьмутся за Народную Армию. - Утес
провел по подбородку правым указательным пальцем, как будто сшибая каплю
пота на гигантские портреты Мао, Сталина, Ходжи и Ленина, хмуро взирающие
через крепостной ров бассейна подобно призрачным агентам налоговой
инспекции.
Майор Сун через черный лакированный столик передал трубку с опием
Джерри, который вдохнул сладкий дым и сладострастно погладил скрипичный
футляр, в то время как майор Сун непристойно обласкал свою Красную Книжицу
и сказал:
- Разумеется, я знаком с вашей работой в Англии, полковник
Кор-Не-Лоос.
- Ваш английский безупречен, майор, - согласился Джерри. - Гарвард?
- Берлин.
- Мне следовало бы доложить об этом почтенному Прямому Наследнику
богоподобного Мао, - проворчал Джерри.
Майор Сун нахмурился и нанес удар ногой по медному гонгу, стоящему на
столе. Кунфу, насторожился Джерри. Он решил, что недооценил майора Суна.
- Как вы, разумеется, знаете, - сказал Сун с по-восточному злобным
взглядом, - павлин часто прячет яйцо за вышитым веером.
Джерри вздрогнул - он не ожидал ничего подобного!
- Известно, что дракон чистит чешую, прежде чем выпустить когти, -
возразил он.
За стенами пагоды хор из двухсот воспитанников детского сада пел
последний хит N_1 лучшей китайской сороковки, "Смерть осквернителям Духа
Мочи Мао". Джерри забарабанил пальцами по столу в такт захватывающему
ритму, в котором он узнал вариацию на тему "Rock Around the Clock".
- Следует ли это понимать так, что в тесте притаилась гадюка? -
сказал майор Сун. Это был явно не вопрос.
Джерри улыбнулся.
- Как говорит Конфуций, лисица с кинжалом может обезглавить мертвого
льва.
Майор Сун засмеялся.
- Как заметил Председатель Мао, враги Революции сожрали бы свои
кишки, если бы они смогли помешать ее ходу.
Почтительно кланяясь, в комнату вошел сержант в кимоно с чаем и
печеньем-гаданием.
Майор Сун разломил свое печенье и прочел вслух:
- Смерть ревизионистским шакалам империалистов Уолл-Стрита и их
лакеям в Праге.
Печенье-гадание Джерри сообщило: "Начинается напряжение, раздражение
и отторжение".
В то время, как Джерри в костюме в полоску, мягкой шляпе и
итальянских мокасинах предавался праздности, облокотившись о правое
переднее крыло "кадиллака", который он не привлекая внимания поставил
рядом с бассейном, на борт катера с вегасской стороны бассейна сел толстяк
в гавайской рубахе в цветочек и черных бермудах. Из его толстых губ
торчала сигара "Эль Ропо Супремо Перфекто Гранде". На его лысой голове
небрежно сидела красная матросская шапочка, по ранту которой яркой голубой
нитью было вышито "Биг Бой".
Как только оркестр Мейера Дэвиса в одной из купальных кабин ударил
"Amore", а на трамплине для прыжков в воду начался стриптиз, белый катер
направился через бассейн к плоту.
В то же время по другую сторону бассейна пятьдесят солдат Народной
Армии маршировали вперед и назад с каллиграфически выполненными плакатами
меню ресторана "Хонг Фэт" и с психоделическими портретами Мао, Сталина,
Ленина и Джима Моррисона, тогда как Духовой Оркестр Народной Армии играл
мелодию "Chinatown, My Chinatown", под которую хор Красных Стражей,
размахивая Красными Книжицами, пел "Интернационал" на китаизированном
албанском языке. Эти пышные проводы были устроены для старого бородатого
китайца в военном кителе (имеющего забавное, хотя поверхностное сходство с
Хо Ши Мином), который греб на ялике к плоту в нейтральных водах.
Рядом с бассейном опытный глаз Джерри, различил боевиков в голубых
саржевых костюмах, незаметно двигающихся к своим "кадиллакам". Все они
несли скрипичные футляры. Если бы поблизости был букмекер, Джерри мог бы
держать пари, что футляры содержат отнюдь не скрипки. В худшем случае
шансы были девять к четырем.
