В комнате было еще двое парней в возрасте около тридцати лет. Несмотря на их деловой и преуспевающий вид, каждый из них имел дело с полицией еще в подростковом возрасте. Единственно, чего не мог купить Вуди, так это респектабельную внешность. Он очень старался ее создать, но ни трехсотдолларовый костюм, ни восьмидесятидолларовые ботинки не могли даже в минимальной степени помочь ему в этом. Он по-прежнему выглядел так, как будто только что выбрался из дока, где толкал тележки, груженные стальным ломом. Паутина густых волос покрывала его брови и пальцы рук, и казалось, что он постоянно нуждается в услугах парикмахера. На его губах застыла постоянная усмешка, которая создавала странное впечатление вековой окаменелости.Я поздоровался первым.— Привет, Вуди.Он бросил лишь небрежный взгляд в мою сторону.— Какого черта тебе здесь надо?— Прикажи своим ребятам выйти.Его приближенные посмотрели на меня весьма удивленно. Когда же я стал доставать пачку сигарет, и они увидели в плечевой кобуре мой 45-й, их удивление пропало. Вуди Баллингер произнес единственно подходящее для данной ситуации:— Подождите моих указаний в баре.Они послушно поднялись, не глядя в мою сторону, прошли мимо меня и заняли место в баре, повернувшись к нам спиной.Я уселся напротив Вуди и попросил официанта принести мне пива.— Ты заблудился, Хаммер?— Только не в этом городе. Я живу здесь, или ты забыл об этом? — Я нагло ухмыльнулся, а когда он нахмурился, я понял, что теперь он все помнит.— Выкладывай свои карты. Чего хочешь?— Совсем недавно ты потерял свой бумажник...Его пальцы, барабанившие по столу, вдруг застыли. Подошел официант с пивом. Пользуясь небольшой паузой, я сделал пару глотков.— Что в этом нового? Полиция нашла его.— Это я нашел его, — произнес я достаточно четко. — И твой бумажник был далеко не единственным в этой куче.— Тогда все в порядке, значит, я получаю свои права назад. Думаю, что никаких денег там уже нет. Тот бездельник, который подобрал его, конечно, их вытащил? Где ты его нашел?— Это не имеет “значения. Тот человек, у которого он находился, уже умер. Кто-то зарезал его без видимых причин. Все его деньги лежали в банке.— Черт побери, я бы с удовольствием сам разделался с этим мерзавцем. Он посмел ограбить меня, грязный подонок! Может быть, это лучший для него выход. — Вуди остановился, его глаза прищурились. — А почему ты рассказываешь мне об этом?— Потому что, возможно, ты знаешь, кто может так работать в этом районе. Если не знаешь, то, может быть, сможешь узнать.— Для чего? Если этот парень мертв...— Мне не хочется думать, что тот, кого убили, действительно занимался подобными делами. Поэтому оглянись кругом. Ты ведь знаешь, кого надо расспросить.— Иди и расспрашивай их сам!— Нет, Вуди, тебе придется это сделать самому. У меня просто нет на это времени. — Я допил пиво, бросил на стол доллар и поднялся. Проходя мимо бара, я тряхнул одного из «бизнесменов» за плечо и сказал: — Теперь вы можете вернуться.Они взглянули на меня, быстро разделались со своей выпивкой и молча пошли к своему шефу. Баллингер очень тщательно подбирал своих людей. * * * Еще не так давно Ист-Сайд, граничащий с Лексингтон-авеню, представлял собой своеобразный район, где, казалось, жизнь протекала по своему собственному, иногда неуловимому, давно заведенному порядку. Его своеобразие прежде всего поддерживалось длинными рядами старых особняков, которые теперь, к сожалению, стали ветшать, разрушаться, и окружающая цивилизация стала проникать и сюда, стараясь вытеснить всех этих свидетелей уходящей эпохи.Да, конечно, они еще стояли здесь, прижимаясь друг к другу, в ожидании того момента, когда чугунный шар превратит их в груду пыли и битого кирпича. Часть домов была заново отремонтирована, в них были установлены лифты и новое освещение. Поэтому во многих из них располагались отели и пансионы, достаточно дорогие по теперешним временам. Они словно не хотели уступать цивилизации своего пространства.Мисс Хейди Андерс занимала номер 24-С. Это была шикарная угловая квартира на самой лучшей стороне здания, где целый день светило солнце. Дежурный, извещенный мною, доложил ей о причине моего прихода — по поводу ее потерянной пудреницы, — и я услышал из телефонной трубки ее голос, усиленный резонансом холла.