Он поселил меня в небольшом двухэтажном коттедже, расположенном в глубине территории, принес мне газету, банку охлажденного пива и лед.Насчет того, стоит ли мне пить пиво, я сильно сомневался. Еще неделю назад несколько глотков алкоголя могли бы стать началом запоя. Правда, теперь все обстояло иначе, да и все равно мне не мешало бы проверить себя на выдержку.«Испытание», надо сказать, прошло нормально. Вкус у пива был приятный. Оно утолило жажду, но больше пить мне не хотелось. Я взглянул в зеркало и подмигнул своему отражению. Потом улегся в постель и вскоре уснул.Проснувшись, я позвонил портье и узнал, что уже половина восьмого вечера и я проспал добрую часть дня.Перед тем, как уйти, я позвонил телефонистке на коммутатор и дал ей номер Терри в нью-йоркском отеле. Нас соединили сразу же, и через несколько секунд я услышал ее раздраженный голос.— Слушаю?— Это Фил, детка.— О, Фил — в ее устах мое имя звучало непривычно — нежно и музыкально. — Ты сейчас в Финиксе?— Да, и работаю, крошка.— Что тебе удалось узнать? — спросила она слегка сдавленным от волнения голосом.— Пока трудно сказать что-то определенное. Есть у меня несколько идей, но они должны получить подтверждение.— Фил... — теперь в ее голосе звучала тревога, — ты ведь будешь вести себя осторожно, да?— Не беспокойся обо мне, малыш. Ну, а как у тебя успехи? Узнала что-нибудь о Хэррис?— Я была в нескольких местах, и в трех из них ее сразу же узнали по фотографии. Она начала свою артистическую карьеру, как только окончила школу, потом училась на курсах медсестер. Но, получив диплом, вместо того, чтобы пойти работать в больницу, вернулась на сцену. Сыграла множество маленьких ролей на Бродвее, снялась в нескольких голливудских лентах, разумеется, в небольших ролях; одно время подвизалась на телевидении. В промежутках работала медсестрой в нескольких больницах, но часто бросала службу, если ей предлагали какую-нибудь роль.— Кто-нибудь знает, где ее можно найти сейчас?— Нет, им лишь известен ее последний адрес в Финиксе. Кстати, одно нью-йоркское агентство очень интересовалось ею и пыталось разыскать — у них была подходящая для нее роль. Я даже навела о ней справки в профсоюзе актеров и у одного голливудского агента по рекламе, оказавшегося здесь, в Нью-Йорке, но, как выяснилось, она совершенно исчезла из виду, о ней давно ничего не слышно.В течение нескольких секунд я размышлял над тем, что рассказала Терри, а потом ответил ей:— Отлично, детка. Ты сделала все, что могла. Теперь жди меня и старайся не пропустить какую-нибудь информацию от того человека в «Шермане».— Сколько ты пробудешь в Финиксе?— По крайней мере, еще один день. Продержишься?— Да, если буду знать, что ты — мой.Я усмехнулся и послал ей воздушный поцелуй.— Я — твой, детка. Надеюсь только, что тебе не придется в этом раскаяться.Она попрощалась со мной и тоже послала мне воздушный поцелуй. * * * Я отлично пообедал в небольшом мексиканском ресторанчике и легко узнал то, что мне было нужно, задав официанту лишь один вопрос. А спросил я, где прежде жил Мэссли. Мой интерес к ранчо Мэссли не удивил официанта, так как в каком-то смысле Носорог стал местной легендой после того, как завещал свой дом и деньги фонду по борьбе с полиомиелитом.Его ранчо располагалось в предгорье. Несколько вполне современных строений. Лишь некоторые детали внешней отделки свидетельствовали о пристрастии их бывшего владельца к стилю, характерному для старого Запада. Подъехав к главному зданию, я нажал на клаксон и гудел до тех пор, пока внутри не зажегся свет, потом я подошел к крыльцу и стал ждать. Человеку, который отворил дверь, было за семьдесят, он был лыс и настроен далеко не так дружелюбно, как большинство жителей Финикса. Человек оглядел меня с головы до ног и довольно решительно спросил:— Какого черта тебе здесь нужно?Я засмеялся, распахнул дверь и протиснулся внутрь.— Привет, Бастер, — произнес я.Пистолет, который он уже вытащил из заднего кармана брюк, безвольно повис у него в руке. Лицо от изумления вытянулось, на лбу собрались морщины.— Откуда ты меня знаешь?— Ну, это просто, Бастер. Хочешь, я расскажу тебе всю твою биографию?— Брось заливать, — он все еще пытался сохранять решительный тон, но на этот раз его голос звучал крайне неуверенно.