Уединившись наконец на плоту, Биг Бой и прямой Наследник обменивались
остротами под искаженную мелодию "High Hoрes", которая мешалась с тонкими
голосами школьников, поющих на испорченном китайском диалекте песню "Мой
Мао сильнее твоего Мао".
- Грязная свинья, прошлогодняя партия была разбавлена лактозой.
- Как заметил Председатель Мао, когда имеешь дело с коррумпированными
наемниками эксплуататорского класса, полностью оправдана доктрина "Нет
торговли без обмана".
- Припомни, что случилось с Багси Сигалом!
- Конфуций сказал однажды, что беззубому дракону не страшен дантист.
Позади китайского Диснейленда Народная Армия расположила вокруг
вагона с героином шесть пулеметных гнезд.
Двадцать боевиков с пулеметами окружили С-5А. Внутри еще пять
боевиков охраняли пятьдесят миллионов долларов мелкими немеченными
купюрами.
- Пятьдесят миллионов! Это грабеж. Вы, чинки, обманщики.
Оркестр Мейера Дэвиса заиграл "Для танго нужны двое". Духовой Оркестр
Народной Армии возразил китайской версией "Diie Fahne Hoch".
- Как сказал Председатель Мао, - угрожающе сказал прямой наследник, -
может, я не первый человек в городе, но я буду первым, пока первый не
придет.
Скрытые за фасадом плакатов, портретов, пагод, танцующих бумажных
драконов, бандитов, исполняющих гимнастические упражнения школьников,
бунтующих Красных Стражей, пленных американских летчиков в цепях, опиумных
притонов и грязных крестьянских лачуг, триста солдат Народной Армии
Народной Китайской Республики приготовились к атаке живой волной.
- Мы имеем с вами дело, комми розовые чинки, ублюдки, потому что вы
единственные массовые поставщики героина, которых мы можем найти, кроме
федерального Наркобюро.
- Как сказал Председатель Мао, бред собачий.
Оркестр Мейера Дэвиса зловеще заиграл "Гавайскую военную песню".
Джерри Корнелиус погасил окурок и потянулся к скрипичному футляру.
- Пришла пора, как Морж сказал, поговорить о многом, - заметил он,
тогда как на плоту Биг Бой пытался обвести Прямого Наследника вокруг
пальца.
- Пятьдесят миллионов за вагон, хотите вы или не хотите, - сказал
Прямой Наследник.
Духовой оркестр Народной Армии разразился бравурным "Light My Fire",
в то время как семьсот Красных Стражей облили себя бензином и устроили
торжественное самосожжение, поя контрапунктом "Председатель Мао ist unser
Fuehrer", но поскольку все пели нескладно, ничего не вышло.
- Как заметил когда-то Аль Капоне, давай добро, или мы с тобой
разберемся.
Джерри Корнелиус раскрыл скрипичный футляр и достал скрипку.
Неопытному наблюдателю она показалась бы всего-навсего обычной
электрической скрипкой на батарейках со встроенным усилителем и микрофоном
на сто ватт. Однако эксперт по подпольной электронике за 150 мг метедрина
сделал существенную модификацию: высокие ноты были переведены в
ультразвуковой регистр, а низкие глубоко в инфразвуковой, тогда как все
слышимые частоты устранены.
Когда Джерри сунул скрипку под подбородок и заиграл "Wiрe Out", мозг
каждого в радиусе пять миль начал вибрировать в унисон с ультра- и
сверхзвуковой ударником. Невооруженному уху казалось, что Джерри играет
"Звуки тишины".
А на плоту Биг Бой, когда подсознательные волны "Wiрe Out"
воспламенили клетки его параметрического мозга, потерял терпение.
- Мао Цзэдун ест дерьмо! - информировал он Прямого Наследника.
- Согласно непреложной думе Мао Цзэдуна, Аль Капоне был педерастом!
Оркестр Мейера Дэвиса заиграл "Боевой Гимн Республики".
Духовой Оркестр Народной Армии линчевал своего игрока на тубе.
Как только Джерри перешел к исполнению подсознательной версии
"Heartbreak Hotel", пятьдесят игральных автоматов внезапно выдали полный
выигрыш, моторы "кадиллаков" дали полный газ, завыли пудели проституток,
разлетелись на куски тринадцать витрин, а все старлетки у бассейна
достигли климаксов. (Некоторые не выходили из него с момента первых
кинопроб.)
