Он развернул одеяло. Как он и ожидал, что-то сверкнуло в нём. Ожерелье — сине-зелёная бирюза и матовый блеск серебра. Ещё браслет и витой пояс, мастерски сделанные церемониальные драгоценности воина с Дине. Древние, очень древние вещи лежали сейчас перед ним, вещи, созданные смуглыми руками мастеров его народа задолго до его рождения.Разглядывая все это, Сторм понял, что был прав в своих догадках. Дед так до конца и не примирился со многим, но он всё-таки нашёл возможность послать этот дар внуку, идущему по чужим дорогам, в знак прощения… или, может быть, как последний безмолвный довод, способный повлиять на этого внука! Это был знак смерти деда, которую сам На-Та-Хай уже предчувствовал… но ещё и знак гибели всего его мира. Он отослал это наследство сыну своей дочери, даруя последнему из рода немного прошлого, которое он защищал так отчаянно, стараясь уберечь его целостность от ударов времени и натиска чужой жизни.Долетает ли теперь до него из ночи отдалённый звук старой песни? Той песни, что когда-то воодушевляла воинов его народа?Шагай по стопам Смертоносного Бога.Шагай след в след того, Чья тетива уже натянута со всей силой Шагай след в след того, Чей взгляд дарит врагу лёгкую смерть Сторм не стал укладывать своё наследство в мешок, который он хотел оставить Ларкину. Он взял ожерелье, погладил прохладные серебряные звенья и полированную бирюзу и надел его на шею, аккуратно спрятав под рубаху. Браслет плотно обнял его запястье. Витой пояс он осторожно свернул и убрал в свой походный мешок.Он накрыл плечи присланным одеялом и поднялся. Раньше ему никогда не приходилось надевать убор вождя, и теперь он с удовольствием ощущал в его тепле нечто связывающее соткавшие его руки с ним, Остином Стормом — беженцем в чужом мире, потерявшим свой народ и свою родину.Потерявшим!.. Сторм молча повернулся к горным хребтам на востоке. Он поглубже надвинул шляпу, чтобы защититься от холодного ветра, долетающего с этих вершин и пошёл прямо в темноту, чуть освещённую неярким светом двух маленьких лун.Он остановился на пригорке, который был так мал, что назвать его холмом было трудно. Там он уселся, скрестив как обычно, ноги. Странное сходство было между Дине и этой землёй. В прошлом навахо предпочитали голодать в плохие времена, нежели расставаться с горами, пустыней и тем миром, который они знали.Он не должен, не смеет вспоминать об этом! Сторм сжал кулаки и стукнул по коленям, пытаясь физической болью заглушить боль душевную. Он — отрезанный ломоть, вечный изгнанник. И он будет проклят, если не выполнит того, что привело его в этот мир. Он уже возвращался в древнюю веру, сам этого не осознавая. Прежде всего он должен восстановить своё воинское колдовство. Он не сможет встретиться с Квадом, пока снова не будет чувствовать себя цельным, полностью вооружившимся против врага… и это время ещё не настало.Он не знал, сколько просидел на пригорке. На лиловом небе появилась оранжево-красная полоса. Это было не земное Солнце, но он всё-таки почувствовал, что это можно сделать и здесь.Сторм повернулся к быстро ширящейся красной полоске, поднял руки с ножом и парализатором так, чтобы на них упал первый луч восходящего солнца. Когда-то в древности первый луч жизнетворящего тепла сошёл с неба и коснулся земли — плоти Далёких Богов — и от этого зародился на Земле человеческий род. Нет, неправда, что Далёкие Боги не захотят или не смогут услышать его так далеко от Дине. Важно, чтобы сам Певец верил в те силы, которые он призывает. И что-то в душе Сторма давало ему уверенность, что он будет услышан.Возможно, слова он вспомнил не совсем точно, возможно, и могущество Певца присвоил себе не по праву. Но почему-то он был уверен, что Великий Дух поймёт его. 6 Ветер, овевавший Сторма на пригорке, затих. Сурра с ласковым, заигрывающим мурлыканьем прижалась к его ногам и старалась подсунуть голову под руку, только что выпустившую рукоять ножа. Рядом в траве чуть слышно возились сурикаты. В небе важно парил издали заметный знакомый силуэт — это Баку поднялся приветствовать новый день свободы. Сторм глубоко вздохнул. Вернувшись попрощаться в походный лагерь, он уже не чувствовал себя одиноким и потерянным.