Он всегда хлопал дверью, когда был в гневе. Теперь мама будет весь вечер раздраженна, а отец, когда придет домой, будет еще в худшем настроении, чем мама: он по-настоящему злится на Чаку. Рэс покачал головой и встал, чтобы снять пиджак. Ему так не хотелось, чтобы начинались снова эти споры, однако в словах Чаки есть какой-то смысл. Посмотрите на папу, он всю свою жизнь вкалывал, но никогда у него не было приличной работы — и все только потому, что он черный. В нынешнее время людям и не нужно работать непременно на приличной работе — нет, в самом деле не нужно.Однако все же отец говорит, что неправильно пытаться предпринимать что-то против закона. Чака же утверждает, что существуют два закона: один — для белых, а другой — для черных, и чернокожим нужно что-то делать с этим.— Джордж? — раздался голос мамы от подножия лестницы.— Да, я здесь, — торопливо ответил он. Бесполезно было пытаться просить родителей, чтобы они называли его Рэсом.— У тебя есть полчаса перед ужином, чтобы выполнить домашнее задание. — Она всегда таким вот образом считала время. А когда папа придет домой и поднимется по лестнице в столовую на ужин, он заглянет к нему в комнату, чтобы посмотреть, какие книги Рэс принес домой.Они хотят, чтобы он был в числе лучших учеников класса, а затем поступил в колледж. Однако Чака говорил… Рэс подвигал лежавшие на столе школьные учебники, которые дал ему папа. Да, конечно, в теперешние времена трудно уживаться внутри одной семьи. Когда он слушает отца, его слова кажутся разумными, но то же самое — и когда он слушает Чаку. Различие лишь в том, что они говорят совершенно противоположные вещи.Мальчик пролистал страницы в дневнике, на самом деле не занимаясь поисками домашнего задания, а снова размышляя над складной картинкой-загадкой и серебристым драконом, которого сложил Сиг. Почему Сиг сделал это прямо там? Любой бы решил заняться этим дома.Рэс вздохнул. Слишком много вопросов, и он редко находил ответы, которые устраивают всех, в том числе и его самого. Интересно, что скажет или сделает Сиг завтра утром на автобусной остановке. Если Сиг попытается сделать что-нибудь… пусть побережется! Рэс еще должен поблагодарить его за темноту и холод, в которых он ждал его возвращения на лестнице в подвале — этого он вовсе не собирался быстро забывать.И Рэса настолько занимал вопрос о непонятных действиях Сига, что на следующее утро он даже пришел на автобусную остановку раньше обычного. Парнишка-китаец, Ким Стивенс, снова прижимался к стене, словно не мог обойтись без опоры. Между ног у него портфель, и он читает книжку в мягком переплете. У этого парнишки нос всегда уткнут в книгу. А у Арти Джоунса в руках новый футбольный мяч, и он похлопывает по нему, насвистывая и не обращая на Кима никакого внимания. Однако Сига не видно. Ага — вот и он идет сюда почти бегом, в распахнутой ветровке, нахлобучив кепку на самый затылок, так что она едва не падает.Сиг уставился прямо на Рэса с каким-то странным выражением на лице. Он пошел помедленнее, а потом бросил быстрый взгляд в сторону. Когда Сиг остановился рядом с Арти и принялся что-то быстро болтать, подошел автобус, и их унесла толпа ребятишек. Ким держал палец между страницами книги, отмечая место, где читал. И едва они сели, продолжил чтение, словно Рэс, сидевший рядом с ним, был для него невидимкой. Арти, сидевший напротив, говорил о футболе. Рэс считал Арти болтуном. Он бегает за бандой Росса, но им он не нужен.Рэс еще больше съехал вниз на сиденье и задумался. У него свои планы на субботу. Конечно, обычная работа по дому. Ага, ему нужно побывать в прачечной. Он может оставить одежду стирать, а сам тем временем удерет оттуда. Прачечная находится лишь в двух кварталах от того старого дома, а там уж он разберется с этой картинкой-загадкой.Мальчик не знал, почему ему так хочется посмотреть на нее, однако почему-то был убежден в необходимости этого. Хотя, конечно, если Сиг уже забрал головоломку оттуда, то, разумеется, он никогда снова не увидит ее.