Бандиты начали рубить на куски пагоды из папье-маше. Загорелся
бумажный дракон. Триста солдат, приготовившихся к атаке живой волной,
распустили слюни и испытали эрекцию. Семьсот поющих детей из детского сада
достигли состояния сатори и начали пожирать американский флаг, пропитанный
соевым соусом. Гигантский портрет Сталина осклабился в усмешке и показал
нос портрету Мао.
- Мао Цзэдун ест помои!
- Мафия сосет!
- Гомосек!
- Гад!
- Чинк!
- Итальяшка!
- АРГХ!
Истекая слюной, Биг Бой бросился на Прямого Наследника, разгрызая на
куски "Эль Ропо Супремо Перфекто Гранде" и вонзив зубы и сигарету в бороду
старого китайца, которая загорелась. Несколько мгновений двое боролись на
плоту кусаясь, плюясь и ругаясь, затем опрокинули друг друга в бассейн,
который оказался полон крокодилов.
Довольный делом своих рук, Джерри Корнелиус начал играть "Fire".
Фаланга "кадиллаков", провизжав вокруг бассейна, врезалась в Духовой
Оркестр Народной Армии, изрыгая пулеметные очереди, которые разорвали
портрет Мао Цзэдуна, что привело в ярость бушующую толпу Красных Стражей,
которые подожгли себя и бросились под колеса автомобилей, которые занесло
на пагоду из бальсового дерева, которая опрокинулась в бассейн дождем
осколков, которые были проглочены обезумевшими от крови крокодилами,
которые испустили дух в агонии от осколков в желудках немного погодя.
Триста солдат Народной Армии начали атаку живой волной, стреляя из
пулеметов во все стороны.
Джерри продолжал играть "Fire", не видя особой причины сменить
мелодию.
Майор Сун провизжал: "Капиталистические псы демографических народных
ревизионистских лакеев Элвиса Пресли распространили влияние на
идеологические проявления упадочных элементов внутри усилителя пагоды!" -
и совершил харакири.
Утес начал крушить бейсбольной битой игральные автоматы.
Старлетки сорвали бикини и стали гоняться вокруг бассейна за
перепуганными бандитами.
Живая волна достигла бассейна, нырнула и перешла к добиванию
умирающих крокодилов прикладами.
Взвод смертников ворвался в трейлер через окно и сожрал ковер.
"Кадиллаки", как врожденные индейцы, окружили вагон с героином,
наполняя воздух горячим свинцом.
Промокшие насквозь остатки живой волны достигли трейлерного лагеря и
начали избивать головорезов до смерти мертвыми крокодилами.
Красные Стражи осыпали С-5А чернильными бутылочками.
Везде были языки пламени.
Взрывы, контузии, огонь, кровь, проклятия, грабеж, насилие.
Джерри Корнелиус заиграл "All You Need Is Love", отлично зная, что
никто его не слушает.
Скача на больных пони через пустоши на восток, чуть менее двух сотен
падающих от усталости дряхлых остатков того, что было когда-то славной
Золотой Ордой заметили на горизонте большой пожар.
Вялые надпочечники заставили биться быстрее их останавливающиеся
сердца. Старикашки понукнули пони древками копий. И у тех, и у других
копий. И у тех, и у других выступила слюна на губах. Мозжечками они
ощущали в воздухе кровь и огонь.
Когда Джерри Корнелиус начал играть "Deck the Halls With Boughs of
Holly", запахи пороха, бензина, горящего бальсового дерева и папье-маше,
паленого мяса вызвали у него легкую дрожь. Плавательный бассейн окрасился
в ярко-сердоликовый цвет, что впрочем не могло скрыть запаха хлорки.
Кусочки анодированного алюминия пытались удержаться на плаву среди щепок
обгорелого бальсового дерева и кусков плакатов.
Помятый "кадиллак" прорвался через баррикаду шезлонгов и врезался во
взвод китайских солдат, добивавших Красными Книжицами старлетку, перед тем
как соскользнуть через край бассейна и затонуть, пуская пузыри из
пенящихся глубин.
Огненный столб, пожирающий китайский Диснейленд, напомнил Джерри
бомбардировку Дрездена. В приступе сентиментальности он начал играть
"Bongo, Bongo, Bongo, I Don't Want to Leave the Congo".
