Здесь выложена электронная книга Пещера автора по имени Краббе Тим. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Краббе Тим - Пещера.
Размер архива с книгой Пещера равняется 116.89 KB
Пещера - Краббе Тим => скачать бесплатную электронную книгу
OCR Busya
«Тим Краббе «Пещера», серия «The Bestseller»»: ACT, ACT МОСКВА, Транзиткнига; Москва; 2006
ISBN 5-17-029091-8
Аннотация
Драма любви, ненависти и соперничества…
Причудливая, нервная история, в которой сны и воспоминания переплетаются с реальностью, а происходящее в действительности превосходит самый изощренный бред.
Азия – совершенно не похожая на ту, к которой приучила нас японская и китайская проза…
«Вечные» темы, которые Тим Краббе складывает в сложную мозаику абсолютно оригинального текста.
Тим Краббе
Пещера
1
Доставить чемодан в Ратанак
Он увидел это примерно через километр, как ему и говорили: длинное бетонное пятиэтажное здание недалеко от шоссе, – ведущего в аэропорт. Перед зданием – парковка, где стояло несколько сверкающих на солнце машин. Ограда отделяла парковку от пустыря, протянувшегося до дороги. Низкий кустарник, мусор, куски обвалившихся стен, а посередине – одинокая кособокая пальма.
Над входом в здание непонятными буквами-завитками написаны слова. Он знал, что они означали:
ДОМ ДРУЖБЫ МЕЖДУ РАТАНАКИРИ И ВЬЕТНАМОМ
Он должен появиться на парковке в одиннадцать.
Страх бурлил в жилах, словно влюбленность.
* * *
Внезапно микроавтобус, который вез Эгона и еще нескольких туристов в гостиницу «Холидей Инн», вынырнул в Ратанаке. Клокочущее, гудящее море белых рубашек, мопедов, велосипедов, велотакси, автобусов, грузовичков до краев заполняло бульвар. С обеих сторон по полосам встречного движения сочился узкий поток машин, не рискующих перестроиться на свою полосу. Все сигналили и старались оттеснить друг друга. Микроавтобус, в котором сидел Эгон, тоже непрерывно гудел, протискиваясь сквозь это месиво, грохоча по глубоким выбоинам в асфальте и едва не задевая встречный транспорт. Все что-то везли: корзинки, невероятных размеров поленницы, связки живых кур, подвешенных лапами к рулю; в велотакси сидели дамы с дочерьми в нарядных блузках, на сиденье в коляске – тихая пожилая женщина. Посреди дороги Эгон заметил полудохлую крысу – задняя часть ее тельца была раздавлена, и полные ужаса глаза ждали, когда какое-нибудь колесо положит конец ее мучениям. Некоторые пассажиры фотографировали. В том числе и мужчина в белой шляпе, в котором Эгон с самого утра в Бангкоке заподозрил слежку. Эгону тоже надо было бы поснимать, но вид парковки его словно парализовал.
Вдоль тротуаров тянулись ряды торговых палаток с теми же буквами-завитками, но некоторые вывески уже были узнаваемы: ХОТ ТОКИ или ПОК-КА – НАПИТОК НОМЕР ОДИН В РАТАНАКИРИ. Мальчишки играли в шары, заливаясь смехом. На каждом шагу в масляных лужах на корточках сидели мужчины, окруженные колесами, выхлопными трубами, шестернями и бензобаками, словно после разгрома мопедной армии. Боковые улочки являли собой открытые мусорные свалки, среди отбросов мельтешили поросята, куры, голые дети и женщины с кувшинами. И повсюду – иногда высотой в несколько этажей – красовался портрет Генерала Софала, Труженика Номер Один, властелина Ратанакири. Один и тот же портрет: Софал, на двадцать лет моложе себя самого, сильный и благожелательный, серьезный бог, мягкий убийца, в ослепительно белом с зеленым мундире на огненно-красном фоне – цвета национального флага. Эти портреты были единственным, что оставалось в Ратанаке безупречно чистым. Скорее всего их подновляли так же часто, как стирали мундир Софала.
На площади микроавтобус застрял в пробке прямо напротив огромного рекламного щита с лубочным изображением шприца, перечеркнутого толстым красным крестом.
– В Ратанаке есть только три светофор! – ухмылялся шофер. – Все капут! Сломаться!
Наконец микроавтобус тронулся с места, и они снова поехали, уносимые всем этим потоком неудержимой, кипящей жизни, стремящимся неизвестно куда. И в этом потоке – он, со своей сумкой, словно смертельный вирус в кровеносной системе.
Он подумал: интересно, тот, другой, уже в Ратанаке?
