Казалось, такая позиция должна была сделать его мягче, человечнее, но этого почему-то не случилось. Сейчас он занимает пост мэра, и надо отдать ему должное, у него были амбиции, желание сделать карьеру. Вы меня понимаете? Ах да, забыл, никаких вопросов. Что ж, таким он был.
Однако я заметил еще одну особенность его характера. Даже жена согласилась со мной. Он был, что называется, скучным человеком. Если пойти вместе с ним, например, в цирк, он не только не улыбнется сам, но каким-то образом умудрится сделать так, что и у вас пропадет всякое желание смеяться. Мне очень нравятся хорошие спектакли, и я ничего не имею против, если приходится посмотреть один и тот же во второй раз, но если рядом Гарольд – неважно, как называется спектакль, мне он уже не нравится. Он не критикует, не отворачивает нос, но каким-то непостижимым образом одним своим присутствием лишает представление оживления и красок. Потом только диву даешься, зачем истратил вечер и деньги на такую серую постановку. То же самое произойдет, если взять его на футбол или матч по крикету: сонное времяпрепровождение вам обеспечено. Приглашать его в гости равносильно самоубийству. Он будет вежлив, полезен, исполнит все, о чем его ни попросят, но вечер пойдет насмарку. Как будто он неощутимо опрыскивает нас особым дьявольским составом, от которого мы устаем, скучаем и впадаем в депрессию. Однажды мы с женой были настолько неосторожны, что пригласили его провести вместе отпуск. Мы планировали объехать на машине Францию и Италию. Это был худший из наших отпусков. Гарольд убил его. Все, на что он ни смотрел, казалось меньше и невзрачнее, чем на самом деле. Шартрез, Лувр, Прованс, итальянская Ривьера, Флоренция, Сиена – все они съежились и поблекли. Оставалось только удивляться, зачем мы отправлялись в путешествие, вместо того чтобы провести лето в Торки или Борнмауте.
Мистер Патсон печально посмотрел на свои руки и продолжал:
– Пока меня не научил горький опыт, я часто разговаривал с Гарольдом о различных планах по развитию, моего предприятия. Но стоило только выложить ему все детали, и я чувствовал, что мой энтузиазм улетучиваетсякак воздух. Я чувствовал или он заставлял меня чувствовать, – что никакое новшество не стоит риска. Лучше работать по-старому. Я, вероятно, разорился бы, если б не перестал говорить с Гарольдом о своих делах. Сейчас, когда он спрашивает меня о новых планах, я отвечаю, что, у меня их нет. К сожалению, тогда я еще не знал о Невидимках. Однако Гарольд не выходил у меня из головы, может быть, потому, что он был моим родственником. Когда; он стал мэром, я начал больше интересоваться муниципальными делами, просто чтобы понять, как работает Гарольд. Это напоминало детективное расследование. Например, одно время у нас работал молодой, предприимчивый инспектор по образованию. Однако он ушел, и на его место назначили хмурого, нерасторопного парня. Через некоторое время я обнаружил, что все это провернул Гарольд. Потом был энергичный советник, инспектировавший развлекательную индустрию. После общения с ним все вокруг начинало сверкать разноцветными огнями, но Гарольд избавился и от него. Вместе со своим приятелем, казначеем, который тоже один из Невидимок, Гарольд умудрился положить конец всему, что добавляло немного цвета и искр городской жизни. Естественно, у них всегда находился благовидный предлог: экономия средств и прочая чушь. Однако я заметил, что оба они экономят лишь в одном направлении – в том, которое мешает Невидимкам.
На остальное – официальные рауты, приемы, помпезные торжества – они не жалеют денег. Вы и сами могли заметить, что в этих направлениях вообще не принято жалеть денег, будь то муниципальные или национальные дела, и то, что происходит в нашей мэрии, происходит по всей стране, да и в других странах, насколько я могу судить, тоже.
Доктор Смит подождал минуту или две, затем довольно резко сказал:
– Пожалуйста, продолжайте, мистер Патсон. Если мне понадобится сделать замечание или задать вопрос, я остановлю вас.
