Ты уверена, что твое участие не будет обнаружено ?Доверься мне… Я день и ночь готовила эту операцию. Безвылазно, целую неделю…Пожалуйста, не разговаривай со мной в таком тоне.Извини, я немного волнуюсь.Как считаешь, у тебя много шансов на успех?Моей метасилы больше чем достаточно, чтобы взять под контроль их автопилот. Но если цель сможет вовремя обнаружить сбой в программе посадки и совершить необходимый маневр, то она не только выживет, но и получит мой ментальный отпечаток. Почему со мной нет Парни? Я хочу, чтобы он был со мной. Если бы мы работали вместе, я бы совершенно не волновалась.У Парнелла очень важная задача на Земле. Он должен справиться с другой целью. Мы же с тобой не можем упустить такую уникальную возможность. Ты знаешь, что до сих пор мы ничего не могли с ней сделать, потому что она безвылазно сидит в своем кабинете. Я не могла поверить в такую удачу, когда узнала, что она собирается на Оканагон по делам Директората по Содружеству.Ладно, из всех рассмотренных вариантов этот план наиболее эффективен, однако и он не гарантирует стопроцентного успеха. Если она успеет применить свою сотворителъную силу, ей удастся избежать смерти.Неудача исключается! Эта женщина представляет реальную угрозу МОЕМУ СУЩЕСТВОВАНИЮ… так же, как и вашим. К сожалению, есть еще один мерзавец… Ну, им сейчас Парнелл занимается.Ты ничего не говорила мне об этом!Вот и говорю.Но… ты же неуязвима?!Так было и так будет, когда обе цели будут уничтожены.Если речь идет о жизни и смерти, тебе следует крепко задуматься, можно ли поручать Парни отдельную работу. Он, конечно, очень силен, но ты же знаешь, он сверхдоверчив. К тому же обожает всякие фокусы.Да, он не так умен, как ты. Но его цель — это вообще нечто смешное, пустяковый человечишка. Ничто по сравнению с его метаспособностями.В этом я не уверена. Вспомни, как…Помолчи! Эта твоя новая манера разговаривать беспокоит меня. Ты что, забыла, что без меня ты НИЧТО? Не более чем ампутированная конечность. Ты мертва без меня.Да… Прости. Но я очень беспокоюсь. Применять такие устройства, как мы, поодиночке, да еще для решения таких жизненно важных задач? Мне кажется, это находится за гранью разумного риска. Даже Гидра в полном составе не способна была справиться с тремя, тем более с четырьмя сильными Магнатами. Или с одним-единственным блистательным сознанием.Возможность организации такого метаконцерта за доли минуты ничтожно мала. И никакой блистательный не сможет вмешаться, если ты будешь действовать умненько.Но ты не имеешь права не обращать внимания на то, что я сказала. Ты должна пообещать, что я, точнее, мы вскоре получим помощь. Нам нужны новые части. Подчиненные сознания, чтобы подпитывать Гидру энергией.И ты их получишь, дражайшая. Будь терпелива, девочка моя. Долгий подготовительный период заканчивается, и теперь приближается новая фаза в развитии моей схемы: эра радости. Скоро у нас будут сотни новеньких последователей. Вы поведете их в бой, они будут работать на вас. Сначала они, а потом миллионы.Я буду властвовать над ними ?! Ты обещаешь ?Если ты не подведешь. Если твоя любовь и верность будут непоколебимы, тогда Гидра будет править не только вновь обращенными, но и всем Вторым Содружеством. Я обещала, и я исполню слово. Но сейчас не следует отвлекаться. Уничтожьте этих двоих.И тогда ты по-прежнему будешь существовать вольно и безмятежно? Тогда у нас появятся помощники?Да. Но не сразу. Ты же знаешь, я живу… под определенным давлением. Обстоятельства не позволяют мне развернуться во всю ширь.Но этот период скоро закончится. Мне пора. Удачи тебе, моя дражайшая Мадлен.До свидания, Фурия.Они стояли на наблюдательной площадке — командующий Двенадцатым флотом Оуэн Бланшар и его подруга и соратник, Дирижер Оканагона Патриция Кастелайн. Стояли молча, вглядывались в ясное зимнее небо, откуда на базу должен прибыть глава Директората по политическим вопросам и решить их судьбу.