..
- Извините его, господа, - прозвучал над ухом Сигурда тихий знакомый
голос.
И все остановилось.
Наставник Фарамарз поклонился собравшимся, еще раз извинился, взял
нахохлившегося Ойглу за плечо и повел прочь. Сигурд стряхнул со своей
спины липкие горячие пальцы давешней торговки и потащился следом. Толпа
перешептывалась, провожая их взглядами, и женщины помоложе подмигивали
друг другу, причмокивая губами.
...Уже за городом Ойгла наконец заговорил.
- За что они, учитель?
Злые слезы душили юношу.
- За что? - Фарамарз помолчал. - За что пума ненавидит кугуара больше
иных зверей? За то, что они похожи, - но разные. Какую пряжку ты носил на
Первом Уровне, салар Ойгла?
- Золотую, учитель.
- А сейчас на Втором?
- Серебряную, учитель.
- Правильно... А Третий уровень носит бронзу. А я - наставник,
Седьмой уровень, - ношу железную пряжку. Золотой век давно кончился,
салары. Или даже и не начинался. И серебряный. Боги навсегда ушли в Пенаты
Вечных, и лишь старейшины саларов - Сыны Богов - знают дорогу туда.
Возможно и я вскоре узнаю... Железный век, мальчики, железный, ржавый... И
если мы - Скользящие в сумерках, синяя сталь века, Девятикратные - не
закроем своими жизнями людей Калорры, то они уйдут раньше назначенного
срока. Уйдут раз и навсегда. И не все равно тогда - хороши они были или
плохи? Наш ствол, наш корень по материнской линии...
- Ну и что? - недоуменно спросил Сигурд. - Я уже два раза уходил.
Болел в детстве... потом пардус рвал... И каждый раз возвращался.
- Верно, - сказал наставник Фарамарз, грустно улыбаясь, - ты уходил
два раза. Брайан - три. А я - шесть. Так что простим людей Калорры -
уходящих один раз. Не нам, Девятикратным, судить их...
Сигурд кивнул. Он уже простил людей. Только вот почему бородач назвал
их - потомков богов - бесовским отродьем?! Разве их предки - бесы?..
Бесы... Бессмертные боги? Безумные боги? Бессмысленные? Бесполезные?
Какие?..

2
...Он гнал ее уже больше двух часов. Она допустила ошибку. Всего
одну, но непростительную. В полной уверенности, что падающее дерево
непременно раздавит человека, она выглянула из-за веток, и человек
встретился взглядом с ликующими глазами лани.
А дерево рухнуло напрасно.
Перевертыш. Не та тварь, не та повадка, но глаза - те. И он прыгнул
вслед за убегающим зверем. Больше не было леса и Сигурда Ярроу.
Были сумерки и Скользящий в сумерках.
Его время. Его дело.
Нужное состояние пришло само собой. Когда ты просачиваешься сквозь
время и пространство, сквозь лопающиеся лианы и тонкие стволы бамбука, а
лес обнимает тебя, и корни послушно ложатся под ноги, и хлещущие ветки
стряхивают на разгоряченное лицо вечернюю росу... Когда перестаешь видеть,
перестаешь слышать, понимать и оценивать, но начинаешь - ощущать и
чувствовать. Чувствовать направление гона, его азарт и ритм, ощущать
панику ослепшей жертвы, безошибочно выбирая дорогу, - именно туда, куда
надо тебе и не надо ей. Срезая углы, не давая опомниться, тенью скользя в
застывших сумерках...
Он гнал ее уже больше двух часов. И лань стала задыхаться.
Зу с самого начала взял гораздо левее, и Сигурд не знал, где сейчас
находится удав, но и не очень-то задумывался над этим. Он успел лишь
прикрепить к ошейнику змеи свинцовую каплю наголовника: с таким украшением
Зу в броске пробивал двойную кирпичную кладку, - так что ловчий удав
вполне способен был сам о себе позаботиться. Лишь бы он не достал
Перевертыша раньше Ярроу... Выучка выучкой, а слабость крупных змей к
детенышам копытных...
Сигурд остановился шагах в десяти от обрыва и внимательно посмотрел
на девушку, стоящую у края. Одежды на ней не было, но она держалась с
естественностью, заменявшей цивилизованность.
Во всяком случае, цивилизованность в представлении людей Калорры. И
саларов.
Девушка тяжело дышала, захлебываясь сиреневым воздухом и успокаивая
его прохладой воспаленные легкие; руки ее тряслись. Бегство растопило
ледышки темных глаз, и теперь в них метался страх, ненависть, ожидание...
и что-то еще, незнакомое, мешавшее салару сразу нанести удар.
