- Нужно быть совсем уж пустоголовым,
чтобы надеяться воспользоваться этим случаем для карьеры.
Макгвайр выплюнул жвачку в ближайшую урну и в этот момент заметил
пьянчугу, поскользнувшегося на лестнице. Не видя ничего кругом, он
выкрикивал ругательства во все стороны.
- Самое время заглянуть в закон, - сказал Макилрой. - Если мотив
находится в Канаде, то не выходит ли это за пределы компетенции штата?
Глаза Макгвайра скользнули по пожарному выходу, от пьянчуги до самой
крыши.
- Раз уж мы впутались в это, - сказал Макилрой, - давай-ка привлечем
сюда и конную полицию. Кому-нибудь из них придется приехать сюда.
Неизвестный их заинтересует.

СУНДУК
Западный Ванкувер, Британская Колумбия.
Вторник, 14 марта 1987 г. 10:50 пополудни
Днем раньше у де Клерка раздался неожиданный звонок. Было восемь
часов вечера, и он сидел, задрав ноги, в оранжерее своего дома в Западном
Ванкувере, "Лунная соната" Бетховена сопровождалась тихим постукиванием
дождя по наклонному стеклу крыши, его мысли были целиком заняты пятой
главой "Завоевания Галлии" Цезаря, когда размышления были прерваны звонком
телефона.
- Де Клерк, - сказал он, повернувшись к микрофону, расположенному
возле его кресла.
- Роберт, это Джек Макдугал.
- Джек, мы давненько не виделись.
- Да уж, четыре года, не меньше. Я тебе помешал?
- Только в чтении книги.
- Уделишь мне пару минут? Это очень важно.
- Запросто.
- Я в Дундараве. Через десять минут я смогу быть у тебя.
- Кофе или чай?
- Кофе, пожалуйста.
Джек Макдугал, вспомнил де Клерк, был человеком деревенским и
западным. В доме был только один альбом, который соответствовал его вкусу,
кассета, которую брат Дженни прислал ей шесть лет назад. Сварив кофе, де
Клерк поставил в стереомагнитофон "Идя туда, куда уходят одинокие" Мерля
Хаггарда.
Джек Макдугал, который постучал в дверь, явно недавно несколько раз
поскользнулся. Обычно он тщательно одевался в стиле времен короля Георга,
но сегодня ночью его синий блейзер и серые фланелевые брюки были измяты,
словно пижама. Значок канадской королевской конной полиции, приколотый к
нагрудному карману блейзера - голова буйвола под короной, окруженной
кленовыми листьями - был в желтых подтеках от пролитого виски. Бессонница
сделала его лицо опухшим, одутловатым и отвисшим.
- Знаю, я выгляжу, как пропойца, - сказал он, проходя вслед за
Робертом через холл в гостиную и из нее в оранжерею.
Кроме "Ла-Зи-Бой" возле лампы для чтения де Клерка, все кресла в
оранжерее были плетеными. Макдугал занял место возле немецкой овчарки,
спящей на персидском ковре. Де Клерк тем временем наполнил две чашечки на
кофейном столике.
- Ну, а теперь рассказывай, - сказал Роберт, пододвигая одну из
чашечек к Джеку.
- Член депутатской комиссии хочет вытурить меня из Сил.
- Почему?
Макдугал немного поколебался.
- Потому что я предпочитаю мужчин. - Тень неловкости пробежала по
лицу де Клерка, что Джек ошибочно связал со своим признанием. Служа фоном,
Мерль исполнял "Магазин одежды", вскоре должна была последовать "Половинка
мужчины" Вилли Нельсона. Неудачный выбор, подумал де Клерк.
- Как он узнал об этом?
- Петер рассказал ему. Петер Брент. Мой любовник до недавнего
времени.
- Мотив?
- Злоба и кокаин. Это длинная грустная история.
Не нужно было объяснять реакцию окружного судьи. КККП являлись
гражданской полицией, подчиняющейся военным порядкам, их традиции
нисходили к армии Британской империи, откуда были набраны первые
добровольцы. Гомосексуалистам не разрешалось вступать в Силы, а член
депутатской комиссии был твердым приверженцем традиций.
- Петер - гимнаст, который не смог принять участие в Олимпиаде-84. Он
начал применять стероиды, готовясь к 88-му, попался, и его исключили из
гимнастической команды, после чего он начал нюхать кокаин. Когда я узнал
об этом, мы поссорились, и тогда, что называется, угодили из огня да в
полымя. Он обвинил меня во всех своих проблемах, в том, что я разрушил его
мечту, потому что, боясь неприятностей, старался держать нашу любовь в
тайне. Прежде чем убраться, он заявил, что намерен заставить меня уйти из
полиции, смешав с дерьмом. Он позвонил депутату, и теперь я вынужден уйти
из Сил.
Макдугал наклонился, чтобы почесать Наполеона за ухом. С моря
раздался гудок противотуманной сирены. Луч маяка Пойнт-Аткинсон скользнул
по его лицу, на мгновение осветив усы. Чайка села на крышу и принялась
прохаживаться взад-вперед.
- Это скверное положение дел, - сказал де Клерк, - которое должно
быть изменено.
- Что мне делать, Роберт? Мне нужен твой совет. Если я хочу сохранить
свою пенсию, депутат настаивает, чтобы я согласился уйти в отставку. Не
поднимая никакого шума, никакого скандала. Чинно и благородно. Если я
заупрямлюсь, он клянется, что вышвырнет меня, и тридцать лет службы пойдут
коту под хвост.
- Ты можешь подать на него в суд.
- И облить грязью Силы? Это перечеркнуло бы все, что я делал до сих
пор. Кроме того, я не могу обойти тот факт, что солгал при поступлении в
полицию.
- Жизнь стала бы непростой для тебя, если бы ты остался. Чиновники не
любят проявлять снисходительность к нашему прошлому. К примеру, женщина,
участвовавшая в Музыкальном марше. Порочащая фотография была сделана,
когда она спала. Другая нашла пластиковые груди, при помощи ее же
собственного значка с номером приколотые к столу. А они обе были
безупречны.
- Я не боюсь предрассудков. Но я лишусь своей пенсии - вот что, черт
побери, меня пугает. Я слишком стар и мало подготовлен, чтобы сделать
карьеру где-нибудь еще. В глубине души я не прочь подраться, но, полагаю,
согласие - это единственный реальный выход.
Де Клерк был в долгу перед Макдугалом после дела Охотника За Головами
[см. роман Майкла Слэйда "Охотник За Головами"]. Он был героем в отставке:
человек, который справился с тем ужасающим психопатом. Только несколько
человек знали о том, как он напился, наглотался пилюль и засунул в рот
ствол револьвера. Джек навел наряд полиции на след, когда он отвалил в
сторону. Теперь, приглядываясь к этому потерявшему сон копу, он вспомнил
мудрый совет Сэмюэля Джонсона: Мужчина, сэр, должен держать свою дружбу в
постоянной готовности.
- Отправляйся домой и поспи немного, Джек, а проблемы предоставь мне.
Позвони мне завтра около полудня, и я, быть может, к тому времени придумаю
выход.
После того, как Макдугал ушел, де Клерк снова поставил "Лунную
сонату". Он разжег в гостиной потрескивающий огонь, затем стал перед ним,
греясь и глядя на камин. Над ним в серебряных рамках висели три
фотографии. На одной была Кэйт, его первая жена, играющая Ребекку на
Бродвее в ибсеновском "Росмерсхольме". Снимок запечатлел центральную сцену
той ночи, когда они встретились. На втором фото была Джейн, должно быть,
года в четыре, сидящая в ворохе осенних листьев, с солнечными бликами в
кудряшках. Фотограф подкараулил мгновение, когда она слегка улыбалась,
повернув голову назад. Последний портрет изображал Женевьеву, вторую жену
де Клерка, на побережье Западного Самоа во время их медового месяца. Ее
загорелое тело контрастировало с белым бикини, в который она была одета.
Дженни прижимала к уху огромную океанскую раковину. Пламя освещало фигуру
Роберта, отражавшуюся от стекла в рамках.
Он критически оглядывал свое отражение. Волнистые волосы быстро
поседели, тонкий нос стал несколько более костистым, чем раньше, худые
щеки отвисли там, где челюсти переходили в шею: время определенно брало
свою дань. И все же, несмотря ни на что, он был доволен собой - такое
трудно было себе представить пять лет назад.

Вторник, 28 декабря 1982 г. 2:00 пополудни
Дождь лил со свинцово-серого неба сильными струями, которые бились в
землю и собирались в сплошные лужи. Струи отскакивали от черных зонтиков
молчаливых участников траурной церемонии, затем обвивались вокруг ботинок
де Клерка, прежде чем стечь в глубокую яму, вырытую в сырой земле. Конный
полицейский неподвижно стоял рядом с вырытой могилой, всей душой стремясь
туда, где он ляжет однажды, и наблюдая за тем, как гроб его жены
опускается в яму.
