появился человек, с которым она могла обсуждать свои рабочие проблемы.
– Посмотрим. Пока что я хочу поплавать.
– С удовольствием к тебе присоединюсь.
– Ты же только что купался.
– Могу окунуться еще разок. – Рорк коснулся пальцем ямочки у нее на подбородке. После бега она разрумянилась, и кожа разгладилась. – Законом это не запрещено. – Он взял ее за руку и повел к бассейну,
Вокруг изогнутого дугой бассейна росли пальмы и вились цветущие виноградные лозы.
– Мне надо надеть купальник.
Рорк улыбнулся и спустил с ее плеч бретельки трико.
– Зачем?
Его руки ласково коснулись обнаженной груди Евы, и она удивленно вскинула брови.
– Ты что, задумал игры на воде?
– Как получится. – Он взял ее лицо в ладони, наклонился и поцеловал. – Я люблю тебя, Ева.
– Я знаю. – Она прикрыла глаза, положила голову ему на плечо. – Как же все странно и удивительно!
Раздевшись окончательно, Ева встала на бортик и нырнула. Достигнув дна, она увидела, что вода из темной стала голубовато-синей, и улыбнулась. Этот человек умел предугадывать любые ее желания! Она проплыла бассейн из конца в конец, а потом легла на воду, раскинув в блаженстве руки. И тут его пальцы переплелись с ее.
– Я отлично расслабилась.
– Правда?
– Ага. Настолько, что, боюсь, не смогла бы сопротивляться извращенцу, которому пришло бы в голову на меня напасть.
– Да ну? – Он обхватил ее за талию и развернул лицом к себе.
– Ну да! – Она обвила ноги вокруг его бедер.
Губы их встретились, и Ева почувствовала себя такой умиротворенной и успокоенной, что ей казалось, будто тело ее растеклось по волнам. Она провела ладонью по его густым шелковистым волосам. Тело Рорка было прохладным, упругим и готовым к любовным утехам, чему Ева давно перестала удивляться. Руки его ласкали ее, и она едва не мурлыкала от удовольствия.
Они нырнули в голубоватую воду, и, когда губы его коснулся ее груди, Ева вздрогнула от наслаждения. Она ловила ртом воздух, не в силах сообразить, где она и что с ней. Но, наверное, именно этого она и ждала – хотела быть беспомощной, а он чтобы был ненасытен… Лишь Рорк проникал в глубины ее подсознания, и то, как и что он умел дать ей, оставалось для нее самой неразрешимой загадкой.
Ева лежала на волнах, отдавшись тому удовольствию, которое он ей доставлял. Медленно-медленно губы его скользили по ее бедрам, животу, груди – к шее, к жилке, бившейся под самым ухом.
– Ты замечательно держишь дыхание, – выговорила она через силу и тут же страстно изогнулась, почувствовав, как он входит в нее, – Господи!
Рорк видел, как раскраснелись ее щеки, как бродит по ее лицу блаженная улыбка. И губы, которые так часто он видел упрямо поджатыми, дрожали и ждали его поцелуя. Он обхватил руками ее бедра, вошел глубже, и она сладострастно застонала.
Прижавшись губами к ее губам, Рорк начал двигаться, медленно и осторожно, распаляя тем самым их обоих. Ее взгляд, часто такой пристальный и пытливый, затуманился, дыхание стало прерывистым. У него кровь вскипала в жилах, но он продолжал двигаться медленно, и так продолжалось до тех пор, пока она не стала шептать его имя.
Оргазм был долгим и упоительным.
Ева с трудом выпростала руки из воды и обхватила его за плечи.
– Не отпускай меня, иначе я просто утону!
Рорк тихо усмехнулся, прижался губами к голубой жилке под ее ухом.
– Я тоже. Знаешь, мне нравится, когда ты рано встаешь.
– Мы когда-нибудь замучаем друг друга до смерти. Чудо, что мы сейчас не утонули.
Он вдыхал запах ее кожи и свежей воды.
– Может, еще и утонем…
– Как ты думаешь, удастся нам добраться до ступенек?
– Если не будем торопиться.
Они добрались, хоть и не сразу.
– Кофе! – прошептала Ева и, пошатываясь, побрела за халатами.
В один она закуталась, другой принесла Рорку, который уже успел запрограммировать автоповар на две чашки черного кофе. Солнце уже взошло, и его лучи золотили стеклянную стену зала.
– Есть хочешь?
Ева с наслаждением сделала первый глоток и кивнула.
– Смертельно. Но сначала – в душ.
– Тогда пошли наверх.
Ева взяла недопитый кофе с собой. Когда вслед за ней в кабинку вошел Рорк, она сказала, сурово прищурившись:
– Попробуй только сделать воду похолоднее – и ты погибнешь страшной смертью!
– Холодная вода раскрывает поры, и человек чувствует себя бодрее.
– Ты меня и так достаточно взбодрил.
Ева отставила чашку и нырнула под струю.
Она выбралась из кабинки первой и, услышав, как Рорк переключил воду на холодную, непроизвольно вздрогнула.

Ева понимала, что Рорк давно уже ждет от нее рассказа о новом деле, из-за которого пришлось отменить выходной. И ей было приятно, что он терпеливо дождался, когда она наконец уселась на диване с новой порцией кофе и тарелкой с омлетом.
– Мне правда очень жаль, что я не смогла вчера прийти вовремя… – начала она.
Рорк пожал плечами:
– Мне что, тоже надо будет извиняться всякий раз, когда дела будут мешать нашим с тобой планам?
Ева открыла было рот, но тут же снова его закрыла и покачала головой.
– Нет. Но дело в том, что мы уже выходили, когда раздался этот звонок. Анонимный. Откуда звонили, установить так и не удалось.
– Аппаратура у полиции Нью-Йорка убогая.
– Не такая уж убогая, – буркнула она. – Этот тип оказался настоящим мастером. Тебе бы тоже пришлось повозиться.
– Хочешь меня обидеть?
– Думаю, тебе еще представится возможность с ним потягаться. Он ведь обратился ко мне лично, так что я не удивлюсь, если он позвонит сюда.
Рорк отложил вилку, взял кофе – он старался вести себя, как обычно, но внутренне напрягся.
– Лично?
– Ага, хотел говорить именно со мной. Сначала нес какую-то чушь о религиозной миссии, о том, что действует по велению бога. Потом загадывал загадки.
Ева включила запись разговора и заметила, каким сосредоточенным стал взгляд Рорка. Он все прослушал и усмехнулся.
– И ты решила проверить Лакшери Тауэрз?
– Конечно. Пентхаус. В гостиной валялись части тела жертвы. Все остальное было в спальне. – Она поставила на стол тарелку, встала и начала расхаживать из угла в угол. – Такого я еще не видела. Это было отвратительно! И прежде всего потому, что было сделано с расчетом – с расчетом на то, как все будет мерзко выглядеть. Словно хирург работал. Медэксперты полагают, что все это проводилось на живом человеке. Его накачали наркотиками, но так, чтобы он был в сознании и чувствовал боль. Можешь мне поверить, боль была невыносимая. Ему вспороли живот.
– Господи Иисусе! – прошептал Рорк. – Это старинное наказание – за религиозные или политические преступления. Смерть медленная и мучительная.
– И еще чертовски грязная, – добавила она. – Ему отсекли обе ступни и одну руку. Он был еще жив, когда выкололи правый глаз – который, кстати, на месте преступления мы не обнаружили.
– Прелестно. – Рорк, всегда считавший, что у него крепкий желудок, внезапно потерял аппетит и, встав, направился к гардеробу. – Око за око.
– Это о мести, да? Из какой-то пьесы?
– Это из Библии, дорогая. Всем пьесам пьеса. – Из всего многообразия костюмов он выбрал обычные брюки со складкой.
– Опять про господа… Понятно, играем в месть. Может, это месть религиозная, а может – личная. Мотив установим окончательно, когда выясним все про жертву. Но журналисты не должны ни о чем пронюхать, пока я не свяжусь с его семьей. Рорк подобрал к брюкам белую рубашку.
– Дети есть?
– Трое.
– Трудная у тебя работенка, лейтенант.
– Мне нравится, – машинально ответила Ева, а потом некоторое время молчала, закрыв лицо ладонями. – Мы думаем, что его жена и дети в Ирландии. Мне надо сегодня же их разыскать.
– В Ирландии?
– Угу. Похоже, убитый был твоим соотечественником. Но, думаю, с Томасом 3.Бренненом ты знаком не был. Или был? – Она усмехнулась, но, увидев, как потемнели глаза Рорка, улыбаться перестала. – Значит, ты его знал? Об этом я не подумала…
– Лет сорока с небольшим? – спросил Рорк сдержанно. – Ростом меньше шести футов, волосы светло-русые?
– Кажется, так. Он занимался коммуникационными системами.
– Томми Бреннен… – Рорк уселся на подлокотник кресла. – Сукин сын!
– Извини. Мне не приходило в голову, что это твой друг.
– Другом он мне не был. – Рорк тряхнул головой, словно отгоняя нахлынувшие воспоминания. – Во всяком случае, последние лет десять. Я знал его по Дублину. Наши дорожки несколько раз пересекались, мы обделывали вместе кое-какие делишки, иногда выпивали… Лет двенадцать назад Томми закрутил роман с девушкой из хорошей семьи. Настоящая ирландская аристократка. Его тогда сильно зацепило, и он решил встать на путь исправления, – добавил Рорк, криво усмехнувшись. – Поэтому он прервал отношения с наиболее сомнительными из приятелей юности. Я знал, что Томми ведет какие-то дела здесь, в Нью-Йорке, но мы старались держаться подальше друг от друга. Думаю, жена и не догадывалась о его прошлом.
Ева присела на другой подлокотник.
– Возможно, в том, что случилось, виноват как раз кто-то из его прошлого. Рорк, мне придется это расследовать: и, возможно, я узнаю что-то и из твоего прошлого…
Ева внимательно посмотрела на него и поняла, что он не слишком из-за этого волнуется. А она – переживала, и переживала серьезно.
– Я умею заметать следы, лейтенант. И я уже говорил, что друзьями мы не были. Все эти годы я никак с ним не общался. Но я хорошо его помню. У него был прекрасный голос, тенор. Умный, веселый… Томми очень хотел завести семью. На руку был скор, но, насколько я помню, сам неприятностей не искал.
– Зато они его нашли… Ты знаешь, где его семья?
Рорк покачал головой.
– Но эту информацию я получу быстро, – сказал он, вставая.
– Буду тебе очень благодарна. – Ева тоже встала. – Рорк, я не знаю, что он для тебя значил, но, поверь, мне очень жаль.
– Это была просто память о прошлом. Песня в маленьком пабе в дождливый вечер… Мне тоже жаль. Я буду в кабинете. Мне нужно десять минут.
– Хорошо.

Ева неторопливо одевалась. Она понимала, что Рорку нужно время не для того, чтобы собрать информацию. На это с его аппаратурой и мастерством понадобится минут пять. Ему надо было побыть одному. «Песня в дождливый вечер…» Эту песню он потерял.
Ева никогда не теряла никого из близких – может быть, потому, что была слишком осторожна и только несколько человек стали для нее по-настоящему близки. А потом появился Рорк, и ему противостоять она не смогла. Он был нежен и настойчив. «А теперь… – Ева задумчиво дотронулась до золотого обручального кольца, – теперь он стал частью моей жизни».
Она медленно поднялась по лестнице и, хотя могла войти без стука, постучалась.
Жалюзи в кабинете были подняты, но небо за окнами оставалось серым и рыхлым, значит, дождь еще не кончился. Рорк сидел за огромным старинным столом из полированного дерева. Пол был устлан изумительными коврами, которые он привозил из своих многочисленных путешествий.
Ева сунула руки в карманы. К великолепию, в котором она жила, Ева почти привыкла, но что делать с горем Рорка, с его тихой и сдержанной тоской, она не знала.
– Послушай, Рорк…
– Я уже записал все на дискету, – сказал он и протянул ей лист бумаги. – Подумал, что так будет удобнее. Его жена и дети сейчас в Дублине. Дети – два мальчика и девочка, девяти, восьми и шести лет.
Рорк встал, подошел к окну и взглянул на лежавший перед ним город. Он только что видел фотографии семьи Бреннена – хорошенькая ясноглазая женщина, румяные детишки, – и разволновался сильнее, чем предполагал.
– В материальном отношении с ними все будет в порядке, – сказал он тихо, будто самому себе. – Томми об этом позаботился. Кажется, из него получился отличный муж и отец.
Ева подошла к нему, протянула было руку, но потом убрала ее. «Черт подери!» – подумала она, поняв, что не знает, как себя вести. Утешать? Или лучше не трогать?
– Я не знаю, как тебе помочь, – выговорила она наконец.
Рорк повернулся, в глазах его читались и горе, и злость.
– Найди того, кто это сделал. Это я могу доверить только тебе.
– Можешь. И не только это.
Он едва заметно улыбнулся.
– Лейтенант Даллас, как всегда, встает на защиту мертвых.
Он коснулся ее волос и удивленно взглянул на нее, когда она перехватила его руку.
– Оставь это мне, Рорк.
– Я разве говорил о чем-то другом?
– Я понимаю многое из того, что ты не говоришь. – Ева действительно отлично его знала, знала, на что он способен. – Если ты задумал действовать самостоятельно, выкинь это из головы. Это мое дело, и я сама справлюсь.
– Естественно. Но ты будешь держать меня в курсе? И не забывай: я готов оказать любую помощь, которая тебе понадобится.
– Знаешь, в это дело тебе лучше не вмешиваться. Держись подальше, ладно?
– Нет, – ответил он и чмокнул ее в нос.
– Рорк!
– Ты предпочла бы, чтобы я солгал? – Не обращая внимания на ее свирепые взгляды, он взял со стола дискету и протянул ей. – Иди работай. Мне надо кое-куда позвонить. Думаю, в конце дня я предоставлю тебе полный список партнеров Томми, его врагов, друзей, любовниц и так далее. – Говоря это, он вел ее к выходу. – Эту информацию мне собрать нетрудно, а у тебя будет ясная картина перед глазами.
– Я не могу запретить тебе собирать информацию, – заявила Ева у самой двери. – Но не переходи границ, парень! Ни на шаг.
– Сама знаешь, как я возбуждаюсь от твоей строгости.
Она с трудом подавила смех, сказала как можно суровее:
– Заткнись! – и, засунув руки в карманы, вышла.
Рорк смотрел, как она спускается по лестнице в холл, как, не глядя, берет с перил куртку, заботливо положенную для нее Соммерсетом.
– Опять без зонта! – пробормотал он, увидев, как она выходит под моросящий дождь.
Всего он ей не рассказал. Не мог. Он ведь не был уверен, что это имеет отношение к нынешнему делу. И не хотел без достаточных оснований впутывать женщину, которую любит, в истории, относившиеся к его прошлому. К его прошлым грехам…
Рорк направился не в кабинет, а в специальную комнату, где стояло дорогое и не вполне законное оборудование. У входа он приложил ладонь к электронному замку, после чего дверь распахнулась. Все, что здесь происходило, не попадало под могущественное око компьютерной охраны. Он уселся за длинный стол и начал работать.
Войти в компьютерную систему нью-йоркской полиции для него не составляло никакого труда. Он мысленно извинился перед женой за то, что будет работать с ее файлами, и начал с отчета экспертов.
Фотографии места преступления Рорк вызвал на первый экран, отчет о вскрытии – на второй, отчет следователя – на третий. Когда он увидел, что сделали с Бренненом, взгляд у него стал ледяным и жестким. Да, немного осталось от того юноши, которого он знал в Дублине, в прошлой жизни. Сдерживая чувства, он прочитал сухой и официальный отчет Евы, потом просмотрел пестрившее специальными терминами предварительное заключение медэкспертов, закодировал файл и завершил работу.
Затем Рорк повернулся к внутреннему телефону.
– Соммерсет, поднимись, пожалуйста, сюда.
– Уже иду.
Рорк встал и подошел к окну. Да, прошлое иногда напоминает о себе. Прячется в темном уголке и наносит удар исподтишка. Почему сейчас оно настигло именно Томми Бреннена?..
Дверь распахнулась, и на пороге появился Соммерсет.
– Есть проблемы?
– Томас Бреннен.
Соммерсет задумался на мгновение, а потом сказал, едва заметно улыбнувшись:
– А, это тот молодой хакер, любитель песен протеста?
– Он убит.
– Печальное известие.
– Здесь, в Нью-Йорке, – продолжил Рорк. – Дело поручено Еве. – Он заметил, как изменился в лице Соммерсет. – Его долго мучили. Потом вспороли живот.
Соммерсет, и без того бледный, побледнел еще больше.
– Возможно, это совпадение.
– Будем надеяться. – Рорк достал из шкатулки тонкую сигарету, закурил. – Но тот, кто это сделал, связался непосредственно с моей женой, хотел, чтобы это дело попало именно к ней.
– Она – полицейский, – заметил Соммерсет с легким презрением.
– Она – моя жена, – довольно резко ответил Рорк. – Если окажется, что это не совпадение, я расскажу ей все.
Соммерсет покачал головой:
– Нельзя так рисковать. Для убийства – даже если это было справедливое убийство – срока давности не существует.
1 2 3 4 5