– Я уже говорил, – мистер Патсон поерзал в кресле, – что экономические и политические реформы просто используются. У меня никогда не проходило ощущение, что за всем этим что-то стоит. Все последние реформы бессмысленны, если предположить, что мы делали их ради себя. Но ответ в том, что это не так: кто-то попросту манипулирует нами. Возьмите коммунистические страны. В некоторых из них Невидимки почти завершили свою работу; едва ли им придется побеспокоиться! Хорошо, нам коммунизм не подходит, и мы обязаны защищаться от него. Но что происходит? Все больше Невидимок оттуда перебегает к нам. Это их шанс, и они побеждают, а мы проигрываем. Мы не в состоянии свернуть с дороги, по которой никто не хочет идти. Но мы идем и с каждым днем приближаемся к пчелам, муравьям, термитам. Потому что нас подталкивают. Боже мой, доктор, неужели вы этого не чувствуете?
– Нет. Обо мне не беспокойтесь. И пожалуйста, поменьше общих рассуждений. Вы говорили о вашем родственнике, Гарольде. Когда вы решили, что он Невидимка?
– Как только задумался над тем, что сказал Фарбрайт, – ответил мистер Патсон. – До этого мне никак не удавалось понять Гарольда, сколько я ни пытался. А тут я вдруг увидел, что он один из них. Конечно, он не был таким, когда родился. Это происходит немного иначе. Мне кажется, что в молодости кто-то вынул из него душу настоящего Гарольда Сотерса, а вовнутрь забрался Невидимка. Наверное, это непрерывный процесс, ведь их становится все больше. Они дисциплинированны, помогают друг другу. Каждый из Невидимок знает, что он делает. Против нас действует тайная, хорошо отлаженная организация, и единственная возможность, которая нам осталась, – объявить Невидимкам настоящую войну.
– И как вы предполагаете это сделать? – спросил доктор Смит, слегка улыбаясь. – Ведь их организация тайная.
– Я много думал об этом, – с горячностью отозвался мистер Патсон. – Все не так безнадежно, как кажется. Со временем вы начинаете отличать некоторых их них. Гарольда, например. Или городского казначея. Я уверен, что он тоже Невидимка. Есть еще дюжина подобных им, о которых я точно знаю, что они Невидимки. Вас, наверное, интересует, все ли они чиновники? Нет, только семь или восемь из них, и вы можете догадаться почему: Невидимки повсюду, они расширяют свою власть. Двое других преуспевающие политики, причем принадлежат к разным партиям. Еще один – банкир, которого мне приходится встречать в сити. Я не смог бы распознать их, если бы не проводил столько времени с Гарольдом. У всех Невидимок одинаковый взгляд – пронзительный, мертвящий; у всех цепкое рукопожатие. Стоит посмотреть, когда они собираются на свою конференцию…
Мистер Патсон неожиданно замолчал, как будто почувствовав, что сболтнул лишнее.
Доктор Смит удивленно приподнял брови; как две большие мохнатые гусеницы, они зашевелились над стеклами очков.
– Может быть, вы закурите, мистер Патсон? Попробуйте мои; сам я не курю, но мне говорили, что они превосходны. А, у вас зажигалка? Отлично! Теперь расслабьтесь и отдохните минуту-две. Мне кажется, вы немного утомились. Очень важно, чтобы вы закончили ваш рассказ об этих…, э-э… Невидимках без истерических преувеличений. Нет, нет…, мистер Патсон…, я совсем не хотел сказать, что какие-то преувеличения были. Пока вы держитесь молодцом, если учитывать ситуацию. Сегодня вообще нелегкий денек, не правда ли?
Он натянуто рассмеялся, складывая перед собой пухлые белые ладони. Продолжая улыбаться, он тяжело взглянул из-за толстых стекол очков и наконец произнес:
– Итак, мистер Патсон, вы остановились на том, что присутствовали на конференции Невидимок. Было бы интересно узнать об этом поподробнее, вы не считаете?
Мистер Патсон казался встревоженным,
– Если вы не возражаете, я предпочел бы не рассказывать об этом. Видите ли, если все это – мои фантазии, то не стоит и говорить о них. Если же нет.
– Да, – подбодрил его доктор Смит после секундного молчания, – что тогда?
Сити – деловая часть города.
– Тогда я рассказал слишком много. – Пытаясь скрыть смущение, мистер Патсон принялся осматриваться в поисках пепельницы.