— О, конечно. Полицейский. Пожалуйста, пригласите его наверх.Дежурному хотелось еще немного поболтать со мной, но лифт был свободен, и я вошел внутрь, нажал кнопку с номером 24 и начал подъем.Раньше я видел только рекламные портреты Хейди Андерс, где она представлялась в ролях, которые исполняла в большинстве бродвейских мюзиклов.Все, что я мог произнести, когда увидел ее на пороге, было:— Мисс Андерс?Она слегка улыбнулась и широко распахнула дверь.— Да... Но, пожалуйста, зовите меня Хейди. Так делают все, и я привыкла к этому. Проходите, проходите, пожалуйста. — Ее улыбка казалась чуть-чуть напряженной. Никто не испытывает радости от встречи с полицейским, даже если и рассчитывает на его помощь.— Хаммер. Майк Хаммер.Она взяла у меня пальто и шляпу и пристроила их на вешалке, а затем провела в просторную комнату. Она не просто шла, она парила в воздухе, заставляя двигаться каждый свой мускул.Комната была заставлена диванами и кушетками, на которых громоздились многочисленные подушки и покрывала.Она уселась в одно из многочисленных кресел, предложив сесть и мне.— Прошу вас, садитесь, мистер Хаммер. Можно предложить вам выпить? Или полицейский никогда не пьет во время работы?— Иногда.Я не доверял диванам и поэтому присел на оттоманку.— Верно. Такое никогда не показывают по телевизору. А теперь скажите, это именно вы нашли мою пудреницу?— Да, мадам. — Я рассчитывал, что эта интонация наиболее соответствует ситуации.Еще раз нервная улыбка проскользнула по ее лицу.— Вы знаете, я даже не могла поверить, что потеряла ее, и так рада, что она нашлась. Вы должны получить вознаграждение, вы ведь знаете об этом?— Я буду вам очень благодарен, если вы переведете эти деньги полицейской спортивной лиге.— О, я однажды устраивала для них бенефис. Конечно, если вам так угодно, то я непременно это сделаю. А моя пудреница, она у вас?— Нет, но вы можете получить ее в отделе находок после того, как подтвердите ее полную идентификацию. С этим не будет никаких трудностей.Она сделала непроизвольное движение плечами, прикоснулась руками к лицу, поправила волосы и снова улыбнулась.— Даже не знаю, откуда у меня такое нетерпение. Я уже обходилась без нее достаточно долго, и, конечно, подождать один день ничего не составляет. Я думаю, что все это от эмоций. Я ни разу не сталкивалась с полицией, за исключением того случая, когда мне был нужен пропуск в мой клуб. И это было очень давно, несколько лет назад. Теперь уж они этим, наверное, и не занимаются?— Да, не занимаются. О, мадам, я, пожалуй, воспользуюсь вашим предложением немного выпить. Покажите мне, где все это размещается.— Как раз позади вас. — Она указала мне рукой. — Я выпью чуть-чуть виски, чтобы поддержать компанию.Я поднялся, чтобы приготовить выпивку, а когда стаканы были наполнены, увидел, что она пересела с кресла на диван, словно предлагая мне заняться любовью. Мне было неприятно ее разочаровывать, но я протянул ей виски и снова занял место на оттоманке, потягивая свое виски. Она молча чокнулась со мной, сделала глоток и кивнула с одобрением. Немного помолчав, она сказала:— Знаете... когда я узнала, что вы не принесли мою пудреницу и практически отказались от вознаграждения, я подумала, что вы, наверное, хотите со мной о чем-то поговорить?— Не каждый из нас имеет подобный шанс — увидеть так близко известную актрису, как говорится живьем...— Вы очень приятный и милый человек, но вы лжете, — улыбнулась она, снова сделала глоток и, наклонившись вперед, поставила стакан на пол между ног.Пытаясь вести деловую беседу, я сказал:— Ну ладно. Я надеюсь, что вы сумеете вспомнить, когда и где вы потеряли пудреницу?— О да, могу. В первое время я не думала об этом, но когда стала задумываться, то вспомнила довольно отчетливо.Я сделал еще глоток и подождал, стараясь не глядеть на ее фигуру.— Я отправилась в театр, чтобы поймать Роз Мюррей на открытии ее новой программы. Во время перерыва я отправилась в туалет и обнаружила, что пудреницы нет на месте. Я никогда не думала, что ее украли, но я всегда забываю вещи где попало, и я подумала, что оставила ее дома. Я была уверена в этом и тогда, когда обнаружила, что пропали два билета по пятьдесят долларов и еще какая-то мелочь.