«Бьет челом бедный и беззаступный холоп твой Афонка Нащокин. Моя службишка богу и тебе, великому государю, известна; за твое государево дело, не страшась никого, я со многими остудился, и за то на меня на Москве от твоих думных людей доклады с посяганьем и из городов отписки со многими неправдами, и тем разрушаются твои, государевы, дела, которые указано мне в Лифляндах делать; я за свою вину давно достоин смерти, не слышал бы, что тебе, великому государю, беспрестанно отовсюду приносят печали через меня, беззаступного холопа твоего, и службишка моя до конца всеми ненавидима. Милосердый государь! вели меня от посольства шведского отставить, чтоб тебе от многих людей докуки не было, чтоб не было злых переговоров и разрушения твоему делу из ненависти ко мне».Желание Нащокина было исполнено: вместо него на съезды с послами нового шведского короля Карла XI, Бентгорном с товарищами, в начале 1661 года отправился прежний великий посол боярин князь Иван Семенович Прозоровский с товарищами: стольником князем Иваном Петровичем Борятинским, стольником Иваном Афанасьевичем Прончищевым, дьяками Дохтуровым и Юрьевым. В марте начались съезды в Кардисе между Дерптом и Ревелем. Шведские послы начали жалобою на Ордина-Нащокина, который не показал никакого расположения к вечному миру и только проволакивал время, водил их с места на место, что и заставило их, шведов, поневоле заключить мир с поляками, тогда как им гораздо желательнее было заключить мир с Россиею, чем с Польшею. Прозоровский оправдывал своего предшественника и складывал всю вину на шведов. После этого спора шведы спросили, будет ли им уступлено все завоеванное в Ливонии, и прибавили, что без решительного ответа на этот вопрос они ни о чем говорить не станут. Прозоровский потребовал городов, отданных по Столбовскому миру; шведы отвечали, что об этих городах и говорить нечего, потому что они в прежних мирах закреплены государскими душами, что они не только не возвратят столбовских уступок, но требуют и остальной Корельской земли, которая осталась за царем после Столбовского мира, да 500000 золотых червонных. «Такую награду дать от какой неволи? — отвечал Прозоровский. — Лучше этою казною вновь чего-нибудь доступать, нежели напрасно давать; это вы сами можете рассудить». «Мы вам по дружбе объявляем, — продолжали шведы, — что теперь, за божиею помощию, дела у нас идут не по-прежнему, как было лет за пять, а запросы наши не так велики, как велики убытки, понесенные нами от войны». «Нам эти запросы слышать пуще войны, — возражал Прозоровский, — вы это начинаете мимо прямого, настоящего дела и тем отводите от вечного покоя христианского». После долгих споров и вычетов шведы объявили, что уступают в царскую сторону остальную часть Корельской земли, но по-прежнему требуют завоеванного в Ливонии и денежной награды за убытки. «Вы уступаете то, чего у вас в руках нет, — отвечал Прозоровский, — уступите Пваньгород, Ям и Копорье, тогда великий государь поможет вам денежною казною». Шведы не хотели слышать ни о каких уступках, и русские уполномоченные должны были заключить мир на всей их воле. 21 июня окончательно подписан был вековечный мирный договор: обязались друг другу во всяких мерах всякого добра хотеть, лучшего искать и во всем правду чинить; титла обоих государей писать по их достоинству и чести, как они сами себя описывают; царское величество уступает в королевскую сторону все взятые в Ливонии города, а именно: Кокенгаузен, Дерпт, Мариенбург, Анзль, Нейгаузен, Сыренск, со всеми принадлежащими к ним землями и крепостями и со всякими пушечными запасами, с которыми они взяты; сверх того, выходя из этих городов, русские обязаны оставить королевским ратным людям хлебных запасов — 10000 бочек ржи и 5000 бочек жита; для земляных граней в апреле будущего 1662 года выслать с обеих сторон межевых людей по три человека дворян и дьяков добрых; начать им межевать выше Нового Городка (Нейгаузен) между русскими и шведскими деревнями по речке Меузице. С обеих сторон из пограничных областей людей не перезывать и не выводить ни тайно, ни явно; между обоими государствами быть вольной и беспрепятственной торговле; по всем их областям, всякими путями, показавши раз свою проезжую память первому порубежному воеводе, торговый человек волен ехать всюду, куда ему угодно; русским торговым людям иметь вольные торговые дворы в Стокгольме, Риге, Ревеле, Нарве; на тех дворах отправлять церковную службу в своих хоромах, но церквей своей веры не ставить, кроме той церкви, которую они в Ревеле исстари имели, на тех условиях шведам иметь торговые дворы в Москве, Новгороде, Пскове и Переяславле; если русские суда будут разбиты бурею у шведских берегов, то люди беспрепятственно отходят оттуда со всем их имением, которое сами сберегут или сберечь велят, а шведы должны помогать им в сбережении имущества; таким же образом поступают русские со шведами на своих берегах; послам, посланникам, гонцам и переводчикам вольно ездить через области обоих государств во все страны, которые не состоят с ними в явной вражде; через шведские области путь чист в Россию иностранным купцам с узорочными товарами, которые годны в казну царского величества, также докторам и лекарям и всяким служилым и мастеровым людям; со стороны же царского величества королевскому величеству таким же образом во всем воздано будет; пленные с обеих сторон освобождаются без окупа, кроме тех, которые сами добровольно захотят служить на той или другой стороне, и тех, которые в России приняли православную веру греческого закона; перебежчиков выдавать с обеих сторон; обидным делам расправа на рубеже через высланных с обеих сторон годных, добрых и рассудных людей; для больших дел оба великие государя высылают послов своих на рубеж.Мир был тяжелый, потому что условиями своими вполне выражал бесплодность войны. Но при тогдашних обстоятельствах возможность окончательно развязать руки относительно Швеции была благодеянием для Москвы: Малороссия опять волновалась, Польша брала верх, боярин московский сидел в оковах у крымского поганца, война затягивалась в бесконечность, и казна царская пустела все более и более. Глава вторая Продолжение царствования Алексея Михайловича
Сношения с новым гетманом; отказ в его просьбах. — Неприятельские действия и переговоры с поляками. — Поражение князя Хованского под Полонкою. — Военные действия Долгорукого у Могилева. — Переписка Беневского с Юрием Хмельницким. — Поход Шереметева и Хмельницкого ко Львову. — Военные действия у Любара. — Отступление Шереметева к Чуднову. — Хмельницкий передается полякам. — Сдача Шереметева и плен в Крыму. — Состояние Москвы после известия о чудновском несчастии. — Дурные вести с Дону. — Ссора воевод в Малороссии. — Москва печатает известия о военных делах для Европы. — Переговоры Беневского и Хмельницкого в Корсуни. — Черная рада. — Павел Тетеря. — Движения на восточной стороне Днепра, в пользу Москвы. — Наказной гетман Самко. — Запорожье, Серко и Брюховецкий. — Посольство Полтева в Малороссию. — Военные действия здесь. — Причина их прекращения. — Смута в Малороссии: Самко, Золотаренко и Брюховецкий ищут гетманства. — Посольство Протасьева в Малороссию. — Самко советует, чтоб западная сторона была уступлена Польше и чтоб при гетмане малороссийском находился постоянно великороссийский чиновник. — Доносы на Самка. — Епископ Мефодий. — Нашествие крымцев. — Козелецкая рада. — Доносы Самка и его приверженцев на Золотаренка, Мефодия на Самка; Брюховецкий доносит и на Самка и на Золотаренка и требует Ртищева в князья малороссийские. — Оправдательная грамота Самка. — Возобновление военных действий в Малороссии. — Хмельницкий слагает гетманство и постригается в монахи. — Тетеря — гетман западной стороны. — Продолжение борьбы между искателями гетманства на восточной стороне. — Церковная усобица вместе с политическою. — Посольство Ладыженского в Малороссию. — Нежинская рада: избрание Брюховецкого; казнь его противников. — Неудовольствия в Украйне. — Поражение Хованского при Кушликах. — Потеря Гродна. Могилева, Вильны. — Судьба виленского воеводы князя Данилы Мышецкого. — Печальное состояние царского войска в Белоруссии. — Мирные переговоры. — Размен пленных. — Трагическая смерть Гонсевского. — Король сбирается перейти на восточный берег Днепра. Действия московского воеводы Касогова и Серка на юге. — Волнение в Запорожье. — Письмо Касогова в Москву. — Тревога в Малороссии по причине королевского похода. — Переговоры дьяка Башмакова с гетманом и старшиною. — Нашествие короля на восточную сторону и неуспех его. — Военные действия на западной стороне. — Замысел Выговского и смерть его. — Заточение митрополита Иосифа Тукальского. — Состояние царского войска в Малороссии. — Вражда Брюховецкого с епископом Мефодием и с городами. — Жалобы ратных людей на Брюховецкого. — Оправдательное письмо его к Хитрово. — Брюховецкий требует великороссийского духовного на Киевскую митрополию и объявляет о своем приезде в Москву.
Мы видели, что грозная туча, ужаснувшая Москву в 1659 году, пронеслась мимо: хан с Выговским не являлись из-под Конотопа под ее стенами; Малороссия снова подчинилась великому государю. 1659 год завершился удачею: в декабре боярин Василий Борисович Шереметев из Киева ударил на Андрея Потоцкого, разбил его и взял обоз. Но в Малороссии что-то не ладилось.В декабре 1659 года приехали в Москву от Хмельницкого послы — Андрей Одинец и Петр Дорошенко с наказом бить челом: 1) чтоб царских воевод, кроме Киева и Переяславля, нигде в других городах не было, кроме случаев неприятельского нашествия. Государь указал: этой статье быть по Переяславскому договору, а утесненья от царских воевод и ратных людей Войску Запорожскому не будет. 2) Чтоб гетману с судьями войсковыми и иною старшиною суд на преступных людей вольно было иметь на обеих сторонах Днепра, как над старшиною, так и над чернью, и осужденных по закону карать: иначе водворится непослушание и через непослушание смятение в Войске; чтоб послы гетманские грамоту отдавали сами в руки царского величества и чтоб эта грамота при послах же была прочитываема государю. Первая половина просьбы была отвергнута как несообразная с Переяславским договором; на вторую отвечали: листы гетманские при царском величестве принимают всегда: так повелось издавна; это изменник Ивашка Выговский толковал, будто посланцам их листов до царского величества доносить не дают; но этого никогда не бывало и вперед не будет; листы перед царским величеством читают, и все по ним государю бывает ведомо. 3) Чтоб государь не принимал никаких грамот, челобитен и посланцев из Войска Запорожского, ни от старшин, ни от черни, ни от духовных, ни от мирских людей, без листа от гетмана и печати войсковой: это для разных причин, потому что от оболгания ненавистных людей многие ссоры происходят. Ответ : если кто из Войска Запорожского к царскому величеству без гетманского листа и приедет, то царское величество велит дело рассмотреть, и если которые люди станут приезжать по своим делам, а не для смут, то царское величество и указ им велит чинить по их делам; от которых же объявятся ссоры, то государь никаким ссорам не поверит и велит отписать об этом к гетману. Так гетман бы ничего не опасался; если же исполнить эту их просьбу, то вольностям их будет нарушенье, этим они вольности свои сами замыкают. 4) При мирных переговорах с королем польским и другими окрестными монархами быть и послам Войска Запорожского с вольным голосом и заседать в особом месте; если будет комиссия с королевскими послами, то послы Войска Запорожского станут просить о возвращении от униатов забранных ими у православных владычеств, архимандритств, игуменств и разных маетностей. Царское величество указал: быть по их прошенью, послать им на съезд с польскими комиссарами двух или трех человек добрых, а не советников Ивашки Выговского. 5) Чтоб гетману и всему Войску Запорожскому вольно было послов от разных государств принимать и отпускать, доставляя в Москву списки с грамот, ими принесенных, или даже подлинные грамоты с печатями. Ответ : турецких, польских и других подобных послов не принимать; молдавских и валахских, которые придут с порубежными малыми делами, принимать; если же придут с большими делами, то грамоты присылать в Москву, а самих отпускать. 6) Чтоб царское величество простил Данилу Выговского, Ивашку Нечая, Гришку Лесницкого, Гришку Гуляницкого, Самошку Богданова, Германку Гапонова, Федку Лободу, быть им в прежнем достоинстве, чтоб государь велел освободить пленных, Ивана Сербина и других. Ответ: царское величество пожаловал, вперед этим людям баннитами не быть, а когда гетман сам будет у государя, тогда об этом и указ последует. 7) Чтоб гетману и Войску даны были жалованные грамоты, как даны были Богдану Хмельницкому; чтоб Юрию Хмельницкому дана была грамота на староство Чигиринское и Гадяцкий повет, с которых денежные и хлебные сборы должны идти на гетмана. Эта просьба была исполнена. 8) Чтоб духовенству малороссийскому был предоставлен свободный выбор митрополита; относительно же того, под чьим благословением быть киевскому митрополиту, то нам, мирским людям, говорить об этом не следует: как решит константинопольский патриарх, так и будет. Ответ : царское величество указал: быть тому по нынешнему Переяславскому договору, митрополиту киевскому быть под благословением патриарха московского, потому что духовенство на Переяславской раде приговорило так.Юрий не был доволен Москвою: просьбы, которые всего больше лежали у него на сердце, не были исполнены. В это время заслышали в Малороссии, что сбираются на нее с двух сторон — король польский и хан крымский. В половине июля 1660 года гетман отправил посланцев к царю с такою информациею : просить государя, чтоб прислал в Малороссию другого боярина для обороны от хана крымского, потому что боярин Василий Борисович Шереметев пошел против ляхов; объявить, что король польский, хитрый в думах и в уставе, наступает крепко на царское величество и на города украинские с посполитым рушением; к нему на помощь крымский хан послал калгу с мурзами. Просить государя, чтоб велел донским козакам промышлять над крымскими городами и таким образом помешать соединению татар с поляками. Просить, чтоб государь отпустил шурина гетманского Ивана Нечая, потому что одним человеком богатая земля не убожится, а бедная не богатеет. «Сколько раз, — писал Юрий в грамоте, — просил я ваше царское величество о Иване Нечае, но до сих пор не мог получить желаемого: думаю, что писание мое до рук вашего царского величества не доходило; сестры мои две вдовы: одна но Даниле Выговском, другая по Иване Нечае с детками беспрестанно слезы проливают кровавые, на меня нарекают и докучают и просят, чтоб вашему царскому величеству бил челом и писал». Посланцы гетманские объявили в Москве, что боярин Василий Борисович Шереметев пошел против коронного войска, а с ним пошло 11 полков черкасских, всех ратных людей у него 60000; наказным гетманом при черкасах переяславский полковник Тимофей Цецура. Коронный гетман Потоцкий стоит около Межибожа, а войска у него с 10000; Чарнецкий и Сапега стоят под Борисовом: два раза приступали они к этому городу, но были отбиты. В Запорожье гетман посылает два полка — Черкасский да Каневский, а с кошевым в Запорогах — с 10000 войска, да охотников с Серком 5000: велено им промышлять над татарами.Царь отвечал гетману, что к нему на помощь от татар идет из Москвы окольничий князь Осип Щербатый со многими ратными людьми да из Белгорода князь Григорий Григорьевич Ромодановский пошлет товарища своего Петра Скуратова; к донским козакам уже послан приказ промышлять над крымцами. В просьбе об освобождении Нечая и на этот раз было отказано гетману; царь писал ему: «Иван Нечай нам изменил, польскому королю Яну-Казимиру присягал, наших ратных людей на проездах многих побивал, в Мстиславль и Кричев мещанам прелестные листы писал, по которым мещане нам изменили, воевод наших и ратных людей побили, а иных воевод он, Нечай, отослал к польскому королю; он же из Чаус под Могилев и под Мстиславль приходил, многое разорение и кровопролитие починил, в Смоленск к воеводе и в другие города воровские листы писал, называясь верным подданным польского короля; в Быхове заперся, наших милостивых грамот не послушал, почему и взят в Быхове нашими ратными людьми. Польский король и теперь с нами войну ведет, так нам Нечая к вам в Войско Запорожское отпустить нельзя, потому что он, по присяге своей, станет польскому королю желать всякого добра, а нам и вам всякого зла».Но страшное зло сделалось и без Нечая. Неприятельские действия между московскими и польскими войсками не прекращались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15