Из притемненного угла поднялся пожилой человек с коротко стриженной ры
жеватой бородкой и аккуратной лысинкой, обрамленной чуть седеющим венч
иком светлых волос. Впрочем, все это Турецкий разглядел, когда, повинуясь
жесту, приглашающему его, подошел ближе. Такой, понимаешь, частный доктор
по венерическим болезням. Либо адвокат. Либо еще кто-нибудь.
От соседнего столика к Турецкому повернулись двое коротко стриженных я
вных братанов и, будто по чьей-то команде, отвернулись.
Ц Добрый вечер, Александр Борисович, Ц с легкой, почти ускользающей улы
бкой приветствовал Турецкого этот старикан. Ц Благодарю за точность. К
уртку снять не желаете? Это раньше здесь была постоянная холодрыга, а теп
ерь Ц вполне ничего.
Ц Спасибо, мне не жарко. Да потом, мне ведь прямо отсюда на службу.
Но куртку он все же расстегнул, и старикан увидел ремень от наплечной «сб
руи» на груди у «важняка».
Ц А! Ц улыбнулся он. Ц Ну да, я же все позабываю, что вы у нас следователь
по особо опасным, предпочитающий иногда бегать и опером.
Ц У вас хорошие сведения. Но Ц чем обязан?
Ц Не беспокойтесь, много времени я у вас не займу. Так вы что, в самом деле
желаете отведать устриц?
Ц А вы разве не в курсе?
Тот засмеялся Ц добрым, мягким смешком, даже и близко не напоминающим то
т, телефонный голос, хотя и был чем-то похож.
Ц А есть-то вы их умеете? Ц продолжал искренне улыбаться старикан.
Ц Научить? Ц улыбнулся и Турецкий.
Ц Только честно, Ц старикан наклонился к Турецкому, Ц а мне не поздно м
енять вкусы? Это же… Ц он сморщился и посучил пальцами, изображая нечто н
ичтожное и наверняка невкусное.
Ц А мне нравится… Ц философски изрек Турецкий, подразумевая совершенн
о иное.
Слышал старик этот древний тюремный анекдот и захохотал.
Ц Ну как скажете! Сейчас прикажу! И чтоб из Монако, да?
Ц Оставьте, Ц успокоил его Турецкий. Ц Мы ж не для этого пришли сюда. Та
к не будем терять и вашего, и моего дорогого времени.
Ц Как скажете, как скажете… Ц вздохнул старик и хитро сощурился. Ц А ко
злу одному я приказал все же дать по рогам. Знаете за что?
Ц Интересно.
Ц За непочтительность.
Ц Ну что ж, если на пользу… Так о чем же будет речь идти, к чему так длинно п
редисловье?
Ц Да предисловье, глубоко уважаемый мною лично Александр Борисович, не
обходимо для того, чтобы вы успокоились, перестали нервничать и думать, б
удто что-то вам здесь угрожает. Может, все-таки по рюмочке? Ах да, все позаб
ываю, что у вас впереди служба. Разговор будет абсолютно доверительным. Я
скажу, вы сделаете мне одолжение и выслушаете, после чего обменяемся, есл
и потребуется, аргументами. Идет?
Ц Ну идет. Скажите, пусть кофе принесут. Черный.
Старик щелкнул пальцами, и официант, на которого взглянул Турецкий, неме
дленно кивнул. Что он понял? А черт их всех тут знает.
Ц Александр Борисович, дорогой мой. Ц Старик достал очки в хорошей опра
ве, надел их на кончик носа, но посмотрел на Турецкого поверх стекол. Ц Зн
аете ли что? Вы всем надоели.
Точно так же надел свои очки и Турецкий и тоже, глядя сверху, уставился на
старика.
Ц Повторить?
Ц Зачем, у меня всегда было хорошо со слухом. Кому надоел? Можно конкретн
ее?
Ц Всем. Наверху, в середине, внизу. В вашей собственной Генпрокуратуре и
в Министерстве юстиции. В МВД и ФСБ. В Кремле и на местах. Повсюду. Ну послуш
айте, право, это у вас таков стиль Ц брать любой висяк и раскручивать его.
А всем ли это надо? Вы задумывались? Нет. Вы Ц умница. У вас определенный та
лант. Вы умеете работать. Но! Вы начинаете крепко мешать. Ц Увидев желани
е Турецкого возразить, старик предостерегающе, но без всякой угрозы подн
ял ладонь. Ц Я повторяю, у вас редкий по нашим временам талант. Есть тысяч
а… пусть даже сотня! Да хоть и десяток достойных мест, куда вас примут с ра
спростертыми объятиями! Послушайте меня, старика, Александр Борисович! У
йдите вы с этой чертовой Дмитровки, которая у больших людей уже вот где!
Ц Он похлопал ладонью себя по загривку. Ц Заживите наконец-то спокойно
й и счастливой жизнью! Ц Он наклонился еще ниже над столом, глядя снизу в
верх ну просто поразительно честными и преданными глазами. Ц Ирина Ген
риховна Ц умнейшая женщина и глубоко вас любит, искренне переживая ваши
эти сумасшедшие ситуации. О дочке я уж и не говорю. Вы любите эту Мару. Знаю
, видел. Роскошная женщина. Любите, ну и любите себе на здоровье! Им-то всем
зачем жизнь портить, которая у всех Ц одна! Одна, Александр Борисович, дор
огой вы мой…
Ц Говорите вы хорошо…
Ц Честно, Александр Борисович. И доверительно. Тет-а-тет, как говорится.
Ц Он вдруг обернулся и тихо спросил: Ц В чем дело? Где кофе?
И тотчас из-за спины Турецкого рука в накрахмаленной манжете протянула
и аккуратно поставила чашечку черного кофе. А перед стариком официант, о
бойдя стол, поставил маленький графинчик с коньяком, судя по всему. Стари
к, отстранив руку услужливого официанта, взял графинчик сам и налил поне
многу в две рюмки.
Ц С кофе Ц совсем неплохо, Ц сказал он, чуточку подвигая одну из рюмок н
австречу Турецкому. Ц А я кофе, к сожалению, на ночь уже не могу. Мотор поша
ливает. Ц Он похлопал легонько себя по груди. Поднял свою рюмку, показал
Турецкому, что он с ним как бы чокается, и выпил. Отставил в сторону.
Ц Скажите мне по-совести, Александр Борисович, сколько бы вы хотели отст
упного?
Ц Как-то не приходилось думать на эту тему.
Ц А вы прикиньте! Двести тысяч «зелененьких»? Без налогов и обложений. На
устройство новой жизни. Это Ц сумма.
Турецкий вздохнул. Поправил очки, усмехнулся.
Ц Ну ладно, пусть будет двести пятьдесят. На тех же условиях.
Ц А с вами, смотрю, не соскучишься.
Ц Александр Борисович, Ц похоже, старик обиделся немного, Ц ну сами-то
побойтесь Бога! Триста Ц это уже край!
Ц А если я откажусь?
Ц Не стоит вам этого делать. Ц Помрачнев, старик резко мотнул головой.
Ц Я ж говорю: край.
Ц Ну а все-таки? Ц Игра была совсем не забавной, но казалось, что старик е
ще не все сказал, что ему велено. И не он здесь тоже главный. Но и не пешка.
Ц Если вы совершите эту ошибку, понимаете? Ц Взгляд старика стал холодн
ым и строгим. Ц Ну… для начала… на вас уже столько компромата, что мало не
покажется. Особенно если вылить все разом и практически во все центральн
ые издания. Одно дело, когда вы сами уходите, совсем другое, когда вас попр
осту вышвыривают. А речь пойдет об этом… Дальше Ц жена и дочь. Вряд ли им н
ужен такой позор!
Ц Но есть же и радикальные способы решения сложных вопросов? Ц Турецки
й откровенно ухмыльнулся.
Ц Есть… Ц Старик внимательно посмотрел ему в глаза и тоже хмыкнул: Ц Ко
нечно, есть. Но зачем? Вы Ц настоящий профи. У вас, повторяю, талант. А мы что,
идиоты, чтоб убирать тех, на ком дело держится? Бывают, разумеется, безвыхо
дные ситуации. Случаются и ошибки, куда без них, все Ц живые люди. Но вас мы
уважаем. Да и скандал, честно говоря, никому не нужен. Ну уберут… Кинутся р
аспутывать. Пока то да се, дело стоять будет! Вам ведь в вашей практике час
тенько подбрасывали уже ненужного киллера, верно? Ну что ж, мавр сделал св
ою черную работу… А вы еще молодой. Мне бы да ваши годы! Ох, дорогой мой!…
Ц Я так понимаю, что выбора вы мне не оставили, предложив взамен некоторы
е варианты, да?
Ц Абсолютно верно. И я очень рад, что вы это правильно поняли. Значит, не вс
е так плохо, верно?
Ц А подумать я могу?
Ц Разумеется! Кто ж такие проблемы решает с бухты-барахты? Конечно, поду
майте. Ха, помните шутку переломных лет? «Вступлю в партию. Возможны вариа
нты!» Ох, Александр Борисович, дорогой вы мой, нет ничего нового на этом св
ете. Думайте, размышляйте. Недели вам вполне хватит.
Ц На что? Ц наивно спросил Турецкий.
Ц На то, чтобы написать достаточно убедительное заявление вашему другу
и шефу Константину Дмитриевичу Меркулову и найти собственные аргумент
ы, если мои не показались вам достаточно убедительными. Сегодня у нас с ва
ми что? Воскресенье. А у вас работа, это ж надо? Действительно, ни сна ни отды
ха… Ну вот, до следующей субботы как раз и хватит. Ежели желаете наиболее у
добный для себя вариант… В субботу, скажем, на этом же месте либо где-нибу
дь рядом, договоримся еще, вы приносите мне в конверте копию врученного М
еркулову своего заявления об уходе из Генеральной прокуратуры Ц не из ю
стиции, помилуй бог! Ц я беру у вас этот конверт, вручаю другой, где будут н
аходиться триста тысяч баксов, при необходимости предоставляю вам охра
ну Ц чин по чину! И мы расстаемся. Каждый идет в свою сторону.
Ц Значит, вы уже все продумали? А где гарантии?
Ц Александр Борисович, Ц обиделся старик, Ц не надо. Вон у вас поди «мак
аров» под мышкой, а я разве усомнился, что у вас тоже есть слово чести?
Ц Скажите, я даже не знаю вашего имени, где я мог вас видеть раньше?
Ц А вы можете меня в дальнейшем называть Иван Иванычем, чем плохо? Истинн
о по-русски. Но мы не виделись. Точнее, вы меня Ц нет, зато я вас и видел, и мн
огое о вас знаю. Профессия такая.
Ц Адвокат?
Ц И это. Отчасти. Но не будем забивать мозги мелочами. Значит, в следующую
субботу. Примерно в середине дня. Уточним. Здесь или рядышком. Даю вам свое
слово. Оно ценится.
Ц Не сомневаюсь. Ну а если все-таки передумаю? Сразу стрелять будете?
Ц Хотите знать, к чему готовиться? Право, не стоит. Однова живем, Александ
р Борисович, как говорили старики. К коим я принадлежу в гораздо большей с
тепени, чем вы, молодой еще, по сути, человек… Но чтобы вы, как тот райский пл
од, быстрее дозревали, в течение недели разок-другой вам, вероятно, напомн
ят о нашем уговоре. На дорожку не желаете еще? Ц Старик щелкнул пальцем п
о графинчику.
Ц Нет, благодарю вас.
Ц Вольному Ц воля.
Старик чуть привстал и кивнул Турецкому, прощаясь.
Руки они друг другу не пожали. Александр Борисович, скосив глаза, увидел з
астывших истуканами братанов, сидевших перед банками с пивом. Тоже кивну
л и поднялся.
Выйдя из «Фиалки», всей грудью вдохнул вечерний апрельский воздух и вдру
г ощутил, что у него закружилась голова. Может, от напряжения.
Он задернул молнию куртки до самого подбородка и пешком пошел в сторону
метро.
И подспудно проклюнулась мысль: ты будешь большой дурак, Турецкий, если н
е найдешь выхода. И большой негодяй, если с ними согласишься…

Глава первая
В ТЕМНОМ ПОДВАЛЕ

Ц Турецкий! Где ты опять шляешься? Где тебя все время черти носят?
Вопросы Ц один другого интересней…
Ц Ты, что ль, Василь Васильич? Где, не вижу!
Ц Ну сам подумай головой, какой еще дурак будет сидеть тут, в темноте, ноч
и напролет? И ждать, когда господин «важняк» соизволит прибыть?
Ц Извини, Василь Васильич, пришлось немного задержаться. А ты сам чего та
к рано явился?
Ц Это какое же рано? Ночь на дворе! И к тому же не тебе, мальчишке, учить мен
я азам оперативно-розыскной работы! А заодно запомни: является только ан
гел небесный, да и тот Ц в девичьих снах! А мы, муровцы, прибываем к месту пр
оведения операции, усек?
Ц Еще как! А, черт! Да на что это я тут каждый раз натыкаюсь? У тебя же фонарь
есть, так посветил бы, я все же какой-никакой, а сейчас тебе начальник!
Ц Ха, начальник! Пора бы и привыкнуть, который день ходишь! А светить не бу
ду, батарейки берегу. Между прочим, недешевое нынче удовольствие. И раз на
чальник Ц свой должен иметь! Там, перед тобой, еще одна труба проложена. Н
е споткнись.
Ц А, мать твою!…
Ц Ну вот, а я о чем? Тебя хоть предупреждай, хоть не предупреждай, один хрен
… Зажигалку не забыл?
Ц Да здесь, будь она!…
Турецкий, кряхтя и негромко ругаясь, поднимался с колен. И ведь снова вруб
ился в эту проклятую трубу, едва лбом не приложился о бетонный пол, засыпа
нный остатками арматуры и обломками кирпича.
Ц Это хорошо, Ц непонятно что одобрил Василий Васильевич Сукромкин Ц
майор милиции, старший оперуполномоченный, которого Вячеслав Иванович
Грязнов, начальник МУРа, выделил Турецкому для проведения операции в это
м проклятом подвале.
В тонкости операции Грязнов вдаваться не стал, просто спросил, достаточн
о ли будет одного опытного оперативника, после чего и приказал майору Су
кромкину прибыть в распоряжение Александра Борисовича Турецкого для в
ыполнения особо секретного задания.
А суть заключалась в том, что надо было приходить сюда, в этот подвал, таит
ься и ждать. У моря погоды.
Туго знающий свое дело, Сукромкин привык не рассуждать и потому прибывал
заранее. Осторожно забирался в подвал здания еще довоенной постройки, а
потому оборудованного в те, тридцатые, годы обширным захламленным, естес
твенно, бомбоубежищем, затем, изредка посвечивая себе фонариком, пробира
лся длинными катакомбами, которые в конечном счете приводили его сюда, п
од модерновое здание коммерческого банка «Атлант-универсал». Здесь он в
нимательно осматривался и наконец устраивался в ожидании опаздывающег
о следователя. И всякий раз происходило одно и то же, четвертый день, а точ
нее, четвертую ночь подряд.
Более трех десятков лет работая рядом с Грязновым в «убойном», как тогда
называли второй отдел МУРа, а после и под руководством Вячеслава Иванови
ча, Сукромкин конечно же знал Турецкого, когда тот только начинал. Да, прил
ично уже с тех пор годков-то пролетело! Считай, с начала восьмидесятых! Но
сегодня на плечах у Грязнова красовались генеральские погоны, у этого Ал
ександра Ц тоже, а вот Василь Васильич, из-за каких-то непонятных каприз
ов судьбы, все еще ходил в майорах. Ну и что, тоже ведь, как и у них, Ц одна зв
езда на погоне, разве что размером поменьше.
Ц Ну ты чего, Турецкий, доберешься наконец? Или тебе в самом деле посвети
ть? Ц Сукромкин, направив в сторону Турецкого свой фонарик, на миг включи
л его и высветил полусогнутую фигуру, зачем-то обнимающую обеими руками
бетонный столб. Ц Здесь я, Ц переходя на громкий шепот, позвал Сукромки
н. Ц Ну теперь-то хоть видишь?
Ц Вижу, Ц просипел и Турецкий, приближаясь к Василию Васильевичу. Ц Но
что-то я потерял ориентировку… Дверь где, справа? Ну-ка, включи, Василь Вас
ильич, еще разок!
Ц Нечего, понимаешь, батарейки без дела сажать! Ц строго возразил майор
. Ц Ты присядь-ка да помолчи, глаза-то и привыкнут. Не так и темно, как сперв
оначалу кажется… А эти твои… которые если пойдут, так, полагаю, вон там, по
дале, левее нас. Там и хлама поменьше. Табельное-то не забыл?
Ц Ну да, как же! Не к теще все-таки…
Ц Вот и давай сидеть снова… Ц тяжко вздохнул Василий Васильевич и замо
лчал.
Но Турецкий знал, что пауза будет недолгой. Помолчит Сукромкин, повздыха
ет да и затянет очередную из бесконечных своих муровских либо житейских
историй, которых у него было бессчетно. О прошлых женщинах вдруг отчего-т
о стал вспоминать майор, но по-хорошему, по-доброму. Без привычного циниз
ма. Возраст, наверное, взял уже свое: как-никак шесть полных десятков, толь
ко Славкиным умением грамотно отбиваться от назойливых педантов-кадро
виков, пожалуй, еще и держится на службе. Ну да, конечно, с опытными кадрами
всегда расставаться жаль, однако все равно однажды приходится. Вот и Сук
ромкина на воспоминания тянет, а это первый и самый верный признак старо
сти…
Ц Курить, понимаешь, охота, Ц снова вздохнул Василий Васильевич, Ц а не
льзя. Запах табачного дыма может выдать нас с головой. Некурящий ведь лег
ко его обнаруживает… А я чего спросил про зажигалку-то? С собой не беру, ко
гда на задание… Чтоб не дразнить себя Ц нету, ну и нету! А вот когда потом н
аружу выберемся, дай бог, вот тут бы… да. А ты, смотрю, что ли, бросил?
Ц Да какое там! Ц отмахнулся Турецкий. И подумал: как же, бросишь тут! Ирк
а с Нинкой ушли, оставили мужа и отца в одиночестве, стало быть, не выдержа
ли… На службе все Ц через пень-колоду… Подвал еще этот, глаза б его не вид
ели!
Ц А чего? Слыхал, поди, как говорят? Кто не курит и не пьет, тот здоровеньки
м умрет, верно? Ты вот мне честно скажи, Саша… Это ничего, что я с тобой попро
сту, по старой памяти?
Ц Да о чем речь, Василь Васильич! Мы ж за столько лет почти родными стали. А
в чем вопрос?
Ц Небось, говорю, хочешь здоровеньким помереть, Саша, а? Или как?
Ц Жалко здоровеньким-то, Василь Васильевич. Здоровым жить нужно. Радова
ться жизни, кайф ловить, как утверждают наши молодые коллеги. Уж они знают
в этом деле толк. А вот умирать Ц нет, я против.
Ц Да-а… Чего-то газом здесь пованивает. Не чуешь?
Ц Нет.
Ц А я вот чую… Старым своим носом. Потому и курить здесь нельзя. Не ровен ч
ас. Да и инструкция запрещает.
Ц Это какая ж инструкция, Василь Васильич?
Ц Здрасте вам! Да наша, муровская!
1 2 3 4 5