На следующий день все складывалось как нельзя лучше. Рэс отправился в прачечную. И вот у него в запасе двадцать пять минут, так что если он будет бежать, то времени вполне хватит, чтобы добраться до старого дома и вернуться назад. Торопясь по улице, Рэс поискал взглядом Сига. Чуть дальше, в квартале от него, Арти бил футбольным мячом о стену. Никого поблизости не было. И Рэс скользнул за кусты, чтобы как можно быстрее добраться до таинственного дома.Он остановился и подождал целую минуту, наблюдая, прежде чем поднялся на крыльцо и, приподняв окно, подставил под него тот же самый кирпич, что и Сиг. Оказавшись внутри дома, он встал и прислушался. Снаружи доносился какой-то шум, однако в доме царила тишина.Стараясь производить как можно меньше шума, Рэс начал пробираться по комнатам, двигаясь к той, где находился тот стол. Полоска света, проникавшего через открытые внутренние ставни, падала на стол и стул.Картинка-загадка все еще находилась там, Сиг не забрал ее с собой. И она в том же самом состоянии, как и в последний раз, когда Рэс ее видел: серебристый дракон, свернувшийся клубком и вставший на задние ноги так, что кажется живым.Неожиданно Рэс понял, что сидит и внимательно рассматривает частично собранную картинку-загадку. Он видел, что нужно сделать — сложить воедино еще одну ее часть. Мальчик поднял шкатулку, провел кончиком пальца по разделяющими ее на четыре части линиям — серебристый дракон сверху на крышке, красный — с левой стороны, золотисто-желтый — с правой, и странный, синего цвета, совершенно не похожий на остальных трех, еще более непреклонный и незнакомый, в нижней части. Потом мальчик отложил в сторону все красные и желтые картинки, сосредоточившись на собирании в одну кучу всех синих.И торопливо занимаясь сортировкой, он совсем забыл о времени и месте, где находится, лишь одно владело его мыслями — подогнать один кусочек картинки к другому, потом следующий, и так далее. И вот у дракона уже выстроилась синяя нога, оба бедра, а теперь — и две передние лапы с когтями как у птиц, хвост, длинный и тонкий, вздымающийся под углом к длинной, похожей на змеиную, шее. А теперь — вот этот кусочек лапы… зачем этому созданию иметь лапы как у льва спереди и птичьи когти сзади? Ага, вот и вторая нога! Нет — это скорее часть шеи. Рэс остановился на несколько секунд, чтобы более внимательно присмотреться к рисунку на шкатулке.Голова дракона слегка откинута назад, как у лошади, и со лба к носу спускается конусообразный рог. Голова уже почти вся сложена. Вот еще несколько кусочков от верхней части шеи…Хватая кусочки, выбирая, складывая их друг с другом, отбрасывая неподходящие, Рэс чувствовал растущее возбуждение. Что-то в этом странном образе было такое, что он уже знал, видел прежде — только не мог вспомнить, когда и где. Мальчик нахмурил брови, когда искал кусочек, чтобы соединить голову с телом. Внезапно он закрыл глаза и попытался представить весь облик этого существа, а не думать о нем как о головоломке. Где же он видел его? Что-то такое, что показывал ему Чака? Рисунок в книге? Что-то слегка шевельнулось в памяти.И вот сложено все, кроме одного кусочка когтистой лапы Рэс остановился на несколько секунд в нерешительности снова пытаясь припомнить, каким образом… когда… где… Должно быть, вот нужный кусочек, но он лежит перевернутый другой стороной. И странные отметины на пластинке кажутся мелкой клинописью в теперь уже разрушившемся узоре.Он вспомнил! Письмена! Он видел такие письмена в учебнике по истории — записи шумеров! Та клинопись была выдавлена палочкой на глине, которую потом обожгли, чтобы глиняные таблички стали книгами! Рэс был удивлен ясностью, с какой в нем поднялись эти воспоминания. Он осторожно взял два кусочка, которые сложил перед этим, и перевернул их. Каждый пересекала какая-то клинопись, однако письмена были разными. Шумеры жили очень-очень давно. Зачем эти письмена здесь, с обратной стороны кусочков головоломки?Нужно что-то сделать с этим драконом, мальчик был уверен в этом. Кирпичи! Да, кирпичи! Он вдруг увидел в своем мозгу картину, которую искал, — стену и на ней — странную фигуру, сложенную из разноцветных кирпичей.— Сирруш-ло!Рэс вздрогнул, оглядел эту затемненную комнату. Кто произнес это? Он… он сам, наверное! Но каким образом… и почему?