Несмотря на трудные обстоятельства, Бланшар, казалось, пребывал в прекрасном состоянии духа, — потому ли, что рядом была Патриция, или просто денек выдался на редкость удачный. Хотя чему тут удивляться — место, где размещалась штаб-квартира флота, было выбрано удачно: на высокогорном Пасатейнском плато весь год царил мягкий прохладный климат, так что даже зимой здесь можно было разгуливать без теплой верхней одежды. Основные сооружения и ремонтные заводы были упрятаны глубоко под землю. На поверхности остались только метапсихические следящие системы, которые все более расширявшимися кругами охватывали главное здание, живописные озера, причальные сооружения, сетку дорог, склады и служебные домики.Миролюбивое, свободное от угрозы своим расплывчатым внешним границам Галактическое Содружество не имело военного флота. Здесь, на территории гигантского космодрома, можно было увидеть исключительно мирные звездолеты, принадлежавшие всем пяти расам. Большинство посадочных бетонных подушек были заняты; тут и там на огромных платформах везли только что приземлившиеся или готовые к взлету корабли. В воздух медленно всплывали или также неторопливо оседали гигантские и миниатюрные, самых разнообразных форм и типов космические транспортные средства. Были здесь и галактические посыльные катера, или, как их еще называли, курьеры, способные преодолевать лимбо с большим количеством Дф; были торговые и исследовательские суда; полицейские крейсеры — только на них было размещено слабенькое фотонное оружие, — которые осуществляли надзор за тем сектором пространства, которое контролировалось Двенадцатым флотом. Колониальные транспорты, используемые для перевозки поселенцев на подготовленные к обживанию планеты, отличались колоссальными размерами.Оуэн Бланшар был облачен в костюм, отдаленно напоминавший военную форму, с темно-синим пиджаком с золотыми нашивками на рукавах, по шесть с каждой стороны. Белая рубашка, галстук. На могучем высоком Бланшаре эта одежда сидела великолепно. На нагрудном кармане — символ Двенадцатого флота. Оуэн был седовлас, с виду ему можно было дать лет пятьдесят с небольшим — несмотря на неограниченные возможности оздоровительных автоклавов, командующий не мог себе позволить выглядеть как новоиспеченный лейтенант.В молодости, до начала Великого Вторжения, Оуэн счи тался одним из самых лучших скрипачей-виртуозов. Однако Первый попечитель он был симбиарием
сразу же отметил его высокий интеллект, могучий метапсихический потенциал, и после всестороннего обследования его заставили отказаться от карьеры музыканта. Вопрос был поставлен ребром: личные цели должны были быть принесены в жертву родине. Бланшару ничего не оставалось делать, как стать специалистом по метапсихическим динамическим полям, однако рана в его душе так и не зажила. Несмотря на высокое положение и удачное продвижение по службе, он никогда не мог простить чужакам грубого вмешательства в его судьбу, пусть даже из самых лучших побуждений…Бывший музыкант стал одним из самых талантливых конструкторов космических кораблей. Через некоторое время Бланшара назначили начальником только что открывшейся на планете Ассавомпсет Академии коммерческой астронавигации. Позже, после того как человечество полностью вошло в Содружество, он сделался главнокомандующим первого космического флота Земли. По номеру флот стал двенадцатым. Не надо думать, что это было военное объединение — просто стало ясно, что дальнейшее заселение неосвоенных планет немыслимо без четко организованной структуры, без дисциплины и верховного руководства. Переселение и стало главной заботой Двенадцатого флота и его командующего. Со временем, когда резко возросли грузовые и пассажирские перевозки, командованию флота пришлось заняться и этими вопросами, а также спасательными работами в космическом пространстве, в воздухе, на суше и на море. Дел оказалось невпроворот, однако выбранная структура показала себя с самой лучшей стороны, и скоро на планете Элизиум была размещена главная база Тринадцатого флота, а еще через некоторое время на Ассавомпсете — Четырнадцатого. Однако до сих пор основным космическим объединением подобного типа считался Двенадцатый флот, которым вот уже двадцать четвертый год командовал Оуэн Бланшар.