А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


— Так ужасно видеть вас в этой коляске. Вы всегда были полны энергии. Рядом с вами я выглядела просто лентяйкой.
— Сегодня я много ходил, целых пять раз обошел палату по кругу. И так ежедневно, с каждым днем я прохожу все больше.
Он понимал, что расхвастался как ребенок, но от чувства подавленности, которое он испытывал в начале разговора, не осталось и следа.
— Простите за все, что я тогда наговорил вам. Я отрезан от внешнего мира и с головой ушел в собственные проблемы. В следующий раз вы найдете меня совершенно другим.
Они продолжали еще говорить, обмениваясь незначащими, но теплыми фразами, пока не кончилось оплаченное время. Грей повесил трубку. Он покатился по коридору, изо всех сил набегая на колеса. В конце коридора он развернул кресло и помчался обратно к лифту. Будь у него свободной хотя бы одна рука, он принялся бы размахивать сжатым кулаком, победно рассекая на ходу воздух.
Возвратившись в палату, он тут же извлек коробку с личными документами, присланными в клинику полицией, и принялся искать чековую книжку. Бумаги внезапно заставили его осознать себя все той же личностью — собою прежним: водительские права, кредитные карточки, гарантийный талон (с истекшим сроком), членский билет Британского института кино, билет профсоюза работников радиовещания, телевидения, театра и кино, удостоверение Клуба Би-би-си, страховой полис на машину, банковский баланс, членская карточка общества «Национальный кредит»…
Наконец он нашел чековую книжку и выписал на имя Сью чек на сто фунтов. Черкнув короткую записку на фирменном листке клиники, он вложил ее в конверт вместе с чеком. Потом заклеил конверт, надписал адрес, продиктованный Сью. и положил письмо на видное место, чтобы отправить с утренней почтой.
Некоторое время он продолжал сидеть в кресле, с удовольствием перебирая в памяти теплые слова, которыми они обменялись в конце разговора. Он закрыл глаза и попытался вспомнить ее лицо.
Чуть позже Грей вернулся к изучению рассыпанных на столе документов. Хотя все они уже давно были в полном его распоряжении — с тех пор, как его перевезли в Девон, — еще ни разу он не удосужился на них взглянуть. До сих пор ему казалось, что рыться в этой коробке — самое никчемное из занятий. Любыми подобными делами теперь занимался поверенный, нанятый газетой. Этот чек на имя Сью был первым и единственным со времени катастрофы, который он выписал сам.
Вспышка интереса к собственной персоне заставила его открыть чековую книжку и просмотреть корешки. Использована была почти половина чеков, и все даты на корешках предшествовали взрыву. Надеясь найти какой-нибудь ключ к разгадке, он тщательно изучил каждый корешок, но ничего интересного не обнаружил. Все это были рядовые выплаты различным компаниям: два чека по сто фунтов, остальные по пятьдесят. Один был выписан компании «Бритиш Телеком», один — какому-то магазину грамзаписей, еще один — плата за электричество, два или три — заправочным станциям. Один чек на сумму двадцать семь фунтов был предназначен некоей миссис Уильяме. Только его происхождение оставалось загадкой, но едва ли это имело существенное значение.
Там же, в коробке, лежала и записная книжка с адресами в пластиковой обложке. Хотя он знал, что большая часть ее пуста, поскольку он вечно ленился записывать адреса, но все же открыл страничку с именами на букву «К». Адреса Сью Кьюли там не оказалось; это нисколько его не удивило, но ощутимо разочаровало. Такая запись была бы своего рода доказательством их знакомства, ниточкой из забытого прошлого.
Он внимательно пролистал книжку. Большая часть адресов принадлежала людям, которых он отлично помнил: коллеги по работе, бывшие подружки, родная тетка из Австралии. Напротив нескольких имен! были только номера телефонов. Все выглядело хорошо знакомым, погружало в известное ему прошлое. Просмотр записей не дат ничего нового. Не нашел он и миссис Уильяме. Грей уже отложил записную книжку в сторону, когда ему пришла идея: заглянуть на последние отрывные страницы, предназначенные для срочных пометок. Там-то он и нашел то, что искал: между обрывками каких-то расчетов, записью о времени посещения зубного врача и парой машинально выведенных каракулей было написано «Сью». И телефонный номер, на 0181.
Какое-то мгновение он испытывал соблазн схватить трубку и немедленно позвонить Сью, чтобы вместе порадоваться ее доказанному существованию в собственном прошлом. Но он сдержался. Он был слишком доволен тем, что уже произошло между ними, особенно финалом их телефонного разговора. Кто знает, может, после звонка ее намерения опять изменятся. Впереди у него масса времени. Он еще успеет проверить, ее ли это номер, найдет способ проверить надежность этой связи с забытым прошлым.
8
На следующее утро, входя в кабинет доктора Харлиса, Грей все еще хранил оптимистический настрой.
Он прекрасно выспался даже без болеутоляющих.
Психиатр уже ожидал его и представил стоявшей чуть поодаль молодой женщине.
— Ричард, это моя аспирантка, мисс Александра Гоуэрс. Мистер Ричард Грей.
— Добрый день.
Они обменялись вежливым рукопожатием. Грей, ожидавший увидеть одного Хардиса, пришел в некоторое замешательство. Девушка дружески улыбалась, как и следовало, вероятно, в подобных обстоятельствах. В целом она производила довольно приятное впечатление. Грей отметил ее красную юбку и черный шерстяной пуловер. Очки и длинные черные волосы дополняли картину, придавая ей вид прилежной ученицы. Хардис сказал:
— С вашего позволения, Ричард, я попросил бы мисс Гоуэрс присутствовать во время сеанса. Надеюсь, вы не против?
— В общем, нет. Но не могли бы вы объяснить, с какой целью?
— Тема исследовательской работы мисс Гоуэрс — спонтанная амнезия и ее связь с гипнотическим трансом. Полагаю, что ваш случай представляет для нее особый интерес. Конечно, если вы предпочитаете не…
— Нет-нет, — не дал ему договорить Грей. — Я не возражаю.
Он провел в больницах и специализированных клиниках столько времени, что давно уже оставил всякие попытки сопротивляться пожеланиям докторов.
— Должен предупредить, что это всего лишь пробный сеанс. Я просто введу вас в состояние гипноза и посмотрю на вашу реакцию. Если все пойдет гладко, попробуем транс немного углубить.
Хардис с ассистенткой помогли Грею выбраться из инвалидной коляски. Поддерживаемый Харлисом, он опустился в кожаное кресло и устроился поудобнее.
— Быть может, Ричард, у вас есть вопросы?
— Расскажите, доктор, что именно должно произойти. Похоже ли это на потерю сознания?
— Нет, ни в коей мере. Вы будете бодрствовать на протяжении всего сеанса. Гипноз — это просто один из способов расслабления.
— Мне неприятна сама мысль о потере сознания, — сказал Грей.
— Напротив, я хочу, чтобы вы постарались тесно сотрудничать со мной, поскольку в определенном смысле субъект гипнотизирует себя сам. Вы будете сохранять контроль над собой все время, так что беспокоиться совершенно не о чем. Вы сможете разговаривать, дышать руками, даже открывать глаза — это не прервет состояние транса. Еще один важный с клинической точки зрения момент. Я должен предупредить, что мы вполне можем не получить результата прямо сейчас. Если такое случится, не переживайте.
— К этому я давно готов, — сказал Грей, вспоминая бесчисленные ситуации из недавнего прошлого, когда он безрезультатно надеялся на какой-то прорыв.
— Хорошо. Начнем, если вы готовы.
Хардис встал сбоку и поднял настольную лампу так, чтобы светильник оказался над головой Грея.
— Видите лампу?
— Да.
Хардис подвинул ее еще немного назад.
— А так?
— Только краем глаза.