Сирруш-ло. Мальчик посмотрел вниз на свое произведение, теперь законченное. Это его имя. И дракон пронзительно сверлил его глазами, словно ослепительными лучами горячего солнца. Принц Шеркарер Солнце так ослепительно сверкало, что кирпичная кладка пристани была горячая, как жаровня. И все же внутренне Шеркарер дрожал от холода. Но позволить этим бледнолицым варварам узнать, что и он способен испытывать страх!.. Он смотрел прямо перед собой, горделиво приподняв голову, как и должно ему — толгу, в ком течет кровь нубийского Пианхея, Властелина Двух Земель, фараона Египта, хоть он и раб в этом месте вздымающихся стен и странных, бородатых людей.Ему достаточно одного короткого взгляда на свое запястье, чтобы увидеть синюю татуировку на темной загорелой коже руки — сложившуюся кольцами Змею со львиной головой великого бога Апедемека — и вспомнить, что это такое. Сколько времени назад? Один день сплетается с другим, который в свою очередь переходит в следующий. Сначала смутное ощущение боли, терзавшее его мозг после удара боевого топора о череп при взятии Напаты, города повелителей. А позднее, когда к нему возвратилась память, он обнаружил себя пленником, который продан как раб. Ах, эта мучительная горечь!Нет лекарства, чтобы излечиться от ненависти, и он горячо ненавидит и тех, кто схватил его, но не убил в Напате, и купившего его торговца, и тех, кто столпился сейчас вокруг него. Может, он еще и не носит на щеках шрамы львиных когтей, однако он сражался, защищая себя, пока не осталось стрел и египтяне не захватили его, египтяне, которые ненавидят всех нубийцев с тех пор, как Пианхей показал, что они лишь тень воинов, и захватил их трон.И нубийцы удерживали этот трон, пока наконец через поколение весы Судьбы не качнулись в другую сторону, и фараон Танветамани был изгнан на юг, но не египтянами! Нет, его изгнало войско ассирийцев. В этот раз наряду с египтянами Напату штурмовала орда варваров — белокожие морские бродяги, люди без роду без племени, наемники с севера.Но они обнаружили, что люди Напаты, или Мерое, не легкая добыча. Губы Шеркарера открыли зубы в молчаливой ухмылке. Да, они сполна заплатили за опустошение города. Однако эти воспоминания не успокаивают сейчас его сердце: его не было среди тех, кому удалось отступить дальше на юг, в сердце страны Мерое.У него теперь нет ни лука, ни меча, висящего на перевязи через плечо, готового взлететь для удара, ни топора в руке. Он, как и остальные на пристани, одет в одну лишь набедренную повязку. И они занимаются погрузкой тяжелого груза на корабль, который прибыл по реке еще на заре. Этот груз… Шеркарер вздрогнул.Он знал диких охотников с болот к югу от Мерое. Знал еще с тех времен, когда малышом бегал во дворе матери и слышал странные истории о них. Ибо его матерью была Барбара, принцесса Мерое, внучка Кандасы, королевы-матери. При ее дворе собирались все, кто приходил и уходил в дальние края, так что она могла слушать их рассказы и докладывать об этом в Напату.В те дни купцы из караванов, следовавших к портам в заливе, и люди с юга, где водится много странных и почти невероятных существ, охотно рассказывали свои истории, и писари записывали их. Вот так охотники из болот и рассказали о демоне-чудовище с болот — ло, и тогда Кандаса приказала изловить эту тварь и доставить к ней, чтобы она смогла предложить ее Апедемеку. И фараон Асоплета, ее сын милостью великого бога Амона, поставил свою печать под этим приказом.Когда раздается Великий Голос, люди повинуются. Но понадобился целый год и еще двадцать дней. Люди умирали столь ужасной смертью, что выжившие говорили об этом только шепотом, бросая косые взгляды по сторонам. Наконец ло был доставлен в клетке в Мерое. И те, кто видел его, понимали, что он не может быть ничем иным, кроме как демоном: его облик не походил ни на какого обычного животного. И все же его поймали в ловушку люди, посадили в клетку и отправили на север. Так что разве можно сомневаться в мужестве нубийцев?Шеркарер, глядя сейчас на эту клетку, поставленную на повозку и завешенную циновкой, спросил себя, о чем бы подумали те, кто находятся вокруг него, если бы эта циновка вокруг клетки внезапно упала и они увидели, какого рода тварь они перевозят. Ему очень хотелось, чтобы это случилось: он не сомневался, что тогда все люди поблизости обратятся в бегство.