Для Ричарда и мэндруку важно было узнать, кто развел этот огонь - друзья или враги, - наконец, где он разведен - на твердой земле или нет.
Ричарду казалось, что огни видны как раз на самом берегу озера и, без всякого сомнения, на твердой земле. Спутник же его сомневался в этом и не без основания. Огни горели неодинаково: они то разгорались сильнее, то уменьшались; временами то один, то другой совсем потухал, а потом разгорался снова.
Ричард с удивлением спрашивал индейца, что это значит; объяснение Мэндея было очень простым и к тому же весьма правдоподобным.
- Огни, - отвечал индеец, - разведены не на самой опушке, а немного дальше, в лесу; поэтому-то временами и кажется, что тот или другой потух, тогда как их просто-напросто заслоняют колышущиеся ветви деревьев.
Пловцы продолжали приближаться, шепотом сообщая друг другу свои наблюдения. Вскоре они проникли под тень густой листвы и тогда увидели огни гораздо отчетливее. Ричарду показалось в первую минуту, что огни разведены на краю какой-то возвышенности. Но вглядевшись пристальнее, друзья увидели, что красноватый свет огней откуда-то сверху падал на водяную поверхность, отражавшую в себе огонь; огни казались подвешенными над водой.
Когда разведчики подплыли еще ближе и глаза их привыкли к яркому блеску пламени, они поняли, что огни разведены на чем-то вроде помостов, возвышавшихся на несколько футов над поверхностью воды; помосты эти были устроены на деревьях. Дальше они различили еще такие же помосты, на которых, однако, не видно было огня, вероятно потому, что обитатели этих воздушных хижин еще спали.
Вокруг пламени виднелись движущиеся человеческие фигуры. Между деревьями были подвешены гамаки, одни пустые, в других спали какие-то люди. Слышны были голоса мужчин, женщин и детей.
Мэндруку осторожно подвинулся к своему молодому товарищу и прошептал ему на ухо:
- Малокка.
Ричард знал, что такое малокка. Так на языке индейцев называлось поселение.
- Значит, - спросил юноша, - мы достигли твердой земли?
- Нет.
- Но ведь это деревушка! То, что мы видим, доказывает: мы приближаемся к твердой земле.
- Нет, молодой хозяин. Деревушка вроде той, которую мы видим теперь, доказывает противное.
- В любом случае для нас большое счастье, не правда ли, что мы наткнулись на эту малокку, висящую между небом и землей.
- Это зависит от того, кто в ней живет. Очень может быть, что здесь живут людоеды.
- Да разве в гапо есть каннибалы?
- Есть, молодой хозяин, да еще сколько! В гапо живут и такие племена, которые, прежде чем убить, подвергнут сначала самым ужасным пыткам, особенно если в плен к ним попадутся бледнолицые. Они до сих пор еще не забыли, почему им пришлось покинуть твердую землю и поселиться среди затопленных лесов. Великий Боже! Если это малокка мурасов, то чем скорее уйдем мы отсюда, тем лучше. Вас они не пощадят, как бледнолицых, но не пощадят они и меня, хотя я такой же краснокожий, как и они. Племя мэндруку в смертельной вражде с мурасами.
- Что же делать? - спросил молодой человек.
- Остановимся на минутку и послушаем. Хватайтесь, молодой хозяин, за этот сипос, карабкайтесь на него и молчите, дайте мне послушать, что они говорят. Я знаю их язык, и мне достаточно будет услыхать хоть одно слово из их разговора. Шш!
Ричард последовал этому совету.
Едва успел индеец расслышать первые слова, как вздрогнул. Тревога отразилась на его лице. Ричард увидел это при слабом отблеске отдаленных огней.
- Я угадал, - прошептал мэндруку минуту спустя. - Это - мурасы. Надо уходить, не теряя ни минуты. Все, что мы можем сделать, - это грести как можно быстрее, чтобы они не заметили нашу монгубу; если это нам не удастся, мы погибли.
Пловцы удалялись от огней гораздо быстрее, чем приближались к ним, и вскоре подплыли к монгубе.
Глава 18
ПОД ЗЕЛЕНЫМ СВОДОМ
Сообщение разведчиков всех не только поразило, но и страшно испугало. Треванио не хотел верить в существование кровожадных людоедов и готов был счесть преувеличением сказанное индейцем. Но Ричард, не раз слышавший в доме своего отца рассказы о людоедах от путешествовавших по Амазонке торговцев, поддержал Мэндея.