– Рядом…, возле вашего локтя, мистер Патсон. Теперь посмотрите на меня и вспомните, что я уже говорил вам. Сами по себе ни безумные теории, ни психические отклонения меня не интересуют. Все, что мне нужно – этого требует мой профессиональный долг, – понять ваше душевное состояние, мистер Патсон. Очевидно, что в этом случае абсурдно говорить о несдержанности. Если вы не будете полностью откровенны, мне будет очень нелегко помочь вам. Итак, мы договорились. До сих пор вы точно следовали моим указаниям. Сейчас я прошу вас о несколько большем, о небольшом сотрудничестве. Вы действительно присутствовали на так называемой конференции Невидимок?
– Да, – с неохотой отозвался мистер Патсон. – Хотя я прекрасно понимаю, что доказательств у меня нет. Может быть, ив самом деле что-то было игрой воображения, но если вы настаиваете… Однажды, находясь по делам в мэрии, я услышал, как Гарольд и городской казначей договариваются о совместной поездке в Мондбай-Холл – это в пятнадцати милях от моего дома. Обычно там проводятся всевозможные летние школы, рауты и конференции. Может быть, вы знаете это место, док?
– Приблизительно да. Как-то я читал там доклад. Уединенный особняк в стиле ранневикторианской эпохи: высокие потолки, огромные помещения.
– Правильно. Так вот, Тарольд и его приятель собирались поехать на конференцию, которую проводила Ассоциация новой эры социального планирования. Когда я услышал это название, то не испытал ничего, кроме облегчения, что меня не пригласили. Потом подумал и понял, что если кому-то необходимо устроить тайную встречу, на которой не будет никого из посторонних, – ведь на подобные собрания едва ли кто пойдет по доброй воле, – то невозможно придумать ничего лучше загородного дома и такого названия. Если бы кто-нибудь предложил мне: «Поедем на денек, послушаем, что говорят в Ассоциации новой эры социального планирования», я придумал бы массу предлогов, чтобы остаться дома и никуда не ехать. Конечно, люди, подобные Гарольду, не способны испытывать скуку. Невидимки никогда не скучают, и это одна из причин, почему они смогли проникнуть повсюду. Для них не существует понятия интересной или нудной работы. Однако нельзя было отмахиваться и от возможности, что эта Ассоциация новой эры окажется самым обыкновенным сборищем канцелярских крыс и пустозвонов. Как бы то ни было, конференция должна была начаться в субботу.
Утром я зашел в свой офис, просмотрел почту, на случай если обнаружится что-нибудь неотложное, потом вернулся домой. После обеда я наконец решился: влез в машину; немного не доезжая до места, припарковался и осмотрелся. За домом росла небольшая роща, и это помогло мне пробраться туда незамеченным. Когда я вошел через служебный вход, внутри разгуливали какие-то люди, но на меня никто не обратил внимания. Уже на лестнице меня привлекли голоса, доносившиеся из-за плотно закрытой двери в коридоре. Она была заперта, но я где-то читал, что нужно делать в подобных случаях. Под дверь нужно подсунуть листок бумаги и вытолкнуть ключ из замочной скважины так, чтобы он упал прямо на листок. Затем можно вытаскивать бумагу обратно уже вместе с ключом. Итак, этот трюк сработал, и я осторожно отпер дверь. За ней находился широкий балкон, нависающий над огромным залом. Поблизости никого не было, и мне без труда удалось пробраться к самому ограждению. Внизу, в зале, на откидных креслах сидело человек триста или четыреста. Все выглядели как, Невидимки, но у меня еще не было уверенности. Вначале для меня было загадкой, куда я попал на заседание Ассоциации или на тайную встречу Невидимок. Доклады выступающих с равным успехом могли подойти к обоим. Для Невидимок это родная стихия; приняв облик серьезных, облеченных властью людей, им удобнее исполнять свою дьявольскую работу. Так я сидел и слушал, не понимая ни слова из их выступлений. Вероятно, Невидимки собрались в каком-то другом месте – что ж, такое было вполне возможно. Вдобавок у меня сильно затекли ноги; я уже хотел выбираться обратно в коридор, когда внизу что-то изменилось.
Он замолчал и с сомнением посмотрел на собеседника.
– Да, мистер Патсон, – ободряюще кивнул ему доктор Смит. – И что же изменилось?
– Вы можете сказать, что это приснилось мне, но, доктор, от долгого сидения на корточках у меня болело все тело, я просто не мог заснуть. Первое, что я заметил, была резкая перемена в атмосфере собрания. Как будто на встречу прибыл почетный гость, хотя я не видел, чтобы кого-нибудь встречали. Ощущение было такое, что настоящее собрание вот-вот должно начаться. И второе – теперь я точно знал, что внизу сидят Невидимки. Как именно мне удалось это узнать, я не могу ответить, однако через минуту или две я заметил еще кое-что. У собравшихся в зале Невидимок постепенно начинали проступать их собственные черты. Не то чтобы они выглядели отталкивающе, не по-человечески, как они выглядят обычно. Нет. Теперь из их тел исходило какое-то странное, холодное свечение, как будто холод преисподней просачивался сквозь них. Хочу предупредить вас, доктор, что с этого момента мой рассказ будет сбивчивым и малопонятным. С одной стороны, положение балкона не располагало к свободному наблюдению, а с другой стороны, я был безмерно напуган. Да, док, я был просто в ужасе. Сидеть, скорчившись над несколькими сотнями существ, собравшихся здесь из холодных глубин преисподней… Эта дьявольская холодность, казалось, волнами накатывала на меня. Ощущение можно сравнить разве что с прыжком в шахту в миллион миль глубиной. Я чувствовал их дьявольское присутствие не только снаружи, но и внутри, как будто кто-то пытался пройти сквозь меня. Какая-то минута, провал в памяти – и я представляю себя охранником в концентрационном лагере, выбирающим образцы человеческой кожи для ламповых абажуров.
В этот момент кто-то или что-то возникло на сцене, прямо подо мной. Я безошибочно угадал его появление, однако был не в состоянии разглядеть что-либо. Все, что я мог разобрать, – сотрясение воздуха и органный вой на сцене. Прозвучал голос того, кого ожидали. Он прозвучал не в зале, а внутри. В моей голове, и я не мог сопротивляться. Тихий, отчетливый голос, от которого мороз продирает по коже. Признаюсь честно, я не хотел больше оставаться там и слушать, какие секретные планы они собираются обсуждать; поскорее убраться с балкона было моим единственным желанием. Однако от испуга я не смел даже пошевелиться.
– Значит, вы слышали, что говорил этот…, э-э, голос? Так, мистер Патсон? – спросил доктор.
– Частично да.
– Превосходно! Это очень важно. – И доктор Смит нацелил свою чернильную ручку в левый глаз мистера Патсона. – Он сообщил вам что-нибудь новое, чего вы не знали раньше? Пожалуйста, отвечайте.
– Вы не поверите, что стало с этими Невидимками! – воскликнул мистер Патсон. – Да-да, о голосе я еще скажу. Но, пока он говорил, я рискнул выглянуть вниз и едва не упал в обморок от того, что там увидел. Невидимки больше не пытались притворяться людьми: все до единого приняли свой настоящий облик. Огромные полупрозрачные жабы – вот как они выглядели, их глаза напоминали сотни лампочек, горящих под водою: зеленые, немигающие, излучающие сияние преисподней.
– Что говорил голос? – тон доктора Смита стал требовательным. – Мне необходимо знать, что вы запомнили. Говорите же.
Мистер Патсон провел ладонью по лбу, потом с удивлением посмотрел на пальцы, словно только сейчас обнаружил, что истекает потом.
– Эта тварь поблагодарила их за верную службу от имени Адараграффа – господина пресмыкающихся. Да, наверное, мне все это приснилось. Поверить не могу, что это галлюцинация…
– Что еще…, что еще вы слышали?
– В западный регион должны переселиться еще девять тысяч Невидимок. Отличившимся на службе предстоят повышения. От насильственного проникновения следует перейти к социальному воздействию на молодые особи обреченных видов. На нас, вы понимаете? На нас! Если не начать защищаться немедленно, у человечества не останется никаких шансов. Невидимки везде. И приходят все новые; вселяются в нас, подталкивают и сминают, сминают…
Неожиданно мистер Патсон обнаружил, что его запястья крепко зажаты в руках у доктора, который оказался довольно сильным мужчиной. В следующую секунду доктор Смит медленно усаживал его обратно в кресло.
– Мистер Патсон, – строго произнес он, – вам не следует так волноваться. Обещайте сидеть спокойно, пока я буду разговаривать с моим коллегой, доктором Мейенстейном. Это делается для вашей же пользы. Обещайте мне.
– Ладно, только не задерживайтесь. – Мистер Патсон неожиданно почувствовал смертельную усталость.
1 2 3
Однако я заметил еще одну особенность его характера. Даже жена согласилась со мной. Он был, что называется, скучным человеком. Если пойти вместе с ним, например, в цирк, он не только не улыбнется сам, но каким-то образом умудрится сделать так, что и у вас пропадет всякое желание смеяться. Мне очень нравятся хорошие спектакли, и я ничего не имею против, если приходится посмотреть один и тот же во второй раз, но если рядом Гарольд – неважно, как называется спектакль, мне он уже не нравится. Он не критикует, не отворачивает нос, но каким-то непостижимым образом одним своим присутствием лишает представление оживления и красок. Потом только диву даешься, зачем истратил вечер и деньги на такую серую постановку. То же самое произойдет, если взять его на футбол или матч по крикету: сонное времяпрепровождение вам обеспечено. Приглашать его в гости равносильно самоубийству. Он будет вежлив, полезен, исполнит все, о чем его ни попросят, но вечер пойдет насмарку. Как будто он неощутимо опрыскивает нас особым дьявольским составом, от которого мы устаем, скучаем и впадаем в депрессию. Однажды мы с женой были настолько неосторожны, что пригласили его провести вместе отпуск. Мы планировали объехать на машине Францию и Италию. Это был худший из наших отпусков. Гарольд убил его. Все, на что он ни смотрел, казалось меньше и невзрачнее, чем на самом деле. Шартрез, Лувр, Прованс, итальянская Ривьера, Флоренция, Сиена – все они съежились и поблекли. Оставалось только удивляться, зачем мы отправлялись в путешествие, вместо того чтобы провести лето в Торки или Борнмауте.
Мистер Патсон печально посмотрел на свои руки и продолжал:
– Пока меня не научил горький опыт, я часто разговаривал с Гарольдом о различных планах по развитию, моего предприятия. Но стоило только выложить ему все детали, и я чувствовал, что мой энтузиазм улетучиваетсякак воздух. Я чувствовал или он заставлял меня чувствовать, – что никакое новшество не стоит риска. Лучше работать по-старому. Я, вероятно, разорился бы, если б не перестал говорить с Гарольдом о своих делах. Сейчас, когда он спрашивает меня о новых планах, я отвечаю, что, у меня их нет. К сожалению, тогда я еще не знал о Невидимках. Однако Гарольд не выходил у меня из головы, может быть, потому, что он был моим родственником. Когда; он стал мэром, я начал больше интересоваться муниципальными делами, просто чтобы понять, как работает Гарольд. Это напоминало детективное расследование. Например, одно время у нас работал молодой, предприимчивый инспектор по образованию. Однако он ушел, и на его место назначили хмурого, нерасторопного парня. Через некоторое время я обнаружил, что все это провернул Гарольд. Потом был энергичный советник, инспектировавший развлекательную индустрию. После общения с ним все вокруг начинало сверкать разноцветными огнями, но Гарольд избавился и от него. Вместе со своим приятелем, казначеем, который тоже один из Невидимок, Гарольд умудрился положить конец всему, что добавляло немного цвета и искр городской жизни. Естественно, у них всегда находился благовидный предлог: экономия средств и прочая чушь. Однако я заметил, что оба они экономят лишь в одном направлении – в том, которое мешает Невидимкам.
На остальное – официальные рауты, приемы, помпезные торжества – они не жалеют денег. Вы и сами могли заметить, что в этих направлениях вообще не принято жалеть денег, будь то муниципальные или национальные дела, и то, что происходит в нашей мэрии, происходит по всей стране, да и в других странах, насколько я могу судить, тоже.
Доктор Смит подождал минуту или две, затем довольно резко сказал:
– Пожалуйста, продолжайте, мистер Патсон. Если мне понадобится сделать замечание или задать вопрос, я остановлю вас.
– Я уже говорил, – мистер Патсон поерзал в кресле, – что экономические и политические реформы просто используются. У меня никогда не проходило ощущение, что за всем этим что-то стоит. Все последние реформы бессмысленны, если предположить, что мы делали их ради себя. Но ответ в том, что это не так: кто-то попросту манипулирует нами. Возьмите коммунистические страны. В некоторых из них Невидимки почти завершили свою работу; едва ли им придется побеспокоиться! Хорошо, нам коммунизм не подходит, и мы обязаны защищаться от него. Но что происходит? Все больше Невидимок оттуда перебегает к нам. Это их шанс, и они побеждают, а мы проигрываем. Мы не в состоянии свернуть с дороги, по которой никто не хочет идти. Но мы идем и с каждым днем приближаемся к пчелам, муравьям, термитам. Потому что нас подталкивают. Боже мой, доктор, неужели вы этого не чувствуете?
– Нет. Обо мне не беспокойтесь. И пожалуйста, поменьше общих рассуждений. Вы говорили о вашем родственнике, Гарольде. Когда вы решили, что он Невидимка?
– Как только задумался над тем, что сказал Фарбрайт, – ответил мистер Патсон. – До этого мне никак не удавалось понять Гарольда, сколько я ни пытался. А тут я вдруг увидел, что он один из них. Конечно, он не был таким, когда родился. Это происходит немного иначе. Мне кажется, что в молодости кто-то вынул из него душу настоящего Гарольда Сотерса, а вовнутрь забрался Невидимка. Наверное, это непрерывный процесс, ведь их становится все больше. Они дисциплинированны, помогают друг другу. Каждый из Невидимок знает, что он делает. Против нас действует тайная, хорошо отлаженная организация, и единственная возможность, которая нам осталась, – объявить Невидимкам настоящую войну.
– И как вы предполагаете это сделать? – спросил доктор Смит, слегка улыбаясь. – Ведь их организация тайная.
– Я много думал об этом, – с горячностью отозвался мистер Патсон. – Все не так безнадежно, как кажется. Со временем вы начинаете отличать некоторых их них. Гарольда, например. Или городского казначея. Я уверен, что он тоже Невидимка. Есть еще дюжина подобных им, о которых я точно знаю, что они Невидимки. Вас, наверное, интересует, все ли они чиновники? Нет, только семь или восемь из них, и вы можете догадаться почему: Невидимки повсюду, они расширяют свою власть. Двое других преуспевающие политики, причем принадлежат к разным партиям. Еще один – банкир, которого мне приходится встречать в сити. Я не смог бы распознать их, если бы не проводил столько времени с Гарольдом. У всех Невидимок одинаковый взгляд – пронзительный, мертвящий; у всех цепкое рукопожатие. Стоит посмотреть, когда они собираются на свою конференцию…
Мистер Патсон неожиданно замолчал, как будто почувствовав, что сболтнул лишнее.
Доктор Смит удивленно приподнял брови; как две большие мохнатые гусеницы, они зашевелились над стеклами очков.
– Может быть, вы закурите, мистер Патсон? Попробуйте мои; сам я не курю, но мне говорили, что они превосходны. А, у вас зажигалка? Отлично! Теперь расслабьтесь и отдохните минуту-две. Мне кажется, вы немного утомились. Очень важно, чтобы вы закончили ваш рассказ об этих…, э-э… Невидимках без истерических преувеличений. Нет, нет…, мистер Патсон…, я совсем не хотел сказать, что какие-то преувеличения были. Пока вы держитесь молодцом, если учитывать ситуацию. Сегодня вообще нелегкий денек, не правда ли?
Он натянуто рассмеялся, складывая перед собой пухлые белые ладони. Продолжая улыбаться, он тяжело взглянул из-за толстых стекол очков и наконец произнес:
– Итак, мистер Патсон, вы остановились на том, что присутствовали на конференции Невидимок. Было бы интересно узнать об этом поподробнее, вы не считаете?
Мистер Патсон казался встревоженным,
– Если вы не возражаете, я предпочел бы не рассказывать об этом. Видите ли, если все это – мои фантазии, то не стоит и говорить о них. Если же нет.
– Да, – подбодрил его доктор Смит после секундного молчания, – что тогда?
Сити – деловая часть города.
– Тогда я рассказал слишком много. – Пытаясь скрыть смущение, мистер Патсон принялся осматриваться в поисках пепельницы.
– Рядом…, возле вашего локтя, мистер Патсон. Теперь посмотрите на меня и вспомните, что я уже говорил вам. Сами по себе ни безумные теории, ни психические отклонения меня не интересуют. Все, что мне нужно – этого требует мой профессиональный долг, – понять ваше душевное состояние, мистер Патсон. Очевидно, что в этом случае абсурдно говорить о несдержанности. Если вы не будете полностью откровенны, мне будет очень нелегко помочь вам. Итак, мы договорились. До сих пор вы точно следовали моим указаниям. Сейчас я прошу вас о несколько большем, о небольшом сотрудничестве. Вы действительно присутствовали на так называемой конференции Невидимок?
– Да, – с неохотой отозвался мистер Патсон. – Хотя я прекрасно понимаю, что доказательств у меня нет. Может быть, ив самом деле что-то было игрой воображения, но если вы настаиваете… Однажды, находясь по делам в мэрии, я услышал, как Гарольд и городской казначей договариваются о совместной поездке в Мондбай-Холл – это в пятнадцати милях от моего дома. Обычно там проводятся всевозможные летние школы, рауты и конференции. Может быть, вы знаете это место, док?
– Приблизительно да. Как-то я читал там доклад. Уединенный особняк в стиле ранневикторианской эпохи: высокие потолки, огромные помещения.
– Правильно. Так вот, Тарольд и его приятель собирались поехать на конференцию, которую проводила Ассоциация новой эры социального планирования. Когда я услышал это название, то не испытал ничего, кроме облегчения, что меня не пригласили. Потом подумал и понял, что если кому-то необходимо устроить тайную встречу, на которой не будет никого из посторонних, – ведь на подобные собрания едва ли кто пойдет по доброй воле, – то невозможно придумать ничего лучше загородного дома и такого названия. Если бы кто-нибудь предложил мне: «Поедем на денек, послушаем, что говорят в Ассоциации новой эры социального планирования», я придумал бы массу предлогов, чтобы остаться дома и никуда не ехать. Конечно, люди, подобные Гарольду, не способны испытывать скуку. Невидимки никогда не скучают, и это одна из причин, почему они смогли проникнуть повсюду. Для них не существует понятия интересной или нудной работы. Однако нельзя было отмахиваться и от возможности, что эта Ассоциация новой эры окажется самым обыкновенным сборищем канцелярских крыс и пустозвонов. Как бы то ни было, конференция должна была начаться в субботу.
Утром я зашел в свой офис, просмотрел почту, на случай если обнаружится что-нибудь неотложное, потом вернулся домой. После обеда я наконец решился: влез в машину; немного не доезжая до места, припарковался и осмотрелся. За домом росла небольшая роща, и это помогло мне пробраться туда незамеченным. Когда я вошел через служебный вход, внутри разгуливали какие-то люди, но на меня никто не обратил внимания. Уже на лестнице меня привлекли голоса, доносившиеся из-за плотно закрытой двери в коридоре. Она была заперта, но я где-то читал, что нужно делать в подобных случаях. Под дверь нужно подсунуть листок бумаги и вытолкнуть ключ из замочной скважины так, чтобы он упал прямо на листок. Затем можно вытаскивать бумагу обратно уже вместе с ключом. Итак, этот трюк сработал, и я осторожно отпер дверь. За ней находился широкий балкон, нависающий над огромным залом. Поблизости никого не было, и мне без труда удалось пробраться к самому ограждению. Внизу, в зале, на откидных креслах сидело человек триста или четыреста. Все выглядели как, Невидимки, но у меня еще не было уверенности. Вначале для меня было загадкой, куда я попал на заседание Ассоциации или на тайную встречу Невидимок. Доклады выступающих с равным успехом могли подойти к обоим. Для Невидимок это родная стихия; приняв облик серьезных, облеченных властью людей, им удобнее исполнять свою дьявольскую работу. Так я сидел и слушал, не понимая ни слова из их выступлений. Вероятно, Невидимки собрались в каком-то другом месте – что ж, такое было вполне возможно. Вдобавок у меня сильно затекли ноги; я уже хотел выбираться обратно в коридор, когда внизу что-то изменилось.
Он замолчал и с сомнением посмотрел на собеседника.
– Да, мистер Патсон, – ободряюще кивнул ему доктор Смит. – И что же изменилось?
– Вы можете сказать, что это приснилось мне, но, доктор, от долгого сидения на корточках у меня болело все тело, я просто не мог заснуть. Первое, что я заметил, была резкая перемена в атмосфере собрания. Как будто на встречу прибыл почетный гость, хотя я не видел, чтобы кого-нибудь встречали. Ощущение было такое, что настоящее собрание вот-вот должно начаться. И второе – теперь я точно знал, что внизу сидят Невидимки. Как именно мне удалось это узнать, я не могу ответить, однако через минуту или две я заметил еще кое-что. У собравшихся в зале Невидимок постепенно начинали проступать их собственные черты. Не то чтобы они выглядели отталкивающе, не по-человечески, как они выглядят обычно. Нет. Теперь из их тел исходило какое-то странное, холодное свечение, как будто холод преисподней просачивался сквозь них. Хочу предупредить вас, доктор, что с этого момента мой рассказ будет сбивчивым и малопонятным. С одной стороны, положение балкона не располагало к свободному наблюдению, а с другой стороны, я был безмерно напуган. Да, док, я был просто в ужасе. Сидеть, скорчившись над несколькими сотнями существ, собравшихся здесь из холодных глубин преисподней… Эта дьявольская холодность, казалось, волнами накатывала на меня. Ощущение можно сравнить разве что с прыжком в шахту в миллион миль глубиной. Я чувствовал их дьявольское присутствие не только снаружи, но и внутри, как будто кто-то пытался пройти сквозь меня. Какая-то минута, провал в памяти – и я представляю себя охранником в концентрационном лагере, выбирающим образцы человеческой кожи для ламповых абажуров.
В этот момент кто-то или что-то возникло на сцене, прямо подо мной. Я безошибочно угадал его появление, однако был не в состоянии разглядеть что-либо. Все, что я мог разобрать, – сотрясение воздуха и органный вой на сцене. Прозвучал голос того, кого ожидали. Он прозвучал не в зале, а внутри. В моей голове, и я не мог сопротивляться. Тихий, отчетливый голос, от которого мороз продирает по коже. Признаюсь честно, я не хотел больше оставаться там и слушать, какие секретные планы они собираются обсуждать; поскорее убраться с балкона было моим единственным желанием. Однако от испуга я не смел даже пошевелиться.
– Значит, вы слышали, что говорил этот…, э-э, голос? Так, мистер Патсон? – спросил доктор.
– Частично да.
– Превосходно! Это очень важно. – И доктор Смит нацелил свою чернильную ручку в левый глаз мистера Патсона. – Он сообщил вам что-нибудь новое, чего вы не знали раньше? Пожалуйста, отвечайте.
– Вы не поверите, что стало с этими Невидимками! – воскликнул мистер Патсон. – Да-да, о голосе я еще скажу. Но, пока он говорил, я рискнул выглянуть вниз и едва не упал в обморок от того, что там увидел. Невидимки больше не пытались притворяться людьми: все до единого приняли свой настоящий облик. Огромные полупрозрачные жабы – вот как они выглядели, их глаза напоминали сотни лампочек, горящих под водою: зеленые, немигающие, излучающие сияние преисподней.
– Что говорил голос? – тон доктора Смита стал требовательным. – Мне необходимо знать, что вы запомнили. Говорите же.
Мистер Патсон провел ладонью по лбу, потом с удивлением посмотрел на пальцы, словно только сейчас обнаружил, что истекает потом.
– Эта тварь поблагодарила их за верную службу от имени Адараграффа – господина пресмыкающихся. Да, наверное, мне все это приснилось. Поверить не могу, что это галлюцинация…
– Что еще…, что еще вы слышали?
– В западный регион должны переселиться еще девять тысяч Невидимок. Отличившимся на службе предстоят повышения. От насильственного проникновения следует перейти к социальному воздействию на молодые особи обреченных видов. На нас, вы понимаете? На нас! Если не начать защищаться немедленно, у человечества не останется никаких шансов. Невидимки везде. И приходят все новые; вселяются в нас, подталкивают и сминают, сминают…
Неожиданно мистер Патсон обнаружил, что его запястья крепко зажаты в руках у доктора, который оказался довольно сильным мужчиной. В следующую секунду доктор Смит медленно усаживал его обратно в кресло.
– Мистер Патсон, – строго произнес он, – вам не следует так волноваться. Обещайте сидеть спокойно, пока я буду разговаривать с моим коллегой, доктором Мейенстейном. Это делается для вашей же пользы. Обещайте мне.
– Ладно, только не задерживайтесь. – Мистер Патсон неожиданно почувствовал смертельную усталость.
1 2 3