Здесь не было никого. Гордеев огляделся по сторонам и сделал резкий и быстрый прыжок в сторону, куда не доставал свет фонаря.
– Ушел! – услышал он за собой крик и топот.
Он петлял в темноте, спотыкаясь о какие-то рытвины и кочки. Ему казалось, что омоновцы гонятся за ним с овчарками. А может, и не было никакой погони? Ну конечно же не было. Какое им дело до того, кто пришел, а кто ушел… Детективов надо меньше читать.
Впрочем, у Гордеева и в жизни всегда хватало детективных историй.
Он вспомнил рассказ Швейка о том, как сослуживцы праздновали день рождения своего начальника и за один вечер обошли тридцать шесть пивных, и под конец начальника пришлось водить на собачьем поводке, чтобы он не потерялся. Сейчас эта сцена показалась Гордееву такой смешной, что он громко расхохотался.
Пошел мелкий дождь. Вечер стоял безветренный, и капли дождя приятно охлаждали разгоряченное лицо.
Гордеев вышел на шоссе и махнул рукой. Вскоре остановилась машина.
– Куда?
– В Москву, – старательно выговаривая буквы, ответил Гордеев.
– Проснись, дядя! Москва в другой стороне! – крикнул веселый водитель.
Гордеев кивнул с достоинством.
Подумаешь, немного ошибся. Каждый может заблудиться ночью в незнакомой местности…
Сейчас главное – без риска для жизни пересечь шестирядное шоссе. Главная преграда – металлический барьер на разделительной полосе – издали показалась низкой.
С чувством собственного достоинства Гордеев посмотрел направо – машин поблизости не было. Он достиг середины шоссе и перелез через барьер на другую сторону. Там он попал ногой в глубокую лужу, но не обратил особого внимания на промокшую обувь. Очень довольный собой, он наконец достиг противоположной обочины.
«И не такой уж я пьяный, – рассуждал он сам с собой. – Если бы был сильно пьян, вряд ли бы перелез через этот барьер».
Он представил себе унылую картину: себя, промокшего и продрогшего, упорно ловящего такси не на той стороне дороги.
Стараясь стоять ровно и не шататься, Гордеев выкинул правую руку вперед и сразу же тормознул машину. За рулем сидела женщина.
– Куда? – спросила она, внимательно рассматривая пассажира.
– В Москву, – стараясь дышать в другую сторону, ответил Гордеев.
– Садитесь, – кивнула дама.
Гордеев сел.
В машине было тепло и приятно пахло женскими духами. Играла какая-то тихая и спокойная музыка.
– А вы неосторожно поступили, взяв ночью незнакомого попутчика, – заговорил он первым.
– Незнакомого и пьяного, – уточнила дама.
– Заметно? – Гордеев сел чуть ровнее.
– Чувствуется, – иронично кивнула женщина
– Я с похорон, – развел руками Гордеев.
– Кто-то близкий?
– Как сказать… Одноклассник. Я его очень давно не видел… Но все же.
Дама кивнула. Ехали молча. Тепло и мягкое покачивание действовали усыпляюще. Гордеев чувствовал, что голова его тяжелеет с каждой минутой. Сознание уже стало улетать куда-то в космическую высь.
– Если я вдруг усну, растолкайте меня, – попросил Гордеев, с трудом размыкая веки.
– Ладно, – согласилась дама.
Глаза Гордеева словно запорошило песком. Они горели, и единственным желанием было их закрыть.
«На одну минуту», – подумал Гордеев, сомкнул веки и мгновенно уснул.
Он проснулся на каком-то повороте, когда машина притормозила и его качнуло вперед. Он посмотрел в окно. Увидел освещенные фарами кусты и деревья, подумал: «Еще не Москва» – и снова уснул.
– Приехали, просыпайтесь, – услышал он над собой требовательный голос.
Кроме голоса он ощутил энергичные потряхивания за плечо. Гордеев с большой неохотой открыл глаза, сонно огляделся и полез во внутренний карман за кошельком:
– Мы уже приехали?
– Да.
– А… куда?
– Домой.
– Но позвольте… Это не мой дом. Я ведь вам даже не сказал адреса.
– Верно, – улыбнулась женщина. – Но тем не менее, мы приехали.
Гордеев наконец нашел кошелек:
– Сколько с меня?
– Выходите. Вы ничего не должны.
– Подождите, я не понял, куда вы меня привезли.
– Не волнуйтесь. Выходите.
– Где я?
– В безопасности, – ответила дама и вышла из машины, хлопнув дверцей. – Ну что? Вы ночевать там собираетесь? – крикнула она с улицы.
Ее слова унес порыв ветра. Дама подняла воротник кожаного плаща, сунула руки в карманы. Гордеев вылез из машины и огляделся. Кругом был темный лес. Кое-где сквозь деревья мелькали тусклые огни фонарей. В небе светила круглая бледная луна.
«Полнолуние», – подумал Гордеев и поежился.
– Ну и куда вы меня привезли? – нарочито весело повторил он вопрос.
– Извините за экстравагантный способ знакомства, Юрий Петрович.
– О! – промычал Гордеев. – Вы меня знаете?
– Да. И признаюсь, что специально караулила вас сегодня весь день. Можете себе представить, как я замерзла, устала.
– А зачем вы меня караулили, можно поинтересоваться?
– Можно. Я всего лишь посредник, – туманно объяснила дама. – Выполняю личную просьбу одного хорошего человека, которому нужна ваша помощь. Не волнуйтесь, никакая опасность вам не грозит.
– Я надеюсь, – вставил Гордеев.
– Потом мы отвезем вас в Москву или куда скажете. Идемте. Осторожно, тут ступеньки.
Гордеев шел рядом с дамой через лес или парк, не видя у себя под ногами земли, чувствуя только ровные плиты аллеи. Наконец вышли к дому. Над входом горел фонарь, освещая дорожку среди клумб. Дама кивнула Гордееву – сюда.
– Проходите, – сказала она, открывая дверь своим ключом и пропуская гостя.
Гордеев попал в прихожую без окон. Дама открыла ключом вторую дверь и пропустила гостя в холл.
– Одну минуту, подождите здесь, – попросила она, указывая на диван. И усмехнулась, глядя Гордееву прямо в глаза:
– Надеюсь, вы не сбежите? Я вас не напугала?
Если у Гордеева и мелькала подобная мысль, после этих слов он устыдился.
– Ну не такая уж вы страшная, – парировал он.
Дама скрылась в соседней комнате. Гордеев слышал ее шаги на лестнице, стук дверей, голоса.
Оставшись в одиночестве, он с любопытством осмотрелся, стараясь по деталям обстановки угадать профессию и характер хозяев дома. Судя по митьковской живописи на стенах, хозяева были людьми веселыми. Вряд ли мизантроп станет вешать над камином картину на сюжет «Митьки несут свои уши Гогену». Возможно, хозяева этого дома – люди творческие, близкие к богеме. Может, архитекторы… А вот еще совершенно чудная деталь – лампа из цветного стекла, похожая на крыло тропической бабочки. Кроме всего прочего, на полках вдоль стен было расставлено несметное множество разных статуэток, сувенирчиков, антикварных вещиц и всевозможных штучек; если задаться целью рассмотреть все по очереди, уйдет, наверное, недели две.
– Добрый вечер, – услышал Гордеев за спиной приятный низкий голос.
Он обернулся и увидел на пороге комнаты женщину лет двадцати семи, с гладко зачесанными назад темными волосами, собранными жгутом на затылке.
– Извините, что пришлось заманить вас в эту ловушку, – разведя руками, мягко сказала женщина. – Поверьте, выбора у меня не было. Я сама прячусь.
Гордеев воспрянул духом. Нет, убивать его явно не собирались. Пытать, чтобы выманить тайны, доверенные ему клиентами, – тоже вряд ли. К тому же и тайн никаких вроде бы в последнее время клиенты ему не доверяли. Да и клиентов, если честно, было немного.
– Может быть, хотите чаю или кофе? – предложила незнакомка.
– Кофе, – согласился Гордеев.
– Серафима Николаевна! Пожалуйста, приготовьте нам две чашки, – попросила она вошедшую даму, которая доставила Юру. – Вам с молоком?
– Да, пожалуйста. Много молока, много сахара. – Гордеев чувствовал, что ему надо как-то собраться.
– Вы присаживайтесь, – обратилась она к Гордееву. – Даже не знаю, с чего начать. Как объяснить… Столько всего произошло…
– Вы не торопитесь, – подбодрил ее Гордеев. – Начните с самого главного. А потом и до частностей дойдем.
– Спасибо. Я жду встречи с вами уже четыре дня. В моей ситуации это как четыре месяца или четыре года! С ума можно сойти. Ничего не знаю, новостей никаких, как на необитаемом острове.
– Во-первых, можно узнать, как вас зовут?
– Я даже не представилась? Это на меня похоже. Меня зовут Ирина Васильева. Если в двух словах – мой муж находится под следствием, он арестован по вымышленному обвинению, ему нужен очень хороший адвокат. Мне порекомендовали обратиться к вам.
– Почему вы сказали, что скрываетесь? – уточнил Гордеев.
– За мной могут следить враги мужа. Они могут сделать что-нибудь со мной, чтобы вынудить его сделать необходимые признания, – объяснила Ирина.
Ее голос звучал убедительно. Она не была похожа на шизофреничку. У Гордеева она вызывала доверие. Но в голове плавал туман после выпитого, и ему приходилось вслушиваться в слова Ирины, чтобы понять, что она, собственно, хочет.
Ирина внимательно посмотрела на Юру и предложила:
– Может быть, вы хотите умыться?
– Я бы даже принял душ.
– Пожалуйста. Ванная наверху, там вы найдете все необходимое. Я вас жду.
«Вот ведь как бывает. Нежданно-негаданно тебя сажают в машину, отвозят неизвестно куда и просят помощи, – думал Гордеев, с наслаждением стоя под тугими струями воды, сначала холодной, потом теплой, потом снова холодной, вытираясь мохнатым полотенцем, облачаясь в белоснежный банный халат и чувствуя, как постепенно трезвеет. – И пусть потом кто-нибудь посмеет сказать, что профессия адвоката менее интересна, чем профессия следователя. Что у меня меньше приключений. Или разных неожиданностей в жизни. Черта с два! Чувствую – раз под покровом ночи меня похитила странная незнакомка, дело будет увлекательным…»
Гордеев уже внутренне, для себя, дал согласие. Но тем не менее, когда он спустился в гостиную, на вопрос Ирины: «Вы согласитесь защищать моего мужа?» – дал уклончивый ответ:
– Мне хотелось бы уточнить кое-какие детали…
Никогда не следует соглашаться сразу, с ходу, даже если у тебя в данный момент нет работы, считал Гордеев. Во-первых, нужно уяснить суть дела, а во-вторых, вдумчивое поведение адвоката прибавляет ему вес в глазах клиента и в конечном счете увеличивает гонорар.
– Пожалуйста. Но я не могу быть с вами откровенной до конца, пока вы официально не станете его защитником.
Гордееву понравилась осторожность и прямота Ирины. Он объяснил ей формальности процедуры – каким образом он может взять на себя защиту ее мужа. Ирина выслушала.
– Хорошо. Спасибо за информацию. Формальностями мы займемся завтра, – сказала она. – Но сначала я хочу с вами познакомиться. Хочу узнать, что вы за человек.
– Я сам этого до конца не знаю, – отшутился Гордеев.
Про себя он подумал, что ему надоели эти жены декабристов, мужья которых вечно вляпываются, а он расхлебывает. Но уж такова работа адвоката – вытаскивать людей, которые попали в беду…
– Вы не хотите браться за защиту моего мужа, – словно прочитав его мысли, выпалила Ирина.
– Я еще ничего окончательно не решил, – солгал Гордеев.
– Но я же вижу по вашему лицу…
– Да? И что еще вы там видите? – лениво поинтересовался он, помешивая серебряной ложечкой сахар в кофейной чашке.
При этом он незаметно взглянул на часы – однако! Начало двенадцатого ночи!
– Вы торопитесь? – заметила Ирина.
– Мне завтра рано вставать. У меня масса дел.
– Поэтому вы не хотите браться за это дело? Вы сильно заняты?
– Нет, дело не в этом.
– Я бы вас отпустила, но боюсь, что больше вас не увижу. А мне нужно получить ваше согласие. Понимаете, нужно! Если бы я не боялась врагов моего мужа и могла свободно передвигаться, то пришла бы к вам в контору, села в приемной и сидела до тех пор, пока бы вы не взялись за мое дело.
– Вас бы выставил оттуда ночной сторож, – раздраженно вставил Гордеев.
Женщина промолчала.
– Вас интересует сумма гонорара? – спросила она.
– Как и любого наемного труженика, – скромно ответил Гордеев.
– Не прибедняйтесь. Ваши финансовые дела, кажется, не так уж плохи.
– Это вы тоже прочитали по моему лицу?
– Можно и так сказать. Но мне рекомендовали вас как преуспевающего адвоката. А преуспевающие адвокаты обычно не испытывают финансовых затруднений.
«Много ты знаешь, какие затруднения испытывают преуспевающие адвокаты! – подумал Гордеев. – Однако, черт возьми, приятно, когда слава о тебе идет по стране… Значит, не так все плохо».
Он встал и подошел к зеркалу, висящему рядом с камином. На каминной полке стояло штук пятнадцать разных статуэток, очень похожих на фигурки из фильма «Десять негритят». Гордеев посмотрел на свою физиономию. Затем – на отражение Ирины в холодной глубине стекла.
– Да, мои дела не так уж плохи, – согласился он, глядя на себя. – Но могли бы быть лучше. Гораздо лучше.
– Вот заодно и поправите свои дела.
– Хм, – усмехнулся Гордеев, – я вижу, вы твердо решили добиться от меня согласия.
– Конечно, разве вы этого еще не поняли?
– А у вас в подвале нет комнаты со средневековыми орудиями пыток – в качестве дополнительного аргумента? – пошутил Гордеев.
Ирина отрицательно покачала головой:
– Нет. Но я думаю, главным аргументом тут могут быть деньги. Я права?
– Ну-у-у, – протянул Гордеев, – в общем и целом да…
– Я знаю, сколько вы берете, – сказала Ирина. – Я предлагаю эту сумму при любом исходе дела плюс пятьдесят процентов за положительный результат плюс компенсацию всех текущих расходов – на поездки и прочее.
– И далеко ехать? – пошутил Гордеев, думая про себя: «Какая настырная баба! Хотя станешь тут настырным, когда твой муж сидит в каталажке».
– В Сибирск, – ответила Ирина.
– Ого! – иронично воскликнул Гордеев. – А чем занимается ваш муж? Не медью случайно?
– А почему именно медью? – вздрогнула Ирина.
– Мне приходилось бывать в этом городе. Помню, там есть медные разработки…
– Нет, мой муж не занимается медью, – спокойно ответила Ирина. – Он занимается спортом.
– Замечательно! – кивнул Гордеев. – И в чем его подозревают?
– Его обвиняют в организации убийства.
– Обвиняют… – отозвался Гордеев. – Но при этом, насколько я понимаю, ваш муж невиновен?
– Нет.
– Тогда, если это несложное дело, меня может заменить любой профессиональный адвокат с трехлетним стажем работы. Могу посоветовать несколько фамилий…
– Спасибо, не надо. Мне нужны вы.
– Я? Почему именно я?
– Вы мне нравитесь.
– Звучит многообещающе… И чем же?
– Вы похожи на моего мужа, – просто объяснила женщина.
– А, так вы действуете в духе «голосуй сердцем»? – спросил Гордеев и снова посмотрел на свои часы.
Почти двенадцать!
Откуда-то из глубины дома донеслась мелодия старинных часов, а затем – приглушенный бой.
И в воздухе вдруг пронесся аромат Нового года – аромат праздника, снежной свежести и шампанского… Гордеев умолк на полуслове, забыв, что собирался сказать. Когда часы кончили бить, в холле на мгновение воцарилась тишина. Казалось, в самом деле кончился старый год, кончилось прошлое, открылась чистая страница настоящего и будущего.
– Люблю, когда бьют часы, – сказал Гордеев.
Ирина кивнула:
– Серафима, эта женщина, которая привезла вас сюда, обожает старинные вещи. И часы с боем тоже. Правда, ходят только одни. На втором этаже.
– Так чем, вы говорите, занимался ваш муж? – спросил Гордеев, усаживаясь на диван.
– Мой муж – бывший олимпийский чемпион по стендовой стрельбе.
– Разве это олимпийский вид спорта? – удивился Гордеев.
– Да… Вы ужасно похожи на моего мужа – жестами, мимикой, когда вы сердитесь, когда удивлены. Я уверена, вы и мыслите, и действуете похоже. Вам будет проще его понять.
– Хорошо, я готов вас выслушать, – после небольшой паузы сказал Гордеев.
– Вы переночуете здесь, а утром вас отвезут в Москву, – предложила Ирина. – Согласны?
Гордеев заколебался.
– У вас будет все необходимое, – продолжала она, – бритвенные принадлежности, уютная комната. Вкусный завтрак. Лучше, чем в пятизвездочном отеле.
– У вас нет моего крема после бритья, – пошутил Гордеев.
– Каким вы пользуетесь? – спросила Ирина.
Гордеев назвал марку. Ирина победно прищурилась.
– Вы будете приятно удивлены, но мой муж пользуется таким же! – заявила она, тряхнув головой. – Я же говорила, вы похожи!
Глава 2
В далекой таежной глуши расположена колония общего режима No 5281. До ближайшего вольного поселения больше тридцати километров. Колонию связывали с ним проселочная дорога, вьющаяся среди бескрайней зелени лесов, словно тонкая вена, да прямая, будто бритвой прорезанная ветка железной дороги. По железке отсюда вывозили пиломатериалы, производимые зеками. А привозили продукты и новые партии заключенных. Но чаще составы сюда шли порожняком.
Колония числилась в благополучных. Лес не только поставляли государству, но и активно сбывали налево. Начальство было «в шоколаде» и потому не вмешивалось во внутренние дела заключенных. Лишь бы не было громких залетов и работа велась исправно.
В этой самой колонии отбывал наказание по «мокрой» 105-й статье за убийство, сопряженное с разбоем, Андрей Игоревич Васильев по кличке Чахлик.
1 2 3 4