В странном порыве единодушия Красные Стражи, наемные убийцы, капитаны
мафии и китайские солдаты взялись за руки в хороводе вокруг разрушенного
трейлерного лагеря, крича "Жги, детка, жги!" на английском, мандаринском,
кантонском, пиджин-итальянском и идиш. При каждом "жги" в гигантский пожар
откуда-то падала канистра напалма.
Вопреки своей воле впал в сентиментальность, Джерри сыграл "God Save
the Queen".
Около двух сотен пар слезящихся глаз зажглись зловещей радостью при
виде огромного (по крайней мере, по текущим стандартам Орды) города,
сгорающего в пламени, при виде разбитых автомобилей, покалеченных тел,
голых визжащих старлеток и большого бассейна, казавшегося полным крови.
Плача крупными ностальгическими слезами, последнее поколение Золотой
Орды взяло копья на изготовку, подхлестнуло своих пони до спотыкающегося
галопа и всей массой бросилось в сражение, а в лихорадочных мозгах
престарелых дикарей горел, подобно городу, образ Последней Резни.
Селение! Жги! Грабь! Насилуй! Убивай!
На хрипящих и задыхающихся монгольских пони умопомраченные старикашки
достигли большого пожара и к своей досаде обнаружили, что там осталось
совсем мало несожженного, неограбленного, неизнасилованного, неубитого.
Они обнаружили охраняемый пулеметчиками вагон и обрушились на него
всей массой, пожертвовав половиной численности, чтобы насадить на копья
обалдевших китайцев и поджечь вагон. Когда от горящего вагона потянуло
странно дурманящим ароматом, остатки остатков рассеялись, ища, кого или
что еще сжечь, изнасиловать и убить.
Дюжина старикашек испустила дух, пытаясь изнасиловать пожилую
проститутку, а еще дюжине пришлось со стыдом затоптать ее копытами пони,
восемь из которых испустили дух от усилий.
Пятнадцать ордынцев скончались от сердечного приступа при попытке
забить до смерти "кадиллаки".
Полдюжины старикашек умерли от горя, когда пытаемые ими игральные
автоматы не закричали от боли.
Несколько ордынцев опустились до пожирания крокодильих трупов и
подавились до смерти осколками.
Когда последний Хан Золотой Орды недоуменно огляделся, огромная
серебряная птица испустила ужасный боевой клич и начала двигаться.
Старикашка вытаращил от удивления слезящиеся глаза, когда С-5А, набрал
скорость, пронесся мимо и действительно оторвался от земли!
Слабый нервный импульс судорожно пробежал от его оптического нерва в
мозг, а оттуда к руке и глотке.
"Бей!" - прохрипел он астматически и метнул копье в неестественное
существо.
Копье было во впуск левого внутреннего реактивного двигателя, засело
в турбине и разнесло ее. Реактивный двигатель взорвался, оторвав крыло.
С-5А чуть не сделал петлю, прежде чем обрушиться вверх тормашками на
взлетную полосу и полыхнуть взрывом.
С воздушной точки зрения взлетная полоса и железнодорожная ветка
образовывали букву Т с конечной перекладиной и бесконечной стойкой, но
единственное живое существо в окрестностях не заметило символики. Тащась
на пони в сторону заката, спиной к тому, что на расстоянии казалось всего
лишь тлеющей мусорной кучей, последний Хан Золотой Орды, единственный, кто
пережил Последнюю Резню, заполнил свой умирающий мозг одной мыслью, как
затухающим аккордом:
1 2 3
скрипичного футляра под рукой успокаивало его расстроенные нервы. К тому
же лампы солнечного света угрожали растопить обувной крем в его волосах.
- Мне платят не за то, чтобы я понимал картину, Утес, - сказал
Джерри, не выходя из роли, хотя с определенной точки зрения то, что он
сказал, было правдой.
Утес одной рукой поскреб волосатое брюхо, а другой, как клешней,
ущипнул зад проходившей мимо старлетки, которая хихикнула прилично
обстоятельствам.
- Мне нра'тся твой стиль, парень. - сказал Утес. - Но неужели у тебя
нет ни капли любопытства?
- Любопытство кошку сгубило.
