Здесь выложена электронная книга Восемнадцать штыковых ран автора по имени Пикуль Валентин. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Пикуль Валентин - Восемнадцать штыковых ран.
Размер архива с книгой Восемнадцать штыковых ран равняется 10.2 KB
Восемнадцать штыковых ран - Пикуль Валентин => скачать бесплатную электронную книгу
Пикуль Валентин
Восемнадцать штыковых ран
Валентин ПИКУЛЬ
ВОСЕМНАДЦАТЬ ШТЫКОВЫХ РАН
Смею заверить вас, что Александр Карлович Жерве был очень веселый человек. Поручик лейб-гвардии славного Финляндского полка (а сам он из уроженцев Выборга), Жерве слыл отчаянным шутником, талантливо прикидываясь глупеньким, пьяным или без памяти влюбленным. Жерве был склонен к шутовству даже в тех случаях, когда другим было не до смеха. Так, например, когда его невеста Лиза Писемская уже наряжалась, готовая ехать в церковь для венчания, Жерве был внесен с улицы мертвецки пьяным и водружен у порога, как скорбный символ несчастного будущего. Лиза в слезах, родня в стонах, а жених только мычит. Дворника одарили рублем, чтобы выносил жениха на улицу, ибо свадьбе с таким пьяницей не бывать, но тут Жерве вскочил, совершенно трезвый, заверяя публику:
- Бог с вами! Да я только пошутил. Отец невесты, важный статский советник, сказал:
- Не женить бы тебя, а драть за такие шуточки... С тех пор прошло много-много лет. Жерве превратился в старого брюзгливого генерала, и ему, обремененному долгами и болезнями, было уже не до шуток. Однако, читатель, было замечено, что, посещая храмы божий, в дни будние или табельные, генерал не забывал помянуть "раба божия Леонтия", по этому же Леонтию он заказывал иногда панихиды. Это стало для него столь привычно, а сам Александр Карлович так сроднился с этим "Леонтием", что священник, хорошо знавший его семейство, однажды спросил вполне резонно:
- А разве в роду дворян Жерве были когда Леонтии?
- Нет, не было, - отвечал старик почти сердито. - Но и меня не было бы на свете, если б не этот Леонтий по прозванию Коренной, который в лютейшей битве при Лейпциге восприял от недругов сразу ВОСЕМНАДЦАТЬ штыковых ран, чтобы спасти всех нас, грешных, от погибели неминучей...
Наверное, он не раз слышал, как распевали солдаты в строю:
Сам Бонапарт его прославил,
Приказ по армии послал,
В пример всем русского поставил,
Чтоб Коренного всякой знал
Но в том-то и дело, что у нас "всякой" его не знает.
Эту миниатюру я посвящаю военным людям, и думается, что читателю, далекому от дел батальных, она покажется скучноватой. Сразу же предваряю: было время наполеоновских войн, а в ту пору каждый выстрел по врагу давался нашему солдату не так-то легко. В одну минуту он мог выстрелить не более двух раз при условии, что вояка он опытный, дело свое знающий.
Заряжение ружья проводилось строго по пунктам:
Из сумки за спиной достань бумажный патрон,
Зубами откуси верхушку гильзы,
Возьми пулю в рот и держи ее в зубах,
Пока из гильзы сыпешь порох в дуло ружья,
Остаток пороха сыпь на "полку" сбоку ружья,
Тут же "полку" закрой, чтобы не просыпался порох,
Теперь клади в ствол ружья и пулю,
Хватай в руки шомпол,
Как можно туже забивай пулю шомполом в дуло,
Туда же пихай и бумажный пыж (оболочку от гильзы),
Убери шомпол, чтобы он тебе не мешал,
Избери для себя врага, самого лютого,
Начинай в него целиться,
А теперь стреляй, черт тебя побери!
Конечно, при таких сложностях стрелять в бою приходилось мало, и потому особенно ценился штыковой удар...
Служили тогда солдаты по 25 лет кряду, так что под конец службы забывалась родня. Зато казарма становилась для них родной горницей, однополчане заменяли отцов, сватьев, братьев и кумовей. Почему, вы думаете, в России так много было домов для инвалидов и богаделен? Да потому, что многие солдаты, отбарабанив срок, уже не возвращались в деревни, где о них давно позабыли, а пристраивались в банщики или дворники, но большинство оседали в солдатских приютах, даже в старости не разлучаясь с казарменным обществом.
Странно? А я не вижу в этом ничего странного... Леонтий Коренной служил в гарнизоне Кронштадта. И тоже не верил, что его станут дожидаться в деревне, поглядывая из-под руки на дорогу. Потому не стал охать да ахать, слезы горючие проливая, а женился на молодухе Прасковье, что по батюшке звалась Егоровной. Правда, свадьбу сыграл не сразу, а когда перевалило ему за сорок и пошло на пятый десяток. Другим же солдатам, которые помоложе, хоть они тут извойся, жен заводить не дозволялось - еще не заслужили.