Он сбросил вьюк на землю и ослабил защелку ножен. Не отрываясь от
хрупкой фигурки над обрывом. Потом сел, скрестив ноги, снял меч и положил
его перед собой.
Она не двигалась. Скользящий в сумерках молчал, полуприкрыв глаза, но
девушка-лань прекрасно понимала всю обманчивость его неподвижности.
Она не знала, что Сигурд Ярроу, салар Пятого уровня, охотник за
Перевертышами, - он еще ни разу не убивал оборотней просто так.
Безнаказанно.
Только в бою. Ярость за ярость.
Но ярость за слабость?..
Девушка не выдержала первой.
- Я - Оркнейская лань.
Сигурд молчал.
- Назови свое имя, Серый Убийца, Бич Судьбы!.. Я хочу знать его,
прежде чем забыть все...
"Я не убийца", - хотел сказать Сигурд, но сдержался. Ответил только:
- Я не хочу носить на своем имени твое предсмертное проклятие...
Оркнейская лань отошла от обрыва. Но всего на один шаг.
- Этот лес не знал войны, Девятикратный. В здешних местах нет людских
поселений, и охотничьи угодья моих братьев лежат гораздо ниже предгорий
Муаз-Тай... Люди, которых ты защищаешь, далеко. Может быть, твой меч
освободит мою дорогу?..
Она говорила легко и быстро, с едва уловимым акцентом. Сигурд смотрел
на девушку, и в глазах его была насмешка и тень от падающего дерева.
Она сделала еще шаг.
- Почему именно ты? - спросил Ярроу. И она поняла смысл вопроса.
- Я - урод. Я - карлик. Твоей головой я купила бы имя и гордость.
"Карлик, - подумал Ярроу, - слишком маленький зверь внутри человека.
Ущербная половина Перевертыша. Я не знал, что так бывает..."
Она подошла совсем близко.
- У тебя много жизней, салар. Я хотела взять одну. Я думала, что...
Она присела перед ним на корточки и положила руки ему на плечи. И
наступила на меч. Совсем незаметно.
Оружие. Брат Скользящего в сумерках.
...Сигурд отшвырнул девушку и вскочил на ноги. В то же мгновение лес
выплюнул двух рычащих пум, и грязно-желтые кошки взвились в воздух.
Время остановилось. Скользящий в сумерках плыл в его густом, вязком
потоке, всем телом вписываясь в кривизну выхваченного меча, и первый
Перевертыш боком налетел на мерцающее колесо с ободом из синей стали,
захлебнулся рыком и обрушился в кусты, сминая ветки, заливая их дорогим
пурпуром...
Второй изогнулся в прыжке, уходя от повторного взмаха, и тогда из
кроны старого ясеня в зверя ударила шипящая молния.
Ударила, смяла и вздувшейся петлей охватила туловище пумы, бьющейся в
смертной агонии. Гордость "гибких копий", дождавшийся своего часа ловчий
удав Зу давал хозяину паузу на вдох...
А хозяин стоял и не мог опустить меча. В ноги ему кинулась маленькая
лань - неумело, по-женски, глупо! - и сама же не устояла, упала перед ним
на колени, а за ее спиной из пущи выходил яростно сопящий вепрь, уже
набравший разгон и не способный остановиться...
"Назови мне свое имя, Серый Убийца, Бич Судьбы!.. Я хочу знать его,
прежде чем забыть все..."
- Яр-роу!..
С глухим ревом Сигурд выхватил Оркнейскую лань из-под копыт
налетевшего вепря и, уже смятый чудовищной тяжестью, успел вслепую
полоснуть мечом - наугад, как мог, и еще раз...
Сумерки кончились. Настала ночь.
...Человек, похожий на вепря, стоял и смотрел на полураздавленное
тело салара. Зу обвился вокруг хозяина и угрожающе шипел. Но человек-вепрь
и не думал подходить. Рука его была полуотрублена, и по предплечью текла
кровь, быстро густея и сворачиваясь.
Пумы-Перевертыши лежали поодаль. На них смотреть было уже незачем.
Девушка сидела на земле. Губы ее тряслись.
- Завтра утром он встанет, - с трудом проговорила она. - У него есть
еще две жизни. Отбери у него оружие, Лидон, и через два дня...
Человек-вепрь баюкал раненную руку.
- Я не должен был вмешиваться, Оркнейя. - Голос его оказался низким и
глубоким. - Тварьцы послали на охоту вас - молодых, - а вы загнали его в
запретный район, и если бы не я...
- Ты боишься змеи! - Девушка обидно рассмеялась и захлопала в ладоши.
- Скажи честно, Лидон, - боишься?!.
Лидон повернулся и скрылся в зарослях. Зу тут же стал сворачиваться в
кольца, но силуэт девушки заколебался, поплыл...