Окна его номера на шестом этаже «Холидей Инн» выходили на Великую реку Тонле-Конг, которая разлилась почти на километр, блестящая и спокойная. Сотни узких лодочек под соломенными навесами группировались вместе, словно плавучие крытые повозки. Он открыл балконную дверь, и жара, о которой он на время забыл, вновь захлестнула его, точно капля смолы, навечно приклеивающаяся к тебе. Он резко отпрянул, захлопнул дверь.
На низком столике у окна лежал проспект с телефонными номерами и изображением девушек. Радиобудильник около кровати показывал четверть второго. Оставалось меньше десяти часов.
И вдруг Эгон заплакал. Правда, после первого же всхлипа взял себя в руки, так что и не знал толком, плач ли это. Он присел на край кровати. «А-а-а! А-а-а!» – вырвалось у него. Что-то сдавливало грудь, снова и снова, будто воздушная подушку после аварии. Он пружинил на кровати и смотрел на стоявший рядом чемодан.
«Черт возьми, я тут сижу и вздыхаю, как старая дева, – думал он. – А из-за чего, собственно, мне плакать?»
Причин было три.
Он разделся и направился в ванную. Под душем он попробовал осмыслить эти причины. Факт, что таким путем приходилось добывать деньги, был настоящим поражением – куда более сокрушающим, чем просто отсутствие оных. Чувство потерянности здесь, в городе, где не с кем перекинуться словом. Облегчение, что ему удалось пройти таможню (он чуть в обморок не упал, когда ему кивнули, давая понять, что он может следовать дальше со своим чемоданом). Страх, что ему удалось пройти таможню. Они знали все, как если бы предупреждение в эмиграционной карточке «РАТАНАКИРИ – 20 ГРАММОВ – СМЕРТЬ» было написано у него на лбу. Его отпустили, но человек в белой шляпе следил за ним, и в одиннадцать часов его обязательно схватят, вместе с тем, другим. Его не покидало ощущение, что это последний день его жизни. За окном текла река, которая ничего о нем не знала. И как только мог он доверить свою жизнь такому проходимцу, как Аксел ван де Граф?
Он мог назвать все причины.
Он был слишком далек от истины.
– Такси в Ратанаке нет, – сказала девушка на рецепции. Если ему необходимо куда-то поехать, он может воспользоваться гостиничным автобусом. Один только что ушел, следующий будет через сорок пять минут. Если он не желает ждать, то лучше пройтись пешком или поймать мопедное такси.
– Но я бы вам этого не советовала, если вам дорога жизнь.
– Мне не дорога жизнь, – сказал он.
Ботинки жали, голова трещала, в горле пересохло. Пыльное пространство между гостиницей и президентским дворцом напоминало пустыню. Надо было купить шляпу.
Посреди площади вокруг фонтана толпились люди. Подойдя поближе, он увидел свадебную процессию с яркими зонтиками; молодая невеста в белом подвенечном платье с фатой и жених в белом фраке, оба с красными ленточками, позировали у фонтана в окружении улыбающихся фотографирующих родственников. Эгон тоже сделал фотографию – пара смущенно, но гордо улыбнулась ему. Фонтан был высохшим.
Уставший и измученный от боли во всем теле, он добрался до дворца на другом конце площади. За оградой на постаменте возвышался огромный портрет Софала, который разглядывали какие-то туристы. Дворец был открыт для посетителей. Будь у Эгона машина, он бы тоже зашел посмотреть. Сделав несколько фотографий, он пересек площадь в направлении обычных улиц. Жилые дома были выжжены солнцем, полуразрушены, заброшены. Веранды переполняли стоящие на них столики, а оторвавшиеся листы гофрированного железа повисли вдоль стен бурыми полосками, словно водосточные трубы, отбрасывая живительную тень. Он подумал, как же ему узнать мопедные такси, но они сами его нашли – два-три водителя уже стояли рядом. Он отмахнулся – сначала следовало утолить жажду.
На широкой улице он наткнулся на что-то типа кафе – киоск с несколькими столиками и стульями на улице под гофрированным навесом. Работал телевизор, с экрана доносились крики дерущихся и убивающих друг друга маленьких детей. Он осушил три кружки пива подряд.
Стоило ему подумать, что мужчина в белой шляпе больше не попадался ему на глаза и что здесь вообще не видно туристов, как на другой стороне улицы он заприметил похожее кафе, где под навесом сидела западного вида женщина, так же, как и он, одна. Преемница мужчины в белой шляпе? Нет, ерунда. Если бы за ним следили, то этим занимались бы ратанакирианцы. Напротив, в присутствии этой женщины он испытывал облегчение – теперь он был не так одинок.
Он разглядывал ее сквозь уличный поток, будто на экране в кино, где изображение искажено помехами. Казалось, она тоже взглянула на него. Эгон ждал, когда к ней присоединится ее спутник, но она оставалась одна. Ему вдруг безумно захотелось перейти улицу и заговорить с ней.
Спустя какое-то время она ушла.
Когда Эгон поднялся, чтобы продолжить путь, он почувствовал, что слегка опьянел и с трудом держится на ногах. Он вернулся на шумные улочки и сделал еще несколько туристических фотографий: рыночные стойки с майками «Кёйфье в Ратанакири», кинотеатр с буйно размалеванными афишами фильмов-боевиков, монах в оранжевом одеянии на велосипеде. Повсюду хромали, ползали, лежали уроды с оторванными руками и ногами, кровоточащими ранами, в грязных повязках, слепые, безумцы, глядевшие далеко за пределы Ратанакири – жертвы международных и гражданских войн, оставшихся в наследство мин, болезней и недоедания. Карнавал растления и непобедимости жизни.
Эгон стоял на краю тротуара, и перед ним тут же притормозили три мопедиста. Он выбрал пожилого мужчину в зеленой кепке в надежде, что тот немного говорит по-французски. Но водитель не понял даже его вопроса и к тому же не знал английского.
– «Авис», – повторил Эгон несколько раз, – прокат машин. Машина, автомобиль.
Он покрутил воображаемым рулем и протянул листочек с адресом.
– Сорок первая улица, дом номер сорок один. Четыре один!
Он написал цифры в воздухе, затем показал их на бумаге, а мопедист все кивал и улыбался.
В конце концов Эгон просто залез на мопед, и водитель резко вырулил в уличный поток. Эгон держал его за плечи. Они продирались сквозь полчища машин, с трудом удерживая равновесие, и перебирали ногами, застряв в пробке; затем водитель снова жал на газ и гнал на максимуме, отчего мопед скулил, словно загнанный зверь. Они протискивались сквозь щели апробке, мчались мимо машин и велосипедов, едва их не задевая. Девушка на рецепции оказалась права: это опасно для жизни. Но сейчас с ним ничего случиться не могло. С ним может что-то случиться только в одиннадцать часов.
Стоило, конечно, попросить девушку заказать ему машину. В его духе – додуматься до этого только сейчас. Автомобиль бы подали к подъезду, не пришлось бы делать ни шага. Но сейчас это все не важно. Ветер разметал волосы, полощет рубашку – дивное ощущение, первая радость с тех пор, как он покинул Амстердам. Когда он в последний раз катался на мопеде? Наверняка каждый хотел бы сейчас оказаться на его месте. Включая генерала Софала и Аксела. Эгона уже не волновало, что они просто ездят кругами. Он начал узнавать улицы и дома, а водитель все прибавлял газу и выезжал на улицы, где они уже были, возможно, в надежде, что Эгон в конце концов скажет, что как раз туда ему и надо. Когда они в очередной раз завязли на том же самом перекрестке, Эгон слез с мопеда и протянул водителю доллар, полагая, что такая купюра во много раз превышает тариф. Тут же остановился другой драндулет и так же, как и два последующих, проехал несколько кругов. Мопедные такси в Ратанаке не ориентировались в своем городе. Чисто импульсивно – все равно никто не поймет – Эгон крикнул пятому по счету водителю, чтобы тот следовал в тюрьму «Туол Эк».
– Да-да, – закивал водитель, и скитание по лабиринту продолжилось. Когда он подумал, что наконец нашел человека, который, судя по всему, знает, куда едет, тот вдруг скользнул в узкую боковую улочку, никоим образом не похожую на въезд в тюрьму.
«Здесь он меня убьет, – подумал Эгон. – Ну и ладно».
В воздухе висела вонь. Они медленно объезжали рытвины и кучи гниющего мусора. Крыса размером с поросенка пронеслась мимо черной как сажа канавы – открытой канализации.
Водитель остановился и жестом велел Эгону слезать. «И что сейчас?» – подумал он. Они находились возле свайной постройки, где в темноте между сваями валялась грязная посуда и моторные запчасти. Около двадцати мальчиков и девочек в чистых белых рубашках сидели на стульях. Молодой человек подошел к Эгону и водителю мопеда. Эгон понял, что здесь проходит урок английского языка и водитель завернул сюда за помощью. Молодой человек был учителем.
Эгон рассказал, куда ему надо, и пока учитель объяснял водителю, какдоехатьдо «Туол Эк», весь класс разглядывал Эгона. Ребята улыбались и хихикали. Он улыбнулся в ответ. У них были замечательные лица.
Учитель обратился к классу, и все снова засмеялись – искренне и весело.
Мопед вновь рванул с места. Эгон гадал, что же сказал ребятишкам учитель. Может быть: «Этому белому мужчине, такому милому и дружелюбному, очень нравится в Ратанаке. Он хочет в тюрьму». Эти дети запомнят его навсегда.
Еще два мопеда – и он на месте.
«Туол Эк» – так назывался один из городских районов. Выбоины в дорожном покрытии встречались там реже, а большие, стоящие на приличном расстоянии друг от друга деревянные дома производили не столь убогое впечатление.
Эгон сразу же узнал тюремный комплекс – несколько месяцев назад видел его по телевизору. Белые стены с колючей проволокой, за которыми во внутреннем дворике виднелись макушки трех пальм, а за ними верхний этаж обычной тюрьмы. Слева и справа – красные черепичные крыши двух боковых зданий. Перед опущенным шлагбаумом стояли четверо солдат с ружьями на изготовку. Над входом висел портрет Труженика Номер Один с надписью, которая вряд ли гласила «Здесь мое место».
С площадки перед тюрьмой раздавались веселые крики – это взрослые играли с мальчишками в волейбол.
Эгон не рискнул подойти ближе – медленно обогнул по соседней улочке тюремную стену. Он чувствовал себя абсолютно прозрачным, как будто люди за стеной читали на экране его замыслы и планы.
Несмотря на мрачный вид охранников и колючую проволоку поверху стены, было понятно, что во времена французской колонии здесь находился лицей. В воздухе еще витала какая-то будоражащая неизвестность будущей жизни, словно запах одежды, от которого невозможно избавиться. Под красной крышей справа четырнадцатилетние мальчишки когда-то прыгали через козла и висели на кольцах. Многие из них, должно быть, еще живы. Но многие ли из них знают, что теперь по пятницам приговоренным к смерти здесь отрубают головы? Сколько голов уже скатилось с плеч с тех пор, как после прихода к власти генерал Софал возродил смертную казнь, в Голландии уже не считали. Считать перестали на числе 441 – порядковом номере Херберта Доорненбоса, высокого, костлявого, такого человечного в своей непривлекательности мужчины – первого и пока единственного белого, которому в Ратанакири осмелились отрубить голову.
Возможно, именно этих военных у шлагбаума показывали по голландскому телевидению. Доорненбос превратил тюрьму в достопримечательность – какой-то случайный голландский турист нет-нет да и зайдет взглянуть на это жутковатое место.
Под крышей слева находилось здание, где держали смертников. Доорненбос провел там последние месяцы своей жизни. Эгон знал, что между этим крылом и бывшим гимнастическим залом располагается круглый газон, окруженный с обеих сторон галечными дорожками. По телевизору его показали один-единственный раз, засняв телеобъективом с подъемной платформы. Съемочную группу, которая ухитрилась это сделать, тут же выслали из Ратанакири, но отснятый материал изъять не удалось. Подъемную платформу объявили пропавшей, а человек, который сдал ее в аренду, теперь сам отбывал здесь пятилетний срок.
Осужденный до последнего момента находился в камере смертников, слева. Когда приходил час, его вели по улице в гимнастический зал, мимо газона, по одной из галечных дорожек. Шел ли он слева или справа? Существовал ли специальный ритуал, или все пускали на самотек? Может быть, право выбора предоставляли осужденному? И как он выбирал? И что чувствовал, когда шел? Был ли всецело погружен в свои мысли, исполнен смирения или же тихо сходил с ума от страха?
Самым ужасным из всего, что Эгон знал о Доорненбосе, был тот факт, что он не просил о помиловании. То ли его убедили в бесполезности этого шага, то ли он просто не хотел гнить в тюрьме еще двадцать или сорок лет. Но Эгон подозревал, что своим отказом он доказал то, что был как бы зачарован смертью, будто ему было интересно погибнуть столь чудовищным образом. Доорненбос был еще молод – всего тридцать девять лет, жизнелюбивый, предприимчивый, трижды женатый, исколесивший весь мир.
Пещера - Краббе Тим => читать онлайн электронную книгу дальше
Было бы хорошо, чтобы книга Пещера автора Краббе Тим дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Пещера у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Пещера своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Краббе Тим - Пещера.
Если после завершения чтения книги Пещера вы захотите почитать и другие книги Краббе Тим, тогда зайдите на страницу писателя Краббе Тим - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Пещера, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Краббе Тим, написавшего книгу Пещера, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Пещера; Краббе Тим, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн