— Да мы еще раньше с ним поспорили, едва не до драки. Он все твердил что-то вроде, только вместо России, которой еще не было, говорил о Боге. Меня раздражало, что Бога называл своим батей, но теперь вижу, что так и было…
— Что-о?
— Мы все его дети, — огрызнулся Олег. — Что удивительно, что и тот чудак тоже им был… Умом Бога в самом деле не понять, мы от него дальше, чем этот щенок от нас… Но чувствами, чувствами… гм… тоже не понять, зато приблизиться можно. Вон щенок меня любит, я его за это на руки беру.
— Даже за пазуху, — сказал Мрак намекающе.
— И за пазуху тоже, — согласился Олег, не поняв аллегории. — А за то, что мои тапочки не грызет, чешу и глажу, не наказываю. Позволяю заходить в другую комнату…
— …галактику.
— Пусть и так. Ладно, я на завтра заготовил целый пакет. Работы выше крыши, не обрадуешься.
Мрак, держа щенка на груди одной рукой, другой снял со спинки стула крохотный ошейник, нацепил.
— Пойдем-пойдем! Знаю ж, что кормить надо только после прогулки, но не могу, когда на меня такими голодными глазами…
Не спуская щенка с рук, так надежнее, а то не утерпит и положит кучку в лифте, вышли из прихожей на лестничную площадку, Олег запер дверь с самым серьезным видом, таков ритуал, чтобы, значится, не потерять человеческий облик, не отрываться от человеков, жить их заботами и нуждами. Мрака это забавляло, он и так не отрывается, а когда говорит насчет отрывания от человечества — больше пугает Олега, чтобы тот возражал, но для Олега, похоже, в самом деле важно: временами вообще готов истребить всех на фиг, а планету заселить своими да его, Мрака, копиями. А всякая протоплазма да испарится к такой матери…
Он на миг всерьез задумался, как это было бы, если в самом деле вот так размножаться: копировать себя и отпускать в свободное плавание. Скорее всего, в будущем так и будет: быстро, рационально, не надо двадцать лет на выращивание, обучение, воспитание, прививание необходимых моральных и этических установок…
Плечи сами по себе передернулись, стало жутковато, но посмотрел на чеканный профиль Олега, смотрит прямо и строго, такие в Средние века жгли ведьм и запрещали со-домистские оргии в Вальпургиевы ночи… да сам Олег, кстати, приложил руку к этим указам, вернее, печать на перстне. Олегу все, что рационально и правильно, — хорошо, а с точки зрения математики и экономики что может быть лучше: вот так размножаться? Но человек, как это ни банально, не математика и не экономика.
Лифт опустил до третьего этажа, ввалилась целая семья с коляской, конечно же, поздороваться и не подумали, Олег не шевельнул и бровью, а Мрак удержался от соблазна съехидничать по этому поводу: будет похож на ворчливого деда, которому все в молодежи не так. Хотя здороваться перестали и эти самые ворчливые деды, в лифте это выглядит особенно смешно, когда заходят и стоят под стенками, старательно не замечая друг друга.
Но, напомнил себе, Олег прав, если хотим оставаться людьми, надо быть такими, как все, хотя бы биологически, как можно дольше. А потом просто всех людей поднимем до своего могущества. И затем вместе с воспрянувшим человечеством пойдем в новый отрыв от этого устаревшего мира. Оставив здесь вот этих, которые не здороваются.
Автоматическая дверь распознала, послышался звуковой сигнал и щелчок, тяжелая металлическая плита с легкостью отщелкнулась, скрылась в проеме стены, став почти неотличимой, а проем сделала достаточно свободным, чтобы Олег и Мрак могли пройти рядом. В коридорчике никогда не засыпающие датчики бездумно проверили обоих на взрывчатку, наркотики, болезнетворные вирусы, как проверяют и всех входящих, зажглись зеленые огоньки, по невидимым беспроводным цепям пошли сигналы, что все в порядке, а результаты проверки — в особую базу данных, где подбивается лояльность всех граждан города и страны, учитываются их меняющиеся данные, включая покрой и стоимость одежды, упитанность, наличие денег в карманах, будь то в простых или электронных знаках.
Входная дверь узнала их и отворилась сама, площадка перед домом залита ярким электрическим светом, а дальше пугающе огромный ночной город, где над старыми боярскими усадьбами, робко прижавшимися к земле, высятся пятидесятиэтажные элитные дома, усеянные на крышах параболическими антеннами, блестящими пластинами фотоэлементов, усилителями сигналов НЧ и мэзоприемниками.