— А как же вы добрались до театра?— Джози прямо внизу посадил меня в такси и оплатил проезд.— И вы не пытались позже проверить, где она все-таки могла затеряться?— О, конечно. Я искала ее кругом. — Она сделала широкий жест рукой. — Я всегда держу немного денег в ящике стола, и они все еще там, так что я даже не считала их. Я подумала, что забыла ее в каком-то другом месте.Я поставил стакан.— Еще один вопрос. Не запомнилось ли вам, что в какой-то момент вы тогда, в театре, оказались в толпе людей? Я имею в виду тесноту, заторы в проходах и тому подобное.— Тесноту?— Да, я имею в виду, что, когда вы были окружены людьми, кто-то мог забраться в вашу сумочку.Она задумалась на мгновение, потом подняла свой стакан. Это было очень неудачное движение. Ее глаза поверх стакана встретились с моими, и я снова увидел, как она быстро провела языком по губам. Это было точно такое же нервное движение, как и в начале нашего разговора.— Нет... ничего определенного... но возможно, что в этот момент, когда мы входили, там был один человек... он пересек нам дорогу и извинился за это. Было такое впечатление, что он узнал кого-то, кто находится где-то рядом с нами.— Не могли бы вы описать его?Она закрыла глаза. Ее губы были сжаты. Так продолжалось добрых пять секунд. Потом лицо ее расслабилось, она открыла глаза и кивнула:— Он был среднего роста... ниже вас. Ему было далеко за сорок, ближе к пятидесяти. Не очень хорошо одет... и у него были странные волосы.— В каком смысле «странные»?— Да, да... он должен был быть седым, но он, видимо, красил волосы, а седина проступала замысловатым рисунком со всех сторон.Я чувствовал, что все отразилось на моем лице. Виски стало абсолютно кислым у меня во рту, и это странное ощущение заставило меня откинуться назад. Она только что описала мне портрет Липпи Салливена.— Что... что-нибудь не так?Я попытался скрыть свое состояние и покачал головой...— Нет, все идет как раз как надо. — Я поставил свой стакан и поднялся. — Благодарю за выпивку.Хейди Андерс подняла руку, и я вновь оказался в глубине подушек.— Я очень ценю ваше посещение. Мне только хотелось бы...— Что?— Не могли бы вы сами принести мне эту пудреницу. Полицейские участки всегда пугают меня.— Тогда вы должны дать мне страховой полис, расписку в том, что вы поручаете мне это сделать, и завтра утром вы получите свою пудреницу.Первый раз неподдельная улыбка появилась на ее лице.— Вы сделаете это? — Она не стала дожидаться ответа и бросилась со всех ног в соседнюю комнату и меньше чем через три минуты вернулась с бумагами, которые я просил.Потом она проводила меня до дверей и держала мое пальто, пока я старался влезть в него. Когда я повернулся, лицо ее было совсем близко от моего.— Поскольку ты отказался от денежного вознаграждения, позволь мне подарить то, что ты вполне можешь принять.При этих словах она очень мягко приподнялась на носках и поцеловала меня. Когда же она почувствовала своей рукой мой пистолет, то нервное напряжение снова обозначилось на ее лице.— До завтра, — сказал я.— До завтра, Майк.Она сказала это уже без всякого энтузиазма.Дневные газеты еще были заполнены сообщениями о смерти Том-Том Шнейдера. Окружной прокурор назначил по этому делу полномасштабное расследование. Казалось, что все были согласны с версией убийства по контракту, и в некоторых сообщениях уже обсуждались перспективы грядущих гангстерских сражений.Липпи Салливен был забыт. Может быть, это было и к лучшему. Человек, умерший на станции метро, вообще нигде не упоминался. Покончив с газетой, я бросил ее в корзинку и спустился к табачному киоску, чтобы позвонить Вельде.Когда она подошла к телефону, я спросил ее, какие новости в банке.— Клерк хорошо запомнил Липпи. Возможно, что они даже иногда беседовали друг с другом.— Он помнит хотя бы часть депозитов?— Ага. Десятки, двадцатки и банкноты по одному доллару. Никаких более крупных банкнот не было. Из того, что он сказал, создается впечатление, что Липпи был в каком-то небольшом бизнесе, приносящим мизерный доход.— Ничего больше, чем двадцать долларов?— Ничего больше. Кроме того, он всегда приносил их перетянутыми резинкой, как будто держал их отдельно от других денег. Можно что-нибудь извлечь из этого?