Олег недовольно засопел. Мрак хохотнул:
-- А чего ты решил, будто он знает?
-- Но как же...
-- А он вежливый, понял? Никого не может оставить без помощи. Как
волхв-лекарь.
-- У меня выздоравливают, -- огрызнулся Олег.
-- Этот тоже найдет дорогу. Вот только куда... Ха-ха!
Таргитай обескуражено смотрел то на одного, то на другого.
-- Все равно не понимаю... Оба вы такие умные!
В узкой улочке от дома к дому на высоте, чтобы мог проехать всадник,
были протянуты веревки. Сушилось белье, цветные тряпки. Редкие прохожие
двигались неспешно, разморенные дневным зноем. Впереди посреди улицы трое
погонщиков безуспешно пытались стащить с места заупрямившегося верблюда.
Наконец животное, устав бороться, в отместку шумно опорожнило
кишечник, забрызгав сразу двоих, и с довольным видом двинулось дальше.
Погонщики с руганью чистились, зажимали носы: вонь стояла невыносимая.
Огромная зеленая лужа перегородила улицу, к ней сразу начали слетаться
крупные жирные мухи.
В раскрытую дверь робко выглянул нарядно одетый горожанин. Ступенька
и часть стены были забрызганы зелеными потеками. Горожанин отшатнулся,
зажал нос.
В доме напротив в дверную щель высунулся острый нос.
-- Панько!.. Пойдем в храм Великой Талахи, помолимся?
Горожанин простонал:
-- Не видишь? Теперь мне не выйти до конца дней!
Сосед сочувствующе покачал головой,
-- Грязь... За что мы налоги платим? Тогда в журку?
Горожанин опасливо измерил взглядом лужу.
-- Ну, разве что по самому краешку...
Мрак бодро ткнул Олега.
-- Вишь? Везде люди как люди. Пойдем за ним. К храму ходят дальними
дорогами, а к корчме...
-- Мрак, -- сказал Олег с отвращением, -- какая корчма? Он же позвал
в журку!
-- А тот так бы и полез через лужу, если журка -- не корчма
по-ихнему! Эх, Олег, мудрые вещи с лета хватаешь, а с простыми хоть кол на
голове теши, хоть орехи коли, хоть секиру остри...

Сумерки быстро опускались на Город. В окнах зажигались светильники а
тьма в углах и закоулках стала вовсе непроглядной. Олег чувствовал, как за
ними наблюдают чужие злобные глаза, суетливо оглядывался, но желтые
огоньки быстро гасли. Лишь краем глаза замечал едва заметное движение.
Мрак сказал брезгливо:
-- Опять чуешь? Что ты за человек, Олег?
-- Мое чутье уже спасало нам шкуры, -- огрызнулся Олег.
-- Ну и что? Чем всю жизнь трястись, лучше раз-другой получить
неожиданную трепку. Ты знаешь, кто самый сильный на всем белом свете?..
Думаю, это Павка.
-- Дядя Павка? -- вмешался любознательный Таргитай. -- Так он же и
мухи не обидит!
-- В том все и дело. Он до того трясется за свою шкуру, что дни и
ночи в лесу, готовит себя к защите. Таскает камни, бревна, швыряется ими,
прыгает, бьет головой и ногами, локтями, кусается, плюется... Он до того
боится быть побитым, что готовится сразу же сразить обидчика. Чтобы тот и
пальцем не успел его тронуть! Еще не понял? Мужчина не боится быть
когда-то побитым. Сегодня его, завтра -- он. Главное для человека --
драться до конца. Заставить себя подняться и драться снова.
Олег отвел глаза. Одно дело понимать Мрака, другое принимать. Люди
разные. Что хорошо для коня, для мыши -- смерть.
Все чаще встречались горожане, идущие в одну сторону. Одетые нарядно,
смеялись, шутили, словно бы их Вечный Город не исчезнет вот-вот под горами
песка. Многие с детьми.
-- Сосед, ты пойдешь на похороны визиря?
-- С какой стати? Он же на мои не придет.
Улица вывела на широкую площадь, уже заполненную народом. В центре
площади высокой помост, из середки торчало сухое ошкуренное бревно.
Трое могучего сложения мужчин, все в красном, привязывали к бревну
молодую женщину. Длинные золотые волосы, такие непривычные в краю
черноволосых, были распущены, закрывая лицо. Порыв ветерка отбросил прядь,
мелькнуло милое девичье лицо. Зоркие глаза Мрака разглядели дорожки слез.
Народ толпился празднично одетый, возбужденный. Зеваки проталкивались
поближе к помосту. Продавцы сладостей наперебой сновали с корзинами и
кувшинами шербета. На плечах взрослых счастливо верещали дети.
-- Что здесь? -- полюбопытствовал Мрак.
Лишь один бросил, не поворачиваясь:
-- Откуда такие берутся? Невесту Маржелю провожают.
-- Это понятно, -- возразил Мрак. -- Кому ж еще, как не Маржелю?
Только почему так поздно? У нас он лучших баб имеет по весне. А к осени
даже лоси выдыхаются. А Маржель не лось...
-- Откуда ты знаешь? -- пробормотал Олег. -- Тоже мне богослов...
-- Это осенняя невеста, -- проворчал горожанин с великим презрением к
невежеству варвара. -- Весной он дюжину получил! У нас богатый Город.
-- А-а, -- протянул Мрак. -- И все чужие, как эта?
-- Своих тоже дали, не обидели.
Могучий варвар раздвигал толпу, как массивная льдина мелкую шугу. Все
смотрели на помост жадно, весело, тыкали пальцами. Закончив привязывать
женщину, очень туго спиной к столбу, отчего ее высокая грудь натянула
тонкую белую ткань, трое в красном деловито укладывали вязанки дров. Всего
до колен: иначе рассмотреть не удастся, да и огонь закончит все шибко
быстро.
-- Не отставать, -- велел Мрак. -- Пока здесь щелкают хлебалами, мы в
корчме лучшее вино закажем и лучшие столы займем.
Олег покачал головой.
-- Можно подумать, что хозяин корчмы, или журки, как ее там, не
торчит тоже здесь!
-- Да-а, -- признал Мрак, -- вот что значит волхв. Завсегда вперед
глядишь.
Таргитай тащился, как коза на веревке, глупо глазел по сторонам. В
толпе подбадривающе орали: трое на помосте наперебой лупили кремнями по
огниву -- невеста к Маржелю должна уйти на чистом огне.
-- Таргитай, -- предостерегающее рявкнул Мрак, -- не отставай!
Таргитай стряхнул оцепенение, шагнул за друзьями, опять застрял в
толпе. На помосте один наконец заорал торжествующе, упал на четвереньки.
Сосед разочарованно отшвырнул пучок сухого мха. Третий еще яростнее
заколотил по камню, полетели снопы искр, тоже упал и принялся раздувать
огонь.
Мрак и Олег упорно раздвигали толпу, уже миновали помост и вышли на
другой конец площади. Олег облегченно вздохнул: не любил много незнакомых
так близко.
-- Фу... Почему от них так перцем несет? А где дудошник?
Мрак рассерженно огляделся.
-- Отстал? Такая овца вовсе потеряться может.
-- Вряд ли. Разве что на баб клюнул?
-- Да, он ни одной юбки не пропускает...
Мрак ругнулся сквозь зубы, ринулся обратно. Народ расступался, как
кустарник, сквозь который ломится лось. Олег, чуя недоброе, заспешил
следом. Посох разогрелся под судорожно сжатыми пальцами, покалывал ладонь.
Первый в красном на помосте уже разжег факел. Красные искры с треском
полетели в толпу. Там радостно орали, подбадривали. Девушка гордо вскинула
голову. В широко расставленных глазах метнулся страх, но не дергалась,
смотрела прямо.
-- Не надо! -- закричал Таргитай. -- Не надо!
Растолкав в переднем ряду, он вскочил на помост. Трое опешили, а
Таргитай голыми руками разбрасывал дымящиеся поленья, швырял в толпу. Там
возмущенно орали. Таргитая ухватили за плечи. Он крутнулся -- двоих смело
с помоста с зажатыми в кулаках клочьями волчьей шерсти. Третий отпрыгнул,
глаза вылезали из орбит.
-- Ты кто? Ты... чего?
-- Она... красивая, -- ответил Таргитай, задыхаясь.
Веревка не поддалась рывку, он выхватил нож, и девушка освобожденно
упала ему на руки. В огромных благодарных глазах были страх и недоверие.
Она поспешно стряхивала веревки.
В толпе орали, появились люди с оружием. Таргитай встретил первого
толчком в грудь, но сзади напрыгнули двое. Он раскрутился, зашвырнул
далеко с помоста. Теперь уже лезли со всех сторон. Он зашатался под градом
ударов. Били кулаками, ногами, тащили к краю, пытаясь сбросить с помоста.
Таргитай сопротивлялся отчаянно: внизу просто затопчут. Девушка с криком
отшвырнула одного, другого хватила острыми как у зверька зубами. Тот взвыл
и выпустил Таргитая, а Таргитай в свою очередь вырвал ее из лап
добровольных помощников.
Он взревел, ощутив наконец злость, начал локтями и кулаками бить во
все стороны. В ушах звенели крики, на губах была кровь. Его били по
голове, плечам, хватали за руки.
В какой-то миг его подтащили к краю, но сзади хрястнуло, раздался
дикий крик. Пахнуло запахом свежей смолы. Он ощутил, что может перевести
дух. Человек в красном свалился мешком, а девушка с размаху ударила
поленом второго.
-- Спа...сибо, -- прохрипел Таргитай.
-- Ты кто? -- вскрикнула она. Голос ее был тонкий и нежный, но в нем
чувствовалась и сила.
-- Потом, -- ответил Таргитай сипло...
Он сбил двух, пытавшихся взобраться, а невеста Маржеля сильным ударом
полена снесла с помоста широкоплечего воина: тот вскарабкался сзади и
пытался ударить Таргитая в спину.
В толпе орали. Кто возмущенно, оскорбился за веками освященный
ритуал, а кто лишь улюлюкал и подбадривал драку: всегда приятно, когда
бьют не тебя, а другого. Из здания на той стороне выбежали похожие как
зерна гороха воины. Все в доспехах, с короткими мечами, у каждого круглый
легкий щит на левой руке.
Удерживаться на помосте становилось труднее. Его толкали, били,
тащили, в голове стоят звон и шум крови, но в последний миг услышал
знакомый рев. Руки, сжимающие горло, исчезли.
Таргитай стоял на коленях, дышал, как загнанный конь. Кровь заливала
глаза. Толпа бесновалась, люди с мечами проталкивались к помосту, у многих
в руках появились луки.
Девушка держала над головой суковатое полено. На щеке была кровь,
сквозь прорехи изорванной в клочья рубашки блистало ослепительной чистотой
нежное тело. Золотые волосы победно развевались. Она тоже тяжело дышала,
крупная грудь ходила ходуном, едва не прорывая рубашку. Мрак, озверелый и
настороженный, по-волчьи двигался по самому краю помоста, готовый разбить
голову всякому, кто осмелится приблизиться. Олег сбросил последнего в
красной рубашке, заорал, перекрывая шум:
-- Послушайте!.. Да послушайте же!
Шум начал стихать, но лучники окружили помост, вскинули луки. В толпе
из особо нарядных горожан выделился один с белыми как лунь волосами.
-- Кто такие? Пошто нарушаете наш праздник?
Мрак открыл рот для ответа, но Олег опередил:
-- Мы странники. Идем через ваш город. Мы только-только зашли! Мы не
собираемся вмешиваться в ваши обычаи. Мы их просто не знаем еще.
Старейшина оглянулся на своих. Двое кивнули:
-- Еще днем их в городе не было.
Старейшина, или местный князь, хмыкнул:
-- А чего ищете?
-- Пришли поклониться славе Вечного Города! Все, что нам нужно, это
кров на ночь-две. И еда. Мы заплатим.
-- Тогда почему...
-- По невежеству! -- бросил Олег негодующее. -- По дурости! У вас
ведь тоже одни умные, а другие... не совсем? У нас такой этот. Да вы
посмотрите сами! Почему не прибили его по дороге сами, ума не приложу.
Таргитай ощутил себя на перекрестье взглядов. На него смотрели
старейшины, смотрела вся толпа и, хуже всего, в ожидании смотрела молодая
девушка. Жаркая кровь прилила к щекам, залила шею, а уши засветились
красным.
-- Да, -- произнес старик саркастически, -- не завидую вам с таким
спутником... Скажи, герой на помосте, зачем ты это сделал?
Таргитай открыл и закрыл рот, снова открыл. Кровь текла из разбитого
лба, заливала глаз. Во рту был привкус, будто жевал железо. Всей кожей
чувствовал недоброжелательные взгляды, что переходили в насмешливые,
издевательские, а то и вовсе обидно-жалостливые.
-- Не знаю, -- ответил он наконец, едва шевеля разбитыми губами. --
Не знаю...
Раздался смех. Ждали уверток, вранья, хитростей, даже наглых угроз,
но не такого чистосердечного признания. Старик сказал громче, ярость из
грозного голоса уже испарилась:
-- Не знаешь, что осенью приносят жертву?
-- Знаю. И весной тоже...
В толпе уже откровенно хохотали, указывали на него пальцами.
-- Так почему вмешался?
Таргитай ответил убито:
-- Не знаю.
Смех стал общий, хохотала вся площадь. Враждебные взгляды сменились
покровительственными, На обиженного богами грех обижаться людям. Старик
крякнул, неодобрительно посмотрел на Олега.
-- Как же даете ему носить меч? Он же себе ноги отрубит. Или еще что
похуже.
Олег успокаивающе развел руками.
-- Наш дурень даже не знает, как его вынимать. Просто носит. Для
украшения. Вы ведь тоже грузите, я сам видел, на длинноухую лошадку
всякое-разное? Понятно, ей говорите, что украшает!
Уже по всей площади гремел смех. Сзади негодующе вскрикнула девушка.
Ее стройная фигурка мелькнула на помосте и оказалась рядом с Таргитаем.
Полено было в обеих руках.
Олег достал из мешочка последние монеты.
-- Мы винимся и готовы заплатить за ущерб. Таргитай, слезай с
помоста! Мрак, поторопи дурня.
В толпе расступились уже без страха, с сочувствием. Мрак сдернул
дурня с помоста, потащил через площадь. Его даже похлопывали по плечу,
утешали. Обиженного богами грех обижать людям.
Таргитай стряхивал кровь, размазывая по лицу, Распухшие как оладьи
губы едва шевелились:
-- Неправильно... Все равно... неправильно...
-- Захлопни пасть, -- зло оборвал Мрак.
На удаляющемся помосте Олег торговался с отцами города. Девушку снова
прикрутили к столбу. Уже всей толпой собирали разбросанные поленья,
гурьбой раздували уголья.
Таргитай в последний раз оглянулся, сгорбился, как ворона под дождем.
-- Нельзя так...
-- Так устроен мир, -- оборвал Мрак. -- Ты знаешь, что натворил? Олег
тебя убьет. Последние деньги! Теперь ночевать под забором, а на ужин разве
что погрызть землю?
Таргитай сразу ощутил сосущую пустоту в желудке. Есть захотелось так,
что услышал запахи всех окрестных кухонь.
-- Неужто отдаст все? -- спросил он тревожно. -- У нас денег в обрез.
-- Дурость обходится дороже, чем мудрость.
-- Но дурней... вроде бы больше...
-- Потому и жизнь такая собачья, -- оборвал Мрак свирепо.
Таргитай еще пуще размазал кровь, а когда их догнал разъяренный Олег,
вовсе захромал, другую ногу подволакивал, загребая пыль. Мрак подставил
плечо, Олег метнул разъяренный взгляд, но сжалился, смолчал.
Кровь все еще капала на землю, правую ногу Таргитай тащил, как
бревно. Прохожие пугливо жались к стенам, один все же спросил
сочувствующе:
-- Куда вы его? Что с ним хотите сделать?
Мрак зло оскалил зубы:
-- Где тут за одного битого двух небитых дают?
Прохожий выпученными глазами долго провожал странных менял. Олег
поправил сварливо:
-- За одного недобитого!
-- А прибитый и недобитый не одно и то же?
-- Эх, Мрак... Зря мы вмешались. Эти горожане сразу бы сняли с нас
половину забот.
Таргитай всхлипнул от жалости к себе:
-- Это я заботы? Ну и бросьте меня. Пусть пропаду! Вам же стыдно
будет.
-- Стыд не дым, глаза не выест, -- ответил Мрак хладнокровно.
-- А вот выест!
Мрак предложил:
-- Олег, давай его прирежем, чтобы не мучился?
Таргитай перестал прихрамывать и постанывать, даже забежал вперед, но
теперь даже Олег остыл, лишь бросал по сторонам голодные взгляды. Луна
поднялась настолько яркая, блистающая, что ночь в Вечном Городе можно бы
спутать с сумрачным днем, если бы не черное как деготь небо с роями
крупных и блистающих как алмазы звезд.
Густой и теплый как молоко воздух был настоян на запахах горящего
масла, конского пота и навоза. Когда мимо прошла молодежь с факелами,
невры ощутили родной запах горящей смолы. Таргитаю тут же захотелось есть
до коликов в животе. Он виновато повесил голову. Опять друзья страдают
из-за его дури!
-- Мрак, а тебе никогда не хотелось помечтать о чем-нибудь
несбыточном?
-- Что?! -- рявкнул Мрак раздраженно.
-- Я говорю, -- заторопился Таргитай, -- помечтать о несбыточном, но
приятном... к примеру, что бы ты делал, если бы оказался царем этого
Города?
Мрак даже отпихнулся, вид у него был такой, что бегом отнесет
Таргитая обратно, где того только что вбивали в помост поленьями.
-- Нет! Зато подумывал, что сделал бы царь этой страны, окажись на
моем месте, да еще с тобой в придачу?
Олег догнал, уже смирился с потерей денег, а Таргитай с ними не
первый день.
-- Кишка кишке бьет по башке. Пора бы перекусить.
-- Давно пора, -- сказал Таргитай торопливо. -- Я жареного коня бы
съел!
-- Тарх, на хитрую задницу есть хвост с винтом! Твоего коня едят те,
кому Олег отдал наши деньги.
1 2 3 4 5 6 7 8