- Тогда я собака, Корнелиус, так что из того? Я хочу сказать, что эти
чинки сами напросились. У этих гниляков есть несколько водородных бомб и
МБР, и они забрали в голову, что могут наколоть мафию и выкрутиться. Да,
когда ты пришьешь их падрона номер два, этот хитрозадый гниляк в Пекине
несколько раз прикинет, прежде чем снова подсыпать лактозу нам в героин.
- А кто у них номер два?
Утес показал своей "Де Нобили" на пустой плотик: стоявший на якоре в
центре бассейна.
- Биг Бой заключает нынешнюю сделку на плоту - нейтральная
территория. Кто из чинков будет там с ним - бах!
- А если красные?.. - поинтересовался Джерри.
- В "кадах" полно боевиков с пулеметами, - ухмыльнулся Утес. - Как
только ты пришьешь номера два, они возьмутся за Народную Армию. - Утес
провел по подбородку правым указательным пальцем, как будто сшибая каплю
пота на гигантские портреты Мао, Сталина, Ходжи и Ленина, хмуро взирающие
через крепостной ров бассейна подобно призрачным агентам налоговой
инспекции.
Майор Сун через черный лакированный столик передал трубку с опием
Джерри, который вдохнул сладкий дым и сладострастно погладил скрипичный
футляр, в то время как майор Сун непристойно обласкал свою Красную Книжицу
и сказал:
- Разумеется, я знаком с вашей работой в Англии, полковник
Кор-Не-Лоос.
- Ваш английский безупречен, майор, - согласился Джерри. - Гарвард?
- Берлин.
- Мне следовало бы доложить об этом почтенному Прямому Наследнику
богоподобного Мао, - проворчал Джерри.
Майор Сун нахмурился и нанес удар ногой по медному гонгу, стоящему на
столе. Кунфу, насторожился Джерри. Он решил, что недооценил майора Суна.
- Как вы, разумеется, знаете, - сказал Сун с по-восточному злобным
взглядом, - павлин часто прячет яйцо за вышитым веером.
Джерри вздрогнул - он не ожидал ничего подобного!
- Известно, что дракон чистит чешую, прежде чем выпустить когти, -
возразил он.
За стенами пагоды хор из двухсот воспитанников детского сада пел
последний хит N_1 лучшей китайской сороковки, "Смерть осквернителям Духа
Мочи Мао". Джерри забарабанил пальцами по столу в такт захватывающему
ритму, в котором он узнал вариацию на тему "Rock Around the Clock".
- Следует ли это понимать так, что в тесте притаилась гадюка? -
сказал майор Сун. Это был явно не вопрос.
Джерри улыбнулся.
- Как говорит Конфуций, лисица с кинжалом может обезглавить мертвого
льва.
Майор Сун засмеялся.
- Как заметил Председатель Мао, враги Революции сожрали бы свои
кишки, если бы они смогли помешать ее ходу.
Почтительно кланяясь, в комнату вошел сержант в кимоно с чаем и
печеньем-гаданием.
Майор Сун разломил свое печенье и прочел вслух:
- Смерть ревизионистским шакалам империалистов Уолл-Стрита и их
лакеям в Праге.
Печенье-гадание Джерри сообщило: "Начинается напряжение, раздражение
и отторжение".
В то время, как Джерри в костюме в полоску, мягкой шляпе и
итальянских мокасинах предавался праздности, облокотившись о правое
переднее крыло "кадиллака", который он не привлекая внимания поставил
рядом с бассейном, на борт катера с вегасской стороны бассейна сел толстяк
в гавайской рубахе в цветочек и черных бермудах. Из его толстых губ
торчала сигара "Эль Ропо Супремо Перфекто Гранде". На его лысой голове
небрежно сидела красная матросская шапочка, по ранту которой яркой голубой
нитью было вышито "Биг Бой".
Как только оркестр Мейера Дэвиса в одной из купальных кабин ударил
"Amore", а на трамплине для прыжков в воду начался стриптиз, белый катер
направился через бассейн к плоту.
В то же время по другую сторону бассейна пятьдесят солдат Народной
Армии маршировали вперед и назад с каллиграфически выполненными плакатами
меню ресторана "Хонг Фэт" и с психоделическими портретами Мао, Сталина,
Ленина и Джима Моррисона, тогда как Духовой Оркестр Народной Армии играл
мелодию "Chinatown, My Chinatown", под которую хор Красных Стражей,
размахивая Красными Книжицами, пел "Интернационал" на китаизированном
албанском языке. Эти пышные проводы были устроены для старого бородатого
китайца в военном кителе (имеющего забавное, хотя поверхностное сходство с
Хо Ши Мином), который греб на ялике к плоту в нейтральных водах.
Рядом с бассейном опытный глаз Джерри, различил боевиков в голубых
саржевых костюмах, незаметно двигающихся к своим "кадиллакам". Все они
несли скрипичные футляры. Если бы поблизости был букмекер, Джерри мог бы
держать пари, что футляры содержат отнюдь не скрипки. В худшем случае
шансы были девять к четырем.
Уединившись наконец на плоту, Биг Бой и прямой Наследник обменивались
остротами под искаженную мелодию "High Hoрes", которая мешалась с тонкими
голосами школьников, поющих на испорченном китайском диалекте песню "Мой
Мао сильнее твоего Мао".
- Грязная свинья, прошлогодняя партия была разбавлена лактозой.
- Как заметил Председатель Мао, когда имеешь дело с коррумпированными
наемниками эксплуататорского класса, полностью оправдана доктрина "Нет
торговли без обмана".
- Припомни, что случилось с Багси Сигалом!
- Конфуций сказал однажды, что беззубому дракону не страшен дантист.
Позади китайского Диснейленда Народная Армия расположила вокруг
вагона с героином шесть пулеметных гнезд.
Двадцать боевиков с пулеметами окружили С-5А. Внутри еще пять
боевиков охраняли пятьдесят миллионов долларов мелкими немеченными
купюрами.
- Пятьдесят миллионов! Это грабеж. Вы, чинки, обманщики.
Оркестр Мейера Дэвиса заиграл "Для танго нужны двое". Духовой Оркестр
Народной Армии возразил китайской версией "Diie Fahne Hoch".
- Как сказал Председатель Мао, - угрожающе сказал прямой наследник, -
может, я не первый человек в городе, но я буду первым, пока первый не
придет.
Скрытые за фасадом плакатов, портретов, пагод, танцующих бумажных
драконов, бандитов, исполняющих гимнастические упражнения школьников,
бунтующих Красных Стражей, пленных американских летчиков в цепях, опиумных
притонов и грязных крестьянских лачуг, триста солдат Народной Армии
Народной Китайской Республики приготовились к атаке живой волной.
- Мы имеем с вами дело, комми розовые чинки, ублюдки, потому что вы
единственные массовые поставщики героина, которых мы можем найти, кроме
федерального Наркобюро.
- Как сказал Председатель Мао, бред собачий.
Оркестр Мейера Дэвиса зловеще заиграл "Гавайскую военную песню".
Джерри Корнелиус погасил окурок и потянулся к скрипичному футляру.
- Пришла пора, как Морж сказал, поговорить о многом, - заметил он,
тогда как на плоту Биг Бой пытался обвести Прямого Наследника вокруг
пальца.
- Пятьдесят миллионов за вагон, хотите вы или не хотите, - сказал
Прямой Наследник.
Духовой оркестр Народной Армии разразился бравурным "Light My Fire",
в то время как семьсот Красных Стражей облили себя бензином и устроили
торжественное самосожжение, поя контрапунктом "Председатель Мао ist unser
Fuehrer", но поскольку все пели нескладно, ничего не вышло.
- Как заметил когда-то Аль Капоне, давай добро, или мы с тобой
разберемся.
Джерри Корнелиус раскрыл скрипичный футляр и достал скрипку.
Неопытному наблюдателю она показалась бы всего-навсего обычной
электрической скрипкой на батарейках со встроенным усилителем и микрофоном
на сто ватт. Однако эксперт по подпольной электронике за 150 мг метедрина
сделал существенную модификацию: высокие ноты были переведены в
ультразвуковой регистр, а низкие глубоко в инфразвуковой, тогда как все
слышимые частоты устранены.
Когда Джерри сунул скрипку под подбородок и заиграл "Wiрe Out", мозг
каждого в радиусе пять миль начал вибрировать в унисон с ультра- и
сверхзвуковой ударником. Невооруженному уху казалось, что Джерри играет
"Звуки тишины".
А на плоту Биг Бой, когда подсознательные волны "Wiрe Out"
воспламенили клетки его параметрического мозга, потерял терпение.
- Мао Цзэдун ест дерьмо! - информировал он Прямого Наследника.
- Согласно непреложной думе Мао Цзэдуна, Аль Капоне был педерастом!
Оркестр Мейера Дэвиса заиграл "Боевой Гимн Республики".
Духовой Оркестр Народной Армии линчевал своего игрока на тубе.
Как только Джерри перешел к исполнению подсознательной версии
"Heartbreak Hotel", пятьдесят игральных автоматов внезапно выдали полный
выигрыш, моторы "кадиллаков" дали полный газ, завыли пудели проституток,
разлетелись на куски тринадцать витрин, а все старлетки у бассейна
достигли климаксов. (Некоторые не выходили из него с момента первых
кинопроб.)
Бандиты начали рубить на куски пагоды из папье-маше. Загорелся
бумажный дракон. Триста солдат, приготовившихся к атаке живой волной,
распустили слюни и испытали эрекцию. Семьсот поющих детей из детского сада
достигли состояния сатори и начали пожирать американский флаг, пропитанный
соевым соусом. Гигантский портрет Сталина осклабился в усмешке и показал
нос портрету Мао.
- Мао Цзэдун ест помои!
- Мафия сосет!
- Гомосек!
- Гад!
- Чинк!
- Итальяшка!
- АРГХ!
Истекая слюной, Биг Бой бросился на Прямого Наследника, разгрызая на
куски "Эль Ропо Супремо Перфекто Гранде" и вонзив зубы и сигарету в бороду
старого китайца, которая загорелась. Несколько мгновений двое боролись на
плоту кусаясь, плюясь и ругаясь, затем опрокинули друг друга в бассейн,
который оказался полон крокодилов.
Довольный делом своих рук, Джерри Корнелиус начал играть "Fire".
Фаланга "кадиллаков", провизжав вокруг бассейна, врезалась в Духовой
Оркестр Народной Армии, изрыгая пулеметные очереди, которые разорвали
портрет Мао Цзэдуна, что привело в ярость бушующую толпу Красных Стражей,
которые подожгли себя и бросились под колеса автомобилей, которые занесло
на пагоду из бальсового дерева, которая опрокинулась в бассейн дождем
осколков, которые были проглочены обезумевшими от крови крокодилами,
которые испустили дух в агонии от осколков в желудках немного погодя.
Триста солдат Народной Армии начали атаку живой волной, стреляя из
пулеметов во все стороны.
Джерри продолжал играть "Fire", не видя особой причины сменить
мелодию.
Майор Сун провизжал: "Капиталистические псы демографических народных
ревизионистских лакеев Элвиса Пресли распространили влияние на
идеологические проявления упадочных элементов внутри усилителя пагоды!" -
и совершил харакири.
Утес начал крушить бейсбольной битой игральные автоматы.
Старлетки сорвали бикини и стали гоняться вокруг бассейна за
перепуганными бандитами.
Живая волна достигла бассейна, нырнула и перешла к добиванию
умирающих крокодилов прикладами.
Взвод смертников ворвался в трейлер через окно и сожрал ковер.
"Кадиллаки", как врожденные индейцы, окружили вагон с героином,
наполняя воздух горячим свинцом.
Промокшие насквозь остатки живой волны достигли трейлерного лагеря и
начали избивать головорезов до смерти мертвыми крокодилами.
Красные Стражи осыпали С-5А чернильными бутылочками.
Везде были языки пламени.
Взрывы, контузии, огонь, кровь, проклятия, грабеж, насилие.
Джерри Корнелиус заиграл "All You Need Is Love", отлично зная, что
никто его не слушает.
Скача на больных пони через пустоши на восток, чуть менее двух сотен
падающих от усталости дряхлых остатков того, что было когда-то славной
Золотой Ордой заметили на горизонте большой пожар.
Вялые надпочечники заставили биться быстрее их останавливающиеся
сердца. Старикашки понукнули пони древками копий. И у тех, и у других
копий. И у тех, и у других выступила слюна на губах. Мозжечками они
ощущали в воздухе кровь и огонь.
Когда Джерри Корнелиус начал играть "Deck the Halls With Boughs of
Holly", запахи пороха, бензина, горящего бальсового дерева и папье-маше,
паленого мяса вызвали у него легкую дрожь. Плавательный бассейн окрасился
в ярко-сердоликовый цвет, что впрочем не могло скрыть запаха хлорки.
Кусочки анодированного алюминия пытались удержаться на плаву среди щепок
обгорелого бальсового дерева и кусков плакатов.
Помятый "кадиллак" прорвался через баррикаду шезлонгов и врезался во
взвод китайских солдат, добивавших Красными Книжицами старлетку, перед тем
как соскользнуть через край бассейна и затонуть, пуская пузыри из
пенящихся глубин.
Огненный столб, пожирающий китайский Диснейленд, напомнил Джерри
бомбардировку Дрездена. В приступе сентиментальности он начал играть
"Bongo, Bongo, Bongo, I Don't Want to Leave the Congo".
В странном порыве единодушия Красные Стражи, наемные убийцы, капитаны
мафии и китайские солдаты взялись за руки в хороводе вокруг разрушенного
трейлерного лагеря, крича "Жги, детка, жги!" на английском, мандаринском,
кантонском, пиджин-итальянском и идиш. При каждом "жги" в гигантский пожар
откуда-то падала канистра напалма.
Вопреки своей воле впал в сентиментальность, Джерри сыграл "God Save
the Queen".
Около двух сотен пар слезящихся глаз зажглись зловещей радостью при
виде огромного (по крайней мере, по текущим стандартам Орды) города,
сгорающего в пламени, при виде разбитых автомобилей, покалеченных тел,
голых визжащих старлеток и большого бассейна, казавшегося полным крови.
Плача крупными ностальгическими слезами, последнее поколение Золотой
Орды взяло копья на изготовку, подхлестнуло своих пони до спотыкающегося
галопа и всей массой бросилось в сражение, а в лихорадочных мозгах
престарелых дикарей горел, подобно городу, образ Последней Резни.
Селение! Жги! Грабь! Насилуй! Убивай!
На хрипящих и задыхающихся монгольских пони умопомраченные старикашки
достигли большого пожара и к своей досаде обнаружили, что там осталось
совсем мало несожженного, неограбленного, неизнасилованного, неубитого.
Они обнаружили охраняемый пулеметчиками вагон и обрушились на него
всей массой, пожертвовав половиной численности, чтобы насадить на копья
обалдевших китайцев и поджечь вагон. Когда от горящего вагона потянуло
странно дурманящим ароматом, остатки остатков рассеялись, ища, кого или
что еще сжечь, изнасиловать и убить.
Дюжина старикашек испустила дух, пытаясь изнасиловать пожилую
проститутку, а еще дюжине пришлось со стыдом затоптать ее копытами пони,
восемь из которых испустили дух от усилий.
Пятнадцать ордынцев скончались от сердечного приступа при попытке
забить до смерти "кадиллаки".
Полдюжины старикашек умерли от горя, когда пытаемые ими игральные
автоматы не закричали от боли.
Несколько ордынцев опустились до пожирания крокодильих трупов и
подавились до смерти осколками.
Когда последний Хан Золотой Орды недоуменно огляделся, огромная
серебряная птица испустила ужасный боевой клич и начала двигаться.
Старикашка вытаращил от удивления слезящиеся глаза, когда С-5А, набрал
скорость, пронесся мимо и действительно оторвался от земли!
Слабый нервный импульс судорожно пробежал от его оптического нерва в
мозг, а оттуда к руке и глотке.
"Бей!" - прохрипел он астматически и метнул копье в неестественное
существо.
Копье было во впуск левого внутреннего реактивного двигателя, засело
в турбине и разнесло ее. Реактивный двигатель взорвался, оторвав крыло.
С-5А чуть не сделал петлю, прежде чем обрушиться вверх тормашками на
взлетную полосу и полыхнуть взрывом.
С воздушной точки зрения взлетная полоса и железнодорожная ветка
образовывали букву Т с конечной перекладиной и бесконечной стойкой, но
единственное живое существо в окрестностях не заметило символики. Тащась
на пони в сторону заката, спиной к тому, что на расстоянии казалось всего
лишь тлеющей мусорной кучей, последний Хан Золотой Орды, единственный, кто
пережил Последнюю Резню, заполнил свой умирающий мозг одной мыслью, как
затухающим аккордом:
1 2 3