- Благослови эту могилу, - произнес священник, в то время как тучи
проносились со стороны моря, а небо заливало гроб сплошными потоками воды,
- ...и пошли Своих ангелов следить и охранять покой нашей сестры... - в то
время, как сердце Роберта де Клерка разрывалось на части и изливало свой
собственный черный дождь.
- Мы можем гордиться.
Комиссар Франсуа Шатран стоял по другую сторону от могилы,
озабоченный тем, что де Клерк был единственным, кто не склонил голову. Это
был уже второй раз, когда он присутствовал при том, как его друг хоронил
свою жену, впервые это произошло в Квебеке двенадцать лет назад, когда
Кэйт и его дочь Джейн были убиты террористами.
Комиссар живо помнил то яркое осеннее утро: солнечные лучи на кленах,
уже окрашенных осенью, запах дыма, доносящийся в утренней свежести,
прозрачный воздух; каким маленьким казался гроб Джейн рядом с гробом ее
матери. Было бы настоящей удачей, если бы де Клерк когда-нибудь оправился
от этого; учитывая теперешние последствия дела Охотника За Головами,
Шатран опасался, что его друг может отправиться домой и пустить себе пулю
в рот.
- Аминь, - сказал священник.
- Аминь, - эхом откликнулись участники похорон.
По очереди они ступали вперед, чтобы бросить горсть земли на крышку
полированного гроба.
Пока священник заканчивал торжественную католическую молитву, -
"Обрати на нее свой вечный свет, Господи, дозволь ее душе и душам всех
верующих из милосердия Твоего почить в мире", - де Клерк нагнулся и
положил красную розу на длинном стебле на крышку гроба над остановившимся
сердцем Женевьевы.
Когда служба окончилась, участники похорон начали объединяться в
маленькие группки. У подножия холма пожилая женщина в черной накидке
опиралась на руку мужчины значительно моложе ее. Стоя на склоне
Холибэрн-Маунтин, кладбищенский капеллан окинул взглядом город. Силуэты
матери и сына проступали в немного поредевшей пелене дождя, который сек по
водам Английской бухты и по деревьям в парке Стенли. Когда де Клерк
подошел к ним, женщина потупила глаза.
- Voulez-vous venir avec moi? [Не желаете ли поехать со мной? (фр.)]
- спросил он.
Мать Женевьевы покачала головой.
- Mon fis a une auto. On pr йf иre кtre seuls. [Мой сын на машине.
Лучше мне поехать с ним. (фр.)]
Шатран задержался, приотстав, остальные участники церемонии тем
временем расходились. По двое, по трое они подходили к вдовцу, чтобы
выразить ему свои соболезнования, прежде чем направиться к стоянке. Только
когда де Клерк остался один у могилы Женевьевы, Шатран подошел к нему. -
Viens avec moi, Robert. Il faut qu'on se parle. [Поедем со мной, Роберт.
Послушай меня. (фр.)]
- Она ненавидит меня. Так же было и с матерью Кэйт.
- Ты не виноват ни в чьей смерти, - ответил Шатран, автоматически
переходя с французского на английский.
- Где они? Те, кто послал к ним убийц?
Полицейские в молчании прошли к машине комиссара. Лимузин выехал с
кладбища по Хэдден-драйв и свернул на Тэйлор-вэй, чтобы спуститься с горы
к грохочущему океану. Сидя сзади с де Клерком, Шатран курил одну сигарету
за другой, его мысли вертелись вокруг предложения, которое он собирался
сделать. Тусклый послеполуденный свет преображал струи дождя, стекающие по
стеклам, в клубок змей, подкарауливающих мужчин. Как только "Кадиллак"
свернул на Марин-драйв, взгляд де Клерка скользнул по Эммблсайд-Бич позади
зданий на набережной. В довершение ко всему, за машиной с лаем погналась
собака, и не оказалась под колесами только благодаря тому, что водитель
резко нажал на педаль тормоза.
Когда они добрались до ворот де Клерка, Шатран попросил шофера
подождать.
Здесь, рядом с Тихим океаном, шторм производил более сильное
впечатление. Гигантские волны обрушивались на ступеньки помоста, ведущего
к дому, который бешено раскачивался на ветру, в то время как фонари,
освещающие переднюю дверь, отбрасывали мечущиеся тени на участок леса.