- Путешественникам давно известно, - говорил Ричард, - что в гапо живет несколько племен, устраивающих себе жилища во время наводнений на вершинах деревьев; некоторые из этих племен - людоеды, а вообще все они очень жестокие люди.
Золотопромышленник наконец был убежден этими доводами и решил, что надо спасаться бегством. Он кинулся к одному из весел, индеец взялся за другое. План бегства был предложен мэндруку и состоял в том, чтобы сначала идти вдоль линии деревьев, а потом, когда станет рассветать, укрыться в лесу.
Треванио и индеец работали изо всех сил. Когда они отплыли примерно на полмили, отец Розиты обернулся назад, чтобы взглянуть на пылавшие огни, как на маяки, которых следовало избегать.
Огней было видно уже такое множество, что казалось, будто дикари развели их для того, чтобы зажечь лес. Мэндруку объяснил, что каждый новый огонь означал отдельную семью. Вероятно, все занимались приготовлением еды.
Напуганный рассказами мэндруку, каждый из путешественников невольно подумал, что не предупреди их вовремя индеец, они теперь, чего доброго, жарились бы уже в этих самых очагах и попали бы на завтрак к людоедам, но не в качестве гостей.
Монгуба, как нарочно, казалось, плыла никогда так медленно: несмотря на все усилия гребцов дерево едва двигалось.
Ветра не было, и парус не только не был нужен, а даже мешал, поэтому негр, по приказанию Мэндея, ослабил веревки и потихоньку опустил парус.
Когда они отплыли еще на полмили, то увидели, что начинает светать; над верхушками деревьев затопленного леса загоралась заря, за которой, как это всегда бывает на экваторе, почти тотчас должен был наступить день.
До лесной опушки оставалось еще не меньше полумили, которые нужно было пройти во что бы то ни стало до наступления дня. Солнечный свет начинал пробиваться сквозь зеленую листву, и огни становились все бледнее. Еще десять минут - и станет совсем светло.
Треванио и мэндруку работали веслами, как люди, которые боятся за свою жизнь и жизнь своих товарищей.
Казалось, что даже само солнце помогало беглецам; яркие лучи его вдруг потускнели, и снова наступила предрассветная полутьма. Впрочем, это, может быть, произошло потому, что монгуба в это время уже вошла под густо нависшие над водой ветви. Но как бы то ни было, вокруг них было темно, и, к своему счастью, они входили в устье небольшого игарапе.
Устье игарапе походило на маленькую бухту, окаймленную деревьями, густые ветви которых переплетались, образуя вход в зеленую пещеру, обещавшую довольно надежное убежище. Было так темно, что беглецы не могли даже рассмотреть, как далеко простиралось это случайно открытое ими игарапе. Сначала индеец, а за ним и Треванио опустили весла и стали исследовать бухточку.
Царившую кругом темноту освещали только летавшие над водою светящиеся мухи. По счастью, мух этих было здесь множество, к тому же они принадлежали к самой крупной породе светляков, известной под названием cocuyos (clater noctilucus). Если держать такую муху над страницей книги, то можно даже читать. А так как мухи то и дело сновали по всем направлениям, то, благодаря отбрасываемому ими свету, путешественники вскоре рассмотрели, что игарапе, в сущности, было небольшим заливчиком, окруженным со всех сторон затопленными деревьями.
Постепенно, по мере того как солнце поднималось все выше и выше, яркий свет его проник сквозь листву; теперь уже и без помощи светляков видно было, что игарапе углублялось не больше чем на сто ярдов в лабиринт ветвей и растений-паразитов. Выбраться из этой бухты можно было, только покинув монгубу и вновь отправившись странствовать по деревьям или же выплыть в озеро.
Ни то ни другое нашим героям не годилось; они уже слишком хорошо знали, что собой представляет путешествие по ветвям, к тому же в этом случае нужно было бы расстаться с монгубой, благодаря которой им удалось переплыть озеро; расстаться с ней без крайней необходимости не желал даже мэндруку.
Вернуться же на озеро - значит наверняка отдаться в руки людоедов; солнце светило ярко, и как только они выйдут из-под навеса, из малокки их обязательно кто-нибудь увидит.