Бастер Лафардж был гангстером, убийцей, известным еще в двадцатые годы. Его разыскивала полиция трех штатов. Кроме того ФБР да и мне тоже были известны по крайней мере пять человек, которые охотно заплатили бы по сто тысяч зеленых тому, кто доставил бы к ним старого Бастера живым. Так здорово он в свое время накуролесил.Я протянул руку и сказал:— Пушку, приятель.Бастер остался верен своим прежним вкусам. На мою ладонь лег большой кольт армейского образца сорок пятого калибра. Я почувствовал, как дрожит его рука. Это был уже не прежний Лафардж. Былой боевой дух в нем давно иссяк. Теперь он был стар, слишком стар для того, чтобы вступать с кем-либо в единоборство. Единственное, чего ему хотелось, — это покоя.— Послушай, друг, — начал он, — я... — Что ты тут делаешь, Бастер?— Друг... — Ты ведь знаешь, я могу заработать кучу денег, доставив тебя твоим «друзьям», а могу тут же пришить тебя. В любом случае в накладе я не останусь.— Ну ладно, друг! — совсем уже дребезжащим голосом снова начал он. — Что я такого сделал? Я же тебя совсем не знаю. Слушай... — Что ты здесь делаешь? — снова повторил я свой вопрос.Плечи Бастера бессильно опустились, словно ему не под силу было дальше нести свое бремя.— Носорог... Это он пристроил меня сюда. Никто меня отсюда не имеет права выгнать. Это оговорено в завещании.— Чем ты тут занимаешься?— Ничем. Что я могу сейчас делать? Даже пойти никуда не могу. Двор подметаю, кое-где что-то подкрашиваю. За могилой Носорога приглядываю, вот и все.— Где находится его могила?— Примерно в четверти мили к западу отсюда. Около пальмовой рощи.— Отлично. Есть у тебя парочка лопат, Бастер?— Зачем это?— Пойдем выкапывать старину Носорога, вот зачем.Он стал отступать, глядя на меня широко открытыми глазами.— Да ты рехнулся, парень! Совсем спятил, что ли?— Бери лопаты и пошли! — скомандовал я. * * * Густая пальмовая рощица скрывала могилу от случайных взглядов. Местность была ровная, как лужайка вокруг лунки на поле для игры в гольф. Вместо затейливо украшенного надгробья я увидел простую мраморную плиту с небольшой бронзовой дощечкой, на которой была выгравирована краткая надпись. Лунный свет и чуть покачивающиеся под легким ветерком верхушки пальм придавали этому месту довольно романтический вид.Перед тем, как взять лопату в руки, я на всякий случай заставил Лафарджа лечь на землю ничком, широко раздвинув ноги и раскинув руки. Сделав примерно половину работы, я кинул лопату Лафарджу и заставил его опуститься в яму. Положение старика было незавидным: внизу лежал Носорог, сверху стоял я. Поэтому каждая лопата земли, которую он выбрасывал из ямы, сопровождалась каким-то воющим стоном, иногда похожим на рыдания. Сейчас он был, конечно, очень стар, но в свое время немало народу отправил на тот свет, и мне совсем не было его жаль.Работа подходила к концу — Лафарджа уже почти не было видно, и теперь всякий раз, захватив очередную лопату земли, он передавал ее мне, чтобы я откидывал землю в сторону. Наконец я услышал, как лопата ударилась о дерево. Можно было представить, какой ужас обуял старика. У него не было сил ни крикнуть, ни, тем более, вылезти из ямы. Он медленно поднял голову. Белки его глаз почти светились в черном зеве могилы.— Счисть землю с гроба, — велел я.Он принялся сбрасывать землю с крышки гроба. Каждое движение стоило ему неимоверных усилий. Все ближе приближалось страшное для него мгновение.В каком-то смысле это было даже смешно. Тот самый Лафардж, который никогда никого не боялся и собственноручно отправил на тот свет не один десяток людей, теперь трясся от страха перед останками человека, который уже ничего не мог ему сделать. Ровным счетом ничего.Он стоял в яме — маленький, похожий на старичка-гнома, — и молча трясся при мысли о том, что ему сейчас придется сделать.— Открывай, — приказал я.Он еле слышно прошептал.— Нет, пожалуйста... мистер... нет.Тут я взвел курок «сорокопятки», он услышал щелчок, и этого оказалось достаточно. Хныканье старика перешло в судорожное рыдание, но он все-таки взялся за крышку гроба. Дважды его Пальцы соскальзывали с гладкой поверхности, но наконец, собравшись с силами, он рывком поднял крышку.