— На горне закипает чай, а наша Дрин испекла печенье, оно в жестянке с надписью «Падарок из Анк-Морпорка».— СПАСИБО, СПАСИБО. ПОЛАГАЮ, ТЫ В ДОБРОМ ЗДРАВИИ?— В добром, господин. Я уже подготовил подковы. Постараюсь не задержать тебя. Наверное, много… э-э… дел.Он услышал звук шагов. Посетитель приблизился к старому кухонному стулу, стоящему тут специально для клиентов — вернее, для владельцев клиентов.Джейсон разложил инструменты, подковы и гвозди на верстаке рядом с наковальней. Затем вытер руки о фартук, взял напильник и принялся за работу. Холодную ковку он не очень любил, но лошадей Джейсон подковывал с десяти лет, а потому спокойно мог делать это на ощупь. Он отыскал рашпиль и продолжил работу.Честно говоря, более покладистой лошади он в жизни не встречал. Жаль, еще ни разу не получилось взглянуть на нее, хоть одним глазком. Наверное, очень хорошая лошадь…«И даже не пытайся подсматривать», — предупреждал отец.До Джейсона донеслось бульканье чайника, затем побрякиванье ложки в чашке и тихий стук, когда ложку отложили в сторону.«Полная тишина, — рассказывал отец. — Ты услышишь, только как он ходит или говорит. Никаких тебе причмокиваний губами, никаких покряхтываний, ничего».И дыхания тоже не было слышно.«И вот еще что. Когда старые подковы снимешь, отложи их в сторонку, не бросай туда, где валяется прочий лом. А потом расплавь их. В отдельном тигле. Из этого железа ты выкуешь новые подковы. Но не вздумай подковать ими какую другую лошадь».На самом деле один комплект таких подков Джейсон умудрился припрятать для себя — он сначала брал их с собой на всяческие соревнования, которые обычно проводятся на деревенских ярмарках. И с тех пор, как он стал носить с собой подковы, Джейсон ни разу не проиграл. Наоборот, стал побеждать так часто, что даже занервничал, а потому повесил эти странные подковы на гвоздик рядом с дверью, где они и висели по сей день.Джейсон работал. Пару раз в окно пытался ворваться ветер, в горне весело трещал уголь. Со стороны огорода донеслись череда глухих ударов и громкое кудахтанье — похоже, курятник отправился немного полетать.Владелец клиента налил себе еще одну чашку чая.Джейсон подковал очередное копыто и отпустил ногу лошади. Потом протянул руку. Лошадь переступила и подняла последнее копыто.Таких лошадей — одна на миллион. Если не меньше.Наконец все было закончено. Забавно. Времени прошло всего ничего. Часами Джейсон никогда не пользовался — зачем они ему? — но мог поклясться, что работа, длившаяся почти час, одновременно заняла не более нескольких минут.— Все, — сказал он. — Готово.— БЛАГОДАРЮ. ДОЛЖЕН ОТМЕТИТЬ, ПЕЧЕНЬЕ БЫЛО ОЧЕНЬ ВКУСНЫМ. С КУСОЧКАМИ ШОКОЛАДА ВНУТРИ. КАК, ИНТЕРЕСНО, ЕГО ПЕКЛИ?— Понятия не имею, господин, — ответил Джейсон, таращась в абсолютную черноту повязки.— ПО ИДЕЕ, ШОКОЛАД ДОЛЖЕН РАСПЛАВИТЬСЯ… КАК ЖЕ ЕГО ПЕКЛИ?— Наверное, это какой-нибудь профессиональный секрет, — откликнулся Джейсон. — Такие тайны кому попало не раскрывают, вот я и не лезу.