У дикарей были лодки, привязанные к стволам деревьев, как раз под помостами жилищ. Мэндруку и Ричард видели эти лодки во время своей разведки; как ни грубо сделаны эти челны, они во всяком случае лучше сухой монгубы, и каннибалы на них в десять минут догонят беглецов, а что погоня будет, в этом никто и не сомневался. Оставалось только одно, - провести весь день в этом так счастливо найденном убежище, в надежде, что никто из дикарей не появится в этом месте.
А там, когда стемнеет, можно будет сделать попытку потихоньку проскользнуть вдоль опушки и к утру уйти подальше от малокки людоедов, придется, конечно, всю ночь, не переставая, поочередно поработать веслами.
Решив поступить таким образом, путешественники подтащили монгубу в самый темный угол бухты и сипосами крепко привязали ее к дереву; сами же как могли разместились на нижних ветвях того дерева.
Перспектива провести в такой обстановке целый день не имела в себе ничего привлекательного, и при этом еще каждую минуту приходилось ожидать, что вот-вот покажется краснокожий людоед и громким криком подаст таким же, как и он, людоедам сигнал, извещающий их о счастливой находке.
Само собою разумеется, приняты были всевозможные меры предосторожности, чтобы не быть открытыми. Решено было даже не разводить огонь на плавучем дереве. А огонь между тем был бы очень нужен, хотя бы для того, чтобы приготовить завтрак; но так как дым мог выдать их присутствие, то все решили, что в этот день будут есть вяленое мясо. Хотя сами путешественники и сидели в темноте, но перед собою они видели свет, проникавший к ним под деревья.
Положение их похоже было на положение человека, запертого в пещере или гроте и видящего перед собой океан. Глаза их беспрестанно были устремлены на вход в их убежище в надежде не увидеть там ничего нового. Им не было надобности следить за тем, что делается в лесу: за ними и по бокам от дерева, на котором они разместились, стояла крепкая стена из древесных вершин, покрытая к тому же лианами, точно настоящей зеленой тканью, казавшейся непроходимой даже для лесных зверей.
А если нельзя тут пробраться зверю, то нельзя будет пробраться и человеку. Поэтому-то взоры всех были устремлены только на озеро.
Временами у них завязывалась оживленная беседа, хотя все одинаково старались говорить по возможности тихо.
До полудня не случилось ничего особенного, и все начали надеяться, что каннибалы их не заметят, по крайней мере в этот день, а завтра их тут не будет.
Тишина и спокойствие ничем не нарушались и потом. Только иногда какая-нибудь птица пролетала через озеро, пересекая блестящую полосу, освещенную солнцем. Затем показалась пара морских коров и спокойно стала есть водоросли у самого входа в бухточку.
Все это позволяло надеяться, что вблизи на озере нет ни одного человеческого существа.
Насытившись, одна из коров уплыла, а другая осталась и, по-видимому, заснула. Вид спящей коровы был слишком заманчивым зрелищем для старого мэндруку; ему стоило больших усилий удержаться, чтобы не напасть на корову, если не с ножом, то с копьем из пашиубы. Но мэндруку поборол искушение и, хотя не без сожаления, ограничился тем, что смотрел, как животное сладко спит на солнышке.
К несчастью как для наших путешественников, так и для морской коровы, и другие глаза следили за животными и так же хорошо заприметили, что оставшаяся на месте корова предалась послеобеденному отдыху. Ни Мэндей, ни его товарищи и не подозревали этого обстоятельства; они так долго смотрели на морскую корову, что наконец перестали замечать ее. Вдруг они увидели, как корова заметалась в воде и после двух или трех беспорядочных нырков опустилась на глубину.
Движения эти были так внезапны и так неестественны, что могли быть вызваны только нападением врага.
В гапо не было ни акул, ни меч-рыбы, а якаре, даже и самый большой, никогда не рискнет нападать на такое огромное животное, как морская корова.
Некоторые из смотревших на корову объявили, что видели, как блеснуло в воздухе что-то похожее на молнию, в ту самую минуту, когда подпрыгнула корова.
- Pa terra! - вскричал мэндруку, явно встревоженный. - Я знаю, что это такое, не шевелитесь - или мы пропали!
- Что вы хотите этим сказать? - спросил Треванио.
- Смотрите туда, хозяин! Разве вы не видите, как рябит вода?
- Ведь это очень естественно после того, как корова нырнула.