Он снова унесся мыслями в прошлое, к дням, проведенным при королевском дворе, до того, как стал рабом. Он хорошо помнит, как ло был отправлен из Мерое во дворец Кандасы в Напате. И Шеркарер отправился вместе с отрядом, охранявшим тварь. Его мать хотела таким образом привлечь к нему внимание Великой, чтобы он сделал первый шаг на пути к будущему успеху. Он понравился Кандасе, а вот ло — нет: Великая, едва взглянув на тварь, отдала приказ накрыть клетку циновкой и увезти ее в обитель Апедемека. Однако жрецы там не убили ло, а бережно ухаживали за ним, планируя принести его в жертву во время ежегодной великой церемонии в храме. Однако египтяне и варвары нанесли удар раньше.После падения Напаты — конца этого сражения он не помнит — Шеркарер обнаружил, что сам он, наряду с ло, тоже часть захваченной добычи. Почему чудовище не убили, он не знает. Эта тварь оказалась дурным предзнаменованием — достаточно посмотреть, что случилось с Напатой после того, как ее доставили в этот город, и как мучаются рожденные в этом городе. Шеркарер стал пленником, а остальные, как он считал, погибли. И снова Шеркарер зарычал.И ло, и Шеркарера купил один торговец до имени Ча-паз и теперь они оба находятся в городе людей с белой кожей и крокодильей душой. Что если богу-льву Апедемеку настолько не понравилось это чудовище, что он сам устроил нападение на свой народ, чтобы это помогло избавить от него храм?А если так, не пало ли на Шеркарера проклятие, потому что он помогал доставить это чудовище в Напату? Но ведь он все-таки действовал по приказам, и это были приказы Величайшей, Дочери Апедемека, Львицы Земли.Его губы тихо зашевелились, хотя он не произносил вслух молитву, которую слышал каждое утро при восходе солнца: «О, Апедемек, Напаты властитель,Лев Юга, великий, могучий и сильный.О прекрасный Бог, для нубийцев ты —Самый лучший защитник,И ни на Небе, ни на Земле ты не будешь лишним». — Эй ты, черный, вниз!Всегда готовый к удару бич хлестнул по плечам Шеркарера, возвращая его к безрадостному настоящему. Рабы, которые тянули завешенную циновкой клетку с ло, лежали лицом вниз на пристани. Другие, рожденные свободными, упали на колени, скрестив руки на груди и склонив головы. Послышался звук рожков. Приближалась какая-то процессия. Бич болезненно ударил по плечам Шеркарера. — Вниз, раб. Не тебе смотреть на казначея великого повелителя!Шеркарер опустился на колени. Иначе его изобьют до потери сознания; так уже было с ним, когда захватившие его люди в первый раз показали ему свою волю.У крестьян есть поговорка: крыса ни по какому делу не может обратиться к коту. Однако верно также и то, что хоть луна движется очень медленно, она все же пересечет небо.Тот, кто сегодня держит в руках кнут, завтра может тщетно шарить пальцами в поисках кнутовища.Он встанет на колени, однако им не заставить его опустить тело на кирпичи, как эти изнуренные от тяжкого труда рабы. И, наверное, они не решились наказывать его в присутствии повелителя: больше ударов кнута не последовало.Во время этого долгого путешествия из Напаты нубиец уже неплохо узнал новый для него язык, чтобы понимать большую часть того, что ему говорили. Однако быстрая речь из произносимых нараспев слов, которою он сейчас слышал, оказалась для него ничего не значащей болтовней. Сначала твердой походкой подошли стражники, одетые в чешуйчатые доспехи; их длинные вьющиеся бороды образовали на груди как бы еще один нагрудник.Вслед за ними приблизилась колесница с возницей и пассажиром; сбоку от колесницы шли молодые люди в роскошных одеждах. Шеркарер искоса бросил взгляд на колесницу: он все же склонил голову. Человека, ехавшего в колеснице, обмахивали двумя опахалами из перьев.Этот человек отнюдь не походил на воина. Он был невысокого роста и толстоват, так что живот немного выдавался вперед, холмиком выпирая из-под богатого одеяния. Борода его тщательно расчесана и сверкает от масла, как и длинные локоны, ниспадающие на плечи, их удерживает широкий золотой обруч. Одеяние его желтого цвета, поверх него — похожий на шаль красный плащ, закрепленный на одном плече брошью со вставленным в нее сверкающим самоцветом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19