— ПРАВИЛЬНО. ОЧЕНЬ МУДРО. НУ ЧТО Ж, ДУМАЮ, МНЕ…Но он должен был спросить — хотя бы для того, чтобы знать, что все-таки спросил.— Э-э… Прошу прощения…— ДА, ГОСПОДИН ЯГГ?— У меня есть один вопрос…— ДА, ГОСПОДИН ЯГГ?Джейсон облизал губы.— Что я увижу, если… сниму повязку?Ну вот и все, он спросил. Послышались шаги по каменным плитам, всколыхнулся воздух, и Джейсон понял, что его собеседник стоит прямо перед ним.— ГОСПОДИН ЯГГ, ТЫ ВООБЩЕ ЧЕЛОВЕК ВЕРУЮЩИЙ?Джейсон быстро обдумал вопрос. Ланкр был не слишком религиозным королевством, хотя здесь имелись свои Поклонники Девятого Дня и фанатики-оффлиане, а на дальних полянках были спрятаны алтари для поклонений тем или иным мелким богам. Однако сам Джейсон предпочитал гномье отношение к религии. Железо — это железо, а огонь — это огонь, попробуй задумайся о всякой метафизике, и тут же твой большой палец будет размазан по наковальне.— ВО ЧТО ТЫ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ВЕРИШЬ? ИМЕННО СЕЙЧАС?«Он всего в нескольких дюймах, — подумал Джейсон. — Я могу протянуть руку и дотронуться…»Он чувствовал запах, и не то чтобы неприятный. Скорее ни на что не похожий. Так пахнут старые, давно закрытые комнаты. Если бы века обладали запахом, самые древние пахли бы именно так.— ГОСПОДИН ЯГГ?Джейсон судорожно сглотнул.— Э-э, — наконец вымолвил он, — ну, именно сейчас… я верю в эту повязку на глазах.— МОЛОДЕЦ. МОЛОДЕЦ. НУ А ТЕПЕРЬ… МНЕ В САМОМ ДЕЛЕ ПОРА.Джейсон услышал, как громыхнул засов. Стукнула распахнутая порывом ветра дверь, потом по булыжникам зацокали подковы.— ТВОЯ РАБОТА, КАК ВСЕГДА, ВЫШЕ ВСЯКИХ ПОХВАЛ.— Благодарю, господин.— И Я ГОВОРЮ ЭТО КАК МАСТЕР МАСТЕРУ.— Спасибо, господин.— МЫ ЕЩЕ ВСТРЕТИМСЯ.— Да, господин.Джейсон закрыл и запер дверь, хотя в этом, если задуматься, не было никакого смысла.Такова была договоренность… Ты подковываешь все, что к тебе приводят, а взамен тебе дается возможность подковывать все, что ты хочешь. В Ланкре всегда был кузнец, и каждый знал, что кузнец из Ланкра чуть ли не самый умелый кузнец на Диске.Такова была древняя договоренность, и она имела какое-то отношение к железу.
Ветер стих. Постепенно он превратился в шепот на горизонте. Солнце вставало.Это была страна октариновых трав. Очень благоприятная для земледелия, особенно для выращивания всяческих зерновых культур.И было поле волнующейся на ветру пшеницы, обнесенное забором. Не очень большое поле. И ничем не примечательное. Просто поле и растущая на нем пшеница — конечно, тут не берется в расчет зима, когда на поле оставались только голуби и вороны.Ветер стих.Но пшеница продолжала волноваться, и это были вовсе не те волны, которые обычно вызывает ветер. Они расходились от центра поля, будто круги по воде от брошенного камня.Воздух зашипел и наполнился сердитым жужжанием.Потом в центре поля с шорохом легла молодая пшеница.По кругу.А в небе роились и сердито жужжали пчелы.
До летнего солнцестояния оставалось несколько недель. Королевство Ланкр мирно дремало в жаре, окутавшей леса и поля.В небе появились три точки.Спустя некоторое время они превратились в трех женщин, каждая на помеле, летящих клином.Присмотримся к ним повнимательнее.Первая женщина, назовем ее вожаком, летела гордо выпрямившись, словно бы демонстрируя полное пренебрежение сложностями полета. И похоже, в битве с сопротивлением воздуха победа была за ней. Лицо этой женщины можно было бы счесть интересным или даже приятным, но красивым его мог бы назвать только тот, кто всю жизнь мечтал обладать трехфутовым носом.Вторая дама была коренастой и кривоногой, а лицо ее походило на залежавшееся яблоко и было исполнено почти смертельной доброжелательности. Она играла на банджо и… м-м, пела, если это можно так назвать. В песне той рассказывалось про злоключения некоего ежика.В отличие от первого помела, которое можно было бы счесть почти ненагруженным — один-два мешка не в счет — транспортное средство второй дамы было увешано и уставлено самыми невообразимыми вещицами: пушистыми сиреневыми игрушечными осликами, штопорами в виде писающих мальчиков, бутылками вина в декоративных соломенных корзинках и прочими изделиями международной туристической культуры. А посреди всего этого устроился спать самый вонючий и злобный кот на Плоском мире.Третья и, определенно, последняя наездница была самой молодой. В отличие от попутчиц, одетых словно вороны, на ней было платье яркой, веселенькой расцветки, которое ей абсолютно не шло — по всей видимости, подобные платья ей вообще никогда не шли. Эта дамочка путешествовала с выражением легкой и доброжелательной надежды на лице. В волосы ее были вплетены цветы — уже начинающие увядать, впрочем как и их владелица.Три ведьмы пересекли границу королевства Ланкр, а чуть позже пролетели над самой столицей. Снижение они начали над вересковыми пустошами прямо за городом, а посадку совершили рядом с вертикально стоящим камнем, который отмечал границы их территории.Ведьмы вернулись.И снова все было в порядке.Это «все в порядке» длилось минут пять.
В уборной поселился барсук.Матушка Ветровоск вынуждена была несколько раз ткнуть в него помелом — наконец до барсука дошло, и он неуклюже уковылял прочь. Затем матушка сняла ключ, висящий на гвоздике рядом со старым выпуском «Поижидневного Ещегодника», и зашагала по дорожке к своему домику.Ее не было целую зиму! Столько дел накопилось. Забрать коз у господина Тощаги, очистить печную трубу от пауков, выловить лягушек из колодца и, наконец, приступить к своим обычным обязанностям — когда рядом нет ведьмы, люди могут впутаться во все, что угодно, глаз да глаз нужен.Но сейчас матушка могла позволить себе немножко отдохнуть, посидеть, задрав ноги.В котелке свила гнездо малиновка. Птицы залетали в хижину через разбитое стекло. Матушка аккуратно вынесла котелок на улицу и повесила его над дверью, чтобы хорек какой не добрался, после чего вернулась в дом и вскипятила воду в кастрюле.А потом завела часы. Обычно ведьмам часы ни к чему, но матушка держала их из-за тиканья, и только. Это тиканье придавало комнате жилой вид. Часы принадлежали еще ее матери, и та заводила их каждый день.Смерть матери особым сюрпризом не стала: во-первых, потому, что Эсме Ветровоск была ведьмой, а ведьмы обладают даром предсказывать будущее; а во-вторых, всякая настоящая ведьма должна кое-что понимать в медицине. В общем, у нее была возможность подготовиться, и она совсем не плакала, разве что чуть-чуть, на следующий день, когда в самый разгар поминок часы вдруг остановились. Помнится, она тогда выронила поднос с ветчинными рулетиками и вынуждена была на некоторое время скрыться в уборной, где ее никто бы не увидел.Время воспоминаний. Время погрузиться в прошлое…Часы тикали. Вода кипела. Матушка Ветровоск выудила из своего скудного багажа пакетик с чаем и ополоснула заварной чайник.Огонь погас. Влажность, присущая обычно комнатам, в которых несколько месяцев никто не жил, постепенно вытеснялась теплом. Тени удлинились.Время подумать о прошлом. Ведьмы обладали даром предвидеть будущее. И вскоре матушке Ветровоск предстояло заняться делом, исход которого будет зависеть от того, как она себя поведет…Матушка задумчиво уставилась в окно. И тут все случилось.
Нянюшка Ягг, балансируя на табурете и отчаянно пытаясь не свалиться, провела пальцем по верхней кромке шкафа. Внимательно изучила результат. Палец был безукоризненно чистым.— Гм-м, — произнесла она задумчиво, — похоже, здесь сравнительно чисто.Невестки облегченно задрожали.— Похоже… — многозначительно повторила нянюшка.Девушки в ужасе прижались друг к другу.В целом нянюшка Ягг весьма доброжелательно относилась к окружающим ее людям, однако невестки к этому «целому» не относились. С зятьями дело обстояло иначе — она помнила их имена и даже дни рождения, и они вливались в семью подобно цыплятам-переросткам, прибежавшим искать защиты под крыльями заботливой наседки. Внуки… внуки и внучки — это святое, все без исключения. Но любая женщина, имевшая неосторожность выйти замуж: за одного из сыновей нянюшки Ягг, должна была подготовиться к жизни, полной душевных мук и домашнего рабства.Сама нянюшка Ягг работами по дому не занималась, зато сполна обеспечивала таковыми работами всех вокруг.Она слезла с табурета и улыбнулась.— А вы неплохо следили за домом, — признала она. — Молодцы.Но улыбка тут же исчезла с ее лица.— Правда, я еще не проверила под кроватью в той комнате, где никто не живет, — сказала она.Инквизиторы изгнали бы нянюшку Ягг из своих рядов за излишнюю жестокость.В гостиную вошли другие члены семьи, и нянюшка мигом крутанулась вокруг своей оси, расплываясь в восторженной улыбке, которой она всегда приветствовала внуков.Джейсон Ягг подтолкнул своего младшего сына вперед. Это был Пьюси Ягг, было ему четыре года, и он что-то держал в ладошках.— А что это у тебя там? — заворковала нянюшка. — Ну-ка, покажи своей нянюшке.Пьюси поднял ручки.— Подумать только, ты же…Именно тогда это и произошло. Прямо у нее на глазах.
Теперь что касается Маграт.Ее не было дома восемь месяцев.И сейчас она потихоньку впадала в панику. Формально Маграт была помолвлена с королем Веренсом II. Ну… не совсем помолвлена, если выражаться точно. Однако бытовало общее невысказанное мнение, что до помолвки этой совсем недалеко. Конечно, Маграт не уставала повторять, что свободна духом и не хочет быть связанной чем-либо, и, разумеется, на самом деле так оно и было, ну, более или менее, но… но…Но… прошло восемь месяцев. За восемь месяцев могло случиться что угодно. Она могла прямо из Орлей направиться домой, однако две ее подруги так увлеклись путешествием…Маграт стерла пыль с зеркала и критически оглядела себя. Вполне пристойно. Все равно, что бы она ни делала с волосами, буквально через три минуты они спутывались, как оставленный в сарае поливочный шланг Который, как бы аккуратно его ни смотали, за ночь обязательно размотается и привяжет газонокосилку к велосипеду.
. В загранице Маграт купила себе новое зеленое платье, выглядевшее таким привлекательным на манекене и висящее на ней самой будто на вешалке.Все эти восемь месяцев Веренс правил здесь один. Конечно, Ланкр — королевство маленькое, тут даже чихнуть нельзя, чтобы не услышать в ответ «будь здоров», но Веренс — он же настоящий король, а вокруг настоящих королей вечно вьются молоденькие девушки, ищущие возможности продвинуться в карьере на поприще королевы.Маграт привела в порядок платье — насколько это было возможно — и мстительно провела гребнем по волосам.После чего отправилась в замок.Обязанности стражников Ланкрского замка, как правило, выполняли люди, которым в данный момент времени нечем было заняться. Сегодня дежурил Шон Ягг, младший сын нянюшки, форменная кольчуга не столько обтягивала его, сколько существовала вокруг. Когда мимо пробежала Маграт, Шон Ягг принял позу, по его мнению соответствующую стойке «смирно», потом бросил пику и поспешил следом за ведьмочкой.— Э-э, госпожа, не могла бы ты бежать чуть медленнее?Наконец, он перегнал Маграт, взлетел по лестнице к двери, схватил висевшую на гвозде трубу и неумело протрубил. Но тут на его лице вновь проступила легкая паника.— Э-э, госпожа, жди здесь, ну, прямо здесь… А потом сосчитай до пяти и постучи, — быстро проговорил он и нырнул в дверь, громко захлопнув ее за собой.Терри ПратчеттМаграт выждала некоторое время и протянула руку к дверному молотку.Через несколько секунд Шон распахнул перед ней дверь. Лицо его раскраснелось, а на голове теперь красовался напудренный парик, правда надетый задом наперед.— Да-а-а-а? — важно протянул он, отчаянно пытаясь походить на дворецкого.— У тебя шлем из-под парика торчит, — услужливо подсказала Маграт.Из Шона словно выпустили воздух, глаза его судорожно завращались, пытаясь рассмотреть, что такое происходит у него на голове.— Что, все на сенокосе? — понимающе поинтересовалась Маграт.Шон снял парик, потом шлем, потом снова надел парик. А потом рассеяно напялил шлем поверх парика.— Да, а дворецкий господин Прыжкинс слег со своей обычной болезнью. Здесь только я, госпожа. А еще я должен распорядиться об ужине, перед тем как отправлюсь домой, потому что повариха, тетушка Пышка, тоже нездорова.— Тогда не провожай меня, — сказала Маграт. — Дорогу я знаю.— Нет, все должно делаться по правилам, — возразил Шон. — Только иди помедленнее, а я уж обо всем позабочусь.Он побежал вперед и распахнул какие-то двойные двери…— Го-о-оспо-о-ожа-а-а Магра-а-а-а-т Че-е-есно-о-огк!…И поспешил к следующим дверям.После третей пары дверей он уже стал задыхаться, но все равно упорно мчался впереди.— Го-о-оспо-о-ожа-а-а… Магра-а-а-а-а-т… Че-е-есно-о-огк … Его вели-и-че-е-е-ство ко-о… вот дьявол, куда же он подевался?Тронный зал был пуст.В конце концов им удалось отыскать короля Ланкра Веренса П. Его величество пребывал в конюшне.Некоторые рождаются королями, другие таковыми становятся, хотя звание архигенералиссимуса, он же Отец Родной, звучит ничуть не хуже. Но к Веренсу королевский сан снизошел. Соответствующего воспитания он не получил и занял трон в результате обычной генеалогической неразберихи — генеалогия королевских династий вообще штука крайне запутанная.На самом деле Веренс учился на шута, то есть должен был стать человеком, который всегда дурачится, шутит и периодически получает в лицо тортом. Естественно, это выработало у него мрачное и серьезное отношение к жизни — и несгибаемую решимость никогда ни над чем не смеяться, особенно в присутствии тортов.Став правителем Ланкра, он с головой ушел в самообразование. Никто никогда не объяснял ему, как быть королем, поэтому Веренс вынужден был доходить до всего самостоятельно. Перво-наперво он послал за книгами по предмету. Веренс искренне верил в полезность знаний, почерпнутых из книг.
1 2 3 4 5
Ветер стих. Постепенно он превратился в шепот на горизонте. Солнце вставало.Это была страна октариновых трав. Очень благоприятная для земледелия, особенно для выращивания всяческих зерновых культур.И было поле волнующейся на ветру пшеницы, обнесенное забором. Не очень большое поле. И ничем не примечательное. Просто поле и растущая на нем пшеница — конечно, тут не берется в расчет зима, когда на поле оставались только голуби и вороны.Ветер стих.Но пшеница продолжала волноваться, и это были вовсе не те волны, которые обычно вызывает ветер. Они расходились от центра поля, будто круги по воде от брошенного камня.Воздух зашипел и наполнился сердитым жужжанием.Потом в центре поля с шорохом легла молодая пшеница.По кругу.А в небе роились и сердито жужжали пчелы.
До летнего солнцестояния оставалось несколько недель. Королевство Ланкр мирно дремало в жаре, окутавшей леса и поля.В небе появились три точки.Спустя некоторое время они превратились в трех женщин, каждая на помеле, летящих клином.Присмотримся к ним повнимательнее.Первая женщина, назовем ее вожаком, летела гордо выпрямившись, словно бы демонстрируя полное пренебрежение сложностями полета. И похоже, в битве с сопротивлением воздуха победа была за ней. Лицо этой женщины можно было бы счесть интересным или даже приятным, но красивым его мог бы назвать только тот, кто всю жизнь мечтал обладать трехфутовым носом.Вторая дама была коренастой и кривоногой, а лицо ее походило на залежавшееся яблоко и было исполнено почти смертельной доброжелательности. Она играла на банджо и… м-м, пела, если это можно так назвать. В песне той рассказывалось про злоключения некоего ежика.В отличие от первого помела, которое можно было бы счесть почти ненагруженным — один-два мешка не в счет — транспортное средство второй дамы было увешано и уставлено самыми невообразимыми вещицами: пушистыми сиреневыми игрушечными осликами, штопорами в виде писающих мальчиков, бутылками вина в декоративных соломенных корзинках и прочими изделиями международной туристической культуры. А посреди всего этого устроился спать самый вонючий и злобный кот на Плоском мире.Третья и, определенно, последняя наездница была самой молодой. В отличие от попутчиц, одетых словно вороны, на ней было платье яркой, веселенькой расцветки, которое ей абсолютно не шло — по всей видимости, подобные платья ей вообще никогда не шли. Эта дамочка путешествовала с выражением легкой и доброжелательной надежды на лице. В волосы ее были вплетены цветы — уже начинающие увядать, впрочем как и их владелица.Три ведьмы пересекли границу королевства Ланкр, а чуть позже пролетели над самой столицей. Снижение они начали над вересковыми пустошами прямо за городом, а посадку совершили рядом с вертикально стоящим камнем, который отмечал границы их территории.Ведьмы вернулись.И снова все было в порядке.Это «все в порядке» длилось минут пять.
В уборной поселился барсук.Матушка Ветровоск вынуждена была несколько раз ткнуть в него помелом — наконец до барсука дошло, и он неуклюже уковылял прочь. Затем матушка сняла ключ, висящий на гвоздике рядом со старым выпуском «Поижидневного Ещегодника», и зашагала по дорожке к своему домику.Ее не было целую зиму! Столько дел накопилось. Забрать коз у господина Тощаги, очистить печную трубу от пауков, выловить лягушек из колодца и, наконец, приступить к своим обычным обязанностям — когда рядом нет ведьмы, люди могут впутаться во все, что угодно, глаз да глаз нужен.Но сейчас матушка могла позволить себе немножко отдохнуть, посидеть, задрав ноги.В котелке свила гнездо малиновка. Птицы залетали в хижину через разбитое стекло. Матушка аккуратно вынесла котелок на улицу и повесила его над дверью, чтобы хорек какой не добрался, после чего вернулась в дом и вскипятила воду в кастрюле.А потом завела часы. Обычно ведьмам часы ни к чему, но матушка держала их из-за тиканья, и только. Это тиканье придавало комнате жилой вид. Часы принадлежали еще ее матери, и та заводила их каждый день.Смерть матери особым сюрпризом не стала: во-первых, потому, что Эсме Ветровоск была ведьмой, а ведьмы обладают даром предсказывать будущее; а во-вторых, всякая настоящая ведьма должна кое-что понимать в медицине. В общем, у нее была возможность подготовиться, и она совсем не плакала, разве что чуть-чуть, на следующий день, когда в самый разгар поминок часы вдруг остановились. Помнится, она тогда выронила поднос с ветчинными рулетиками и вынуждена была на некоторое время скрыться в уборной, где ее никто бы не увидел.Время воспоминаний. Время погрузиться в прошлое…Часы тикали. Вода кипела. Матушка Ветровоск выудила из своего скудного багажа пакетик с чаем и ополоснула заварной чайник.Огонь погас. Влажность, присущая обычно комнатам, в которых несколько месяцев никто не жил, постепенно вытеснялась теплом. Тени удлинились.Время подумать о прошлом. Ведьмы обладали даром предвидеть будущее. И вскоре матушке Ветровоск предстояло заняться делом, исход которого будет зависеть от того, как она себя поведет…Матушка задумчиво уставилась в окно. И тут все случилось.
Нянюшка Ягг, балансируя на табурете и отчаянно пытаясь не свалиться, провела пальцем по верхней кромке шкафа. Внимательно изучила результат. Палец был безукоризненно чистым.— Гм-м, — произнесла она задумчиво, — похоже, здесь сравнительно чисто.Невестки облегченно задрожали.— Похоже… — многозначительно повторила нянюшка.Девушки в ужасе прижались друг к другу.В целом нянюшка Ягг весьма доброжелательно относилась к окружающим ее людям, однако невестки к этому «целому» не относились. С зятьями дело обстояло иначе — она помнила их имена и даже дни рождения, и они вливались в семью подобно цыплятам-переросткам, прибежавшим искать защиты под крыльями заботливой наседки. Внуки… внуки и внучки — это святое, все без исключения. Но любая женщина, имевшая неосторожность выйти замуж: за одного из сыновей нянюшки Ягг, должна была подготовиться к жизни, полной душевных мук и домашнего рабства.Сама нянюшка Ягг работами по дому не занималась, зато сполна обеспечивала таковыми работами всех вокруг.Она слезла с табурета и улыбнулась.— А вы неплохо следили за домом, — признала она. — Молодцы.Но улыбка тут же исчезла с ее лица.— Правда, я еще не проверила под кроватью в той комнате, где никто не живет, — сказала она.Инквизиторы изгнали бы нянюшку Ягг из своих рядов за излишнюю жестокость.В гостиную вошли другие члены семьи, и нянюшка мигом крутанулась вокруг своей оси, расплываясь в восторженной улыбке, которой она всегда приветствовала внуков.Джейсон Ягг подтолкнул своего младшего сына вперед. Это был Пьюси Ягг, было ему четыре года, и он что-то держал в ладошках.— А что это у тебя там? — заворковала нянюшка. — Ну-ка, покажи своей нянюшке.Пьюси поднял ручки.— Подумать только, ты же…Именно тогда это и произошло. Прямо у нее на глазах.
Теперь что касается Маграт.Ее не было дома восемь месяцев.И сейчас она потихоньку впадала в панику. Формально Маграт была помолвлена с королем Веренсом II. Ну… не совсем помолвлена, если выражаться точно. Однако бытовало общее невысказанное мнение, что до помолвки этой совсем недалеко. Конечно, Маграт не уставала повторять, что свободна духом и не хочет быть связанной чем-либо, и, разумеется, на самом деле так оно и было, ну, более или менее, но… но…Но… прошло восемь месяцев. За восемь месяцев могло случиться что угодно. Она могла прямо из Орлей направиться домой, однако две ее подруги так увлеклись путешествием…Маграт стерла пыль с зеркала и критически оглядела себя. Вполне пристойно. Все равно, что бы она ни делала с волосами, буквально через три минуты они спутывались, как оставленный в сарае поливочный шланг Который, как бы аккуратно его ни смотали, за ночь обязательно размотается и привяжет газонокосилку к велосипеду.
. В загранице Маграт купила себе новое зеленое платье, выглядевшее таким привлекательным на манекене и висящее на ней самой будто на вешалке.Все эти восемь месяцев Веренс правил здесь один. Конечно, Ланкр — королевство маленькое, тут даже чихнуть нельзя, чтобы не услышать в ответ «будь здоров», но Веренс — он же настоящий король, а вокруг настоящих королей вечно вьются молоденькие девушки, ищущие возможности продвинуться в карьере на поприще королевы.Маграт привела в порядок платье — насколько это было возможно — и мстительно провела гребнем по волосам.После чего отправилась в замок.Обязанности стражников Ланкрского замка, как правило, выполняли люди, которым в данный момент времени нечем было заняться. Сегодня дежурил Шон Ягг, младший сын нянюшки, форменная кольчуга не столько обтягивала его, сколько существовала вокруг. Когда мимо пробежала Маграт, Шон Ягг принял позу, по его мнению соответствующую стойке «смирно», потом бросил пику и поспешил следом за ведьмочкой.— Э-э, госпожа, не могла бы ты бежать чуть медленнее?Наконец, он перегнал Маграт, взлетел по лестнице к двери, схватил висевшую на гвозде трубу и неумело протрубил. Но тут на его лице вновь проступила легкая паника.— Э-э, госпожа, жди здесь, ну, прямо здесь… А потом сосчитай до пяти и постучи, — быстро проговорил он и нырнул в дверь, громко захлопнув ее за собой.Терри ПратчеттМаграт выждала некоторое время и протянула руку к дверному молотку.Через несколько секунд Шон распахнул перед ней дверь. Лицо его раскраснелось, а на голове теперь красовался напудренный парик, правда надетый задом наперед.— Да-а-а-а? — важно протянул он, отчаянно пытаясь походить на дворецкого.— У тебя шлем из-под парика торчит, — услужливо подсказала Маграт.Из Шона словно выпустили воздух, глаза его судорожно завращались, пытаясь рассмотреть, что такое происходит у него на голове.— Что, все на сенокосе? — понимающе поинтересовалась Маграт.Шон снял парик, потом шлем, потом снова надел парик. А потом рассеяно напялил шлем поверх парика.— Да, а дворецкий господин Прыжкинс слег со своей обычной болезнью. Здесь только я, госпожа. А еще я должен распорядиться об ужине, перед тем как отправлюсь домой, потому что повариха, тетушка Пышка, тоже нездорова.— Тогда не провожай меня, — сказала Маграт. — Дорогу я знаю.— Нет, все должно делаться по правилам, — возразил Шон. — Только иди помедленнее, а я уж обо всем позабочусь.Он побежал вперед и распахнул какие-то двойные двери…— Го-о-оспо-о-ожа-а-а Магра-а-а-а-т Че-е-есно-о-огк!…И поспешил к следующим дверям.После третей пары дверей он уже стал задыхаться, но все равно упорно мчался впереди.— Го-о-оспо-о-ожа-а-а… Магра-а-а-а-а-т… Че-е-есно-о-огк … Его вели-и-че-е-е-ство ко-о… вот дьявол, куда же он подевался?Тронный зал был пуст.В конце концов им удалось отыскать короля Ланкра Веренса П. Его величество пребывал в конюшне.Некоторые рождаются королями, другие таковыми становятся, хотя звание архигенералиссимуса, он же Отец Родной, звучит ничуть не хуже. Но к Веренсу королевский сан снизошел. Соответствующего воспитания он не получил и занял трон в результате обычной генеалогической неразберихи — генеалогия королевских династий вообще штука крайне запутанная.На самом деле Веренс учился на шута, то есть должен был стать человеком, который всегда дурачится, шутит и периодически получает в лицо тортом. Естественно, это выработало у него мрачное и серьезное отношение к жизни — и несгибаемую решимость никогда ни над чем не смеяться, особенно в присутствии тортов.Став правителем Ланкра, он с головой ушел в самообразование. Никто никогда не объяснял ему, как быть королем, поэтому Веренс вынужден был доходить до всего самостоятельно. Перво-наперво он послал за книгами по предмету. Веренс искренне верил в полезность знаний, почерпнутых из книг.
1 2 3 4 5