В свободное время Оуэн брал в руки скрипку… Играл не долго — это было тяжкое испытание для души, а потом с новыми силами погружался в размышления, а то и в живую работу, целью которой было освобождение землян «из-под ига» экзотиков.Так они и стояли у балюстрады на главной диспетчерской площадке — пожилой, сохранивший мужественное обаяние мужчина и молодая красивая женщина. Оба напряженно мысленно вглядывались в зеленеющее над головами небо, пытаясь отыскать в прозрачной ясной дали приближающийся посыльный катер. Взгляды их упирались в бездонную черноту космоса, многочисленные спутники и орбитальные станции, россыпью кружившие над планетой, снующие вверх и вниз корабли… Вот один из них, исполинский исследовательский комплекс, медленно опускается к намеченной точке посадки. Обычно подобные корабли пристыковывались к космическим станциям, но в этом случае, как объяснил Оуэн, корабль следовало капитально отремонтировать и переоборудовать. Его готовили в дальнее путешествие — если наблюдать с Земли, то целью его должна была стать та часть пространства, которую мы называем Шпорой Персея. Расположена она была в десяти тысячах лет от Оканагона. После промахов, допущенных крондаками на предлагаемых для освоения планетах люди настояли на том, чтобы самим проверить намечаемые для колонизации планеты.Огромный корабль представлял собой собранную из отдельных секций структуру длиной в два километра. Патриция Кастелайн по образованию была химиком, и это чудовищное нагромождение отдельных ячеек, балок, ферм, антенн и надстроек больше напомнило ей молекулу полисахарида, чем космический корабль. Подобную массу и объем невозможно было защитить защитным сигма-экраном, поэтому посадка проводилась в «горячем» исполнении. Сажали корабль на поверхность одного из искусственных озер, и в тот момент, когда раскаленные дюзы антигравитационных ро-двигателей коснулись воды, всю конструкцию заволокло облаком пара. По всему космодрому раскатом прокатились взрывы. Не успело облако осесть, как вокруг корабля засновали маленькие буксиры, и скоро эта чудовищная многоножка направилась в отведенный для нее залив.— Жуткое зрелище! — наконец промолвила Патриция. — Противное уму и чувствам… Трудно вообразить, что эта неповоротливая груда металла так легко парила в воздухе, а потом приземлилась, словно падающий лист. В нем весу миллионы тонн, горы оборудования, тысячи людей… Даже представить себе трудно. Сотню лет назад мы бы назвали это чудо миражом. Теперь это просто обычная посадка, основанная на исполь зовании возможностей динамических полей, с которыми так любезно познакомили нас экзотики. Сами бы мы добирались до этих технологий несколько веков, если бы вообще добрели…— Это спорный вопрос, — с непонятным сожалением в голосе откликнулся Оуэн. — Стоит нам выйти из Галактического Содружества, и мы так устремимся вперед, что ни каким экзотикам нас не догнать. Мы делаем гигантские успехи, у нас есть прекрасно подготовленные кадры во всех областях науки, вот только единства нет. О чем это говорит? О том, что мы — раса молодая, незрелая. Собственно, в этом и заключается проблема, которая встает перед каждым, кто примкнул к нашему делу: где нам будет лучше? В пределах Содружества при условии полной автономии или вне его?— Ты знаешь мое мнение по этому вопросу, Оуэн, — сказала Пэт, — я никогда не испытывала ни боли, ни сомнений.Одета она была в брючный костюм, удачно подчеркивающий ее женственность и красоту. Высокая, с прекрасными каштановыми волосами, Патриция была под стать Оуэну с его живописно-киношным обаянием стареющего красавца-мужчины. Блуза у Пэт была с игривыми воланчиками на груди, на вороте — старинная испанская гемма из сердолика.