Ладно. Дело прошлое. Стал наш Леонтий Коренной жить по-людски, и когда холостяки разбредались по трактирам, Леонтий бодрым шагом, салютуя прохожим офицерам, шагал прямо к Парашке, никуда теперь не сворачивая. А уж она его не обижала: тут тебе и щи домашние, и кот на лежанке песни поет, мурлыча о кошках, и огурчик соленый приготовлен - на закуску.
- А как же иначе? - рассуждал Коренной. - На то самое человеки разные бабами и обзаводятся... Тебе же, Егоровна, прямо скажу, и цены нет в базарный день. Ублажила!
- Да и ты, Левонтий, не в дровах найденный, - говорила в ответ ему женушка. - Я как-никак тоже глядела, чтобы не обмишуриться. Мне шатучих не надобно. Мне подавай солидного, чтобы с бакенбардами. Вот и сподобилась, слава-те, господи...
Но вот грянул 1807 год, год беспримерной битвы у Прейсиш-Эйлау, который у нас забывают по той причине, что привыкли поминать сразу 1812 год. Однако, читатель, еще Аустерлиц аукнулся в Питере нехваткой солдат, и тогда заслуженных ветеранов, что были поздоровее, стали переводить в гренадерские роты. А такому молодцу, каков Коренной, сам бог велел служить в гренадерах. Ростом вышел горазд исправен, никаких хвороб не имел, вот и перевели его в лейб-гвардии Финляндский полк.
Этот полк, раньше и позже, был славен талантами офицеров: в музыке композитор Титов, знаменитый "дедушка русского романса", в литературе - два писателя, Марин и Дружинин, а в живописи - ну кто ж не знает Федотова? Строгостей в полку было много, но мордобоем офицеры не грешили, отношения у них с солдатами были согласные. А таких старослуживых, как Коренной, набралось в полку человек пять - все с женами, и жены солдатские не мотались по углам с узлами, а законно селились подле казарм, и даже не без корысти - офицерам бельишко стирали, иные на огородах копались, коз разводили...
Коренного в полку называли уважительно "дядей".
- Дядя Леонтий, - просили его молодые солдаты, - ты нам расскажи сказку какую ни на есть, чтобы мы не скучали.
- Вам бы, дуракам, только сказки слушать да горло драть, ан нет того, чтобы поразмыслить о чем-либо возвышенном... А за "возвышенным" далеко ходить было не надо! Уже в 1811 году пошли тихие шепоты: мол, зловредный Бонапартий вроде притих, а на самом-то деле он в Париже клыки свои вострит, мошну поднакопил да собирает войско несметное, чтобы Россию тревожить. Это не выдумка! Именно за год до нашествия Россия уже была встревожена подобными слухами. И большой войны русские люди ожидали - уже тогда. Наполеон, как известно, напал только летом, а весною русская армия выдвигалась на пограничные рубежи, дабы оградить нападение.
- Ну, Параня, - сообщил Коренной супруге, - кажись, дело к тому идет, что ты у меня, как барыня, паспорт получишь...
А тогда был такой порядок: солдатские жены жили при мужьях и никто у них паспорта не спрашивал. Но, коли объявлялся поход, женам на все время мужней отлучки выдавались паспорта от полковой канцелярии. Получила его и Прасковья Егоровна, а люди грамотные прочитали ей вслух, чтобы впредь баба знала - кто она такая и каково она выглядит:
- "Объявительница сего, Лейб-Гвардии Финляндского полка Гренадера Леонтия Кореннова жена, Параскева Егорова, уволенная с согласия мужа ея для прокормления себя работою в С. - Петербурге, приметами она: росту средняго, лицом бела, волоса и брови темно-русые, глаза серче от роду ей 24 года, в уверение чего и дан сей (паспорт) с приложением полковой печати. С. Петербург, 1 Марта 1812 г.".
- Теперь не убежишь, - смеялся муж, - сразу пымают. Я бы ишо писарю подсказал, чтобы родинку на брюхе твоем отметил.
- И не стыдно тебе, охальник? Уже и родинку разглядел, да где? Стыдно сказать.., тьфу!
И пошел полк в поход, а с полком пошел и Коренной. От Бородино всего лишь 108 верст до Москвы, и в канун решающей битвы русская армия прониклась торжественно-молитвенным настроением. Французы, набалованные победами, ждали сражения, словно праздника, шумно веселясь на своих бивуаках, а русские в суровом молчании готовились к битве - как к искупительной жертве во славу Отечества, столь им любезного.