— Да, возможно. Он был достаточно хитер, чтобы разменивать крупные банкноты перед посещением банка. — Я быстро сообщил ей, что Хейди Андерс видела Липпи в толпе около театра.— Майк, почему ты не хочешь бросить это дело?— Мне не нравятся вещи, которые проверены только наполовину, детка. Я продвинусь еще немного вперед, а затем брошу его. Я хочу знать, почему он даже не обратился ко мне.— А может быть, тебе можно остановиться уже сейчас?— Почему сейчас?— Около двадцати минут назад звонил Пат. Он сказал, что у них есть сведения, что Липпи очень часто видели в районе театра. Человек восемь подтверждают это.— Черт возьми, но ведь он жил совсем рядом.— С каких это пор он стал поклонником сцены? Он даже никогда не ходил в местный кинотеатр. Ты ведь знаешь все его привычки.— Хорошо, хорошо. Это были надежные свидетели?— Пат говорит, что им вполне можно доверять. Так или иначе, но однажды Липпи нашел новое и довольно прибыльное дело.— Ну уж нет!— Поэтому Пат и недоволен тобой. Он надеется, что эти новые сведения заставят тебя больше не вмешиваться в текущую работу полиции. Скажи, пожалуйста, разве сейчас есть какая-нибудь причина, объясняющая твой интерес к этому делу?— Все это чертовски правильно! Но только не нужно забывать, что перед смертью Липпи сказал, что не было никаких причин убивать его.— В таком случае что я должна еще сделать?— Попробуй разузнать что-нибудь в том районе, где он жил. Попробуй выдать себя за проститутку. Возможно, кто-нибудь в разоткровенничается с тобой, кто не захочет говорить ни со мной, ни с полицией.— В том месте, где он жил?— Старайся держать высокую цену, и все будет в порядке.Она обругала меня самыми последними словами, я рассмеялся и повесил трубку.Я находился в трех кварталах от магазина одежды, которым заправляет Ривинг Гроув. Сам он был типичным представителем Бродвея: коренастый, напористый, но в то же время всегда улыбающийся и готовый к сотрудничеству. Он передал двух своих клиентов помощникам и пригласил меня в небольшой кабинет, который был оборудован рядом со складом. Там он освободил пару стульев от лежащих на них коробок и попросил принести нам кофе.— Мистер Хаммер, я приятно удивлен тем, что мой бумажник все-таки нашелся. Это случалось со мной и раньше, но я никогда не получал потерянное обратно. И дело не в деньгах. Потерю трех сотен долларов я еще мог пережить, но у меня там были еще и бумаги. Вот эта пропажа действительно доставляла мне затруднения.— Мне знакомо это чувство.— И вы совершенно уверены, что вознаграждение не требуется?— Только для спортивной лиги полиции Нью-Йорка, запомнили?Он выдал мне весьма проницательную улыбку и сделал понимающее движение головой.— Но вы ведь не служите в полиции. Это не должно было...— Но вы не знаете меня, мистер Гроув.— Возможно, ведь мы с вами незнакомы. Но я много читал о ваших успехах. Между прочим, я ревнив. Я много работаю, имею неплохой доход, но мне никогда не удавалось пережить подобного волнения. Даже заурядного ограбления и того со мной не происходило. Поэтому я читал о вас...— А вам никогда не приходило в голову, что я в свою очередь могу завидовать вам?— Нет, это невозможно представить. — Он на минуту замер, не донеся чашку до рта. — И что, действительно завидуете?— Иногда.— Теперь, возможно, я не буду чувствовать себя так плохо. Так, значит, читать о вас все-таки лучше, а?— Немного лучше, — сказал я. — Скажите мне, мистер Гроув, вы любите театр?— Нет, только под давлением жены я бываю там, может быть, раз в год, если не удастся сбежать. А почему вы спросили?— Некто, кто украл ваш бумажник, часто работал в театральной толпе.Тот понимающе кивнул.— О, это возможно. Я понимаю, что вы имеете в виду. — Он поставил чашку, взял из пепельницы недокуренную сигару и зажег ее. — Послушайте, мистер Хаммер, я живу в Западном районе уже много лет на одном и том же месте. Моя работа достаточно близко от дома, поэтому в хороший вечер я, как правило, иду домой пешком. Эта прогулка занимает около двадцати минут. Иногда я иду по одной улице, иногда по другой, просто чтобы увидеть людей и получить впечатления от прогулки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14