— По-моему, мы теряем время в этих бесплодных философских дискуссиях, — решительно добавила она, — Ох уж эти молодые Магнаты! Получили звание, и сразу в океан сомнений. И это в тот момент, когда экзотические расы набросили нам удавку на шею и не спеша затягивают ее. О чем здесь дискутировать, если при нынешнем раскладе в Консилиуме Государство Земля никак не может противостоять проискам экзотиков? С кем нам налаживать дружеские отношения? С ленивыми и нудными крондаками? На свете не найдешь больших консерваторов. С симбиариями, которые вечно завидуют нам, желчь так и сочится у них из пор? Или с обезумевшими на сексуальной почве гиями? Эти готовы целыми днями курлыкать, а потом вдруг заявляют, что они, видите ли, творят. Что же они творят? Оказывается, музыку!.. Однако их объединенный блок составляет добрых девять десятых Консилиума, а наш не может набрать больше одной четверти голосов. Что толку дискутировать по поводу очевидного? Единственным решением может быть только отделение.— Ну-ну, поспокойней, — мягко сказал Оуэн. — Ты что, всерьез решила, что уже завтра мы сможем выйти из Содружества? Уверяю тебя, в этом случае мы проиграем! Все экзотики, соединившись в метаконцерт, задавят нас, загонят назад, в Солнечную систему. Мы и носа оттуда не сможем высунуть. Уверяю тебя, карантин будет жесткий.— А вот я сомневаюсь, что они способны на это, — ответила Управляющая планетой. Теперь она говорила тихо, без прежней экзальтации: она не отрываясь смотрела на людей, которые находились на широкой площади, лежащей у подножия административного здания. — Даже если у нас отберут звездные корабли и другие материальные предметы, созданные на основе высоких технологий, все равно у нас останутся кадры. У нас останутся мозги… Мы все восстановим. Они же не посмеют уничтожить нас — это противоречит их паршивым принципам. А всякие другие меры, которые они установят, мы со временем преодолеем.— Возможно, — кивнул Оуэн, — но на это уйдут поколения.— В любом случае мы не можем идти на компромисс в вопросе о Единстве, — неожиданно резко заявила она. — Мы не можем позволить чуждым нам расам заставить нас слиться в ментальном единении. Что это вообще за пацифистские штучки! Мы имеем право на собственный путь развития. Это прежде всего!..— Я согласен. Но они постоянно заявляют, что не собираются силой принуждать нас войти в Галактическое Единство.— Конечно. Эти создания со всеми их разговорами о всеобщей любви и совершенном государстве, основанном исключительно на доброй воле, очень коварны. Они готовят нам ловушку. Постоянно напоминают, что мы неблагодарные, что мы отказываемся от космической гармонии, от светлого будущего. От рая на Земле… Но они врут, Оуэн. Они хотят сделать из нас покорных рабов, разрушить и вытравить нашу индивидуальность, подчинить наши взгляды на будущее их ублюдочному видению реальности.Командующий флотом неожиданно, словно защищаясь, моргнул.— Я надеюсь, ты не начнешь дискуссию на эту тему в присутствии управляющей политическим Директоратом Анн Ремилард и ее людей, когда они вытащат меня на ковер за отказ избавиться от мятежников на флоте?Управляющая планетой широко, как фотомодель, улыбну лась.— На этот счет можешь не беспокоиться. Я появлюсь здесь такая тихая-тихая, послушная-послушная. Постараюсь облегчить твою участь… Говорят, у этой Ремилард железная хватка, но ты не бойся. Ничего серьезного против тебя нет. Наши взгляды признаны официально и не являются преступлением.— Да-а, ну и денек предстоит. — Оуэн взглянул на часы. — Правительственный курьер как раз сейчас вышел из лимбо. Я приказал освободить посадочную площадку для ОВП особо важные персоны
, она будет готова через пять минут. Пэт, я действительно нуждаюсь в твоей поддержке. Но помни — de la diplomatie, et encore diplomatie et toujours la diplomatie дипломатия, дипломатия и еще раз дипломатия!
Она обняла его и нежно чмокнула в щеку.— Ты лучше всех, mon cher commandant мой дорогой командующий
. He беспокойся, мы справимся с этой инквизиторшей, у нас в запасе море доброты и обаяния. Мы докажем, что мятежники полны доблести, и уж в чем-чем, но в этом никому не уступят. Но доблесть мы проявим только в самую решительную минуту, а пока…Оуэн грустно рассмеялся.— Я вполне серьезно, — сказала Патриция. — Мне хорошо известно, какое мнение о нас обоих сложилось в Консилиуме. Нам терять нечего, и мы должны использовать этот шанс, чтобы отвести критику от Оканагона, в котором видят настоящий гадюшник, где собрались исключительно подстрекатели к мятежу.— Я сомневаюсь, что на этот раз дело дойдет до подобных обвинений. Все будет чинно и благородно. Директорат по делам Содружества не имеет полномочий, чтобы взяться за очищение нашего флота от подрывных элементов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
сразу же отметил его высокий интеллект, могучий метапсихический потенциал, и после всестороннего обследования его заставили отказаться от карьеры музыканта. Вопрос был поставлен ребром: личные цели должны были быть принесены в жертву родине. Бланшару ничего не оставалось делать, как стать специалистом по метапсихическим динамическим полям, однако рана в его душе так и не зажила. Несмотря на высокое положение и удачное продвижение по службе, он никогда не мог простить чужакам грубого вмешательства в его судьбу, пусть даже из самых лучших побуждений…Бывший музыкант стал одним из самых талантливых конструкторов космических кораблей. Через некоторое время Бланшара назначили начальником только что открывшейся на планете Ассавомпсет Академии коммерческой астронавигации. Позже, после того как человечество полностью вошло в Содружество, он сделался главнокомандующим первого космического флота Земли. По номеру флот стал двенадцатым. Не надо думать, что это было военное объединение — просто стало ясно, что дальнейшее заселение неосвоенных планет немыслимо без четко организованной структуры, без дисциплины и верховного руководства. Переселение и стало главной заботой Двенадцатого флота и его командующего. Со временем, когда резко возросли грузовые и пассажирские перевозки, командованию флота пришлось заняться и этими вопросами, а также спасательными работами в космическом пространстве, в воздухе, на суше и на море. Дел оказалось невпроворот, однако выбранная структура показала себя с самой лучшей стороны, и скоро на планете Элизиум была размещена главная база Тринадцатого флота, а еще через некоторое время на Ассавомпсете — Четырнадцатого. Однако до сих пор основным космическим объединением подобного типа считался Двенадцатый флот, которым вот уже двадцать четвертый год командовал Оуэн Бланшар.В свободное время Оуэн брал в руки скрипку… Играл не долго — это было тяжкое испытание для души, а потом с новыми силами погружался в размышления, а то и в живую работу, целью которой было освобождение землян «из-под ига» экзотиков.Так они и стояли у балюстрады на главной диспетчерской площадке — пожилой, сохранивший мужественное обаяние мужчина и молодая красивая женщина. Оба напряженно мысленно вглядывались в зеленеющее над головами небо, пытаясь отыскать в прозрачной ясной дали приближающийся посыльный катер. Взгляды их упирались в бездонную черноту космоса, многочисленные спутники и орбитальные станции, россыпью кружившие над планетой, снующие вверх и вниз корабли… Вот один из них, исполинский исследовательский комплекс, медленно опускается к намеченной точке посадки. Обычно подобные корабли пристыковывались к космическим станциям, но в этом случае, как объяснил Оуэн, корабль следовало капитально отремонтировать и переоборудовать. Его готовили в дальнее путешествие — если наблюдать с Земли, то целью его должна была стать та часть пространства, которую мы называем Шпорой Персея. Расположена она была в десяти тысячах лет от Оканагона. После промахов, допущенных крондаками на предлагаемых для освоения планетах люди настояли на том, чтобы самим проверить намечаемые для колонизации планеты.Огромный корабль представлял собой собранную из отдельных секций структуру длиной в два километра. Патриция Кастелайн по образованию была химиком, и это чудовищное нагромождение отдельных ячеек, балок, ферм, антенн и надстроек больше напомнило ей молекулу полисахарида, чем космический корабль. Подобную массу и объем невозможно было защитить защитным сигма-экраном, поэтому посадка проводилась в «горячем» исполнении. Сажали корабль на поверхность одного из искусственных озер, и в тот момент, когда раскаленные дюзы антигравитационных ро-двигателей коснулись воды, всю конструкцию заволокло облаком пара. По всему космодрому раскатом прокатились взрывы. Не успело облако осесть, как вокруг корабля засновали маленькие буксиры, и скоро эта чудовищная многоножка направилась в отведенный для нее залив.— Жуткое зрелище! — наконец промолвила Патриция. — Противное уму и чувствам… Трудно вообразить, что эта неповоротливая груда металла так легко парила в воздухе, а потом приземлилась, словно падающий лист. В нем весу миллионы тонн, горы оборудования, тысячи людей… Даже представить себе трудно. Сотню лет назад мы бы назвали это чудо миражом. Теперь это просто обычная посадка, основанная на исполь зовании возможностей динамических полей, с которыми так любезно познакомили нас экзотики. Сами бы мы добирались до этих технологий несколько веков, если бы вообще добрели…— Это спорный вопрос, — с непонятным сожалением в голосе откликнулся Оуэн. — Стоит нам выйти из Галактического Содружества, и мы так устремимся вперед, что ни каким экзотикам нас не догнать. Мы делаем гигантские успехи, у нас есть прекрасно подготовленные кадры во всех областях науки, вот только единства нет. О чем это говорит? О том, что мы — раса молодая, незрелая. Собственно, в этом и заключается проблема, которая встает перед каждым, кто примкнул к нашему делу: где нам будет лучше? В пределах Содружества при условии полной автономии или вне его?— Ты знаешь мое мнение по этому вопросу, Оуэн, — сказала Пэт, — я никогда не испытывала ни боли, ни сомнений.Одета она была в брючный костюм, удачно подчеркивающий ее женственность и красоту. Высокая, с прекрасными каштановыми волосами, Патриция была под стать Оуэну с его живописно-киношным обаянием стареющего красавца-мужчины. Блуза у Пэт была с игривыми воланчиками на груди, на вороте — старинная испанская гемма из сердолика.— По-моему, мы теряем время в этих бесплодных философских дискуссиях, — решительно добавила она, — Ох уж эти молодые Магнаты! Получили звание, и сразу в океан сомнений. И это в тот момент, когда экзотические расы набросили нам удавку на шею и не спеша затягивают ее. О чем здесь дискутировать, если при нынешнем раскладе в Консилиуме Государство Земля никак не может противостоять проискам экзотиков? С кем нам налаживать дружеские отношения? С ленивыми и нудными крондаками? На свете не найдешь больших консерваторов. С симбиариями, которые вечно завидуют нам, желчь так и сочится у них из пор? Или с обезумевшими на сексуальной почве гиями? Эти готовы целыми днями курлыкать, а потом вдруг заявляют, что они, видите ли, творят. Что же они творят? Оказывается, музыку!.. Однако их объединенный блок составляет добрых девять десятых Консилиума, а наш не может набрать больше одной четверти голосов. Что толку дискутировать по поводу очевидного? Единственным решением может быть только отделение.— Ну-ну, поспокойней, — мягко сказал Оуэн. — Ты что, всерьез решила, что уже завтра мы сможем выйти из Содружества? Уверяю тебя, в этом случае мы проиграем! Все экзотики, соединившись в метаконцерт, задавят нас, загонят назад, в Солнечную систему. Мы и носа оттуда не сможем высунуть. Уверяю тебя, карантин будет жесткий.— А вот я сомневаюсь, что они способны на это, — ответила Управляющая планетой. Теперь она говорила тихо, без прежней экзальтации: она не отрываясь смотрела на людей, которые находились на широкой площади, лежащей у подножия административного здания. — Даже если у нас отберут звездные корабли и другие материальные предметы, созданные на основе высоких технологий, все равно у нас останутся кадры. У нас останутся мозги… Мы все восстановим. Они же не посмеют уничтожить нас — это противоречит их паршивым принципам. А всякие другие меры, которые они установят, мы со временем преодолеем.— Возможно, — кивнул Оуэн, — но на это уйдут поколения.— В любом случае мы не можем идти на компромисс в вопросе о Единстве, — неожиданно резко заявила она. — Мы не можем позволить чуждым нам расам заставить нас слиться в ментальном единении. Что это вообще за пацифистские штучки! Мы имеем право на собственный путь развития. Это прежде всего!..— Я согласен. Но они постоянно заявляют, что не собираются силой принуждать нас войти в Галактическое Единство.— Конечно. Эти создания со всеми их разговорами о всеобщей любви и совершенном государстве, основанном исключительно на доброй воле, очень коварны. Они готовят нам ловушку. Постоянно напоминают, что мы неблагодарные, что мы отказываемся от космической гармонии, от светлого будущего. От рая на Земле… Но они врут, Оуэн. Они хотят сделать из нас покорных рабов, разрушить и вытравить нашу индивидуальность, подчинить наши взгляды на будущее их ублюдочному видению реальности.Командующий флотом неожиданно, словно защищаясь, моргнул.— Я надеюсь, ты не начнешь дискуссию на эту тему в присутствии управляющей политическим Директоратом Анн Ремилард и ее людей, когда они вытащат меня на ковер за отказ избавиться от мятежников на флоте?Управляющая планетой широко, как фотомодель, улыбну лась.— На этот счет можешь не беспокоиться. Я появлюсь здесь такая тихая-тихая, послушная-послушная. Постараюсь облегчить твою участь… Говорят, у этой Ремилард железная хватка, но ты не бойся. Ничего серьезного против тебя нет. Наши взгляды признаны официально и не являются преступлением.— Да-а, ну и денек предстоит. — Оуэн взглянул на часы. — Правительственный курьер как раз сейчас вышел из лимбо. Я приказал освободить посадочную площадку для ОВП особо важные персоны
, она будет готова через пять минут. Пэт, я действительно нуждаюсь в твоей поддержке. Но помни — de la diplomatie, et encore diplomatie et toujours la diplomatie дипломатия, дипломатия и еще раз дипломатия!
Она обняла его и нежно чмокнула в щеку.— Ты лучше всех, mon cher commandant мой дорогой командующий
. He беспокойся, мы справимся с этой инквизиторшей, у нас в запасе море доброты и обаяния. Мы докажем, что мятежники полны доблести, и уж в чем-чем, но в этом никому не уступят. Но доблесть мы проявим только в самую решительную минуту, а пока…Оуэн грустно рассмеялся.— Я вполне серьезно, — сказала Патриция. — Мне хорошо известно, какое мнение о нас обоих сложилось в Консилиуме. Нам терять нечего, и мы должны использовать этот шанс, чтобы отвести критику от Оканагона, в котором видят настоящий гадюшник, где собрались исключительно подстрекатели к мятежу.— Я сомневаюсь, что на этот раз дело дойдет до подобных обвинений. Все будет чинно и благородно. Директорат по делам Содружества не имеет полномочий, чтобы взяться за очищение нашего флота от подрывных элементов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64