И только копытца простучали в темноте.
Зу снова обвился вокруг Сигурда и стал ждать.
У Сигурда Ярроу оставалось еще две жизни.
Много?.. Мало?..
Зу не задумывался над этим. Он просто ждал.

СРЕЗ ПАМЯТИ. ДОРОГА, КОТОРАЯ ПРОСТО ТАК
Сигурду - двадцать четыре. У него мягкая вьющаяся бородка и прямые
волосы цвета палого листа. Жесткие и длинные. Волосы у него в маму...
Зачем ты ушла в последний раз, мама?! Ты же знаешь, отец так и не привык
жить без тебя, не смог привыкнуть, - зато он привык к горечи настойки
Красного корня, и тебе, мама, не пришлось долго ждать его там...
Сигурд хорошо знает, что означает это слово "там". Но он никому не
расскажет об этом. Когда обрываются в бездну сумерки салара - приходит
ночь, ночь без сновидений, и спустя вечность... А потом ты встаешь, щурясь
навстречу восходящему солнцу, и новый браслет, выжженный на твоей руке
новой жизнью, зудит и чешется, как новая кожа. Пять таких браслетов успел
одеть лес Сигурду Ярроу, от запястья до локтя, и когда на руке
Девятикратного не останется больше места...
Рассвет не придет за ним. Он пройдет мимо.
Мать и отец тоже были Девятикратными, они исчерпали до дна запас
своих жизней, но они не были саларами. Сигурд давно уже понял, что все
салары - потомки богов, но не все потомки богов - салары.
О вечные Отцы, ушедшие по неизвестной дороге, что это - награда или
насмешка?! - тот обрывок вечности, который оставили вы в наследство детям
своим?..
- Ярроу!..
Это кричит за забором нетерпеливый Брайан Ойгла, и вся Вайнганга
прислушивается к его пронзительному голосу.
Здесь, в Вайнганге, поселке на северо-востоке Калорры, вообще всего
четверо саларов. Он, Сигурд Ярроу, потом низкорослый молчун Исхий Гоур,
его брат-близнец Линкей и Брайан Ойгла. Брайан с лета отпустил рыжие усы
щеточкой и очень обижается, когда Сигурд сравнивает его с травяным
жуком-долбунцом. Правда, все они успели выйти на четвертый уровень, а
местность вокруг Вайнганги издавна считалась более-менее сносной. Такие
поселения кольцом окружают Калорру - город людей, боящихся носа высунуть
за крепостные стены, - и из них течет в город пересыхающая река
продовольствия, сырца для тканей...
Девятикратные держат лес, и в каждом поселке живет необходимое число
Скользящих в сумерках. Так что работы хватает, тем более что жители
Вайнганги в основном земледельцы, а не охотники. Многие даже скотину
имеют, хотя Перевертышам забор - не преграда, а засов - не помеха. В
общем, свое молоко с просяной лепешкой молодые салары отрабатывают честно,
и уже три новых семьи сами напросились на переезд в Вайнгангу. Пусть едут
- лес выжгут, земля будет, на всех хватит...
Нет. На всех не хватит. Слишком много добычи уходит в город, а
Калорре все мало. Вот странно - ведь знающие люди говорят, что населения в
Калорре все меньше и меньше, бабы рожать не хотят, а кто помоложе да
поприглядней - к Девятикратным бегут, чтоб хоть у сына шанс был пожить
подольше...
Шут их, этих людей, знает, темное дело... Боги ушли, теперь люди
уходят - кто останется?
Мы да Перевертыши?!
- Ярроу!.. Тварец тебя забери! Ты идешь или нет?!.
- Иду! - кричит Сигурд, высовываясь в окно и показывая сердитому
Ойгле кулак - чтоб не орал зря. Потом оправляет пояс рубахи и берется за
плащ. Серый плащ салара.
Изредка в Вайнгангу наезжает наставник Фарамарз - и горе тому
нерадивому салару, чей плащ не заштопан, а ловчий удав похудел и осунулся!
Сигурд улыбается... Его Зу на аппетит не жалуется, ест за троих, а на
учениях они уступили лишь Ойгле с его толстым одноглазым Асуром - да и то
последний удар был явно спорным!..
Наставник Фарамарз теперь - Сын Богов. Он стал им совсем недавно и
сразу исчез почти на полгода - ходил в Пенаты Вечных на встречу с Отцами.
Вернулся наставник хмурый, часто замолкал, подолгу глядя в одну точку, и
приходилось ждать, пока Фарамарз закончит неслышный для других разговор.
Сейчас Фарамарз в Вайнганге, и Сигурд договорился с Ойглой, только
что вернувшимся с недавнего лесного дежурства, идти к учителю в гости.