Воздух, насыщенный парами бензина и отработанного масла, к вечеру попрохладнел, между домами густая вечерняя тень, зато в небе раскрылись огненные бездны, там перевернутая Земля, какой была шесть миллиардов лет тому, когда вся из вулканов, морей кипящей лавы, горящего базальта, формирования материков…
Верхушки высотных домов полыхают жарким огнем, зато внизу ночь, пустынно, с работы народ уже вернулся, балдеет перед жвачниками, а пора массового возвращения молодежи с дискотек, что приходится на последние электрички и перед закрытием метро, еще не наступила.
Олег с удовольствием вдохнул воздух, по крайней мере, заставил себя ощутить удовольствие, раньше ведь ощущал, значит, надо и сейчас, ведь он же человек, просто человек… Вздохнул, понимая, что и раньше был не совсем человек, это вот Мрак — да, человек, он и сейчас неотличим, а ему всегда было не по себе на дурацких пьянках, дурацких гулянках. Дурацкое веселье, которое только он один считал дурацким, а все остальные ликовали и радовались. Потом, правда, он в странствиях встречал себе подобных, всяких дервишей, отшельников, мудрецов, но и они не совсем люди, потому что на человечество умели смотреть со стороны и понимать, что с ним происходит.
Мрак опустил щенка на землю, тот отбежал на пару шагов, присел, смешно раскорячившись, из-под него потекла желтоватая лужица, все увеличивалась и увеличивалась, наконец щенок привстал, с недоумением оглянулся: неужели это он надул такое огромное море?
— Вовремя вывели, — сказал Мрак с удовлетворением. — Пусть привыкает такие важные дела свершать только на улице, как киберпанки какие.
— Киберпанки гадят в лифтах, — поправил Олег. — У них это в уставе.
Мрак вдыхал вечерний воздух широко и свободно, морда довольная, глаза и шарят по сторонам, и захватывают верхушки домов, где, помимо всего, установлены следящие телекамеры, записывающие все-все, что потом тщательно проверяется компьютерами на предмет опасности для общества.
— Только что здесь стояли такие серые блочные дома…
— Ты еще бревенчатые дома вспомни! — буркнул Олег.
— Я про них не говорил, — возразил Мрак, защищаясь.
— Но подумал.
— И не думал даже! Что ты стал таким подозрительным? Будь проще, Олеженька. И женщины, может быть, обратят на тебя внимание. Хоть какие-нибудь кривенькие.
ГЛАВА 5
Впереди возвышался, брезгливо отодвинув соседей, еще один пятидесятиэтажный красавец-дом, такой же, как тот, из которого вышли: с огороженной территорией, частной охраной и надежными следящими системами. С крыши смотрят мощные антенны, а также охранные телекамеры, что записывают все происходящее вокруг дома, уже не для правительства, а для себя, для охраны жильцов и дома.
Дальше дома среднего класса, целый квартал, а еще дальше — трущобы, дома-типовухи стандартной планировки, где обитает масса безработных и занятых на самых низкооплачиваемых работах. Там мужчины и женщины трудоспособного возраста, им еще рано на пенсию по возрасту, но и не состоят на учете на бирже труда, значит — не получают и пособия по безработице, живут неизвестно на что, не обучаются новым профессиям, детей не посылают в школу, телефоны отключены за неуплату, а свет и тепло им идет за счет общества, иначе вообще обречь их на вымирание в холодные зимы. Стоило бы, конечно, но — какая дурь — негуманно.
Тротуар блестит, только что прошла поливочная машина, в сторонке жадно впитывает влагу газон с чахлой травкой. Щенок отбежал еще чуть, снова присел, уже чуточку иначе, смешно сгорбив спинку, Мрак даже ощутил, как маленькое существо напряглось, натужилось и наконец выложило в травку две аккуратные колбаски.
— Вовремя, — согласился и Олег. — Жаль, что не на руках…
— Он у меня стойкий оловянный солдатик, — ответил Мрак с гордостью.
Олег всмотрелся в щель между домами, буркнул:
— Насчет женщин пока не скажу, но внимание мы на себя уже обратили.
Мрак оглянулся:
— Кто?.. А, эти…
— Да, — сказал Олег саркастически, — эти, которые. Они самые.
Челюсти сами собой стиснулись, как стальной капкан. Мир меняется стремительно, в быт вламываются высокие технологии, но эти вот темные личности на ночных улицах с их неизменным: и все те же, разве что стали более назойливыми, напористыми, агрессивными. Болтуны с высоких трибун важно говорят о, подразумевая не тот третий мир, к которому он привык: раньше имелись в виду все нейтральные страны, что опасливо держались в сторонке от двух ощетинившихся сверхдержав: США и СССР, теперь это молодежных банд, что слоняются без дела, угоняют автомобили, торгуют наркотиками, затевают жестокие драки друг с другом, нападают на одиноких прохожих.