Когда Сторм присоединился к Соринсону и посмотрел, как снаряжена экспедиция, он сразу понял, что Наблюдатель не хуже Ларкина знает, что необходимо в дороге на этой земле. Партия подобралась небольшая: сам Соринсон, колонист по имени Мик Фойл, занимающийся всеми хозяйственными делами и три норби, среди которых Сторм без особого удивления узнал Горгола. Он поприветствовал жестом юного туземного охотника и поставил в общий строй свою вьючную кобылу.Фойл, вытаращив глаза, уставился на сурикатов, гордо восседавших на вьюках, и на приспособленный для Баку насест. Сурра сама шла лёгкой рысью рядом с вьючной кобылой.— Что это за красавцев ты привёз? — спросил он подъехавшего землянина. — Кто эти малыши? Обезьяны? Слышал я об обезьянах достаточно, а вот видеть никогда не приходилось.— Нет, это сурикаты, — объяснил Сторм.— Они с Земли, правда? — Фойл одобрительно оглядел снаряжение и упряжь кобылы, а потом подозвал свою верховую лошадь. — Выглядят эти малыши очень сообразительными. А на что они годны?Сторм рассмеялся.— Главным образом для сапёрных работ. Видишь, какие у них большие когти? Могут сделать любой подкоп, если понадобится. А ещё они тащат домой всё, что им понравится. Возможно, и ты назовёшь их когда-нибудь воришками.— Он щёлкнул пальцами, и Хо с Хингом весело блеснули глазами в его сторону.— О вас и о ваших животных уже ходит куча слухов. Ведь вас зовут Сторм? Слышал я, что вы вчера успокоили одного из объездчиков Горланда, просто хлопнув его по голове… по крайней мере, ребята так рассказывали…Сторм улыбнулся.— Это один из приёмов командос, Фойл. Этот объездчик был пьян и хотел потянуться, только сделал это слишком широко и не в том направлении.Фойл уставился на Сторма с таким искренним изумлением, что у него даже шляпа сбилась на макушку.— Спорить готов, что парни в тебе не ошиблись, рассказывая, что ты был в этой заварушке громом и молнией. Парень ты не шибко крупный, но, по-моему, из тех проворных малышей, что часто бывают в самой серёдке неприятностей. Будь уверен, я-то насмотрелся на скандалы!Фойл дёрнул повод вьючной лошади, и она послушно встала за ним.Они спустились по косогору к реке, и тут Сурра вдруг заартачилась. Она фыркала и металась по берегу, никак не желая идти в воду и мочить свою драгоценную шкуру. Сторм успокоил её, и она, ещё немного пошипев и поругавшись по-кошачьи, всё-таки взяла в зубы брошенный ей конец верёвки.Вот так, с барханной кошкой, плывущей рядом с вьючной лошадью, они пересекли Иравади и вышли на огромную равнину, тянувшуюся от восточных гор до самого лавандового неба. Соринсон не только прекрасно организовал экспедицию, он ещё и неплохо руководил ею. А вскоре Сторм узнал, что это была уже не первая, а третья попытка Наблюдательной Службы отыскать Запечатанные Пещеры.— Все проблемы в воде, — объяснил сам Соринсон. — В этой стране можно работать только четыре недели, когда идут дожди и все оживает. На всё остальное время надо иметь запас воды и ещё запас корма для лошадей. И здесь ничего не поделаешь без разорительных затрат, которые мой департамент не хочет больше нести в одиночку. Перед самой войной у нас был один удачный сезон, мы даже начали небольшие раскопки в Карабайло, это на самой границе Пиков. И мы отыскали там нечто такое, что вызвало настоящий взрыв в высоких кругах. Но сейчас власти не располагают нужными средствами и потому наша поездка будет короткой. Вот если мы откроем что-нибудь стоящее, тогда они рискнут поставить постоянный лагерь. Я слышал, что там, куда мы сейчас направляемся, есть кое-какие запасы воды.— А эти ваши находки… они что, действительно так впечатляющи?— Вам никогда не попадались вещи культуры Ло-Сан-Ки?— задумчиво поинтересовался Соринсон.— Я даже не слышал о них.— Это уникальная резьба, привезённая из провинции Ло-Сан с планеты Алтарь Троицы. Очень сложный рисунок, несомненно, плод многовекового развития этого искусства. Копии его постоянно демонстрировались в нашем Музее Искусств. И все это работа туземцев с Алтаря Троицы. И вот здесь мы нашли фрагменты, по крайней мере, дважды повторяющие рисунки Ло-Сан-Ки.— Я бы решил, что это всё-таки два разных рисунка, — осторожно заметил Сторм. — В конце концов, из тысяч произведений искусства двадцати пяти открытых нами разумных нечеловеческих рас, и это не считая нескольких погибших цивилизаций, два рисунка могут совпасть и чисто случайно…— Логично. Но давайте рассмотрим конкретный пример— вот этот ваш браслет. — Соринсон указал на запястье Сторма. — Я знаю, что эта вещь сделана на Земле, и мне кажется, что это произведение искусства какого-то не очень многочисленного народа. Скорее всего, это церемониальное украшение. — Такие браслеты носили воины моего народа, когда они ещё кочевали по пустыне.— И этот народ не стал ведущей нацией в вашем мире, когда началось всеобщее слияние рас? Сторм грустно улыбнулся.— В детстве мне очень хотелось верить в это. Но это не так. Под их властью находилась только маленькая часть одного из пяти континентов земли. Нет, они не были доминирующей расой. В их страну пришли люди с белой кожей и, считая мой народ варварами, распространили там свою механистическую, технологическую культуру.— Следовательно, вы не станете утверждать, что этот браслет — вещь для Земли общеизвестная и неоригинальная?— Нет.— Ну, а теперь представьте свою реакцию, если бы увидели… Кстати, где вы служили в войну?— Созвездие Льва, Андол.— Ну ладно, пусть Лев. Так вот, предположим, что где-то там раскапывают курган и находят двойника вашего браслета. И абсолютно исключено, что его завезла какая-то другая группа поисковиков, то есть, что его потерял там современный землянин. Что бы вы тогда подумали?— Ну, прежде всего, что это вывез с Земли кто-то из обитателей планеты или что это всё-таки потерял кто-то из землян.— Понятно. Ну, а если все указывает, что браслет оказался здесь до начала эры космических полётов?— Решил бы, что космические полёты землян начались раньше, чем это значится в документах или же что на Землю прилетали пришельцы с внешних миров.Соринсон энергично закивал.— Вот видите, вы готовы признать всё что угодно, но только не то, что этот браслет мог быть сделан где-то ещё, кроме Земли. Но если вы однажды всё-таки убедитесь, что это внеземное изделие…Сторм рассмеялся.— Вы привели очень хороший пример, сэр. Возможно, это просто врождённая племенная гордость.— Возможно, в этом случае вы совершенно правы, и это — свидетельство ранних космических путешествий. Ну так вот, здесь мы столкнулись с похожей проблемой. Рисунок, хорошо известный в одном-единственном районе Алтаря Троицы, вдруг обнаруживается за полгалактики, в развалинах, о которых туземцы говорят, будто их строили пришельцы.Можно ли тут предположить, что какие-то другие исследователи прилетели сюда раньше землян, поработали какое-то время и улетели? Но если у нас были предшественники, то почему же мы не встретили в космосе ни их самих, ни их следов? Что с ними случилось? Что погубило их империю или конфедерацию? Война? Вырождение? Какая-нибудь чума, принесённая их кораблями с других планет? Возможно, ответы на все эти вопросы ждут нас в Запечатанных Пещерах… Если, конечно, мы сможем их отыскать!— Вы уверены, что вы найдёте надёжных проводников?— Самый лучший из возможных проводников будет ждать нас в Долине Закрученных Рогов. Этот человек сам отыскал по крайней мере, одну пещеру. Вообще-то туземцы избегают этого района. Но этот колдун ходит туда по нескольку раз в год выполнять какие-то обряды, которые по местным поверьям, дают воинам силу и неуязвимость. А кроме того, если враг окажется во время обряда ближе, чем в трёх днях езды от этих пещер, то бог обязательно отнимет у него всю силу. Все юноши, желающие получить статус воина, обязательно поднимаются на Пики. Собственно, поэтому с нами и отправился Горгол. Для них это имеет ритуальное значение.Сам Бокатан, наш будущий проводник, происходит из известной семьи колдунов. Он уже трижды ходил к этим пещерам, и, похоже, верит, что те, кто запечатал Пещеры, ушли из них через какой-то другой выход, и не будет ничего плохого, если их откроют такие же пришельцы из других миров. В общем, мы идём с его благословения.— А смог ли Бокатан передать эти свои идеи другим норби? — спросил Сторм. — А то как бы у нас не вышло неприятностей с этой стороны.