Я зажег спичку, и при ее свете он заглянул внутрь. Лицо старика превратилось в маску ужаса, и он без чувств рухнул рядом с гробом, в котором вместо тела Носорога лежал... мешок с песком.Мысль о том, что я оказался прав, опьяняла. Меня прямо колотило от возбуждения, в ушах звенело. Я громко рассмеялся. Так громко, что мой смех заглушил звук шагов нескольких людей, неожиданно вынырнувших из темноты.Первый из подбежавших ударил меня сначала по основанию шеи, а, потом по голове. Я вскрикнул и попытался вскочить, но тут на меня навалились остальные. Я был уже на самом краю разрытой могилы, когда над ухом у меня прогремел выстрел и внизу кто-то жалобно вскрикнул. Затем я получил еще один удар по голове и полетел в яму, которую выкопал собственными руками.Я ударился обо что-то на дне, но никакой боли не почувствовал. Зато появилось какое-то новое странное ощущение, будто я ужена том свете.Однако мне все еще были слышны чьи-то голоса, и дважды что-то прогремело, как отдаленный раскат грома. Потом оцепенение, охватившее меня, сменилось дикой болью. Сверху кто-то позвал.— Рокка... Эй, Рокка... — яму осветил луч света.Было чертовски больно, но я оперся на руку и попробовал приподняться.— С ним все в порядке, — услышал я чей-то голос. — А как твоя парочка, Джонни?— Никуда они не денутся, — отозвался другой голос.Кто-то осторожно спустился в яму и громко присвистнул. Потом, подхватив меня под мышки, помог встать на ноги.— Вы в порядке? — в свете фонаря я увидел своего нового знакомого — журналиста Джо Стэка. Костюм его был запачкан грязью, по лицу текла струйка крови.Я кивнул.— В порядке, — на зубах у меня хрустнула земля, я сплюнул и вытер губы тыльной стороной ладони.— Лафардж? — спросил я.Джо направил свет фонарика на открытую часть гроба, в котором был мешок с песком. Тут же лежал труп Лафарджа, и по виду они не очень-то отличались друг от друга. Пуля снесла почти всю верхнюю часть черепа старика. Жизненный путь старого гангстера завершился.«Сорокопятка» валялась в грязи. Я поднял пистолет и, не вытирая, засунул за пояс так, чтобы его не было видно.— Сможете выбраться отсюда?— Разумеется.Джо подсадил меня, и я вылез из ямы на мягкую кучу свежевыкопанной земли. Дикая боль в затылке отдавалась в спине и даже в ногах. Кто-то направил на меня луч фонаря. Он давал достаточно света, и я увидел человека, который держал его в руках. Это был высокий, крепкий мужчина с лицом, вымазанным кровью.— Это он? — спросил мужчина.— Он, — ответил Джо.— Ему придется многое объяснить.В голове у меня несколько прояснилось. Я сумел встать сначала на колени, а потом и на ноги. На моем лице блуждала какая-то идиотская улыбка.— Кто вы? — спросил я.— Полицейский. Вам здорово повезло, мистер.Он взмахнул фонариком, осветив две неподвижные тени, которые я было принял за кучи земли. Теперь я увидел, что это два парня. Они сидели спина к спине, в наручниках.— С ними был еще один, — сообщил полицейский, — но он сбежал.— Посветите-ка на них еще разок.Луч света снова осветил лица сидевших.— Вы знаете их?Я кивнул.— Только одного. Это гангстер по имени Джо Кун. Работает на Мэнни Уоллета в Нью-Йорке. Второго я не знаю.— Он из местных. Живет здесь пару лет. «Крутой» парень. Правда, здесь он ведет себя довольно осторожно. По нашим данным, он был наемным убийцей в Лос-Анжелесе.— Ну, а тот, другой?Полицейский пожал плечами.— Мы лишь услышали, как отъезжает его машина. Он смылся.— Просто великолепно.— Не стоит переживать. Эти двое расскажут, кто он. Никуда он от нас не денется.— Думаю, не стоит терять время, — произнес Стэк. — Будет лучше, если Рокка и я сейчас вернемся в город и подключим к этому делу ребят из твоего управления.Полицейский задумался. Он явно колебался.— Не нравится мне это, — наконец произнес он.— Послушай, Джонни, если бы не я, ты вообще ничего бы обо всем этом не узнал. Я же тебя предупреждал, что случай этот особый, да ты, я думаю, и сам уже понял. Так что, либо делай, как тебе говорят, либо останешься с носом. Я знаю, чего добивается Рокка. Не путай ему карты, иначе он ни тебе, ни другим полицейским ничего не скажет, и правильно сделает.— Черт побери, Стэк, если я захочу, вы оба мне и так все расскажете?