А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

— Ох, мальчики, ну какая из меня натурщица. Может за встречу нальете, все-таки девушке? — она жеманно повела плечом.— Водку пьешь еще, или только шампанское? — Корсаков налил ей полстаканчика.— Скажешь тоже: шампанское, — Лариса лихо опрокинула водку в густо накрашенный рот и с хрустом раскусила предложенное яблоко, — я теперь не Лариса. Да! Перед вами, уважаемый господин Корсаков, госпожа Флора, потомственная целительница, ведунья, колдунья, экстрасенс и еще там что-то такое… если интересно, могу дать визитку — там все написано.— Да-а, — протянул Корсаков, — видать неплохо целителей кормят.— Не жалуюсь. Хочешь — судьбу предскажу, хочешь — заговор отведу. А уж погадать, так это раз плюнуть.— Нет, спасибо. Предпочитаю далеко в будущее не заглядывать — привык жить настоящим, — отказался Корсаков.— Может встретимся, посидим, вспомним былое? — предложила Лариса, — наших видишь кого-нибудь?— Леня-Шест появляется иногда, а так — всех растерял.— Ну, Шестоперова приводи. Я теперь на Бауманской живу. Квартира большая. Гульнем, как бывало, а?— Можно, — согласился Игорь.Он записал телефон Ларисы. На прощанье они расцеловались и Лариса поплыла дальше, помахав восхищенно взирающим на нее художникам пухлой ладонью.— Царственная женщина, — сказал один, причмокнув от восторга.Эта встреча была прошедшей зимой и Корсаков без труда вспомнил номер телефона.Трубку сняли быстро, томный голос принадлежал явно не Ларисе.— Вас приветствует секретарь госпожи Флоры, могу ли я вам чем-нибудь помочь?— Можете, — подтвердил Корсаков, — если позовете Ларису.— Госпожа Флора сейчас работает, но вы можете записаться на прием. Если вы назовете ваше имя…— Игорь Алексеевич, — сказал Корсаков.— Очень приятно. В девятнадцать часов…— Вы мне просто адрес скажите, девушка, — прервал Игорь заученный монолог секретарши.— Мы располагаемся по адресу: метро Бауманская, улица Спартаковская, из метро…Корсаков записал адрес в блокнот, поблагодарил секретаршу и повесил трубку. «Еще, чего доброго, в очереди стоять придется к госпоже Флоре», — подумал он, спускаясь в метро.До Бауманской он добрался за полчаса, сделав две пересадки: на Новослободской и на Курской. Выйдя из метро, перешел трамвайную линию, направляясь к Елоховской церкви, затем свернул на Спартаковскую. Лариса обосновалась в старом трехэтажном доме постройки начала двадцатого века. Во дворе густо росли тополя, дети ковырялись в песочнице, мамаши в сторонке покуривали, изредка оглядываясь на своих чад.Корсаков поднялся на третий этаж по широкой лестнице с деревянными перилами, остановился возле двери, обитой черным дерматином, сверился с адресом и нажал кнопку звонка. В квартире прогудел гонг, дверь медленно приоткрылась на длину цепочки.— Я вам звонил недавно, — сказал Корсаков.— Игорь Алексеевич?— Да.Дверь захлопнулась и распахнулась вновь. Внутри царил полумрак из которого на Корсакова в ожидании уставилась высокая дородная девица, облаченная в темно-синее кимоно, расшитое блестками.— Прошу вас, — девица отступила и плавно повела рукой, — госпожа Флора сейчас вас примет. Позвольте пока предложить вам ознакомится с прейскурантом цен на наши услуги.— Вы позовите Ларису, а о ценах мы с ней договоримся, — нетерпеливо сказал Корсаков.— Одну минуту, — казалось ничто не могло вывести девицу из полусонного состояния. Она повернулась к Игорю спиной и величаво скрылась в глубине квартиры.Корсаков огляделся и одобрительно кивнул — на клиентов потомственной ведуньи Ларисы Мавриной задрапированные черной тканью стены, кованый фонарь вместо люстры и полумрак должны были оказывать соответствующее жилищу гадалки впечатление.— Господи, наконец-то, — Лариса, распахнув руки для объятий, ворвалась в прихожую. Черное платье ее развивалось, прозрачный шлейф парил за спиной, звезды и полумесяцы на платье переливались и сверкали, — Корсаков, я уж думала, ты забыл. А где Шестоперов?Корсаков утонул в ее объятьях. Стоявшая позади Ларисы секретарша скромно потупила глаза.— Госпожа Флора, как это мило. Что вы согласились меня принять, — Корсаков склонился над ее рукой, — правда, я еще не успел ознакомиться с прейкурантом…— Брось прикалываться, — прервала его Лариса, — Верочка, — она обернулась к секретарше, — прием на сегодня закончен, можешь идти домой.— Хорошо, — кивнула девица и исчезла в комнате.— Корсаков, где Шестоперова потерял?— У Лени небольшие проблемы со здоровьем, — пробормотал Игорь, надеясь, что так и есть и проблемы у Лени небольшие.— Перепил, что ли?— Как тебе сказать…Над ухом ударил гонг, Игорь вздрогнул от неожиданности.— Верочка, — крикнула Лариса, — скажи, что приема нет.Секретарша прошла к двери, набросила цепочку и загремела замком. Приоткрыв дверь, она подалась вперед.В дверь внезапно ударили, секретарша отлетела назад, в щель просунулась рука в перчатке, нащупывая цепочку. Корсаков бросился к двери, налег плечом, пытаясь захлопнуть ее. Завизжала секретарша.— Звони в милицию, — крикнул Игорь.Лариса, подобрав подол, метнулась к висящему на стене телефонному аппарату, стилизованному под начало прошлого века. Корсаков налег на дверь, к нему присоединилась визжащая Верочка. Вдвоем им удалось захлопнуть ее. Игорь вытер пот, оглянулся. Лариса лихорадочно вертела диск телефона.В дверь ударили чем-то тяжелым, она затрещала.— Какого черта… — Лариса обернулась к Игорю.— Это за мной, — сказал он.— Ты что, бандитом стал?— Долго объяснять. Леню Шестоперова они уже достали. В больнице он.— А какого хрена ты их ко мне привел? — завопила потомственная ведунья.— Что я, специально, что ли, — в свою очередь заорал Корсаков.В дверь снова ударили, затрещал косяк, посыпалась штукатурка.— Занято, — Лариса в сердцах бросила трубку, — Верка, набирай ноль-два. Иди сюда, Пикассо недоделанный, — она потащила Корсакова на кухню, — здесь черный ход, только он забит. Сможешь открыть?Корсаков навалился на крашенную зеленой краской дверцу возле мойки. Дверь была хлипкая. Он разбежался от противоположной стены и ударил в дверь плечом. Она слетела с петель, он вывалился в пыльную духоту черного хода и поскакал по ступеням, прыгая через старые чемоданы и детские коляски.— Корсаков, если мне дверь входную вынесут — сам делать будешь, — крикнула вслед госпожа Флора.Выскочив на улицу, он бросился вниз по Спартаковской улице и остановился только на площади Разгуляй. Как они смогли его выследить? Впрочем, что теперь об этом думать. Лишь бы у Ларисы все обошлось.Корсаков остановил частника и попросил отвезти его на Калининский проспект. Пожилой водитель понимающе кивнул.— Меня тоже коробит от новых названий. Хотя и то сказать: какие же они новые, если уж лет десять как сменили старые? Молодежь и не помнит таких названий: Калининский проспект, площадь Дзержинского. Одних вождей скидываем, других ставим.Они немного поспорили дорогой, стоит ли переименовывать Ульяновск в Симбирск, а Северодвинск в Молотовск. Сошлись на том, что пошли они все куда подальше, пусть переименовывают хоть что, лишь бы жить нормально можно было.Корсаков расплатился и вышел возле кинотеатра «Октябрь», осмотрелся. На противоположной стороне проспекта, возле «Метелицы», как всегда тусовался народ. Вечер был теплым, безветренным. Небо было чистое, но о существовании звезд можно было только догадываться — рекламная подсветка погасила их, заменив огнями всех цветов радуги.По подземному переходу Корсаков перешел проспект и углубился в Арбатские переулки. Большим Афанасьевским он прошел до Сивцева Вражка, дворами добрался до Плотникова переулка, где возле гостиницы его должен был ждать Федоров. Корсаков остановился в тени дома. В начале переулка, возле ресторана «Арбат-Италия», стояли несколько иномарок. Одна из них, «Опель» с затемненными стеклами, почему-то показалась Корсакову подозрительной. Он постоял, всматриваясь, но похоже, что в машине никого не было. Сам переулок был пуст, хотя справа, на Старом Арбате еще бурлила жизнь — оттуда доносилась музыка: пиликала гармошка, кто-то ревел в микрофон под караоке о том, как ему дороги подмосковные вечера, из ресторана доносился утомленный голос Тото Кутуньо. Ярко освещенный Арбат казался отсюда, из темного переулка, светлой рекой, наполненной бодростью и жизнью.Корсаков вышел из тени и тотчас из подворотни показалась знакомая фигура участкового. Он был в форме, фуражка надвинута на глаза, плащ туго подпоясан. Игорь пошел ему навстречу. "Как на дуэли, — невольно подумалось Корсакову, — «…теперь сходитесь. Хладнокровно, еще не целя два врага походкой чинной тихо, ровно, четыре перешли шага…».Когда Федоров был совсем рядом отсвет фонаря упал ему на лицо и Корсаков увидел, что участковый отчаянно ему подмигивает. Игорь невольно остановился и разобрал шепот старшего лейтенанта:— Беги, дурак, беги отсюда. Я думал — ты сообразишь… — Федоров внезапно прыгнул вперед, неловко пытаясь схватить Корсакова за куртку. Совсем рядом оказались его глаза, Игорь ощутил тяжелый водочный перегар, — беги же, идиот! Ну!Вывернувшись из захвата, Корсаков, развернувшись, ударил Федорова в подбородок. Участковый охнул, отлетел назад, споткнулся о бордюр и грохнулся на асфальт.Взревел двигатель «Опеля», снопы света залили переулок. Корсаков поднял руку, защищаясь от слепящего света. Машина прыгнула вперед, он едва успел отскочить, почувствовал удар по ноге, не удержавшись, покатился по земле. Под визг тормозов иномарка встала. Корсаков вскочил на ноги и бросился в подворотню. Позади хлопнули дверцы автомобиля.— Стой! Стой, тебе говорят! Стоять, милиция!Как бы не так, милиция… Ну, Семеныч, ну, сукин сын…Ноги были словно ватные. Так бывает в кошмарах, когда надо бежать, а ноги не слушаются и воздух становится плотным, тормозит движение, хватает за одежду.В детстве, когда Корсаков случайно забрел не в свой район, ему пришлось убегать от местных пацанов. Они тогда враждовали район на район и били всех, кто покажется не на своей территории. Главное в таких случаях — набрать скорость, а там пусть попробуют отыскать его в переулках.Корсаков пробежал через мимо гостиницы. «Стетсон», повиснув на шнурке, бился за спиной, как пойманная в сачок бабочка. Направо нельзя — там сплошные посольства, огороженные заборами, там не спрячешься… Он оглянулся. Его преследовали трое. Грамотно отжимая Корсакова от Садового кольца, они гнали его во дворы, где было безлюдно.Во Власьевском Корсаков врезался в группу подростков, видимо футбольных фанатов — они были в одинаковых шарфах, распевали песни и размахивали пивными бутылками. Вслед ему понеслись ругательства, просвистела бутылка. Где-то здесь выселенный дом… Игорь с разбегу перемахнул груду мусора и, ворвавшись в подъезд, взлетел на второй этаж. Подобравшись к оконному проему он осторожно посмотрел вниз.Трое преследователей остановились посреди двора, посовещались. Двое вошли в подъезд, один остался внизу, настороженно шаря взглядом по окнам. Корсаков выругался — сам себя загнал в ловушку. Передвигаться бесшумно здесь невозможно, а любой шорох неминуемо выдаст его. Кто же это такие? Неужели Жуковицкому так понадобились картины, что он нанял бандитов? Нет, вряд ли участковый согласился бы им помогать. Он тертый калач, его и не такие пытались запугать во время беспредела начала девяностых годов. Федоров вывел их на Корсакова, однако дал ему шанс бежать.На лестнице раздались крадущиеся шаги. Игорь вжался в темный угол. Сердце колотилось так, что готово было разорвать грудную клетку. Шаги замерли возле комнаты, где он прятался — преследователи прислушивались, пытаясь обнаружить его. Неужели они не слышат стук сердца, сдерживаемое дыхание? Шепот, хруст битого стекла под ногами… Кажется, двинулись выше. В доме три этажа, проверят верхний — спустятся вниз и непременно его найдут.Корсаков выглянул из окна. Третий преследователь стоял внизу, почти под окном. Итак: внизу один, сверху — двое. По лестнице не успеть — даже если Игорь справится с тем, что ждет внизу — двое настигнут его обязательно. Решившись, Корсаков осторожно влез на подоконник, смерил взглядом расстояние до земли. Метра три… Он чуть присел, готовясь к прыжку. Из-под ног посыпалась штукатурка.Дальше все пошло, как в старинном фильме, где персонажи бегают, словно наскипидаренные: преследователь внизу начал поднимать голову и Корсаков прыгнул. В полете он успел увидеть под ногами запрокинутое лицо, темные провалы глаз, открывающийся в крике рот. Мужчина не успел даже поднять руки, как Игорь врубился ему в лицо подошвами ботинок. Мужчина осел под ним, как рыхлый сугроб, успев издать короткий вскрик. Корсаков упал на бок, вскочил, пнул его под ребра и бросился бежать.Позади снова закричали. Поворачивая за угол, Корсаков обернулся: они не остановились посмотреть, в каком состоянии их напарник — один даже перепрыгнул через тело, чтобы не терять времени. Вылетев в Гагаринский переулок, Корсаков бросился вправо. Тут же сзади взревел двигатель автомобиля, свет ударил в спину, бросил под ноги неправдоподобно огромную тень. Корсаков метнулся к домам, пронесся через скверик, перепрыгивая кусты и скамейки. Толстый кокер-спаниель бросился под ноги, волоча за собой хозяйку. Игорь запутался в поводке, обложил трехэтажным матом дамочку, отпихнул заливавшегося лаем кокера и кинулся к ночному универмагу. Знакомый продавец выпучил глаза при виде влетевшего в магазин Корсакова.— Ты меня не видел, — успел крикнуть Игорь, вбегая в подсобку.Грузчик с охранником, присев на ящики, как раз принимали на грудь по сто пятьдесят белого.— Здорово, мужики.— Привет, Игорь, — грузчик поднял стакан, приветствуя его, — употребишь?— Не могу, друг. Там за мной какие-то уроды гонятся.— Чего? — грузчик опрокинул в рот стакан, который казался в его лапе рюмкой и поднялся с ящика, — ну-ка, кто это там гоняется? — он шагнул в зал магазина, засучивая рукава.Корсаков проскочил подсобку, толкнул обитую железом дверь и оказался на улице. Ноги подкашивались от усталости. Пробегая мимо посольства Габона, он окликнул стоявшего перед воротами лейтенанта и ткнул большим пальцем себе за спину.— Лейтенант, террористы… не иначе, сам Бин Ладен… спрашивали посольство Габона.Милиционер скептически кивнул головой.— Они не на самолете, часом? — спросил он, зевнув.— Нет, на машине.Лейтенант бросил на всякий случай взгляд вдоль переулка и скука мгновенно слетела с его лица — в переулок вырулил «Опель» с затемненными стеклами.Лейтенант бросился к воротам, а Корсаков припустил к зданию МИДа. Позади визжали тормоза, орал грузчик, надрывался, вызывая по телефону наряд, лейтенант.Вот и Садовое Кольцо. Если бы дело происходило днем, Корсаков ни за что бы не побежал через самую оживленную магистраль столицы, но сейчас он, не останавливаясь, выскочил на проезжую часть.Петляя между автомобилями, вызывая вслед ругань и возмущенные гудки, он уже почти достиг противоположного тротуара, как вдруг справа, непонятно откуда вынырнула красная Daewoo Matiz. Корсаков подпрыгнул, бампер малолитражки ударил его по голеням. Обрушившись на капот, Игорь свалился на землю и ударился головой. В глазах все поплыло, он хватанул ртом воздух, как рыба, вытащенная на берег. Хлопнула дверца, простучали быстрые шаги.— О, черт! Игорь! Ты живой? — донеслось до него, как сквозь вату.Корсаков повернул голову. Анюта, присевшая возле него на корточки, казалась пришелицей из другого мира. Там не пьют, давясь, вонючую водку стакан за стаканом, там не поджигают дома, там не режут людей.На девушке были голубые джинсы в обтяжку, снежно-белая толстовка и изящные кроссовки.— Живой я, пока живой, — прохрипел Корсаков, переворачиваясь на бок, — увези меня отсюда, — он уперся ладонями в асфальт. Руки подгибались.Анюта подхватила его подмышки и с неожиданной силой приподняла. Кое-как они добрели до автомобиля. Она распахнула дверцу, помогла Игорю устроиться в салоне и села за руль.— Куда ехать?— Не знаю. Куда угодно, только подальше отсюда, — попросил Корсаков.Анюта рванула с места так, что завизжали покрышки. В салоне пахло духами и новенькими кожаными сиденьями. Судорожно дыша, Игорь откинул голову на подголовник и закрыл глаза. «Это судьба, — подумал он, — или рок, что в сущности, одно и то же. Видно, на роду мне написано постоянно встречаться с этой девчонкой». Он посмотрел на Анюту. Она сосредоточенно вела машину, но почувствовав его взгляд, повернула к нему серьезное лицо. Челка упала ей на лоб, она сдула ее.— Почему ты так смотришь?— Не видел давно, соскучился, — объяснил Корсаков, отвернулся и снова закрыл глаза. За окном снег с дождем, слякоть. Мокрые фасады домов кажутся солдатами на плацу в отсыревших шинелях. Колеса стучат по булыжной мостовой, разбрызгивают грязь, окатывая редких прохожих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27