— Прекрасно. Теперь смотрите на лампу и слушайте меня. Я хочу, чтобы вы не переставая следить за лампой и слушать меня, в то же время начали про себя обратный счет; начинайте считать про себя, считайте от трехсот в обратном порядке, начинайте прямо сейчас, считайте и слушайте, что я говорю: считайте медленно, двести девяносто девять, только про себя, и дышите ровно, двести девяносто восемь, ровно и осторожно; считайте медленно и не думайте, двести девяносто семь, не думайте ни о чем и продолжайте смотреть вверх на лампу, и считайте, двести девяносто шесть, медленно в обратном порядке, не переставая слушать, двести девяносто пять; слушая, что я говорю, вы ощущаете свое тело расслабленным, двести девяносто четыре, ваша поза удобна, вы чувствуете себя очень уютно; ваши ноги, двести девяносто три, они стали тяжелыми, ваши руки стали тяжелыми, двести девяносто два, теперь вы чувствуете, что ваши глаза, двести девяносто один, начинают уставать, вам хочется их закрыть, можете закрыть глаза; позвольте своим глазам закрыться, но продолжайте, двести девяносто, медленно считать и слушать; ваше тело расслаблено, двести восемьдесят девять, и ваши глаза теперь закрыты, но вы, двести восемьдесят восемь, двести восемьдесят семь, все еще медленно считаете и одновременно чувствуете, что плавно движетесь назад; вы полностью расслаблены, вы медленно и плавно продолжаете плыть назад, и теперь, двести восемьдесят шесть, вы чувствуете, что засыпаете, что вам очень уютно, вы наслаждаетесь плавным движением назад, ощущая сонливость, слушая, что я говорю; вы ощущаете вес большую сонливость; теперь вы погружаетесь в сон все глубже и глубже, но продолжаете слушать, что я говорю…
Грею действительно стало очень уютно. Закрыв глаза, не переставая слушать Хардиса, он прекрасно воспринимал все происходящее. Его ощущения сделались даже острее. Без напряжения он улавливай движение и шум не только внутри помещения, но и за его пределами. Двое, негромко беседуя, прошли по коридору мимо дверей кабинета. Ворчал лифт. В самом кабинете, откуда-то со стороны мисс Гоуэрс, донесся щелчок: кажется, она приготовила шариковую ручку и начала что-то записывать в блокнот. Грей ясно различал слабый звук от движения ручки по бумаге и, внимательно прислушиваясь к этому легкому шелесту, показавшемуся ему таким деликатным, таким размеренным и даже осмысленным, внезапно осознал, что может различать написанное ею. Он почувствовал, как она написала его имя заглавными буквами, затем подчеркнула написанное. Рядом поставила дату. Интересно, почему она перечеркнула ножку у цифры «7»?.. В соседней комнате зазвонил телефон, и это отвлекло его. Кто-то прочистил горло, прежде чем поднять трубку. Грей мог слышать каждое слово, но не стал прислушиваться. Внезапно он понял, что не чувствует боли. Впервые за много недель у него совершенно ничего не болело. Оказывается, если верить Хардису. это и есть ощущение транса…
— … и вы плавно движетесь назад, ощущая сонливость и слушая меня; ваше тело расслаблено, вы спите. Прекрасно, Ричард, все идет превосходно. Вы продолжаете ровно дышать, но теперь я хочу, чтобы вы сосредоточили внимание на своей правой руке, думайте только о правой руке, о том, как вы ее ощущаете, сконцентрируйтесь на ней. Вероятно, сейчас вы чувствуете, что она покоится на чем-то очень мягком, на чем-то легком, очень легком, на чем-то таком, что поддерживает ее, осторожно давит на вашу руку снизу, поднимает ее вверх, поднимает вашу руку, поднимает вашу руку все выше…
Едва Хардис произнес эти слова, Грей почувствовал, что ладонь его правой руки внезапно оторвалась от колена и начала подниматься вверх. Рука взмыла вверх сама собой, быстро и плавно, пока не вытянулась почти вертикально.
Александра Гоуэрс еще раз чем-то щелкнула, и Грей понял, что она включила секундомер. Он чувствовал, как она записывает: правая рука — 1 мин. 57 сек. Секундомер щелкнул во второй раз.
— Отлично! Просто замечательно, — сказал Хардис — Теперь ощутите свою руку в воздухе, почувствуйте, как воздух окружает ее, осторожно поддерживает вашу руку. Воздух охватил ее, он держит вашу руку поднятой, держит вашу руку, и теперь вы не можете опустить ее вниз, воздух не отпускает руку…
Пока он послушно пытался тянуть руку вниз, чтобы снова положить на колено, Александра Гоуэрс опять засекла время и сделала запись в блокноте. Грей понял, что прекрасно поддается внушению. Его даже начинало радовать это ощущение раздвоенности: разум и тело были полностью разделены и могли действовать независимо друг от друга.
— … удерживает ее наверху, но теперь я хочу, чтобы вы опустили руку, как только я досчитаю до пяти; я сосчитаю от одного до пяти, и ваша рука упадет обратно, но не раньше, чем я дойду до пяти. Ричард, один… два… ваша рука все еще наверху… три… четыре… теперь вы начинаете чувствовать, что воздух отпускает руку… пять… ваша рука свободна…
Словно по собственной воле, его рука медленно опустилась обратно на колени.
— … замечательно, Ричард, просто превосходно!
Я хочу, чтобы вы продолжали медленно и ровно дышать, все мышцы вашего тела расслаблены, когда я скажу, чтобы вы открыли глаза, по не раньше, чем я скажу, вы можете открыть глаза и оглядеть комнату. И когда вы откроете глаза и оглядитесь, я хочу, чтобы вы посмотрели — но только когда я скажу, — посмотрели на мисс Гоуэрс, поискали глазами мисс Гоуэрс, и, хотя вы знаете, что она здесь, вы не сможете увидеть се; она по-прежнему здесь, в этой комнате, однако вы не в состоянии видеть ее, но не открывайте глаза, пока я не досчитаю до пяти. Когда я сосчитаю от одного до пяти, я хочу, чтобы вы открыли глаза…
Хардис все бубнил и бубнил. Внимательно слушавший Грей чувствовал, что этому негромкому голосу противиться невозможно. Он сосредоточился на Александре Гоуэрс, сидевшей в нескольких шагах от него. Она положила ногу на ногу и чуть ждалась вперед, с блокнотом на коленях, ручкой в одной руке и секундомером в другой. Он мог слышать се дыхание, различал едва слышный шелестящий звук, производимый ее чулками, когда она меняла положение ног.
— … вы откроете глаза, но не раньше, чем я досчитаю до пяти… Один… два… три… четыре… А теперь открывайте глаза… Пять…
Грей открыл глаза и увидел доктора Хардиса, стоящего рядом с ним, чуть сбоку, который смотрел на него с дружеским видом и улыбался.
— Вы не можете видеть мисс Гоуэрс, Ричард, но я хочу, чтобы вы поискали ее глазами. Внимательно оглядите комнату, но вы не сможете увидеть ее. Теперь смотрите…
Грей немедленно повернулся в ее сторону, ожидая увидеть ее сидящей в той самой позе, которую он так отчетливо себе представлял с закрытыми глазами. Но ее там не было. Полагая, что она могла перейти на другое место. Грей быстро оглядел комнату, но никого не увидел. Он снова посмотрел на ее стул, зная, что она находится именно там, и опять не увидел ничего. Слабый солнечный свет, проникавший через окно, падал на противоположную стену, однако даже тени ее там не было.
— Если хотите, Ричард, можете говорить.
— Где она? Она вышла?
— Нет, она по-прежнему здесь. Теперь сядьте, пожалуйста, поудобнее, откиньтесь на спинку и закройте глаза. Дышите ровно, позвольте своим конечностям расслабиться. Сейчас вы опять ощущаете сонливость.
Грей закрыл глаза. Он услышал щелчок секундомера, шорох шелковых чулок. Раздался звук шариковой ручки, бегущей по бумаге.
— Превосходно, — не умолкал Хардис, — все идет превосходно. Вы снова чувствуете, что медленно плывете в кресле, вы начинаете плавно двигаться назад; вы ощущаете сонливость, вы действительно чувствуете себя очень сонным и продолжаете плыть, заплываете глубже и глубже, так, очень хорошо, все глубже и глубже, и теперь я начну считать от одного до десяти, и вы будете уноситься все глубже и глубже, с каждым новым счетом вы уноситесь все глубже и чувствуете себя все более сонным, один… очень глубоко… два… вы уноситесь дальше и дальше… три…
Но дальше был провал.
9
Следующее, что услышат Грей, было:
— … Семь… вы станете посвежевшим, счастливым, спокойным… восемь… вы начинаете просыпаться и скоро совсем проснетесь, к вам вернется полнота ощущений, чувство покоя… девять… вы уже почти проснулись, теперь вы можете видеть дневной свет сквозь опущенные веки. Сейчас вы откроете глаза и проснетесь окончательно, вы чувствуете себя счастливым и спокойным… Десять… Теперь, Ричард, можете открыть глаза.
Грей медлил еще несколько секунд, сожалея, что все так быстро закончилось. Он удобно сидел в кресле, сложив руки на коленях, и не спешил прервать удовольствие: транс освободил его от уже привычного ощущения постоянной боли и неподвижности, и это дорогого стоило. Но его полузакрытые веки уже трепетали под прямыми солнечными лучами, и он открыл глаза.
Что-то случилось.
Он понял это сразу, как только увидел их лица. Хардис и Александра стояли возле его кресла, внимательно глядя на него сверху вниз. От легкомысленно-доброжелательной манеры, которую они демонстрировали в начале сеанса, не осталось и следа, теперь оба выглядели напряженными и озабоченными.
— Как вы себя чувствуете, Ричард?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34