— Уж не угрожаешь ли ты мне Джонни? — прошипел Стэк. — Я ведь четвертая власть, не забыл?— Ты, но не он.— И он тоже. Если он захочет, я в любой момент устрою его в нашу газету.Полицейский что-то промычал, потряс головой и нахмурился.— Ну ладно, мистер Доброхот. Я согласен. Бери машину, а из города позвони Олдриджу и Гарсии. Сколько вам потребуется времени?Стэк вопросительно взглянул на меня.— Который теперь час? — спросил я.— Почти половина одиннадцатого.— Думаю, к утру, мы уже будем кое-что знать.— Ты уж постарайся для меня, приятель.— Дело это сложное, так что ничего обещать не могу.Стэк дотронулся до моей руки.— Пошли. Сможешь добраться до дома?— Если только не бегом.— Смотрите, он еще шутит! — сказал полицейский. * * * Из своего офиса Стэк позвонил Олдриджу и Гарсии. Когда он повесил трубку, я поставил на стол почти допитый стакан виски с содовой и снял со лба полотенце.— Отлично. А теперь расскажи мне, как вы очутились на кладбище в самый критический момент?— Ну, во-первых, это я дал тебе адреса гаража и мотеля. Кроме того, признаюсь, я начал следить за тобой, как только ты вышел из моего офиса. Ну, а теперь ответь мне ты. Как, по-твоему, там появились эти парни?— Я размышлял об этом все время, пока мы ехали сюда. В Нью-йоркском аэропорту перед отлетом сюда кто-то врезал мне по котелку в туалете. Я думал, что это обыкновенный грабеж, но теперь понял, что это была просто ширма. Кто-то «отключил» меня, чтобы взглянуть на мой авиабилет и сесть на тот же самолет. Это, вероятно, был наш приятель Джо Кун. Тот, кого я узнал на кладбище.— Значит, это работа Мэнни Уоллера?Я кивнул.— В Нью-Йорке вести распространяются быстро. Носорог Мэссли вовсе не умер. Гроб в его могиле пуст. Десять против одного, что парень, который смылся, уже сообщил об этом, кому нужно.— Что же мы можем предпринять?Я показал на телефон.— Могу я воспользоваться?— Разумеется.Я снял трубку и заказал номер Терри в «Энфилде». Меня соединили примерно через минуту, но никто не ответил. Я отменил этот вызов и попросил соединить меня с рестораном «Руни», подозвав к телефону Дэна Литвака.— Ты откуда? — спросил он.— Из Финикса.— Ах так? И что с Носорогом?— Его могила пуста. Он жив.— Повезло тебе, малыш. Продолжай.— Скажи мне, ты можешь убедить Кэла Портера кое-что предпринять в связи с этим делом?— Что, например?Я рассказал ему все, что случилось в бывшем доме Носорога и на кладбище. Дэн негромко присвистнул.— Сообщи обо всем этом Портеру, но предупреди его, чтобы не действовал опрометчиво. Пусть свяжется с кем нужно, чтобы узнать, куда исчезла Елена Хэррис, сиделка Носорога, после его мнимой кончины. Постарайтесь достать ее теперешний адрес. Телефонные разговоры оплатит газета.— Что еще?— Пусть Портер организует наблюдение за Мэнни Уоллером.Я повесил трубку. Стэк смотрел на меня, слегка улыбаясь:— Можешь пока ничего не рассказывать мне, дружище. Но помни, что с сегодняшнего дня ты у нас в штате. Договорились?Он протянул мне через стол еще один стакан виски, и я механически взял его.Задумавшись, я как-то забыл о том, что у меня в руках, и лишь спустя добрую минуту, когда поднес стакан ко рту, вспомнил. Но тут же осознал, что с моей зависимостью от спиртного покончено.— Эту историю, Джо, нужно раскручивать с двух сторон — отсюда и из Нью-Йорка. Это старая история, я участвовал в ней с самого начала и теперь хочу поставить в ней точку. Материала здесь хватит не на одну, а на две газеты, но я делаю это не ради сенсации. Слишком долго я жил на помойке. Но зато теперь я понял, что на свете есть много людей, чье уважение мне хотелось бы вновь обрести. А для этого мне необходимо восстановить свое доброе имя.— Хочу кое-что показать тебе, — Джо положил на письменный стол небольшую папку. — Это досье на Мэссли. В основном его здешние деяния. Кстати, откуда у него ненависть к женскому полу?— Понятия не имею. Но знаю, что он ненавидел их всех, за исключением своей последней сестры-сиделки.— Совершенно верно. Ты знаешь, что две его медсестры в разное время даже собирались подать на него в суд за оскорбление. В одну он дважды запустил пепельницей, а другой врезал бутылкой со спиртом для растирки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9