Молодой англичанин справедливо предположил, что, верно, так был наказан кто-нибудь, ослушавшийся начальника, ибо после выстрела наступила торжественная тишина, предвестница смерти.
Но это ужасное впечатление длилось недолго. Бандиты снова шумно принялись за игру.
Поднявшись на носки, пленник с любопытством следил за игрой.
Столом служил просто пригорок, находившийся прямо напротив темницы. Разбойники толпились вокруг, стоя на коленях или сидя на корточках. Один из них держал старую шляпу с оторванными полями, в которую были опущены три монеты. Потом шляпу встряхивали несколько раз и опрокидывали на траву таким образом, что она прикрывала все монеты. Затем держали пари на "сгосе" или "саро", попросту говоря, "орел" или "решка", поднимали шляпу и смотрели, кто выиграл, кто проиграл.
Эта игра составляла главный источник развлечения банды, без чего жизнь казалась совсем невыносимой даже для таких злодеев. Игра, ссоры, pasta, конфетти, овечий сыр, вино, песни и танцы, лежанье на солнце - вот радости жизни итальянского бандита.
В набегах на долину бандиты находили удовольствие другого рода: внезапные нападения, взятие в плен неосторожных путников, убегание от солдат, иногда схватки во время отступления к своим горам не давали скучать разбойникам.
Скука овладевала ими тогда, когда половина банды проигрывала всю полученную добычу и не на что было продолжать игру.
Тогда только разбойник начинал чувствовать утомление от своего бездействия и составлял планы нового набега, иными словами, захвата какого-нибудь богатого дворянина, выкуп которого наполнил бы снова их кошельки.
Между подчиненными и начальником почти не было никакой разницы. Добыча обыкновенно делилась поровну между всеми. В игре существовало тоже полное равенство.
Власть начальника была безгранична только в деле наказаний. Никто не протестовал ни против его кулака, ни палки, ибо их иначе сменила бы пистолетная пуля или удар кинжала.
Достоинство начальника банды состояло в его неустрашимости и кровожадности. Начальник менее смелый и менее свирепый был бы быстро сменен или низложен.
В шайке Корвино находилось около двадцати женщин. Костюм их мало чем отличался от мужского. Они носили такие же панталоны, жилет и куртку, и только масса украшений на шее и на пальцах, снятых, конечно, с каких-нибудь богатых дам, да округлость форм отличали их от мужчин.
Волосы они носили коротко остриженные. Многие были вооружены карабинами, а кинжалы и пистолеты были у всех. Они также принимали участие в опасных экспедициях своих мужей.
Глава XXVIII
НЕУТЕШИТЕЛЬНЫЕ НОВОСТИ
Много дней протекло без каких бы то ни было изменений в положении пленника, который поневоле пришел к заключению, что арест его не простая шутка и что рабство его может продолжиться без конца. В нем даже поднялся гнев против друга Луиджи, рекомендательное письмо которого повергло его в такое ужасное положение. Письмо это было при нем, так как разбойники удовольствовались его кошельком.
От нечего делать он вытащил письмо и стал его перечитывать. Следующая фраза, на которую он раньше не обратил внимания, теперь его сильно заинтересовала: "Я полагаю, - писал Луиджи, - что сестра моя Лючетта уже стала взрослой девушкой. Охраняйте ее до моего приезда. Я надеюсь тогда вытащить вас всех оттуда и избавить от опасности, которая грозит всем нам".
Раньше Генри думал, что эта фраза относится просто к материальному положению семьи его друга, которое надеялся улучшить молодой артист с помощью своей талантливой кисти.
Но теперь, раздумывая в одиночестве и имея перед глазами образ молодой девушки, которую он заметил в первый день своего плена, Генри пришел к другому заключению. Не говорил ли Луиджи о другой опасности, которая могла грозить очаровательной дочери синдика?
Сгущающиеся сумерки заставили Генри спрятать письмо в карман. Он еще размышлял о прочитанном, как вдруг услыхал громкие слова над своим окном. Все, что хоть немного нарушало монотонное существование Генри, привлекало его внимание. Генри вскочил и насторожился; ему показалось, что произнесли знакомое имя Лючетты.
Генри Гардинг уже раньше много слышал от Луиджи Торреани о его единственной сестре Лючетте. Теперь он весь превратился в слух. Конечно, Лючетт было много на свете, но только что прочтенное письмо приводило его к одной мысли.
- Эта Лючетта - наша будущая добыча, - проговорил разбойник, произнесший имя Лючетты, - ты можешь быть уверен в этом.
- Е perche? - спросил другой. - Старый синдик, несмотря на свою гордость и звание, не может уплатить выкупа и за щенка. На что нам подобная пленница?
- На что, - это уж дело начальника, а не наше. Я знаю только, что девушка ему приглянулась. Я это заметил в последний раз. Он бы ее, конечно, давно похитил, если бы не боялся Попетты, а она ведь настоящий бес в юбке и настоящая госпожа. Если только в дело не замешана женщина, она, не жалуясь, переносит ругань и даже побои Корвино. Ты помнишь сцену в долине Мальфи, происшедшую между начальником и его супругой?
- Да, но я не знаю подробностей.
- Все вышло из-за поцелуя. Корвино понравилась одна молодая девушка, дочь угольщика. Он надел ей на шею ожерелье и, кажется, поцеловал ее. Попетта узнала ожерелье и с такой силой сорвала его, что девушка упала на землю. Затем бросилась с кинжалом на мужа и пронзила бы его насквозь, если бы он не извинился и не обратил дело в шутку. Вот фурия! Глаза ее сверкали, как раскаленная лава Везувия.
- А та девушка ушла из лагеря?
- Конечно, и хорошо сделала, хотя Корвино все равно не смел бы поднять глаз на нее.
- А виделся он когда-нибудь с дочерью угольщика?
- Говорят, что виделся, но ведь после твоего отъезда мы скоро ушли из тех мест. Нас стали слишком теснить солдаты. У нас поговаривали между собой, что виной этому была Попетта. Но увлечение Корвино дочерью синдика гораздо серьезней. Он уж слишком часто останавливается в этой деревне, хотя это и очень рискованно. Но ему все равно. Он хочет добыть эту девушку, и он добьется своего любой ценой.
- Черт возьми, у него губа не дура! Она очаровательна и горда, что делает ее еще более привлекательной.
- О! Эта гордость скоро пропадет, когда Корвино захватит ее в свои лапы.
- Povera! Мне жаль ее!
- Ты с ума сошел, Томассо! Тебя подменили в тюрьме. Неужели при нашей собачьей жизни отказываться от такого лакомого кусочка, как Лючетта Торреани?
С грубым смехом разбойники удалились.
Генри был поражен, как молнией; предчувствия его оправдались. Молодая девушка, о которой они говорили, была сестра Луиджи, очаровательное создание, которое он видел на балконе.
Странное и ужасное совпадение! Генри не вынес удара и упал почти без чувств на землю.
Глава XXIX
ПЕЧАЛЬНЫЕ РАЗМЫШЛЕНИЯ
Молодой англичанин некоторое время оставался как бы в бреду. Плен его теперь превратился в пытку. Он уже не думал о своей судьбе; он весь ушел в размышления об опасности, угрожавшей сестре его друга, произведшей на него глубокое впечатление еще раньше, чем он узнал, кто она. По своему собственному опыту он знал могущество и силу бандитов, тем более опасные, что этим людям, находящимся вне закона, нечего было терять. Одним преступлением больше или меньше - для них было все равно, и для совершения преступления им нужен был только случай.
Корвино и его шайка могли в любой момент похитить Лючетту Торреани и половину всех девушек Валь д'Орно, без какого-либо сопротивления со стороны крестьян. После подобного преступления их, конечно, будут преследовать жандармы или папские драгуны, или, вернее, будут делать вид, что преследуют, и этим все кончится.
Только одна женщина, думал Генри, может спасти Лючетту от грозящей ей опасности. Эта женщина, если к ней применимо это слово, была Попетта.
Сам он был убежден, что он не выйдет из темницы до тех пор, пока за него не пришлют выкуп из Англии.
В первый раз за все время он порадовался, что повиновался Корвино. Он надеялся, что деньги придут вовремя и что он успеет с пользой употребить свою свободу.
А если выкуп не придет? Ведь это тоже было возможно. Теперь он с горем думал об отказе отца снабдить его небольшой суммой взамен наследства. Не откажется ли он также и теперь прислать выкуп?
Погруженный в эти тяжелые размышления, пленник не смыкал глаз, то лежа на своей постели из листьев, то шагая по своей келье. Но все его надежды основывались на сомнительной присылке выкупа и на столь же сомнительной помощи Попетты.
Глава XXX
ТОРРЕАНИ
В ту ночь, когда разбойники наводнили деревню Валь д'Орно, синдик подумал о своем бессилии в том случае, если бандитам вздумается произвести нападение на его семью.
Он заметил, что Корвино бросал пламенные взоры на его единственную дочь, Лючетту, славившуюся своей красотой не только в родной деревушке, но и во всей округе.
Корвино видел Лючетту Торреани только во второй раз, но синдик был убежден, что третья встреча принесет ему горе и одиночество.
Надо было избегнуть во что бы то ни стало третьей встречи с Корвино.
Но что делать?
В день посещения банды синдик заметил что-то необычное в поведении своей дочери. Она казалась чем-то подавленной.
- Ты на себя не похожа, дитя мое, - сказал отец.
- Это правда, папа.
- Кто-нибудь тебя огорчил?
- Нет... я думаю об одном человеке.
- О ком же, дитя мое?
- Об этом молодом англичанине, уведенном в плен разбойниками. Что, если бы на его месте был мой брат Луиджи?
- Правда!
- Как ты думаешь, что они с ним сделают; его жизнь в опасности?
- Нет... если его друзья пришлют требуемый выкуп.
- Но если у него нет друзей? Он был бедно одет, хотя имел вид настоящего аристократа. Ты не согласен со мной, отец?
- Я не обратил внимания, дочь моя. Я был так занят.
- А знаешь, отец, наша служанка Аннета говорит, что он художник... как наш Луиджи... Как странно!
- Что ж, это возможно, много англичан приезжает в Рим изучить нашу живопись и скульптуру. Бедняжка! Если он аристократ, это для него еще хуже. Бандиты потребуют еще больший выкуп, но если он не может заплатить, может быть, его выпустят на свободу.
- Как я буду рада!
- Но отчего, мое дитя, ты так интересуешься этим молодым человеком? У Корвино было еще два пленника, однако ты их не пожалела.
- Я их не видела, папа. Но он... художник. Подумай, если бы мой брат Луиджи подвергся такому же испытанию в Англии?
- Он живет в стране, где царит порядок, где надежно охраняется и жизнь и состояние...
- Отчего бы нам не поехать в Англию к Луиджи? - спросила Лючетта. - В последнем письме он пишет, что дела его идут хорошо. Может быть, молодой англичанин остановится здесь, когда будет возвращаться в Рим. Ты его расспроси об его отечестве.
- Да, дорогая дочка, я решил покинуть Валь д'Орно. Я продам все за бесценок. Но... что это за шум?
Лючетта побежала к окну.
- Что там? - спросил отец.
- Солдаты, - отвечала она. - Они, вероятно, преследуют разбойников.
- Да, и никогда их не поймают. Отойди от окна, дитя мое. Я пойду их встретить. Им надо предоставить помещение, пищу, вино. И самое ужасное то, что они ни за что не заплатят. Неудивительно, что наши крестьяне предпочитают оказывать гостеприимство бандитам, которые за все хорошо расплачиваются.
Синдик взял свой официальный жезл и, надев шляпу, отправился встречать папских солдат.
- О! - вскричала молодая девушка, украдкой взглянув в окно, - папа идет сюда с командиром отряда и еще другим офицером, более молодым. Они, верно, будут обедать у нас. Я едва успею переодеться.
Она выскользнула из комнаты, куда вскоре вошли синдик с двумя гостями.
Глава XXXI
ГРАФ ГВАРДИОЛИ
Нового посещения бандитов бояться было нечего.
Сотня солдат была расквартирована по крестьянским домам, а офицеры расположились в гостинице.
Капитан, не желая оставаться под убогим кровом гостиницы, решил поселиться у первого лица местечка, т. е. у синдика.
В другое время, если бы разбойников поблизости не было, капитану не удалось бы воспользоваться этим гостеприимством.
Франческо Торреани, подозреваемый в причастности к либеральной партии, поневоле должен был удвоить любезность по отношению к папскому офицеру.
Последний попросил разрешения поселиться у синдика в необычайно вежливой, но чрезвычайно твердой форме, не допускающей отказа.
Синдик должен был согласиться, и капитан приказал своему денщику нести за ним его вещи.
- Это, вероятно, шпион Антонелли, - подумал Торреани.
Но он ошибался. Желание капитана поселиться у синдика явилось совсем по другой причине.
Он просто увидел дочь Торреани, а граф Гвардиоли был не такой человек, чтобы пропустить мимо хорошенькую девушку.
Граф Гвардиоли был из тех людей, которые считают себя неотразимыми сердцеедами. Умные живые глаза, двойной ряд белых зубов и черные закрученные усы должны были, по его мнению, производить неотразимое впечатление на каждую женщину.
И, действительно, в испорченной столице Италии тройной ореол графа, капитана и неотразимого ухаживателя привлекал к нему сердца молодых женщин.
При первом взгляде на Лючетту Торреани граф пришел в полный восторг. Ему показалось, что он нашел сокровище, скрытое от всех глаз. Какой фурор он вызовет, показав его свету!
Завоевать ее не казалось ему трудным. Деревенская девушка - простой полевой цветок! Могла ли она устоять перед таким блестящим кавалером!
Так рассуждал граф Гвардиоли и начал последовательную осаду сердца Лючетты Торреани.
Но прошла неделя, а он не произвел еще никакого впечатления на воображение простой поселянки, и, наоборот, сделался сам ее рабом. Любовь его была настолько сильна, что он не мог скрыть ее ни от солдат, ни от офицеров.
Солдаты, по обыкновению, не несли никакой службы. Время от времени они только отправлялись в долины искать разбойников, но никогда их не находили.
Ночью они напивались в кабаках, обижали женщин и скоро сделались всем так ненавистны, что жители Валь д'Орно с удовольствием бы променяли их на Корвино с его головорезами.
Через десять дней после оккупации солдатами деревни жители с нескрываемым удовольствием узнали, что маленький гарнизон отзывается в Рим для защиты папского престола от республиканцев.
Слух о смене правительства проник в самые отдаленные уголки, и граждане Валь д'Орно с синдиком во главе восторженно кричали: "Evviva la repubblica".
Глава XXXII
ПЕРЕМЕНА
Целая неделя прошла с того дня, как разбойники вернулись в горы.
Награбленная добыча сосредоточилась, благодаря игре, в немногих руках.
В числе выигравших был и начальник шайки. Известно, что в конце концов выигрывает тот, у кого больше денег. Попетта была вся обвешана драгоценностями.
Начали поговаривать о новой экспедиции, которая должна была дать новый приток золота для игры в "орел и решку".
Эта экспедиция не предполагалась долгой. Решено было спуститься в ближайшую долину и захватить какого-нибудь мелкого помещика или просто ограбить деревню.
Надо же было как-нибудь убить время до возвращения гонца, нетерпеливо ожидаемого из Англии! Разбойник-англичанин достаточно ярко расписал богатство отца их пленника, и товарищи его строили самые блестящие надежды на выкуп, потребованный от генерала Гардинга. На тридцать тысяч лир они могли спокойно играть целый месяц и спать следующий, не заботясь о погоне.
Маленькая экспедиция была быстро организована. В ней приняла участие только треть банды. Женщины с Попеттой во главе оставались в лагере.
Пленник узнал об отъезде бандитов только по сравнительному спокойствию, воцарившемуся в лагере. Ссоры еще случались и теперь, но, очевидно, между женщинами.
Со времени отъезда бандитов луч надежды мелькнул в его келье. Во-первых, мрачного и молчаливого тюремщика сменил, если и не более любезный, зато более болтливый. Это был тот разбойник Томассо, который пожалел Лючетту. Генри казалось, что его можно как-нибудь умилостивить. Ему казалось, что он еще был доступен человеческим чувствам.
Вторая перемена тоже была утешительная. Первый же завтрак, который ему принес Томассо после отъезда банды, ничем не походил на предыдущие. Вместо макарон, часто плохо приготовленных, перед ним поставили жареного барашка, сосиски, сладкое и бутылку розолио.
"Кто мог мне прислать эти вкусные вещи?", - подумал с удивлением молодой человек.
После обеда, такого же вкусного, как и завтрак, он обратился за объяснением к своему новому служителю.
- По приказанию синьоры, - ответил Томассо таким вежливым тоном, что если бы не темница и не отсутствие мебели, пленник подумал бы, что он находится в одном из римских ресторанов.
Скоро после захода солнца в темницу вошла женщина. Генри вздрогнул от неожиданности.
Кто она?
Сомнение его быстро разрешилось. По высокой фигуре, по покрою платья, Генри узнал жену начальника банды. Он заметил, что она едва из всех женщин, здесь находящихся, сохранила одежду ее пола.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
Но это ужасное впечатление длилось недолго. Бандиты снова шумно принялись за игру.
Поднявшись на носки, пленник с любопытством следил за игрой.
Столом служил просто пригорок, находившийся прямо напротив темницы. Разбойники толпились вокруг, стоя на коленях или сидя на корточках. Один из них держал старую шляпу с оторванными полями, в которую были опущены три монеты. Потом шляпу встряхивали несколько раз и опрокидывали на траву таким образом, что она прикрывала все монеты. Затем держали пари на "сгосе" или "саро", попросту говоря, "орел" или "решка", поднимали шляпу и смотрели, кто выиграл, кто проиграл.
Эта игра составляла главный источник развлечения банды, без чего жизнь казалась совсем невыносимой даже для таких злодеев. Игра, ссоры, pasta, конфетти, овечий сыр, вино, песни и танцы, лежанье на солнце - вот радости жизни итальянского бандита.
В набегах на долину бандиты находили удовольствие другого рода: внезапные нападения, взятие в плен неосторожных путников, убегание от солдат, иногда схватки во время отступления к своим горам не давали скучать разбойникам.
Скука овладевала ими тогда, когда половина банды проигрывала всю полученную добычу и не на что было продолжать игру.
Тогда только разбойник начинал чувствовать утомление от своего бездействия и составлял планы нового набега, иными словами, захвата какого-нибудь богатого дворянина, выкуп которого наполнил бы снова их кошельки.
Между подчиненными и начальником почти не было никакой разницы. Добыча обыкновенно делилась поровну между всеми. В игре существовало тоже полное равенство.
Власть начальника была безгранична только в деле наказаний. Никто не протестовал ни против его кулака, ни палки, ибо их иначе сменила бы пистолетная пуля или удар кинжала.
Достоинство начальника банды состояло в его неустрашимости и кровожадности. Начальник менее смелый и менее свирепый был бы быстро сменен или низложен.
В шайке Корвино находилось около двадцати женщин. Костюм их мало чем отличался от мужского. Они носили такие же панталоны, жилет и куртку, и только масса украшений на шее и на пальцах, снятых, конечно, с каких-нибудь богатых дам, да округлость форм отличали их от мужчин.
Волосы они носили коротко остриженные. Многие были вооружены карабинами, а кинжалы и пистолеты были у всех. Они также принимали участие в опасных экспедициях своих мужей.
Глава XXVIII
НЕУТЕШИТЕЛЬНЫЕ НОВОСТИ
Много дней протекло без каких бы то ни было изменений в положении пленника, который поневоле пришел к заключению, что арест его не простая шутка и что рабство его может продолжиться без конца. В нем даже поднялся гнев против друга Луиджи, рекомендательное письмо которого повергло его в такое ужасное положение. Письмо это было при нем, так как разбойники удовольствовались его кошельком.
От нечего делать он вытащил письмо и стал его перечитывать. Следующая фраза, на которую он раньше не обратил внимания, теперь его сильно заинтересовала: "Я полагаю, - писал Луиджи, - что сестра моя Лючетта уже стала взрослой девушкой. Охраняйте ее до моего приезда. Я надеюсь тогда вытащить вас всех оттуда и избавить от опасности, которая грозит всем нам".
Раньше Генри думал, что эта фраза относится просто к материальному положению семьи его друга, которое надеялся улучшить молодой артист с помощью своей талантливой кисти.
Но теперь, раздумывая в одиночестве и имея перед глазами образ молодой девушки, которую он заметил в первый день своего плена, Генри пришел к другому заключению. Не говорил ли Луиджи о другой опасности, которая могла грозить очаровательной дочери синдика?
Сгущающиеся сумерки заставили Генри спрятать письмо в карман. Он еще размышлял о прочитанном, как вдруг услыхал громкие слова над своим окном. Все, что хоть немного нарушало монотонное существование Генри, привлекало его внимание. Генри вскочил и насторожился; ему показалось, что произнесли знакомое имя Лючетты.
Генри Гардинг уже раньше много слышал от Луиджи Торреани о его единственной сестре Лючетте. Теперь он весь превратился в слух. Конечно, Лючетт было много на свете, но только что прочтенное письмо приводило его к одной мысли.
- Эта Лючетта - наша будущая добыча, - проговорил разбойник, произнесший имя Лючетты, - ты можешь быть уверен в этом.
- Е perche? - спросил другой. - Старый синдик, несмотря на свою гордость и звание, не может уплатить выкупа и за щенка. На что нам подобная пленница?
- На что, - это уж дело начальника, а не наше. Я знаю только, что девушка ему приглянулась. Я это заметил в последний раз. Он бы ее, конечно, давно похитил, если бы не боялся Попетты, а она ведь настоящий бес в юбке и настоящая госпожа. Если только в дело не замешана женщина, она, не жалуясь, переносит ругань и даже побои Корвино. Ты помнишь сцену в долине Мальфи, происшедшую между начальником и его супругой?
- Да, но я не знаю подробностей.
- Все вышло из-за поцелуя. Корвино понравилась одна молодая девушка, дочь угольщика. Он надел ей на шею ожерелье и, кажется, поцеловал ее. Попетта узнала ожерелье и с такой силой сорвала его, что девушка упала на землю. Затем бросилась с кинжалом на мужа и пронзила бы его насквозь, если бы он не извинился и не обратил дело в шутку. Вот фурия! Глаза ее сверкали, как раскаленная лава Везувия.
- А та девушка ушла из лагеря?
- Конечно, и хорошо сделала, хотя Корвино все равно не смел бы поднять глаз на нее.
- А виделся он когда-нибудь с дочерью угольщика?
- Говорят, что виделся, но ведь после твоего отъезда мы скоро ушли из тех мест. Нас стали слишком теснить солдаты. У нас поговаривали между собой, что виной этому была Попетта. Но увлечение Корвино дочерью синдика гораздо серьезней. Он уж слишком часто останавливается в этой деревне, хотя это и очень рискованно. Но ему все равно. Он хочет добыть эту девушку, и он добьется своего любой ценой.
- Черт возьми, у него губа не дура! Она очаровательна и горда, что делает ее еще более привлекательной.
- О! Эта гордость скоро пропадет, когда Корвино захватит ее в свои лапы.
- Povera! Мне жаль ее!
- Ты с ума сошел, Томассо! Тебя подменили в тюрьме. Неужели при нашей собачьей жизни отказываться от такого лакомого кусочка, как Лючетта Торреани?
С грубым смехом разбойники удалились.
Генри был поражен, как молнией; предчувствия его оправдались. Молодая девушка, о которой они говорили, была сестра Луиджи, очаровательное создание, которое он видел на балконе.
Странное и ужасное совпадение! Генри не вынес удара и упал почти без чувств на землю.
Глава XXIX
ПЕЧАЛЬНЫЕ РАЗМЫШЛЕНИЯ
Молодой англичанин некоторое время оставался как бы в бреду. Плен его теперь превратился в пытку. Он уже не думал о своей судьбе; он весь ушел в размышления об опасности, угрожавшей сестре его друга, произведшей на него глубокое впечатление еще раньше, чем он узнал, кто она. По своему собственному опыту он знал могущество и силу бандитов, тем более опасные, что этим людям, находящимся вне закона, нечего было терять. Одним преступлением больше или меньше - для них было все равно, и для совершения преступления им нужен был только случай.
Корвино и его шайка могли в любой момент похитить Лючетту Торреани и половину всех девушек Валь д'Орно, без какого-либо сопротивления со стороны крестьян. После подобного преступления их, конечно, будут преследовать жандармы или папские драгуны, или, вернее, будут делать вид, что преследуют, и этим все кончится.
Только одна женщина, думал Генри, может спасти Лючетту от грозящей ей опасности. Эта женщина, если к ней применимо это слово, была Попетта.
Сам он был убежден, что он не выйдет из темницы до тех пор, пока за него не пришлют выкуп из Англии.
В первый раз за все время он порадовался, что повиновался Корвино. Он надеялся, что деньги придут вовремя и что он успеет с пользой употребить свою свободу.
А если выкуп не придет? Ведь это тоже было возможно. Теперь он с горем думал об отказе отца снабдить его небольшой суммой взамен наследства. Не откажется ли он также и теперь прислать выкуп?
Погруженный в эти тяжелые размышления, пленник не смыкал глаз, то лежа на своей постели из листьев, то шагая по своей келье. Но все его надежды основывались на сомнительной присылке выкупа и на столь же сомнительной помощи Попетты.
Глава XXX
ТОРРЕАНИ
В ту ночь, когда разбойники наводнили деревню Валь д'Орно, синдик подумал о своем бессилии в том случае, если бандитам вздумается произвести нападение на его семью.
Он заметил, что Корвино бросал пламенные взоры на его единственную дочь, Лючетту, славившуюся своей красотой не только в родной деревушке, но и во всей округе.
Корвино видел Лючетту Торреани только во второй раз, но синдик был убежден, что третья встреча принесет ему горе и одиночество.
Надо было избегнуть во что бы то ни стало третьей встречи с Корвино.
Но что делать?
В день посещения банды синдик заметил что-то необычное в поведении своей дочери. Она казалась чем-то подавленной.
- Ты на себя не похожа, дитя мое, - сказал отец.
- Это правда, папа.
- Кто-нибудь тебя огорчил?
- Нет... я думаю об одном человеке.
- О ком же, дитя мое?
- Об этом молодом англичанине, уведенном в плен разбойниками. Что, если бы на его месте был мой брат Луиджи?
- Правда!
- Как ты думаешь, что они с ним сделают; его жизнь в опасности?
- Нет... если его друзья пришлют требуемый выкуп.
- Но если у него нет друзей? Он был бедно одет, хотя имел вид настоящего аристократа. Ты не согласен со мной, отец?
- Я не обратил внимания, дочь моя. Я был так занят.
- А знаешь, отец, наша служанка Аннета говорит, что он художник... как наш Луиджи... Как странно!
- Что ж, это возможно, много англичан приезжает в Рим изучить нашу живопись и скульптуру. Бедняжка! Если он аристократ, это для него еще хуже. Бандиты потребуют еще больший выкуп, но если он не может заплатить, может быть, его выпустят на свободу.
- Как я буду рада!
- Но отчего, мое дитя, ты так интересуешься этим молодым человеком? У Корвино было еще два пленника, однако ты их не пожалела.
- Я их не видела, папа. Но он... художник. Подумай, если бы мой брат Луиджи подвергся такому же испытанию в Англии?
- Он живет в стране, где царит порядок, где надежно охраняется и жизнь и состояние...
- Отчего бы нам не поехать в Англию к Луиджи? - спросила Лючетта. - В последнем письме он пишет, что дела его идут хорошо. Может быть, молодой англичанин остановится здесь, когда будет возвращаться в Рим. Ты его расспроси об его отечестве.
- Да, дорогая дочка, я решил покинуть Валь д'Орно. Я продам все за бесценок. Но... что это за шум?
Лючетта побежала к окну.
- Что там? - спросил отец.
- Солдаты, - отвечала она. - Они, вероятно, преследуют разбойников.
- Да, и никогда их не поймают. Отойди от окна, дитя мое. Я пойду их встретить. Им надо предоставить помещение, пищу, вино. И самое ужасное то, что они ни за что не заплатят. Неудивительно, что наши крестьяне предпочитают оказывать гостеприимство бандитам, которые за все хорошо расплачиваются.
Синдик взял свой официальный жезл и, надев шляпу, отправился встречать папских солдат.
- О! - вскричала молодая девушка, украдкой взглянув в окно, - папа идет сюда с командиром отряда и еще другим офицером, более молодым. Они, верно, будут обедать у нас. Я едва успею переодеться.
Она выскользнула из комнаты, куда вскоре вошли синдик с двумя гостями.
Глава XXXI
ГРАФ ГВАРДИОЛИ
Нового посещения бандитов бояться было нечего.
Сотня солдат была расквартирована по крестьянским домам, а офицеры расположились в гостинице.
Капитан, не желая оставаться под убогим кровом гостиницы, решил поселиться у первого лица местечка, т. е. у синдика.
В другое время, если бы разбойников поблизости не было, капитану не удалось бы воспользоваться этим гостеприимством.
Франческо Торреани, подозреваемый в причастности к либеральной партии, поневоле должен был удвоить любезность по отношению к папскому офицеру.
Последний попросил разрешения поселиться у синдика в необычайно вежливой, но чрезвычайно твердой форме, не допускающей отказа.
Синдик должен был согласиться, и капитан приказал своему денщику нести за ним его вещи.
- Это, вероятно, шпион Антонелли, - подумал Торреани.
Но он ошибался. Желание капитана поселиться у синдика явилось совсем по другой причине.
Он просто увидел дочь Торреани, а граф Гвардиоли был не такой человек, чтобы пропустить мимо хорошенькую девушку.
Граф Гвардиоли был из тех людей, которые считают себя неотразимыми сердцеедами. Умные живые глаза, двойной ряд белых зубов и черные закрученные усы должны были, по его мнению, производить неотразимое впечатление на каждую женщину.
И, действительно, в испорченной столице Италии тройной ореол графа, капитана и неотразимого ухаживателя привлекал к нему сердца молодых женщин.
При первом взгляде на Лючетту Торреани граф пришел в полный восторг. Ему показалось, что он нашел сокровище, скрытое от всех глаз. Какой фурор он вызовет, показав его свету!
Завоевать ее не казалось ему трудным. Деревенская девушка - простой полевой цветок! Могла ли она устоять перед таким блестящим кавалером!
Так рассуждал граф Гвардиоли и начал последовательную осаду сердца Лючетты Торреани.
Но прошла неделя, а он не произвел еще никакого впечатления на воображение простой поселянки, и, наоборот, сделался сам ее рабом. Любовь его была настолько сильна, что он не мог скрыть ее ни от солдат, ни от офицеров.
Солдаты, по обыкновению, не несли никакой службы. Время от времени они только отправлялись в долины искать разбойников, но никогда их не находили.
Ночью они напивались в кабаках, обижали женщин и скоро сделались всем так ненавистны, что жители Валь д'Орно с удовольствием бы променяли их на Корвино с его головорезами.
Через десять дней после оккупации солдатами деревни жители с нескрываемым удовольствием узнали, что маленький гарнизон отзывается в Рим для защиты папского престола от республиканцев.
Слух о смене правительства проник в самые отдаленные уголки, и граждане Валь д'Орно с синдиком во главе восторженно кричали: "Evviva la repubblica".
Глава XXXII
ПЕРЕМЕНА
Целая неделя прошла с того дня, как разбойники вернулись в горы.
Награбленная добыча сосредоточилась, благодаря игре, в немногих руках.
В числе выигравших был и начальник шайки. Известно, что в конце концов выигрывает тот, у кого больше денег. Попетта была вся обвешана драгоценностями.
Начали поговаривать о новой экспедиции, которая должна была дать новый приток золота для игры в "орел и решку".
Эта экспедиция не предполагалась долгой. Решено было спуститься в ближайшую долину и захватить какого-нибудь мелкого помещика или просто ограбить деревню.
Надо же было как-нибудь убить время до возвращения гонца, нетерпеливо ожидаемого из Англии! Разбойник-англичанин достаточно ярко расписал богатство отца их пленника, и товарищи его строили самые блестящие надежды на выкуп, потребованный от генерала Гардинга. На тридцать тысяч лир они могли спокойно играть целый месяц и спать следующий, не заботясь о погоне.
Маленькая экспедиция была быстро организована. В ней приняла участие только треть банды. Женщины с Попеттой во главе оставались в лагере.
Пленник узнал об отъезде бандитов только по сравнительному спокойствию, воцарившемуся в лагере. Ссоры еще случались и теперь, но, очевидно, между женщинами.
Со времени отъезда бандитов луч надежды мелькнул в его келье. Во-первых, мрачного и молчаливого тюремщика сменил, если и не более любезный, зато более болтливый. Это был тот разбойник Томассо, который пожалел Лючетту. Генри казалось, что его можно как-нибудь умилостивить. Ему казалось, что он еще был доступен человеческим чувствам.
Вторая перемена тоже была утешительная. Первый же завтрак, который ему принес Томассо после отъезда банды, ничем не походил на предыдущие. Вместо макарон, часто плохо приготовленных, перед ним поставили жареного барашка, сосиски, сладкое и бутылку розолио.
"Кто мог мне прислать эти вкусные вещи?", - подумал с удивлением молодой человек.
После обеда, такого же вкусного, как и завтрак, он обратился за объяснением к своему новому служителю.
- По приказанию синьоры, - ответил Томассо таким вежливым тоном, что если бы не темница и не отсутствие мебели, пленник подумал бы, что он находится в одном из римских ресторанов.
Скоро после захода солнца в темницу вошла женщина. Генри вздрогнул от неожиданности.
Кто она?
Сомнение его быстро разрешилось. По высокой фигуре, по покрою платья, Генри узнал жену начальника банды. Он заметил, что она едва из всех женщин, здесь находящихся, сохранила одежду ее пола.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18