Сигурд распахнул дверь и шагнул на улицу.
- Сигри, чтоб ты жил сто лет!.. Я уже отупел, как пень стоя у тебя
под окнами! В следующий раз я пошлю за тобой Асура, но пять дней перед тем
не буду его кормить...
Вся Вайнганга знала Ойглу - болтуна и насмешника, вспыльчивого и
влюбчивого, и только Сигурд знал салара Брайана - идущего по следу
Перевертыша, в молчании и ярости. Знал и смеялся, видя сочувственные лица
соседей, глядящие вслед, когда они с Брайаном шли на совместные дежурства.
Собственно, у Ярроу не было выбора - братья Исхий и Линкей не
разлучались даже ночью, отчего оба были холостыми, - но он и не хотел
выбора.
- Брось ворчать, Брай... И если я еще раз узнаю, что ты пытался
прикармливать Зу...
До дома, где остановился Фарамарз, было не больше получаса ходу - и
то не спеша, в охотку. За это время Брайан успел рассказать Ярроу о своей
находке за пределами их участка. Отчетливый след завел Ойглу почти к самым
предгорьям, и там Брайан нашел дорогу.
- Ты представляешь, Сигри, - дорога! Вся кирпичом вымощена - я такой
кирпич в Калорре видел, и стоил он дороже земли под застройку! - только
пошире чуток и не красный, а грязно-белый... А по бокам пара столбиков
сохранилась, на одном "35" написано, а чего "тридцать пять" -
неизвестно!..
- Тридцать пять локтей гречневой лапши, которую ты сейчас вешаешь на
мои бедные уши... Помилосердствуй, Брай, какая дорога? Откуда?! Из
Вайнганги? Из Калорры? Да эти горожане скорее ноги себе отрежут, чем в лес
сунутся! И куда - в горы?!
- Вот и я ж говорю - странная дорога, неправильная... Ни начала, ни
конца. Я по ней день почти шел, а у Муаз-Тая оборвалась и все... Снова
лес. И Асур шипит, башкой мотает и норовит обратно ползти...
- Ладно, - сказал Сигурд, останавливаясь у дома Фарамарза. -
Расскажешь наставнику, пусть у него голова болит..
Сам Ярроу никак не мог понять воображения Брайана. Ну дорога... мало
ли... Не Перевертыши же ее строили, в самом деле! Кирпич разве что в
Калорру свезти, на продажу?.. Так далеко...
...Фарамарз внимательно выслушал сбивчивый рассказ Ойглы про дорогу
из ниоткуда в никуда, но Сигурд никак на мог отделаться от ощущения, что
мысли наставника сейчас заняты совсем другим, - но каким-то образом имеют
отношение и к найденной дороге.
Брайан перевел дух и вопросительно поглядел на наставника.
- Это рудничная дорога, - нехотя сказал Фарамарз, тщательно подбирая
каждое слово. - От Калорры до старых штолен и мраморных каменоломен...
Вернее, ее остатки... Когда караваны из Согда переваливали через хребет,
они тоже по ней ходили.
- Караваны? - заинтересовался Сигурд. - Какие-такие караваны? Долго
ходили?..
- Да уж, долго... С той стороны Ра-Муаз пустыня лежит, два-три оазиса
и песок, - так через Великий Масличный перегон - на верблюдах, а после уже
- на лошадях вьючных... Много лошадей с грузом. И люди. Купцы...
Сигурд расхохотался и с трудом сумел успокоиться и связно объяснить
нахмурившемуся Фарамарзу причину столь неуместного веселья.
- Купцы... Глупцы! Это с грузом-то по лесу? Да у них в первую же ночь
Перевертыши всех лошадей сожрут!.. А во вторую - купцами закусят. Для
такого каравана и сорока саларов не хватит - охранять! Караван... Ни один
Скользящий в сумерках не возьмется...
- А их и не было тогда, - тихо сказал Фарамарз, отворачиваясь. -
Вернее, нас не было...
- Кого - нас?
- Саларов. И вообще Девятикратных.
- А Перевертыши?
- И их не было. Совсем.
- А кто был?
- Люди. Люди и бесы. И...
Фарамарз осекся и закашлялся.
- Я хотел сказать: люди и боги, - сдавлено поправился он. - Отцы...
И тут он взорвался. Он неожиданно оказался совсем близко к Брайану,
его костлявые клешни впились в рубаху Ойглы, и тот затрепыхался в руках
старика, как свежепойманная рыбешка.
Сигурд вздрогнул. Ему казалось, что он неплохо изучил Фарамарза за
годы учения...
Но такого Фарамарза он не знал.
1 2 3 4