— Отлупим? — предложил Мрак ехидно. Олег отмахнулся:
— Пусть живут, как хотят. Они останутся в этом мире, а остальные уйдут вперед.
— И выше, — сказал Мрак, ухмыляясь.
— Да, и выше, — согласился Олег таким холодным голосом, словно говорил айсберг.
Высоко в небе проплыл с мягким рокотом милицейский вертолет, исчез за высокими зданиями. В темном небе среди звезд передвигаются в разных направлениях красноватые огоньки лайнеров, святящиеся точки спутников и обитаемых станций, дважды коротко-полыхнула на полнеба реклама пепси-колы, дорогое удовольствие даже с учетом все дешевеющих технологий.
Мрак смотрел в сторону, сказал с неудовольствием:
— А вот это мне не нравится.
Четверо крепких ребят, по их звероватым рожам и налитым силой телам не скажешь, что Россия вымирает, с хохотом расставили длинные, как у фреддикрюгеров руки, перегородили дорогу молодой женщине. Она попыталась обойти, но не сумела проскользнуть между стеной и длиннолапым героем ночных переулков, он ловко цапнул за рукав. Затрещала тонкая ткань, женщина негодующе вскрикнула.
— Ты постой, погоди, — пропел один насмешливо, — насладиться поспеши… Вован, держи крепче! Сочная штучка попалась…
Женщина завизжала, начала отбиваться. Ее глаза закрывали большие очки в массивной оправе, сейчас они слетели и пропали в темноте. Мрак буркнул:
— Надо хотя бы по мордам. Олег поморщился.
— Думай о человечестве, — напомнил он сурово. — Я же говорил, не можем спасти всех, кого сейчас обижают!.. В эту минуту по всей планете не меньше ста тысяч таких вот ситуаций, не меньше миллиона автомобилей разбиваются, падают в реку… всех не спасти, а спасти кого-то одного — это несправедливо ко всем остальным.
— Да знаю все, — сказал Мрак зло, — но где-то в твоих рассуждениях дырочка.
— Где?
— Не знаю, но есть.
Он повернулся к веселой четверке. Запах алкоголя прет от всех четверых, женщина бессильно трепыхается в руках самого здоровенного, красавец блондин крепко зажал ей рот, еще один держит ноги, а третий попытался стащить трусики, но в нетерпении просто разорвал и отшвырнул. Четвертый лишь глазел, пальцы нервно теребят язычок на джинсах, не уверен, паскуда, что ему позволят полезть не то что первым, а вообще.
— Эй, — сказал Мрак, подходя, почти дружелюбно, — вы чо тут делаете?
Посмотрели все четверо, но лишь последний оставил и загородил дорогу. Рослый, крепкоплечий, накачанный, такого можно на рекламу здорового питания, даже красавец — чего еще надо, таким девки сами на шею бросаются, но восхотел вот запретной романтики, люди Флинта, мол, песенки поют, вот и держится с демонстративной наглостью, окинул Мрака взглядом, полным презрения, и процедил как можно гадостным голосом:
— Мужик… тебя тоже на четыре кости?
Женщина забилась, глаза в ужасе вытаращены, блондин крепче зажал ей рот, кивнул тому, что уже раздвинул жертве ноги. Тот нехотя повернулся к непрошеному свидетелю.
— Гриша, врежь ему разок, чтобы поднялся только завтра!
Мрак сказал миролюбиво:
— Ребята, сам был молодым, понимаю… Так что не сердюсь. Вам просто не повезло, я попался. Девку отпустите, а сами, того… идите, идите и идите. Лучше всего еще и не грешите. По возможности, конечно.
Двое сделали по шагу навстречу. Незнакомец выглядит крепким, очень крепким, но и великана можно превратить в окровавленную тушу, если знаешь боевые приемы. Один спросил на всякий случай:
— Ты кто, мужик? Не из ментов, случаем?
— Нет, — ответил Мрак честно. — Но уделать вас могу, так что девку отпустите. И вам ничо не будет. Подрастете, женитесь, подработку начнете брать, чтобы семью прокормить, с этим сейчас худо, вагоны по ночам разгружать придется, не до приключений будет.
Оба переглянулись, придвинулись еще, один сразу же ударил, второй нарочито задержался на случай обманного движения незнакомца, но Мрак стоял неподвижно. Кулак парня с силой угодил прямо в нос, послышался хруст ломаемых костей. У женщины округлились глаза, парень взвыл и согнулся, нянча кисть с переломанными пальцами. Кровь выступила из многочисленных открытых переломов, побежала темными струйками.
Второй вскрикнул:
— Ах ты, гад…
Его кулак с сокрушительной силой ударил Мрака в челюсть. Мрак не сдвинулся и на миллиметр, а парень вскрикнул, тоже согнулся, прижал руку со сломанными пальцами к груди. Женщина, ощутив, что появился шанс вырваться, отчаянно засопротивлялась, ухитрилась укусить вожака за пальцы. Тот грязно выругался, ударил ее по лицу.
— Жди здесь, сука!..
Он выхватил нож и, пригнувшись, пошел на Мрака. Четвертый, что еще не участвовал в драке, посмотрел на вожака, тоже вытащил нож, неумело раскрыл и зашел к Мраку с другой стороны.
Олег кривился, морщился, но вышел из тени, на него не обращали внимания, сказал женщине:
— Здесь все в порядке, идите домой.
Она торопливо вскочила на ноги, на губах кровь, подхватила сумочку. Широко раскрытые глаза обшарили лицо Олега, спросила быстро:
— Вы даже не собираетесь помочь другу?
— Нет, — ответил Олег сухо, — идите.
Она попятилась, не отрывая от него взгляда, потом быстро посмотрела на Мрака. Двое с ножами набросились с двух сторон, а Мрак решил, что ждать, пока сперва затупят, а потом и вовсе обломают лезвия ножей из великолепной стали, уж слишком, сделал вид, что он-де обучен каким-то приемам, взмахнул раз, взмахнул другой, отбивая удары, парни разъярились, ножи сверкали в воздухе, словно серебристые рыбки. К двоим присоединился один со сломанными пальцами: выхватил шокер и ткнул Мраку в спину.
Мрак отмахивался с таким видом, что вот-вот упадет, но пока что ни один удар не достигал цели: нападавшие либо промахивались, либо незнакомец успевал в последнюю секунду, в самую что ни есть распоследнюю, блокировать удар или сбрасывать в воздух. Олег скривился, что-то в этом есть нехорошее, когда вот так с теми, кто заведомо слабее, просто неизмеримо слабее и ниже, но Мраку не объяснишь, он и сейчас, ставши сверхчеловеком, все еще руководствуется не головой, а эмоциями.
Женщина отбежала, Мрак успел в свете уличного фонаря увидеть ее лицо: губы распухли, на правой стороне лица будет такой кровоподтек, что не выйти на улицу, для женщин это тяжелый удар. И вот только сейчас, при виде обезображенного лица, Мрак разъярился, Олег раскрыл рот, хотел крикнуть, но руки Мрака на этот раз ударили точно. Трое вздрогнули, их не отшвырнуло, не отбросило, просто опустились на подломившихся ногах с разбитыми, как гнилые тыквы, головами. Олег спросил сухо:
— Зачем?..
— Заслужили, — ответил Мрак с вызовом. — Что, не так?
— Сейчас — да, — ответил Олег с такой серьезностью, что Мрак посмотрел внимательнее, не прикидывается, — но завтра стали бы примерными членами общества. Возможно, стали бы. Буйство крови бывает у многих. Да и подспудный протест против всеобщего умиротворения. Не все же оттягиваются в кровавых баймах, кому-то уже недостает…
Мрак отряхнул руки, лицо угрюмое.
— Рассуждай, рассуждай. А я, когда вижу зло, бью. Без рассуждений. Даже если завтра оно отрастит ангельские крылышки и запоет в церковном хоре… А где Барсик?
Олег огляделся. Из-за кустов выглядывала квадратная мордочка. Щенок перетрусил, поспешил спрятаться подальше от битвы богов. Мрак взял его на руки, щенок пугливо вздрагивал и прижимался к нему всем телом.
— Глупо, — сказал Олег, он не смотрел на Барсика. — Так зло не победишь.
— Да иди ты!.. К тому же людей и так слишком много.
— И что?
— Если уж чистить, то вот с этих. Хоть какое давление, но другие сидят в аудиториях и физику зубрят!
Олег буркнул:
— А то, что обнаружат три трупа?.. Четвертый такого понарассказывает!
Мрак ответил со злой усмешкой:
— Не понарассказывает.
Молодежные банды, подумал Олег с грустью, молодые и сильные парни, неграмотные и не обученные никакому ремеслу.
1 2 3 4 5 6 7 8