Гудронное покрытие у них под ногами превратилось в бурную реку, а почти
горизонтальные струи дождя вывернули зонтик Шатрана наружу. Оба мужчины
промокли насквозь за то время, что де Клерк отпирал дверь.
- Виски?
- Да, пожалуйста.
- С водой?
- Нет, только со льдом.
- Через минуту я присоединюсь к тебе.
Де Клерк вышел из холла в кухню.
Шатран прошел прямо в гостиную, расположенную со стороны океана и
обращенную к Английской бухте. Справа, в сторону берега выступала
оранжерея. Внутри были видны кусты роз, выведенные самим Робертом, а
теперь увядшие из-за недостатка внимания. Рождественская елка, стоявшая
возле дверей оранжереи, рассыпавшаяся наполовину, засыпала сухими иголками
деревянный пол. Напольные часы возле камина остановились на четверти
десятого.
Шатран стоял в комнате с тем же ощущением, что и прежде: место
убийства, где смерть остановила время. Единственным отличием было то, что
тут еще оставался кто-то живой, кто мог двигаться. Глазами отыскивая
признаки угрозы, он подмечал мельчайшие детали. Стереозаписи были не
классикой, которую предпочитал Роберт, а альбомом, отвечающим вкусам
кого-нибудь лет на двадцать моложе. Бетховен, Брамс и Моцарт уступили
место "Астрал Викс" и Соломону Бэрку. Камин был освобожден от всех
предметов, за исключением трех фотографий - Кэйт, Джейн и Женевьевы. Цветы
из оранжереи лежали возле каждой из рамок, а на столе перед камином стоял
пустой аквариум.
- Я нашел это в ее туалетной комнате, - сказал де Клерк из холла, -
когда искал, во что ее одеть. Там была еще инструкция, как содержать
рыбок. Это, должно быть, был рождественский подарок Женни для меня.
Шатран сделал глоток из стакана, протянутого ему Робертом. Он
почувствовал облегчение, увидев, что де Клерк налил себе имбирного пива.
- Что тебе нужно, так это тропики. Яркое солнце, игра красок.
- Может быть, скоро я так и сделаю.
Де Клерк распалил камин, затем подбросил в него ольховых поленьев.
Пока он разжигал огонь, Шатран сказал:
- На прошлой неделе мне позвонил этот голливудский продюсер. Он
собирается воскресить "Сержанта Престона с Юкона" для ТВ. У него родилась
блестящая идея сделать новые серии. Престон, которому теперь пятьдесят,
будет пересекать арктическую тундру на собачьей упряжке, а его племянник,
состоящий на службе в полиции Аляски, будет использовать компьютер, чтобы
помочь дяде проехать по излучинам рек.
- Один из тех, кто думает, что снега начинаются, стоит только
пересечь границу, да? - произнес де Клерк.
- Парень был поражен, когда я сказал ему, что мы смогли бы разместить
всю компьютерную систему Аляски в одном углу нашего здания Управления. Он
рассердился, когда услышал, что мы получили новейшее оборудование
Пентагона годом раньше американских копов. Я не сказал ему, что мы едва не
утратили этого преимущества.
- У нас есть проблемы, Роберт. Эта путаница со Службой Безопасности
не должна больше продолжаться. КП решила отделить Силы от их
контрразведки. Мы пронизаны насквозь шпионажем, и ты знаешь, что это
означает.
Шатрану не нужно было пояснять более подробно. В своей книге "Люди,
одетые в туники" де Клерк описал преимущества, которые КККП извлекала из
своей двойственной роли. В США и Британии гражданская полиция и разведка
были разделены. У американцев были ФБР и ЦРУ; у британцев - Новый
Скотланд-Ярд, и МИ-5 и МИ-6.
В Канаде обе функции объединялись в КККП, что не только делало конную
полицию причастной к иностранной разведке, но также предоставляло ей для
расследований последние достижения техники.
- Так всегда бывает, - сказал Шатран, отодвигая стул. - Внешняя
безопасность всегда первой получает лучшее оборудование. И только через
несколько лет внутренняя полиция получает то, что не нужно разведке.
- Тебя беспокоит, что утрата наших шпионских функций приведет Силы к
упадку?
- Так оно и будет, Роберт, если внезапно в нашей сети обнаружится
брешь. Если мы будем вынуждены вымаливать любое новое оборудование,
подобно всем остальным.
1 2 3 4 5 6 7