Известно, что сказал Наполеон, объезжая войска своей гвардии: "Русские рассчитывают на бога, а я надеюсь на вас..."
Вечером в канун битвы русские воины, как водится, получали водку, но большинство пить отказалось:
- Не такой завтрева день, чтобы его похмельем поганить... На святое дело идем, так на што нам водка?
На восходе солнца войска уже стояли в боевых порядках, финляндский полк занял позицию у деревни Семеновской, и в шесть утра началась канонада. Русские обнимались, целуясь:
- С богом, братцы.., кажись, началось!
Тактическая схема Бородинской битвы чрезвычайно сложна, и не мне описывать ее в подробностях. Скажу лишь, что огонь французской артиллерии был настолько убийственным, что даже атаки тяжелых кирасир Наполеона финляндцам казались отдыхом; в такие минуты рев пушек умолкал, а гренадеры, стоя в нерушимом каре, расстреливали летящих на них кирасир, закованных в сверкающие панцири. Семеновский лес, из которого выбивали они французов штыками, стал главным ристалищем, на котором прославили себя финляндские гренадеры. В этой битве все были равны: офицеры сражались как рядовые, а когда офицеров не оставалось, солдаты сами увлекали войска в атаки, действуя как офицеры. Но что более всего поразило в тот день Наполеона, так это именно то, что, потеряв треть своих войск, русские, словно они находились на учебном плацу, тут же смыкали поредевшие ряды, и - как пишут историки - именно в день Бородина "французская армия разбилась об русскую".
"Дядя" Леонтий Коренной в этот день натрудился, работая штыком и прикладом, и, кажется, оправдал высокое звание гренадера - "храбрейшего в пехоте".
Под конец дня он даже ног под собою не чуял:
- Устал... Кажись, братцы, отмахались как надо. Отродясь не знал, что такая деревня Семеновская на Руси имеется, да и лес Семеновский еще долго мне будет сниться... Устал!
Наградою ему в этот день был Георгий 4-й степени под номером 16970, даром тогда "Георгиев" не давали!
Александру Карловичу Жерве, его батальонному командиру, в ту пору исполнилось 28 лет, он, как и солдаты, тоже называл Коренного "дядей". Зазорного в этом ничего не было, но невольно вспоминается мне лермонтовское: "Скажи-ка, дядя, ведь недаром Москва, спаленная пожаром, французу отдана..."
Однажды на бивуаке, когда Наполеон уже спасался из Москвы, Леонтий Коренной слышал у костра разговор офицеров:
- Бонапартию обмануть нашего брата не удастся - какой дорогой пришел, той же дорогой пусть и убирается ко всем псам...
По этой же дороге его настигали наши войска. В лесу, на покинутом французами бивуаке, Леонтий Коренной впервые в жизни попробовал кофе - из кофейника, что остался кипеть на затухающем костре. Но однажды, когда французов уже донимал голод, он видел и котел, в котором французы варили лошадиную кровь. Наполеона уже никто не боялся, а вскоре прослышали, что он бежал в Париж, постыдно бросив свою армию. Теперь молились французы, а русские веселились. Впереди - перед армией - лежала загадочно притихшая под гнетом оккупации Европа.
- Ну что, братцы? - говорил своим солдатам Жерве. - Говорят, что Европу спасать надобно. Пошли. Выручим голодранцев...
Коренной видел "голодранцев" только в Польше, а как вступили в немецкие земли, тут немало пришлось дивиться, и на форштадтах городов высились приветственные арки с надписями: "РУССКИМ - ОТ НЕМЦЕВ". Вовсю гремели колокола старинных церквей, местные поэты слагали в честь русской армии возвышенные оды, между солдатских костров похаживали с подносами чистенькие, даже расфранченные немки, торгуя булками, пивом и сосисками.
Леонтий Коренной впервые в жизни спал на двухспальной кровати и очень долго не мог уснуть - все удивлялся:
- Германия-то - во такая махонькая, а кровати-то у немцев - во какие. Когда возвращусь домой, стану Парашке рассказывать, так ни за што не поверит...
***
Это верно, что немцы принимали русских как своих освободителей, а в землях Саксонии даже с особенным радушием.
В городах и деревнях немцы уступали русским свои квартиры с мягкой мебелью и зеркалами, столы к обеду накрывались скатертями, перед каждым солдатом, привыкшим хлебать из общей миски, ставились отдельные куверты из серебра. Коренной не жаловал вассер-суп ("Одна трава!" - говорил он), зато возлюбил баранину с черносливом. Немцы поражались аппетиту русских, ибо после сытного обеда гренадеры сразу приканчивали и свой дневной паек, состоящий из молока, сыра и масла. Зато вот картофельная водка у саксонцев была сладкая и, чтобы не возиться с рюмками, русские разливали ее сразу по стаканам.