- Посмотрите хорошенько на эту рябь. Она от веревки... А дальше вы увидите и кое-что другое...
Мэндею не пришлось продолжать объяснение. Спутники его и сами теперь отлично видели веревку, с привязанным к ней поплавком, а за ним лодку, в которой сидел индеец, по-видимому, преследовавший раненое животное. Этот дикарь похож был скорей на обезьяну, чем на человека. Его маленькое тело с отвислым животом, длинные руки, ноги с наростами на коленях, огромная голова с массой заплетенных волос, как будто опухшие щеки, впалые глаза, - все это делало краснокожего мало похожим на своих собратьев-краснокожих. Розита при виде дикаря судорожно закрыла лицо руками, и из уст ее вырвался крик ужаса.
- Тс! - прошептал Мэндей. - Как можно тише! Ни слова, иначе он нас заметит - и тогда все пропало!..
Приказание индейца было исполнено буквально, и на монгубе не слышно было больше ни одного звука.
Очевидно, дикарь до сих пор ничего не видел и не слышал, казалось, он всецело занят охотой и думает только о том, как бы не ускользнула добыча. Поплавок помогал ему не только не терять из виду животного, но даже позволял следить за каждым его движением под водой и, кроме того, давал знать, насколько серьезна рана и сильно ли ослабела морская корова.
Поплавок двигался то в одну сторону, то в другую, а временами и совсем останавливался на воде.
Каждый раз, когда поплавок останавливался, дикарь складывал весла и, схватившись за бечевку, начинал ее тащить, но корова еще была жива, и ему приходилось выпускать веревку и снова плыть на всплеск за поплавком.
Лодка дикаря была небольшая, хрупкая и примитивная, сделанная из куска древесной коры, связанной с двух сторон сипосами так, чтобы придать ей сходство с настоящей лодкой. Даже гребя изо всех сил, на ней нельзя было бы плыть быстро. Но индейцу это вовсе и не было нужно, следовало только запастись терпением и выждать, пока животное, раненное заостренным концом гарпуна, само обессилит от потери крови.
Наконец лодка и поплавок исчезли из поля зрения наблюдателей, и они уже начали надеяться, что так и не увидят больше отвратительного дикаря. Но вдруг, в ту минуту, когда они поздравляли себя со счастливым избавлением от опасности, дикарь снова вернулся, и - увы! - лодка его направлялась к их убежищу.
Дикарь, нагнувшись над своим веслом, вытянув шею и жадно сверкая глазами, плыл под темный свод, в маленькую бухточку.
Не было никакого сомнения, - они будут сейчас обнаружены. Ни уйти, ни скрыться некуда!
Глава 19
ПЛЕННЫЙ ЛЮДОЕД
Едва ли не больше самих путешественников испугался дикарь, когда увидел перед собой целую группу бледнолицых.
Страшный крик сорвался с его уст и выразил и его испуг, и его удивление.
У индейцев, как и у диких зверей, присутствие духа - скорее инстинкт, чем результат размышления. Мурас, вслед за возгласом удивления, немедленно погрузил свое весло в воду и начал грести, спеша поскорее выбраться на открытую воду и уйти от опасного, по его мнению, соседства.
Двадцати секунд было ему совершенно достаточно, чтобы почти вывести лодку из-под зеленого свода; он уже был всего в нескольких футах от устья, за которым виднелась широкая гладь озера, откуда он думал направиться к малокке и привести своих товарищей, чтобы захватить бледнолицых.
Но из тех, кого мурас считал своими злейшими врагами, никто и не подумал преследовать его. Когда показалась лодка, Том, правда, хотел было ухватить ее за нос, но дикарь так быстро и с такой силой оттолкнулся от дерева, что ирландец полетел в воду и чуть не утонул.
Попытка эта, может быть, и привела бы к иному результату, если бы Мэндей был здесь, но он куда-то скрылся, а куда, - никто не знал, так как с момента появления дикаря мэндруку исчез.
Маленькая Розита, впрочем, уверяла, что она видела, как мэндруку соскользнул в воду позади колоды еще в то время, когда лодка мураса двигалась вперед. В этой стороне было так темно, и девочка так была занята дикарем, что хорошенько не рассмотрела, куда скрылся индеец. Может быть, он просто спрятался где-нибудь наверху, в ветвях.
Неужели он покинул своих спутников в такую опасную минуту, чтобы спастись самому?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
Ричарду казалось, что огни видны как раз на самом берегу озера и, без всякого сомнения, на твердой земле. Спутник же его сомневался в этом и не без основания. Огни горели неодинаково: они то разгорались сильнее, то уменьшались; временами то один, то другой совсем потухал, а потом разгорался снова.
Ричард с удивлением спрашивал индейца, что это значит; объяснение Мэндея было очень простым и к тому же весьма правдоподобным.
- Огни, - отвечал индеец, - разведены не на самой опушке, а немного дальше, в лесу; поэтому-то временами и кажется, что тот или другой потух, тогда как их просто-напросто заслоняют колышущиеся ветви деревьев.
Пловцы продолжали приближаться, шепотом сообщая друг другу свои наблюдения. Вскоре они проникли под тень густой листвы и тогда увидели огни гораздо отчетливее. Ричарду показалось в первую минуту, что огни разведены на краю какой-то возвышенности. Но вглядевшись пристальнее, друзья увидели, что красноватый свет огней откуда-то сверху падал на водяную поверхность, отражавшую в себе огонь; огни казались подвешенными над водой.
Когда разведчики подплыли еще ближе и глаза их привыкли к яркому блеску пламени, они поняли, что огни разведены на чем-то вроде помостов, возвышавшихся на несколько футов над поверхностью воды; помосты эти были устроены на деревьях. Дальше они различили еще такие же помосты, на которых, однако, не видно было огня, вероятно потому, что обитатели этих воздушных хижин еще спали.
Вокруг пламени виднелись движущиеся человеческие фигуры. Между деревьями были подвешены гамаки, одни пустые, в других спали какие-то люди. Слышны были голоса мужчин, женщин и детей.
Мэндруку осторожно подвинулся к своему молодому товарищу и прошептал ему на ухо:
- Малокка.
Ричард знал, что такое малокка. Так на языке индейцев называлось поселение.
- Значит, - спросил юноша, - мы достигли твердой земли?
- Нет.
- Но ведь это деревушка! То, что мы видим, доказывает: мы приближаемся к твердой земле.
- Нет, молодой хозяин. Деревушка вроде той, которую мы видим теперь, доказывает противное.
- В любом случае для нас большое счастье, не правда ли, что мы наткнулись на эту малокку, висящую между небом и землей.
- Это зависит от того, кто в ней живет. Очень может быть, что здесь живут людоеды.
- Да разве в гапо есть каннибалы?
- Есть, молодой хозяин, да еще сколько! В гапо живут и такие племена, которые, прежде чем убить, подвергнут сначала самым ужасным пыткам, особенно если в плен к ним попадутся бледнолицые. Они до сих пор еще не забыли, почему им пришлось покинуть твердую землю и поселиться среди затопленных лесов. Великий Боже! Если это малокка мурасов, то чем скорее уйдем мы отсюда, тем лучше. Вас они не пощадят, как бледнолицых, но не пощадят они и меня, хотя я такой же краснокожий, как и они. Племя мэндруку в смертельной вражде с мурасами.
- Что же делать? - спросил молодой человек.
- Остановимся на минутку и послушаем. Хватайтесь, молодой хозяин, за этот сипос, карабкайтесь на него и молчите, дайте мне послушать, что они говорят. Я знаю их язык, и мне достаточно будет услыхать хоть одно слово из их разговора. Шш!
Ричард последовал этому совету.
Едва успел индеец расслышать первые слова, как вздрогнул. Тревога отразилась на его лице. Ричард увидел это при слабом отблеске отдаленных огней.
- Я угадал, - прошептал мэндруку минуту спустя. - Это - мурасы. Надо уходить, не теряя ни минуты. Все, что мы можем сделать, - это грести как можно быстрее, чтобы они не заметили нашу монгубу; если это нам не удастся, мы погибли.
Пловцы удалялись от огней гораздо быстрее, чем приближались к ним, и вскоре подплыли к монгубе.
Глава 18
ПОД ЗЕЛЕНЫМ СВОДОМ
Сообщение разведчиков всех не только поразило, но и страшно испугало. Треванио не хотел верить в существование кровожадных людоедов и готов был счесть преувеличением сказанное индейцем. Но Ричард, не раз слышавший в доме своего отца рассказы о людоедах от путешествовавших по Амазонке торговцев, поддержал Мэндея.