— Я верю ему. Законы Конфедерации не запрещают вести раскопки на Арцоре. Сами мы стараемся не связываться с туземцами, пока они не сделают первый шаг к сближению с нами, и не заходим на их территории без специального приглашения. Но здесь мы в полной безопасности. Я дал клятву соблюдать все местные законы ещё до того, как мне выдали разрешение на эту экспедицию. Собственно, мы не исключение. Пять колонистов постоянно живут с позволения туземцев на территории норби и охотятся на йорис. Да и колонисты постоянно приглашают норби на загон скота. Так что это племя мы неплохо знаем.Но есть ещё горные племена, которые совсем не встречаются с колонистами. Они живут в своём мире и по своим законам, о которых мы понятия не имеем. — А вы могли бы поселиться в лагере норби, не имея на руках правительственного разрешения?— Конечно, и я неоднократно гостил у них. Главное — приглашение самих норби.Глаза Сторма загорелись. Конечно, сейчас он связан контрактом с экспедицией, но потом, когда она закончится, можно будет не связываться больше ни с кем. У него есть его команда, и он научился жить на планетах, куда более враждебных, чем эта, где не только туземцы были врагами, но и сама природа готовила для неосторожного гибельные ловушки.За время путешествия Сторм вполне освоился с этой страной и в работу разведчика вошёл, как рука в перчатку. Он продолжал изучать язык жестов, в этом ему помогали Горгол и другие норби. Но все попытки научиться голосовому языку норби лишь убедили его, что пришельцам с иных миров он совершенно недоступен.Занятый бесплодными попытками овладеть языком совершенно не приспособленным для человеческого горла, он почти не общался на с Соринсоном, ни с Фойлом. Землянин пытался стрелять из лука, показывал, что он близко знаком с этим оружием, но быстро обнаружил, что не может в этом сравниться ни с одним из взрослых норби.Горгол с воодушевлением следил за его упражнениями, и когда Сторм сумел попасть прямо в сердце несущегося зверя, похожего на оленя, официально преподнёс ему колчан и пять сверкающих наконечников для стрел, сделанных из сколов драгоценного камня.— Боевые стрелы, — пояснил Горгол, — Их не использовали после того, как они погрузились в человеческую кровь. Ты воин — ты можешь ими пользоваться.Юный туземец долго уговаривал Сторма вытатуировать яркую алую полоску вдоль его шрама. Он рассказывал, с какой гордостью демонстрируют воины такие отметины у вечернего костра и с каким благоговением смотрят на эти знаки доблести зелёные юноши.Чаще всего Сторм ходил в разведку вместе с Горголом. Высоко над ними кружился Баку, Сурра прочёсывала кусты по обе стороны дороги, сурикаты же предпочитали ехать во вьюке на спине Раина и вылезали оттуда только на привалах. Тут они с любопытством начинали обследовать все вокруг, но послушно возвращались на зов Сторма и почти всегда притаскивали какой-нибудь трофей. Обычно это были подсохшие корешки или яркий камешек. Эта их страсть стала неиссякаемым источником развлечений, и у вечернего костра весь лагерь требовал, чтобы Сторм развернул укладку, куда Хо и Хинг прятали сокровища, и показал всем их сегодняшнюю добычу.Пару раз они приносили нечто стоящее. Однажды это был «глаз» — странный камень, какие иногда попадались в сухих руслах рек. Он был похож на золотистую каплю тёмного мёда, а в середине проходила узкая огненная полоска. Камень чем-то напоминал глаза Сурры. Кроме того, он всё время менялся, становясь то темнее, то светлее, а полоска загоралась то жёлтым, то медовым, то зеленоватым.А вторая находка случилась на десятый день после того, как они покинули Иравади-Гроссинг и углубились в земли норби.Развернув как обычно, тючок сурикатов, Сторм нашёл там наконечник стрелы. Острый и зазубренный, он совсем не походил на те наконечники, какие Сторм видел у разведчиков экспедиции. А кроме того, он был выточен из молочно-белого камня, тогда как норби — это Сторм усвоил ещё в первый свой визит в их лагерь, — охотничьи стрелы делали из золотисто-зелёного камня, а боевые — из прозрачного, с лёгким голубым оттенком. Сторм знал, что туземцы не прикасались ни к чему из добычи сурикатов, и теперь сидел, взвешивая этот наконечник на ладони и раздумывал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22