- Шли мы на неприятеля, - толковали они, - а угодили в плен к благоприятелям... Спасибо! Мы немцев уж не забудем, но и они, ядрена вошь, нас тоже запомнят...
Наполеон между тем не сидел в Париже без дела, и скоро он собрал новую гигантскую армию: неумолимо и грозно она уже надвигалась на союзные армии русских, пруссаков и австрийцев. Ко времени битвы при Лейпциге русские войска отдохнули, а "дядя" Коренной, попав на Теплицкие лечебные воды, даже простирнул свое исподнее, заодно и сам помылся, но пить лечебные шипучие воды не стал и другим не советовал:
- Не шибает! Да и вкус не тот.., пиво у немцев лучше. Сражение под Лейпцигом открылось 4 октября 1813 года. Оно вошло в историю как небывалая "битва народов". Сражались две стороны общим числом в полмиллиона человек, и только здесь, под Лейпцигом, был положен решительный предел военному могуществу зарвавшегося корсиканца. Кстати уж, скажу сразу, что в этой "битве народов" - пожалуй, последний раз! - наша башкирская конница осыпала неприятеля тучами стрел, выпущенных с луков, как во времена Тамерлана или Мамая, отчего Наполеон понес страшные потери в живой силе, ибо французские врачи не умели излечивать жестокие ранения от этого "азиатского" оружия. А в ночь перед битвой что-то зловещее стряслось в небесах, из низко пролетающих облаков вонзались в землю трескучие молнии, сильные вихри валили столетние дубы, сокрушали заборы, с домов рвало крыши, и русские солдаты невольно крестились, припоминая свои молитвы в канун Бородина:
- Не к добру! Видать, завтрева наша компания поредеет... Трем союзным цезарям выпало в тот день стоять на горе Вахберг, откуда они и озирали грандиозное поле сражения. В полуверсте от них находилась деревня Госса - дома в ней из камня, почти городские, иные в два этажа, а сама деревня была окружена каменной оградою в рост человека.
Генерал Ермолов раньше всех распознал, о чем сейчас думает Наполеон, и, прискакав на Вахберг, сказал Александру I:
- Ваше величество, если судьба Европы зависит ныне от этой битвы, то судьба всей битвы зависит от этой деревни...
Наполеон это понимал. Сто орудий, сведенных в единую батарею, расчистили перед ним поле битвы, а сто его эскадронов, сведенных в единую лаву, - все это было брошено им на Госсу.
Финляндцы в это время стояли в резерве и варили кашу.
С высоты Вахберга видели, что даже свирепая картечь не в силах удержать напор кавалерии Мюрата, который уже смял нашу гвардейскую конницу, и тогда царь сказал брату Константину:
- А что там твой резерв?
- Варят кашу.
- Сейчас не до каши! Поднимай егерей и гренадеров, а я пошлю казаков, чтобы они треснули Мюрата по флангам...
Мюрат отступил, и началась такая артиллерийская дуэль, что граф Милорадович, затыкая уши, прокричал Ермолову:
- А что? Пожалуй, сей день громче, чем в день Бородина... Пожалуй! Батальонный командир Жерве на одну лишь минутку присел на барабан, чтобы передохнуть, когда к нему из дыма сражения вышел полковой адъютант со словами:
- С ног падаю! Саша, дай присесть...
Жерве уступил ему свое место на барабане, отойдя в сторону, и тут же за ним что-то рвануло, оглянулся - ни барабана, ни адъютанта: вмиг разнесло французской бомбой.
Даже в битве при Бородине Наполеон не тронул свою старую гвардию, а сегодня - под Лейпцигом - он безжалостно бросил ее на Госсу - вместе с молодой гвардией. На улицах деревни началась дикая рукопашная свалка, о которой (много лет спустя) очевидцы в своих мемуарах вспоминали почти с ужасом.
Французы, сражаясь отчаянно, выбили из Госсы и наших егерей, и полки Таврический с Санкт-Петербургским... Именно тогда генерал Крыжановский, командир финляндцев, и скомандовал:
- Ружья наперевес, песенников вперед.
Восемнадцать штыковых ран - Пикуль Валентин => читать онлайн электронную книгу дальше
Было бы хорошо, чтобы книга Восемнадцать штыковых ран автора Пикуль Валентин дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Восемнадцать штыковых ран у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Восемнадцать штыковых ран своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Пикуль Валентин - Восемнадцать штыковых ран.
Если после завершения чтения книги Восемнадцать штыковых ран вы захотите почитать и другие книги Пикуль Валентин, тогда зайдите на страницу писателя Пикуль Валентин - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Восемнадцать штыковых ран, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Пикуль Валентин, написавшего книгу Восемнадцать штыковых ран, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Восемнадцать штыковых ран; Пикуль Валентин, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн