Они обнялись.
– Что это у тебя под пиджаком? – удивился Меркулов. – Никак, оружие?
– Оно самое, – вытаскивая короткоствольник и рожок, подтвердил Супрун.
– Ну ты даешь… – покачал головой Меркулов. – Рассказывай.
Он внимательно, не перебивая, выслушал рассказ Супруна и, лишь когда тот умолк, спросил:
– Все?
– Вроде все…
– Ты в каких отношениях с Власенко?
– А какие могут быть отношения с прокурором края? Только деловые.
– В бане вместе парились?
– Было.
– Значит, не только деловые. После баньки-то небось пропускали?
– И это бывало.
– Вдвоем?
– Обычно вчетвером. Колесниченко, Макеев, Власенко и я. Подъезжал иной раз и Маркуша.
– Губернатор, прокурор, начальники УВД и ФСБ, ты, главный управленец сельского хозяйства… Вся верхушка края! Я к чему? И парился ты с прокурором, и выпивал, а он на тебя телегу настрочил.
– И по какому поводу?
– Что ты за завод там строишь?
– По изготовлению кормов.
– И кому дорогу перешел?
– Дорогу можно перейти только одной организации – КАКТу. Краевой акционерной компании товаропроизводителей.
– С директором КАКТа знаком?
– Знаком. Тип неприятный.
– Это ты верно подметил, – усмехнулся Меркулов. – Михаил Григорьевич Юсин. Вор в законе. Кличка Муссолини.
– Слыхал, – не удивился Супрун. – Но как-то не верилось…
– Телегу я пока положил под сукно, но со временем она пригодится… Теперь насчет КАКТа. Организация любопытная. И криминальная, очень даже криминальная. Это пока все, что могу тебе сообщить.
– Закурить можно?
– Кури.
– Я к тому, что ты-то не куришь.
– Закуривай. Хоть мужиком в кабинете запахнет… Историю я твою выслушал, Федор, и очень рад, что все обошлось благополучно. Но ты говорил о себе, а мне хотелось бы услышать твое мнение об убийствах Васильева, Скачко, Приходько.
– Мнение у нас с тобой, Костя, одинаковое. Все эти убийства политического характера, убирают претендентов на губернаторский пост. Вспомни Ленина… «Кому это выгодно?»
– Я понимаю, Федор, что самая большая выгода от этого губернатору Колесниченко, но убирает-то их не лично губернатор.
– Значит, его люди.
– Это тоже следует доказать.
– На то ты и зампрокурора страны. Доказывай.
– Работаем, Федя, работаем! И теперь, между прочим, я не просто так задаю вопрос об этих убийствах. Тебе на месте-то виднее. Что, к примеру, люди говорят?
– Не знаю, как у вас, в Москве, а у нас, в крае, молчат люди.
– Слухи-то, вероятно, идут?
– Слухи к делу не пришьешь.
– Ты заговорил, как суконный профессионал, – улыбнулся Меркулов. – А все-таки?
– У людей своих забот полон рот! – Супрун помолчал, сделал несколько затяжек. – Привезли неделю назад в Прохоровку трупы молодых казаков. Из Чечни. Вой стоял по всей станице… Бабы ревели. У мужиков лишь желваки ходили. Привезли пятерых. На следующий день двадцать пять парней в Чечню отправились!
– Ты это к чему?
– К тому, что убили кандидатов, ну и Бог с ними! Поговорили, помянули и разошлись. В народе говорят, что разборки, мол, идут. Все во власть прутся, лучше занимались бы своим делом, сидит губернатор, дает жить – и пусть сидит! Вот и по мне поплакали бы жена, дети, родственники, друзья погоревали, а народ…
Супрун умолк и махнул рукой.
– Мрачное у тебя настроение, Федя…
– Пристрелили, скажем, того же Приходько, первого зама ФСБ, а люди о чем, думаешь, загуторили?
– О чем же?
– О том, что у него тачка иностранная, дача в три этажа и квартира из пяти комнат. Выходит, воровал?
– Выходит, так.
– А ты говоришь…
– У тебя, Федор, тачка наша, участок в шесть соток, квартира трехкомнатная. На четверых.
– Я не ворую.
– Потому-то и выдвинул тебя народ.
– Полагаешь, коли бы меня убили, восстал бы народец?
– Тебя не убили, Федор.
– Скажи, Костя, а что мне дальше-то делать? – перевел разговор Супрун.
– Поживешь денька три-четыре в Москве, а потом отправишься обратно, к жене и детишкам, – улыбнулся Меркулов.
– Шутишь?
– Не шучу, Федя.
– Да ведь прихлопнут меня там! В момент!
– Никто тебя не тронет. Более того, охранять будут. У них тоже голова на плечах есть. Они работают почти на грани, но преступить эту грань не посмеют. И потом, ты поедешь не один.
– Понятно, – подумав, ответил Супрун. – А что ты посоветуешь делать с кандидатством?
– Коли не боишься, продолжай в том же духе, как и начал.
– Особого страха нет, но и умирать рановато…
– Сказал же тебе, охранять будут! Другой вопрос, выиграешь ли ты на выборах. Сила у Колесниченко большая.
– Буду продолжать, – решил Супрун.
– С деньгами у тебя как?
– Пока никак! Но ты не беспокойся. Деньги будут.
– Откуда?
– Позвоню – и привезут.
– И куда позвонишь?
– Не забывай, Костя, я какой-никакой, а все-таки начальник!
– И не маленький!
– У вас в Москве есть наша торговая фирма. Имеет и жилье, и загородный домик. Директор мой старый друг. Так что за меня не волнуйся.
– Звони, – кивнул на телефон Меркулов.
Супрун набрал номер.
– Привет, Юрий Игоревич! Узнал… Да, в командировку. Ты вот что, Юра, распорядись-ка насчет квартирки и подкинь деньжонок. Потратился, друг ты мой милый, потратился! Через часок буду. До встречи… Успокоился? – кладя трубку, спросил он у Меркулова.
– Теперь я успокоился. А фирма-то как называется? Уж не «Машук» ли?
– Точно. «Машук». По горе назвали. Ты-то откуда знаешь?
– Вот и с «Машуком» ты дорогу перешел этому самому КАКТу, – пробурчал Меркулов. – Денежки, и немалые, не к ним в КАКТ идут, а в твои подразделения.
– Большую, видно, телегу написал прокурор Власенко… – задумчиво проговорил Супрун.
– Возьми почитай на досуге, у меня копия имеется, кроме подлинника, – вытаскивая из стола папку, предложил Меркулов. – И если пожелаешь, я с большим вниманием выслушаю твои соображения.
Супрун поднялся, протянул руку.
– Я пошел.
– Счастливо. Брякни.
– Обязательно.
После ухода Супруна Меркулов позвонил Турецкому:
– Зайди, Саша… Не через полчаса, а прямо сейчас! Так-то лучше… А то ишь ты, через полчаса!
Через несколько минут в кабинет заместителя генерального прокурора вошел старший следователь по особо важным делам Александр Борисович Турецкий.
– Помнишь, я рассказывал тебе о Федоре Степановиче Супруне? В отпуске с ним познакомился.
– Припоминаю. Тоже замочили?
– То есть как это припоминаешь?! Он же кандидат в губернаторы Ставрополья!
– Потому и спрашиваю. Замочили?
– Ты эти свои блатные словечки оставь, – нахмурился Меркулов. – Скоро ты да Грязнов лишь по фене ботать будете! Чем недоволен? От каких таких важных дел я тебя оторвал?
– Бабы не было! – широко улыбнулся Турецкий. – Ей-богу, не вру!
– Я тебя о делах спрашиваю! Не о бабах!
– Тут ты, Костя, дал маху. Для мужика нет важнее дела, чем бабы.
– Когда ты остепенишься? – вздохнул Меркулов. – Женатый человек, дочка подрастает…
– Придет время, остепенюсь… А насчет дел отвечу так. Что приказали делать, тем и занимался. КАКТом, кандидатами, в том числе и Супруном.
– Он только что у меня был. Гляди, что приволок, – подал Меркулов короткоствольник.
– Табельный, – рассмотрев автомат, определил Турецкий. – Хорошо бы узнать имя-отчество, а также фамилию владельца…
– Телефон рядом. Звони.
– Кому?
– Кто имеет право на автоматы? ФСБ и УВД. Вот и звони Маркуше или Макееву.
– Погожу, – подумав, ответил Александр.
– Отчего же? По крайней мере, будет известно, какая организация наехала на Супруна.
– Владелец этого автоматика исчезнет, если уже не исчез, в случае причастности владельца к ФСБ или УВД, или, в лучшем случае, пошлют меня ставропольские начальнички на три буквы.
– Ладно тебе, Саша, – укоризненно проговорил Меркулов. – Так уж и пошлют… Ты, брат, птица крупная!
– Я так, фигурально выразился. Дела никакого на этот счет у меня в производстве нет.
– Они ведь не знают, есть ли у тебя дело или нет!
– Они все знают, – усмехнулся Турецкий. – Ладно, Константин. Автоматик этот еще свою роль сыграет. Все же – вещественное доказательство! Ты лучше расскажи, каким образом Супрун живым остался?
– А он, оказывается, бывший боксер! Я и не знал.
– Всех разнес, что ли? – усмехнулся Александр.
– Одного хлопнул, – покачал кулаком Меркулов. – У него кулачок, конечно, не такой, как у меня, раза в два побольше. Взяли его в подъезде, привезли на дачу губернатора…
– На дачу губернатора, – перебил Турецкий. – Считай, покойник твой друг по отпуску.
– Не торопись, Саша, – спокойно возразил Меркулов. – Хозяин дачи Супруна хлебом-солью не встречал… Ну вот, привезли, дали выпить, закусить, ну Супрун и ожил. Сиганул в окно, оглушил кулачищем охранника, товарняком добрался до Ростова, а там в поезд и – ко мне в кабинет.
– Теперь его калачом не заманишь в кандидаты!
– Ошибаешься. Он мужик упрямый.
– Это ты его, Костя, настропалил, – догадался Турецкий.
– Скажем так: посоветовал не бросать.
– Теперь они его не тронут.
– Верно говоришь. Не тронут. А почему?
– Чувствую я, что дело будешь возбуждать по факту похищения этого Супруна!
– Правильно. И поручаю это дело тебе. Ты уже ведешь проверку по Ставрополю.
– Отрываешь ты меня, Костя, от других дел. Значит, лететь в южные края… Когда?
– Деньков через пять. Вылетишь вместе с Супруном.
– Через пять будет поздновато. Или ты чего-то ждешь?
– Жду.
– Неужели генеральный созрел?
– О генеральном ничего не скажу, а кое-кто повыше – созрел.
– Секретарь Совета Безопасности.
– Молодец, – похвалил Меркулов. – Докладывай о кандидатах и КАКТе. Расскажи, что ты накопал в результате доследственной проверки о злоупотреблениях властей в Ставропольском крае.
– О покойниках, думаю, говорить нечего. Нет человека, нет дела. Так, по-моему, выражаются итальянские мафиози?
– То итальянские, а у нас, в России, следственные дела остаются. До полного расследования убийства. Но дела эти мне известны, я их проверял, а потому хотелось бы узнать что-либо о живых кандидатах.
– Они очень скоро могут последовать за своими предшественниками.
– Не накаркай, Саша, – строго сказал Меркулов.
– Очень мне интересно, почему они пожалели Супруна?
– Он и сам не знает.
– Кандидатов хватает, – перешел к делу Турецкий. – Супрун Федор Степанович, Корнейчук Лавр Георгиевич, кандидат технических наук, из казаков, Сестрин Владимир Вениаминович, бизнесмен, и, как ни странно, наш общий знакомый Миша Юсин!
– Ничего странного, – усмехнулся Меркулов. – Какие-никакие голосишки он соберет, а не соберет, так купит, и пойдут они в пользу Колесниченко. Первый тур, уверен, не даст окончательного результата, а во второй выйдет нынешний губернатор и кто-то из четверых. Вот голосишки-то и пригодятся.
– Поднатужится Юсин и выйдет во второй тур, – предположил Турецкий.
– Тогда уж точно губернатором станет Колесниченко.
– Не знаю, не знаю. Не поднадоел ли кое-кому господин Колесниченко? Слишком много трупов. Вот и с Супруном засветился. А я за эту ниточку как раз и потяну.
– Коли потянешь, за Федора Степановича я буду совершенно спокоен. И, помяни мое слово, Колесниченко просить будет Супруна стать его первым замом!
– Не уверен.
– Они тебя знают, Саша. И очень хорошо. Если бы кто-то еще занялся, дело другое…
– Ну спасибо, уважил, – улыбнулся Александр. – Не можешь ли ты объяснить, чего все-таки генеральный-то ждет? Ведь четыре трупа!
– Ты сводки по раскрытию тяжких уголовных преступлений, а также экономических читаешь?
– Проглядываю.
– То-то и оно, что проглядываешь. Ставрополье на первом месте по раскрываемости. И брали тузов немалых! Дела были проведены четко, не подкопаешься. А речугу какую Власенко закатил на совещании, слышал?
– Не глухой.
– То-то и оно, свою роль играет, конечно, и то обстоятельство, что учился наш шеф с Власенко на одном курсе, и мнение его о Власенко, как о специалисте, высокое. Потому и не передают.
– Хмырь он болотный, ваш Власенко! – не сдержался Турецкий.
– Ты поосторожнее, Саша…
– Я, как глянул, сразу увидел – хмырь, – стоял на своем Турецкий. – У меня глаз на этих типов до того навострился, что с первого раза вижу!
– Поедешь, посмотришь повнимательнее… Ладно. Переходим к КАКТу.
– Первое, что наверняка могу сказать, – предприятие теневое. Держит в кулаке всю экономику края. Никому дыхнуть не дает. Вот только твой Супрун дергается. Он хорошо подсидел этот самый КАКТ, создав в Москве торговую фирму под названием «Машук». Муссолини рвал и метал!
– Вот тебе первое доказательство непричастности Колесниченко к похищению. Может, похитил-то его Миша Юсин? Вернее, по приказу Юсина похитили Супруна юсинские бандиты.
– Что-то он его не похищал, пока тот не стал кандидатом…
– Тоже верно. А чем занимается этот КАКТ?
– Грабежами.
– А конкретнее?
– Начну с состава директоров. Генеральный, как я уже сказал, Муссолини. Помнишь Серегу Прошина по кличке Левитан?
– Безголосого? Как не помнить… Он проходил у нас с тобой по старому ставропольскому делу.
– Голосок у него прорезался. Писклявый, правда, но прорезался. Он шурует в Прикумском районе.
– Значит, КАКТ наложил лапу на все районы края?
– И в каждом районе свой директор. Все считаются замами Муссолини. Знаком тебе, видимо, и Филимон Старчук по кличке Старик. Под его началом станица Изобильная и окрестности.
– Старик – вор с головой. Помню, на допросе он про лошадей душевно говорил. Мне даже понравилось.
– Завел конный завод. Рысаки один к одному!
– Это же неплохо, Саша, – улыбнулся Меркулов.
– Оно конечно, было бы неплохо, если бы денежки от продажи рысаков шли в государственную казну, а они идут в банк под названием «Грот», который находится в Ставрополе. А директор этого банка Семен Фридман.
– Семен Израилевич занимался раньше камушками вместе с господином Потаповым Юрием Андреевичем…
– Переквалифицировался. И вероятно, не без помощи Потапова. Но до Юрия Андреевича нам не добраться.
– Поглядим-посмотрим, – снова улыбнулся Меркулов. – Пошли дальше.
– В директорах ходят два вора в законе – Левитан и Старик, остальные – бывшие секретари райкомов, бизнесмены… затесался один отставной генерал… Я вот приготовил списочек, – выкладывая лист бумаги на стол, ответил Турецкий.
– Быстренько ты это дело провернул, – сказал Меркулов. – Кто помогал-то?
– Крот – См. роман Ф. Незнанского «Король казино» (М., 1996).».
– Как живет-поживает Алексей Петрович?
– Нормально.
– И чем ты его соблазнил?
– Его и соблазнять не надо было. Как услышал про Потапова, так и заволновался.
– Алексей Петрович заволновался? – не поверил Меркулов.
– Виду, конечно, не подал. Протянул руку и сказал, что говорить больше не о чем, он будет работать по агентурно-оперативной части.
– А Грязнов как посмотрел?
– С Грязновым пока не беседовал.
– Поясни все-таки, что такое КАКТ?
– Люди сажают по весне овощи, ухаживают за фруктовыми деревьями, копаются в виноградниках, осенью собирают урожай и по смехотворной цене сдают представителям КАКТа. В КАКТе мощная техника, заводы по переработке даров природы, в том числе и несколько винно-водочных. Фрукты, овощи в свежем виде отправляются почти во все районы России, я уж не говорю о спирте, водке, винах – это само собой. Прибыли имеют миллиардные, потому что отстегивают они государству лишь процентов семь-восемь, остальное – в свои карманы.
– Чьи?
– Если бы знать! Да поточнее. Строить догадки можно и даже назвать фамилии, но доказательств, увы, нет.
– Большую лохматую руку надо иметь в Москве, чтобы творить такие дела…
– Рука есть. И не одна! И все очень лохматые.
– Ну что же, Саша, – помолчав, подытожил Меркулов. – Через два часа занесут тебе в кабинет мое постановление о возбуждении дела по похищению Супруна Федора Степановича. И в нем черным по белому будет написано, что расследование поручается «важняку» Турецкому, руководителю следственно-оперативной группы. Теперь шагай и денька через три-четыре жди событий.
– Скрываешь ты от меня что-то, Костя!
– Не хочу прослыть трепачом. Все. Иди.
В жизни литератора Станислава Станиславовича Акимова пробил звездный час. Так, по крайней мере, ему показалось. Он знал, что рано или поздно наступит этот час, ведь не зря ж семь лет прокантовался он на тюремных нарах в мордовском лагере, не зря срывал голос на митингах, не зря корпел над своим романом.
Станиславу Акимову шел пятьдесят второй год. Он был высок ростом, сухощав, носил волосы до плеч, бороду и усы, вообще имел вид представительный. У него был явно ораторский дар, он умел говорить и с простым народом, и с людьми более высокого ранга, скажем журналистами, актерской богемой, художниками и писателями, среди которых имел немало друзей-приятелей. В свое время Акимов был близок к диссидентам Синявскому и Даниэлю. Он был самолюбив, тщеславен, выступал громче других, говорил и писал много о правах человека, а потому по милости КГБ и загремел на целых семь лет в лагерь.
1 2 3 4 5 6