- Путешественникам давно известно, - говорил Ричард, - что в гапо живет несколько племен, устраивающих себе жилища во время наводнений на вершинах деревьев; некоторые из этих племен - людоеды, а вообще все они очень жестокие люди.
Золотопромышленник наконец был убежден этими доводами и решил, что надо спасаться бегством. Он кинулся к одному из весел, индеец взялся за другое. План бегства был предложен мэндруку и состоял в том, чтобы сначала идти вдоль линии деревьев, а потом, когда станет рассветать, укрыться в лесу.
Треванио и индеец работали изо всех сил. Когда они отплыли примерно на полмили, отец Розиты обернулся назад, чтобы взглянуть на пылавшие огни, как на маяки, которых следовало избегать.
Огней было видно уже такое множество, что казалось, будто дикари развели их для того, чтобы зажечь лес. Мэндруку объяснил, что каждый новый огонь означал отдельную семью. Вероятно, все занимались приготовлением еды.
Напуганный рассказами мэндруку, каждый из путешественников невольно подумал, что не предупреди их вовремя индеец, они теперь, чего доброго, жарились бы уже в этих самых очагах и попали бы на завтрак к людоедам, но не в качестве гостей.
Монгуба, как нарочно, казалось, плыла никогда так медленно: несмотря на все усилия гребцов дерево едва двигалось.
Ветра не было, и парус не только не был нужен, а даже мешал, поэтому негр, по приказанию Мэндея, ослабил веревки и потихоньку опустил парус.
Когда они отплыли еще на полмили, то увидели, что начинает светать; над верхушками деревьев затопленного леса загоралась заря, за которой, как это всегда бывает на экваторе, почти тотчас должен был наступить день.
До лесной опушки оставалось еще не меньше полумили, которые нужно было пройти во что бы то ни стало до наступления дня. Солнечный свет начинал пробиваться сквозь зеленую листву, и огни становились все бледнее. Еще десять минут - и станет совсем светло.
Треванио и мэндруку работали веслами, как люди, которые боятся за свою жизнь и жизнь своих товарищей.
Казалось, что даже само солнце помогало беглецам; яркие лучи его вдруг потускнели, и снова наступила предрассветная полутьма. Впрочем, это, может быть, произошло потому, что монгуба в это время уже вошла под густо нависшие над водой ветви. Но как бы то ни было, вокруг них было темно, и, к своему счастью, они входили в устье небольшого игарапе.
Устье игарапе походило на маленькую бухту, окаймленную деревьями, густые ветви которых переплетались, образуя вход в зеленую пещеру, обещавшую довольно надежное убежище. Было так темно, что беглецы не могли даже рассмотреть, как далеко простиралось это случайно открытое ими игарапе. Сначала индеец, а за ним и Треванио опустили весла и стали исследовать бухточку.
Царившую кругом темноту освещали только летавшие над водою светящиеся мухи. По счастью, мух этих было здесь множество, к тому же они принадлежали к самой крупной породе светляков, известной под названием cocuyos (clater noctilucus). Если держать такую муху над страницей книги, то можно даже читать. А так как мухи то и дело сновали по всем направлениям, то, благодаря отбрасываемому ими свету, путешественники вскоре рассмотрели, что игарапе, в сущности, было небольшим заливчиком, окруженным со всех сторон затопленными деревьями.
Постепенно, по мере того как солнце поднималось все выше и выше, яркий свет его проник сквозь листву; теперь уже и без помощи светляков видно было, что игарапе углублялось не больше чем на сто ярдов в лабиринт ветвей и растений-паразитов. Выбраться из этой бухты можно было, только покинув монгубу и вновь отправившись странствовать по деревьям или же выплыть в озеро.
Ни то ни другое нашим героям не годилось; они уже слишком хорошо знали, что собой представляет путешествие по ветвям, к тому же в этом случае нужно было бы расстаться с монгубой, благодаря которой им удалось переплыть озеро; расстаться с ней без крайней необходимости не желал даже мэндруку.
Вернуться же на озеро - значит наверняка отдаться в руки людоедов; солнце светило ярко, и как только они выйдут из-под навеса, из малокки их обязательно кто-нибудь увидит.
У дикарей были лодки, привязанные к стволам деревьев, как раз под помостами жилищ. Мэндруку и Ричард видели эти лодки во время своей разведки; как ни грубо сделаны эти челны, они во всяком случае лучше сухой монгубы, и каннибалы на них в десять минут догонят беглецов, а что погоня будет, в этом никто и не сомневался. Оставалось только одно, - провести весь день в этом так счастливо найденном убежище, в надежде, что никто из дикарей не появится в этом месте.
А там, когда стемнеет, можно будет сделать попытку потихоньку проскользнуть вдоль опушки и к утру уйти подальше от малокки людоедов, придется, конечно, всю ночь, не переставая, поочередно поработать веслами.
Решив поступить таким образом, путешественники подтащили монгубу в самый темный угол бухты и сипосами крепко привязали ее к дереву; сами же как могли разместились на нижних ветвях того дерева.
Перспектива провести в такой обстановке целый день не имела в себе ничего привлекательного, и при этом еще каждую минуту приходилось ожидать, что вот-вот покажется краснокожий людоед и громким криком подаст таким же, как и он, людоедам сигнал, извещающий их о счастливой находке.
Само собою разумеется, приняты были всевозможные меры предосторожности, чтобы не быть открытыми. Решено было даже не разводить огонь на плавучем дереве. А огонь между тем был бы очень нужен, хотя бы для того, чтобы приготовить завтрак; но так как дым мог выдать их присутствие, то все решили, что в этот день будут есть вяленое мясо. Хотя сами путешественники и сидели в темноте, но перед собою они видели свет, проникавший к ним под деревья.
Положение их похоже было на положение человека, запертого в пещере или гроте и видящего перед собой океан. Глаза их беспрестанно были устремлены на вход в их убежище в надежде не увидеть там ничего нового. Им не было надобности следить за тем, что делается в лесу: за ними и по бокам от дерева, на котором они разместились, стояла крепкая стена из древесных вершин, покрытая к тому же лианами, точно настоящей зеленой тканью, казавшейся непроходимой даже для лесных зверей.
А если нельзя тут пробраться зверю, то нельзя будет пробраться и человеку. Поэтому-то взоры всех были устремлены только на озеро.
Временами у них завязывалась оживленная беседа, хотя все одинаково старались говорить по возможности тихо.
До полудня не случилось ничего особенного, и все начали надеяться, что каннибалы их не заметят, по крайней мере в этот день, а завтра их тут не будет.
Тишина и спокойствие ничем не нарушались и потом. Только иногда какая-нибудь птица пролетала через озеро, пересекая блестящую полосу, освещенную солнцем. Затем показалась пара морских коров и спокойно стала есть водоросли у самого входа в бухточку.
Все это позволяло надеяться, что вблизи на озере нет ни одного человеческого существа.
Насытившись, одна из коров уплыла, а другая осталась и, по-видимому, заснула. Вид спящей коровы был слишком заманчивым зрелищем для старого мэндруку; ему стоило больших усилий удержаться, чтобы не напасть на корову, если не с ножом, то с копьем из пашиубы. Но мэндруку поборол искушение и, хотя не без сожаления, ограничился тем, что смотрел, как животное сладко спит на солнышке.
К несчастью как для наших путешественников, так и для морской коровы, и другие глаза следили за животными и так же хорошо заприметили, что оставшаяся на месте корова предалась послеобеденному отдыху. Ни Мэндей, ни его товарищи и не подозревали этого обстоятельства; они так долго смотрели на морскую корову, что наконец перестали замечать ее. Вдруг они увидели, как корова заметалась в воде и после двух или трех беспорядочных нырков опустилась на глубину.
Движения эти были так внезапны и так неестественны, что могли быть вызваны только нападением врага.
В гапо не было ни акул, ни меч-рыбы, а якаре, даже и самый большой, никогда не рискнет нападать на такое огромное животное, как морская корова.
Некоторые из смотревших на корову объявили, что видели, как блеснуло в воздухе что-то похожее на молнию, в ту самую минуту, когда подпрыгнула корова.
- Pa terra! - вскричал мэндруку, явно встревоженный. - Я знаю, что это такое, не шевелитесь - или мы пропали!
- Что вы хотите этим сказать? - спросил Треванио.
- Смотрите туда, хозяин! Разве вы не видите, как рябит вода?
- Ведь это очень естественно после того, как корова нырнула.
- Посмотрите хорошенько на эту рябь. Она от веревки... А дальше вы увидите и кое-что другое...
Мэндею не пришлось продолжать объяснение. Спутники его и сами теперь отлично видели веревку, с привязанным к ней поплавком, а за ним лодку, в которой сидел индеец, по-видимому, преследовавший раненое животное. Этот дикарь похож был скорей на обезьяну, чем на человека. Его маленькое тело с отвислым животом, длинные руки, ноги с наростами на коленях, огромная голова с массой заплетенных волос, как будто опухшие щеки, впалые глаза, - все это делало краснокожего мало похожим на своих собратьев-краснокожих. Розита при виде дикаря судорожно закрыла лицо руками, и из уст ее вырвался крик ужаса.
- Тс! - прошептал Мэндей. - Как можно тише! Ни слова, иначе он нас заметит - и тогда все пропало!..
Приказание индейца было исполнено буквально, и на монгубе не слышно было больше ни одного звука.
Очевидно, дикарь до сих пор ничего не видел и не слышал, казалось, он всецело занят охотой и думает только о том, как бы не ускользнула добыча. Поплавок помогал ему не только не терять из виду животного, но даже позволял следить за каждым его движением под водой и, кроме того, давал знать, насколько серьезна рана и сильно ли ослабела морская корова.
Поплавок двигался то в одну сторону, то в другую, а временами и совсем останавливался на воде.
Каждый раз, когда поплавок останавливался, дикарь складывал весла и, схватившись за бечевку, начинал ее тащить, но корова еще была жива, и ему приходилось выпускать веревку и снова плыть на всплеск за поплавком.
Лодка дикаря была небольшая, хрупкая и примитивная, сделанная из куска древесной коры, связанной с двух сторон сипосами так, чтобы придать ей сходство с настоящей лодкой. Даже гребя изо всех сил, на ней нельзя было бы плыть быстро. Но индейцу это вовсе и не было нужно, следовало только запастись терпением и выждать, пока животное, раненное заостренным концом гарпуна, само обессилит от потери крови.
Наконец лодка и поплавок исчезли из поля зрения наблюдателей, и они уже начали надеяться, что так и не увидят больше отвратительного дикаря. Но вдруг, в ту минуту, когда они поздравляли себя со счастливым избавлением от опасности, дикарь снова вернулся, и - увы! - лодка его направлялась к их убежищу.
Дикарь, нагнувшись над своим веслом, вытянув шею и жадно сверкая глазами, плыл под темный свод, в маленькую бухточку.
Не было никакого сомнения, - они будут сейчас обнаружены. Ни уйти, ни скрыться некуда!
Глава 19
ПЛЕННЫЙ ЛЮДОЕД
Едва ли не больше самих путешественников испугался дикарь, когда увидел перед собой целую группу бледнолицых.
Страшный крик сорвался с его уст и выразил и его испуг, и его удивление.
У индейцев, как и у диких зверей, присутствие духа - скорее инстинкт, чем результат размышления. Мурас, вслед за возгласом удивления, немедленно погрузил свое весло в воду и начал грести, спеша поскорее выбраться на открытую воду и уйти от опасного, по его мнению, соседства.
Двадцати секунд было ему совершенно достаточно, чтобы почти вывести лодку из-под зеленого свода; он уже был всего в нескольких футах от устья, за которым виднелась широкая гладь озера, откуда он думал направиться к малокке и привести своих товарищей, чтобы захватить бледнолицых.
Но из тех, кого мурас считал своими злейшими врагами, никто и не подумал преследовать его. Когда показалась лодка, Том, правда, хотел было ухватить ее за нос, но дикарь так быстро и с такой силой оттолкнулся от дерева, что ирландец полетел в воду и чуть не утонул.
Попытка эта, может быть, и привела бы к иному результату, если бы Мэндей был здесь, но он куда-то скрылся, а куда, - никто не знал, так как с момента появления дикаря мэндруку исчез.
Маленькая Розита, впрочем, уверяла, что она видела, как мэндруку соскользнул в воду позади колоды еще в то время, когда лодка мураса двигалась вперед. В этой стороне было так темно, и девочка так была занята дикарем, что хорошенько не рассмотрела, куда скрылся индеец. Может быть, он просто спрятался где-нибудь наверху, в ветвях.
Неужели он покинул своих спутников в такую опасную минуту, чтобы спастись самому?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19