Мысленный мучительный крик ушел в эфир незамеченным. Никто из сорока двух человек, находящихся на борту, не стал прислушиваться к жалобам старого алкоголика. Его товарищи очень деликатны в личных вопросах. Дело есть дело — детей необходимо вернуть любой ценой, однако лезть в душу соседа нельзя.Первые дни большинство беглецов отдыхало после суматошных, бессонных недель, когда пришлось готовиться к походу. Грусть по поводу обрубленных корней скоро прошла. Ушли прочь страхи, сомнения, все было зыбко в этом лучшем из миров — пример тому вечная и непостоянная морская стихия. Члены экипажа постепенно вспоминали забытые навыки, привыкали к командам, несению вахт, пассажиры жарились на прокаленной солнцем палубе, лениво наблюдали за стремительным полетом летучих рыб, следующих в кильватере корабля. Те же, кому претило безделье и созерцательность, взбирались на мачты и сверху наблюдали за длиннокрылыми фрегатами, кружащими в синем небе. Под ногами время от времени хлопали паруса… Лицо обдувал свежий морской ветер…В эти беззаботные дни пожилые усталые революционеры приступили к тренировкам нанесения единого психокинетического удара. Сначала они освобождались от всех посторонних мыслей — руководство, выбор цели были полностью доверены Марку и десяти его наиболее твердым последователям, — затем надлежало слиться в некое единое целое, в некую могучую метапсихическую единицу… Но ничего не получалось — прикасаясь друг к другу душами, они невольно растворялись в чем-то более широком, более сущем, более одухотворенном, чем та цель, которую они собирались поразить. Злобы к родным детям не было, ментальный удар получался слабым, размазанным, даже парящего над палубой фрегата бывшие революционеры подбить не могли.Седьмого сентября, когда «Кулликки» находилась по меньшей мере в четырехстах километрах юго-западней Бермудских островов, около полудня посвежел ветер, небо подернулось свинцово-пепельной завесой. «Кулликки» ходко двигалась вперед. Пассажиры не выходили из своих кают, несмотря на заверения старого Уолтера, что такое волнение и ветерок — обычное явление в открытом море, так, легкий штормяга, один из многих, гуляющих по тропическим морям. Чем сильнее бросало шхуну, чем отчаяннее мутило людей, тем чаще уныние и страх перед будущим охватывали прежних неукротимых борцов. Шхуну швыряло из стороны в сторону, волны били в бока, прокатывались по палубе. Время от времени налетал шквальный ветер. Он постоянно менял направление — то затихал, то принимался дуть с прежней силой. Особенно жутко становилось ночью — правда, угрюмый дневной свет тоже не приносил облегчения. Лучи солнца едва пробивались сквозь пелену рваных, лохматых облаков, стремительно несущихся по небу. Море бурлило по-прежнему, огромные, вызывающие тошноту волны вздымались от горизонта до горизонта, молотили в борт «Кулликки», валили людей с ног.Теперь и те члены команды, кто не был подвержен морской болезни, старались не покидать каюты. Рысканья, нырки, качка, которые испытывала шхуна, треск и стоны рангоутного набора, визги, щелчки включаемых и выключаемых моторов, приводящих в действие лебедки, изменяющие площадь парусов, завывания ветра, смена режимов, задаваемых вспомогательному двигателю, чтобы удержать судно носом к волне, скрип мачт и накладывающаяся на все эти звуки сильная вибрация — привыкнуть к ней было невозможно — доводили людей до отчаяния. Казалось, что они попали на сказочный кораблик, который за измену морю и своему предназначению помещен в камеру пыток, где его держат уже четвертый день, не давая ни минуты отдыха. Стрелка барометра морального состояния людей на борту указывала на ноль.Когда пассажиры, собравшиеся в салоне, разбрелись по своим каютам, Патриция Кастелайн осталась одна. Она не могла найти себе места. Ужином, что ли, заняться, приготовить что-нибудь на скорую руку? Оба лучших кулинара — Алонзо Джарроу и Чарис Букмейстер, измученные морской болезнью, ни рукой, ни ногой пошевелить не могли, не говоря уж о том, чтобы продемонстрировать свое искусство. Подумав, Патриция решила, что она не голодна…Включила тридивизор note 9 Note9
тридивидение — трансляция объемного голографического изображения
, но, понаблюдав всего несколько минут на экране «Летучего голландца» Вагнера, выключила приемник. Обстановка явно не располагала к прослушиванию оперы. Зажгла нижнее бра, достала классический триллер Десмонда Бегли, глотнула густого горячего рома… Шхуну в этот момент так сильно накренило на правый борт, что иллюминаторы оказались под водой. На противоположной стене в затянутых толстым стеклом окнах завертелись клочья пены, подслеповато заглянуло в салон облачное небо. Патриция зевнула — зеленоглазые окна с одной стороны, угрюмые небеса и пена с другой, утомляющая, неослабная смесь разнообразных звуков потянули ко сну, но как только она начала погружаться в тягучую плотную дрему, кто-то потрепал ее по плечу, и требовательный мысленный голос позвал:«Пэт! Проснись. Нам нужна твоя помощь».Это была Корделия Варшава. В нелепой штормовке — размера на три больше! — промокшая и грязная, она была похожа на подростка. Рядом с ней стоял Стив Ванье, когда-то служивший вторым помощником у Уолтера Саастамойнена. В ту пору он был неплохим специалистом по тактике. Сознание его было закрыто, словно сомкнутые створки устрицы, на лице застыло выражение боли и страха. Сжав запястье правой руки, он держал ее на груди. Струйка крови бежала по его золотистой непромокаемой куртке и капала в только что натекшую на ковер лужицу воды.— Это работа Хелейн Стренгфорд, — сказала Корделия и бросила Пэт штормовую куртку и зюйдвестку. — У нее нож. Она ворвалась на мостик и напала на Стива, стоявшего у руля.— А потом ускакала, как белка, сучка свихнувшаяся! — в сердцах бросил Стив. — Уолтер с трудом отбился от нее. Все бормочет что-то о спасении детей. Хочет погубить корабль!— Боже мой! — выдохнула Пэт.— Теперь залезла на мачту, — продолжила Корделия, — орет благим матом, угрожает прыгнуть вниз. Ты же знаешь, она — сильный кинетик. Мне кажется, нам ее не остановить. Попытайся собрать остальных оперантов, только не зови Стейнбреннера.— Джеф отъявленный подонок! — выпалил Стив. Подойдя к бару, он порылся на полках, нашел и откупорил бутылку водки и, сделав большой глоток, принялся лить жидкость на рану.— Видит Бог — это должно помочь!— Сообщите Марку! — потребовала Патриция.Корделия коротко и зло рассмеялась.— Его, как обычно, нет на месте. Раньше их величество, совершая d-переход, хотя бы тело свое оставляли дома. Теперь же они пожелали путешествовать во плоти.— Уолтер пытается добраться до Марка, прежде чем Стренгфорд угробит шхуну, — заметил Стив. — Крамер уверяет, что Марка не будет по крайней мере еще два часа.— Я посмотрю, что можно сделать, — сказала Пэт.— А ты, — приказала Корделия Варшава Стиву, — ступай в лазарет. Разбуди этих чертовых Кеогов, пусть наконец вернутся с седьмого неба. Скажи им, что, по мнению Стейнбреннера, у тебя, возможно, повреждено сухожилие.Еще раз промыв рану, помощник капитана, пошатываясь, направился к выходу. Женщины решили пробраться на корму. Все двери в каюты были заперты— казалось, корабль вымер. Поддерживая друг друга, они все-таки добрались до грузового отсека, который после подъема шхуны полностью переделали, установив на корме церебральный генератор и вспомогательное оборудование. Попасть сюда можно только через единственную бронированную дверь, открывавшуюся с внутренней стороны. Патриция напряглась и попыталась мысленно преодолеть обитую металлом створку.«Джорди! Это Пэт. Позволь мне войти. Опасность!»Корделия вытащила из кармана ключ от своей каюты и постучала им в дверь. Отправив мысленный приказ, женщины некоторое время подождали, и, видимо, их сигнал был получен — замок звонко щелкнул, и дверь со скрипом отворилась. Джордан Крамер хмуро глянул на непрошеных гостей, лицо его было подобно грозовой туче.— Какой черт вас принес? Марк ушел в космос, а мы тут бьемся над тем, как бы стабилизировать судно…Патриция телепатически передала ему информацию, потом добавила:— Хелейн совсем свихнулась. Нам нужен Марк.— Черт бы побрал эту бабу! Если бы мы не нуждались в ее психокинетическом таланте, я бы сказал — пусть лучше она сигает в море.— Ты можешь связаться с Марком? — перебила его Патриция.— Нет, не могу. Он теперь свободная птица и не сказал, когда вернется. Почему бы вам не собрать всех остальных оперантов и не попытаться объединиться?..— Почти все либо страдают от морской болезни, либо спят, либо отключились от внешнего мира. Мы уже пытались вызвать их, когда Хелейн взбесилась… Откликнулись только Стейнбреннер и Бум-Бум Ларош. Кроме них там, наверху, на палубе, Уолтер, Рой и Нани Фокс. Теперь вот Патриция…Крамер заспешил.— Ну, мы с Ван-Виком ничем помочь не можем. Мы не кинетики, кроме того, нам надо следить за приборами. — Он попытался закрыть дверь.— Тогда отдай Маниона! — потребовала Пэт. — Чтобы скрутить Хелейн, нам придется воспользоваться усмирителем. Думаю, у него силенок хватит.— Сдурели! — не выдержал Крамер. — И освободите Маниона? Мы тут измучились с этим выродком, держим спеленутым силовыми полями, пока Марк не вернется на судно, а вы собираетесь его выпустить?! Хотите получить двух придурков вместо одного?..Понимая, что уговоры бесполезны, Патриция все же попыталась переубедить его:— Возможно, Алекс захочет помочь Хелейн. Ты же знаешь, они привыкли быть вместе…— Слишком хорошо знаю! — отрезал Крамер. — А еще я знаю, что случится, когда усмиритель попадет в руки Маниона и его злость будет усилена этой штуковиной. Он тут же разделается со всеми вами, разгромит силовую установку и навечно оставит Марка в подпространстве.Дверь со стуком захлопнулась.Дальше ждать здесь помощи было бессмысленно, и обе женщины поспешили на палубу.Дождь прекратился. Лунный серп промелькивал в разрывах туч. Ветер стих, но все равно огромные волны, посвечивая пенистыми гривами, разгуливали по океанской шири. «Кулликки», управляемая автопилотом, двигалась вперед, убрав почти все паруса. Повизгивали лебедки и блоки, изменявшие площадь парусов. Уолтер, Рой Марчан и Наномеа Фокс собрались у подножия джигер-мачты. В стороне, ухватившись за ванты, стояли Джеф Стейнбреннер и Ги Ларош. Наномеа держала фонарь, направленный на верхушку мачты. В руках у Роя была винтовка, а Ларош перекинул через плечо лазерный карабин.Корделия, приблизившись, мысленно сказала:«Со мной Пэт. Она единственная, кто согласился помочь».Уолтер: «Хелейн еще там, в люльке. Спряталась на дне».Пэт: «Можно ее захватить врасплох?»Рой: «Мачту, несмотря на ее защитный экран, можно опустить. Если она начнет сопротивляться, Бум-Бум быстро собьет ее».Пэт: Ни в коем случае, ни в коем случае! Хелейн нам НУЖНА. Я начинаю слияние, о'кей?»Все присутствующие хором: «Правильно».Пэт: «Приготовиться… ПОШЛИ!»Их сознания, ведомые организатором метаобъединения, слились в ментальный многоугольник. Плотная психосиловая сеть взметнулась вверх, накрыла и спеленала мечущийся безумный разум… В следующее мгновение все разом вскрикнули от боли. Мощная неодолимая сила вырвалась из гнезда, укрепленного на верхушке мачты, и ударила по ним резко, наотмашь… Словно полоснула раскаленным клинком… Цепь разлетелась на отдельные звенья. Потом до людей на палубе долетел мысленный хохот.Патриция, скрючившись, едва оправившись от боли, все-таки нашла силы обратиться к той, которая пряталась на мачте:«Мы же только хотели помочь тебе, Хелейн. Пожалуйста, спустись».«ПозволитьЕМУскрутитьменяпочемуОНнепришелсюдаОНпогубительдетей».Патриция: «Марк вовсе не собирается причинять вред детям».«Затодругиесобираются! ТЫсобралагруппу ТЫдобиласьметасогласия ТЫубила ГранниКорделию ТЫубийцадетей! ТЫхочешьпогубитьдетейаяпогублюТЕБЯ!»Патриция: «Хелейн, давай дождемся Марка. Он не собирается причинять вред детям. Он обещал. Ты же знаешь, что Марку можно верить».«Верить… оконечно! Мывсегдаверили. Ивовремявосстанияипотоминакраю гибели. ВеритьМаркуследоватьзаМаркомлюбитьМарка. НоОНЛГАЛ».Патриция: «Он никогда не лжет».«Онлгалонлгалонлгал! Говорил, что никогда не покинет нас. НИКОГДА. НО ОН УШЕЛ. ИЛИ СБЕЖАЛ».Патриция: «Хелейн, он всегда возвращается».«Чтобыспастисьонготовпогубитьдетей. Ноязнаюкакостановитьеговас. Я убью ЕГО. Убью ВАС».
В луче фонаря, вверху, блеснуло лезвие ножа. Хелейн, крепко схватившись за короткую рею, крест-накрест привязанную к мачте, взобралась на край наблюдательной корзины. Ее цветастая шелковая пижама трепетала на ветру подобно вымпелу.
«ЯвзлечуиубьютебяВСЕХ!»Патриция: «Ты не взлетишь. Если рискнешь, то разобьешься насмерть. Хрис и Лейла никогда не простят себе твою смерть. Маленький Джоэл будет плакать и звать бабушку… Поберегись, Хелейн, не прыгай! Спустись и позволь нам помочь тебе».«Дорогой Хрис… Лейла… Джоэл, мой единственный… Онхочетубитьноя знаюкакегоостановить. Разрушучуждыесознания!.. Безнихондьяволстанет бессилен. Станетслабакам! Ха-ха-ха!.. ЧЕЛОВЕКОМ!.. Иэтояобязательносделаю чтобтызнала».
Последний мысленный вопль ее, долетевший до палубы, совершенно сразил всех собравшихся. В него была вложена такая всесокрушающая решимость, вера в свою правоту, наконец-то обретенную, победную, звенящую… Все примолкли. В этот момент, громко топая, на палубу вылетел Стив Ванье, лицо его было перекошено от ужаса. Еще не сойдя с последней ступени трапа, он закричал:— Кеоги — двое из них! Они там, в лазарете… Закололи себя кинжалами. И кто-то заперся в каюте. Я стучал, стучал…Как послесловие к его крику, наверху раздался радостный, сотрясающий небеса, безумный хохот.Наномеа Фокс потверже уперлась лучом света в беснующуюся на краю корзины фигуру в яркой пижаме. Потом сверху донеслись вполне разумные слова — Хелейн снова напевала:— Уолтер! Поднимись ко мне, родной. Помоги мне спуститься. Я обещаю, что не прыгну, если ты доберешься сюда.Голос ее был подобен зову сирены.Стареющая сирена в розовой шелковой пижаме и с ножом в руке…Патриция закрыла глаза и потрясла головой — слезы полились сами собой. Уолтер, бледный как смерть, медленно направился к вантам, Фокс и Марчан стояли недвижимо.— Нет, Уолтер! — громко вскрикнула Патриция. И вдруг могучая невидимая рука неторопливо повлекла ее следом за Уолтером, кто-то невидимый принялся ласково нашептывать — тебе надо тоже влезть сюда, тоже подняться вверх… И Рою, и…Патриция невольно шагнула за капитаном. И Рой шагнул, и…Джеф Стейнбреннер выхватил карабин из рук замершего Лароша и выстрелил навскидку. Тягучий огненный шар швырнуло вверх, и там, возле самой оконечности мачты, огонь рассыпался на мелкие светлячки, напоминавшие огни Святого Эльма. В их тусклом свете нелепая птица в опаленной пижаме словно взмахнула крыльями и исчезла. В сознании всех, собравшихся на палубе, запечатлелся громкий вскрик, подобный крику буревестника. Кусочки дерева, металла частым дождем посыпались вниз…Они долго смотрели на разбитое наблюдательное гнездо — теперь пустое, одинокое, — затем, подбадривая друг друга, медленно побрели с палубы.
Как только в наспех собранном сооружении, напоминающем колыбель, обозначилась фигура, с ног до головы укрытая черными доспехами, в углу комнаты, где сидел подвергшийся действию усмирителя человек, раздался ликующий возглас:— Карета адмирала у трапа, сэр! Боцман, свистать всех наверх! Мистер Крамер, поднять вымпел «ласточкин хвост», священный флаг нашего любимого яхт-клуба Ржавой Бухты!..— Заткнись, Алекс! — попросила Патриция. — Или, да поможет мне Бог, я включу усмиритель на максимальную мощность.Алекс Манион притих, но ехидная ухмылка по-прежнему оставалась на лице. Затем он встал, подошел к Ван-Вику, поднимавшему крышку, и Джордану Крамеру, приготовившемуся снимать доспехи.Когда металлическое облачение было удалено, Марк Ремилард заметил:— D-переход занял ровно три часа тридцать минут. Кажется, на этот раз я превзошел самого себя. Что вы можете сказать о конечной стадии транслокации?Крамер махнул рукой.— Отлично. Если судить по показаниям приборов. Никаких следов аномальных искажений при двойном переходе в гиперпространство. Мы приказали Маниону сделать углубленный математический анализ. А так, на первый взгляд, все получилось просто замечательно. Как далеко ты забрался?— О, на расстояние восемнадцати тысяч шестисот двадцати семи световых лет. Чтобы испытать предельную дальность и удовлетворить любопытство, я побывал на Полтрое.— Само перемещение происходило мгновенно? — спросил Ван-Вик.— Да, — кивнул Марк, — в лимбо ход времени резко отличался от того, с чем мы сталкиваемся на Земле. Ничего похожего с субъективным ощущением потока, испытываемым пассажирами сверхсветовых звездолетов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
тридивидение — трансляция объемного голографического изображения
, но, понаблюдав всего несколько минут на экране «Летучего голландца» Вагнера, выключила приемник. Обстановка явно не располагала к прослушиванию оперы. Зажгла нижнее бра, достала классический триллер Десмонда Бегли, глотнула густого горячего рома… Шхуну в этот момент так сильно накренило на правый борт, что иллюминаторы оказались под водой. На противоположной стене в затянутых толстым стеклом окнах завертелись клочья пены, подслеповато заглянуло в салон облачное небо. Патриция зевнула — зеленоглазые окна с одной стороны, угрюмые небеса и пена с другой, утомляющая, неослабная смесь разнообразных звуков потянули ко сну, но как только она начала погружаться в тягучую плотную дрему, кто-то потрепал ее по плечу, и требовательный мысленный голос позвал:«Пэт! Проснись. Нам нужна твоя помощь».Это была Корделия Варшава. В нелепой штормовке — размера на три больше! — промокшая и грязная, она была похожа на подростка. Рядом с ней стоял Стив Ванье, когда-то служивший вторым помощником у Уолтера Саастамойнена. В ту пору он был неплохим специалистом по тактике. Сознание его было закрыто, словно сомкнутые створки устрицы, на лице застыло выражение боли и страха. Сжав запястье правой руки, он держал ее на груди. Струйка крови бежала по его золотистой непромокаемой куртке и капала в только что натекшую на ковер лужицу воды.— Это работа Хелейн Стренгфорд, — сказала Корделия и бросила Пэт штормовую куртку и зюйдвестку. — У нее нож. Она ворвалась на мостик и напала на Стива, стоявшего у руля.— А потом ускакала, как белка, сучка свихнувшаяся! — в сердцах бросил Стив. — Уолтер с трудом отбился от нее. Все бормочет что-то о спасении детей. Хочет погубить корабль!— Боже мой! — выдохнула Пэт.— Теперь залезла на мачту, — продолжила Корделия, — орет благим матом, угрожает прыгнуть вниз. Ты же знаешь, она — сильный кинетик. Мне кажется, нам ее не остановить. Попытайся собрать остальных оперантов, только не зови Стейнбреннера.— Джеф отъявленный подонок! — выпалил Стив. Подойдя к бару, он порылся на полках, нашел и откупорил бутылку водки и, сделав большой глоток, принялся лить жидкость на рану.— Видит Бог — это должно помочь!— Сообщите Марку! — потребовала Патриция.Корделия коротко и зло рассмеялась.— Его, как обычно, нет на месте. Раньше их величество, совершая d-переход, хотя бы тело свое оставляли дома. Теперь же они пожелали путешествовать во плоти.— Уолтер пытается добраться до Марка, прежде чем Стренгфорд угробит шхуну, — заметил Стив. — Крамер уверяет, что Марка не будет по крайней мере еще два часа.— Я посмотрю, что можно сделать, — сказала Пэт.— А ты, — приказала Корделия Варшава Стиву, — ступай в лазарет. Разбуди этих чертовых Кеогов, пусть наконец вернутся с седьмого неба. Скажи им, что, по мнению Стейнбреннера, у тебя, возможно, повреждено сухожилие.Еще раз промыв рану, помощник капитана, пошатываясь, направился к выходу. Женщины решили пробраться на корму. Все двери в каюты были заперты— казалось, корабль вымер. Поддерживая друг друга, они все-таки добрались до грузового отсека, который после подъема шхуны полностью переделали, установив на корме церебральный генератор и вспомогательное оборудование. Попасть сюда можно только через единственную бронированную дверь, открывавшуюся с внутренней стороны. Патриция напряглась и попыталась мысленно преодолеть обитую металлом створку.«Джорди! Это Пэт. Позволь мне войти. Опасность!»Корделия вытащила из кармана ключ от своей каюты и постучала им в дверь. Отправив мысленный приказ, женщины некоторое время подождали, и, видимо, их сигнал был получен — замок звонко щелкнул, и дверь со скрипом отворилась. Джордан Крамер хмуро глянул на непрошеных гостей, лицо его было подобно грозовой туче.— Какой черт вас принес? Марк ушел в космос, а мы тут бьемся над тем, как бы стабилизировать судно…Патриция телепатически передала ему информацию, потом добавила:— Хелейн совсем свихнулась. Нам нужен Марк.— Черт бы побрал эту бабу! Если бы мы не нуждались в ее психокинетическом таланте, я бы сказал — пусть лучше она сигает в море.— Ты можешь связаться с Марком? — перебила его Патриция.— Нет, не могу. Он теперь свободная птица и не сказал, когда вернется. Почему бы вам не собрать всех остальных оперантов и не попытаться объединиться?..— Почти все либо страдают от морской болезни, либо спят, либо отключились от внешнего мира. Мы уже пытались вызвать их, когда Хелейн взбесилась… Откликнулись только Стейнбреннер и Бум-Бум Ларош. Кроме них там, наверху, на палубе, Уолтер, Рой и Нани Фокс. Теперь вот Патриция…Крамер заспешил.— Ну, мы с Ван-Виком ничем помочь не можем. Мы не кинетики, кроме того, нам надо следить за приборами. — Он попытался закрыть дверь.— Тогда отдай Маниона! — потребовала Пэт. — Чтобы скрутить Хелейн, нам придется воспользоваться усмирителем. Думаю, у него силенок хватит.— Сдурели! — не выдержал Крамер. — И освободите Маниона? Мы тут измучились с этим выродком, держим спеленутым силовыми полями, пока Марк не вернется на судно, а вы собираетесь его выпустить?! Хотите получить двух придурков вместо одного?..Понимая, что уговоры бесполезны, Патриция все же попыталась переубедить его:— Возможно, Алекс захочет помочь Хелейн. Ты же знаешь, они привыкли быть вместе…— Слишком хорошо знаю! — отрезал Крамер. — А еще я знаю, что случится, когда усмиритель попадет в руки Маниона и его злость будет усилена этой штуковиной. Он тут же разделается со всеми вами, разгромит силовую установку и навечно оставит Марка в подпространстве.Дверь со стуком захлопнулась.Дальше ждать здесь помощи было бессмысленно, и обе женщины поспешили на палубу.Дождь прекратился. Лунный серп промелькивал в разрывах туч. Ветер стих, но все равно огромные волны, посвечивая пенистыми гривами, разгуливали по океанской шири. «Кулликки», управляемая автопилотом, двигалась вперед, убрав почти все паруса. Повизгивали лебедки и блоки, изменявшие площадь парусов. Уолтер, Рой Марчан и Наномеа Фокс собрались у подножия джигер-мачты. В стороне, ухватившись за ванты, стояли Джеф Стейнбреннер и Ги Ларош. Наномеа держала фонарь, направленный на верхушку мачты. В руках у Роя была винтовка, а Ларош перекинул через плечо лазерный карабин.Корделия, приблизившись, мысленно сказала:«Со мной Пэт. Она единственная, кто согласился помочь».Уолтер: «Хелейн еще там, в люльке. Спряталась на дне».Пэт: «Можно ее захватить врасплох?»Рой: «Мачту, несмотря на ее защитный экран, можно опустить. Если она начнет сопротивляться, Бум-Бум быстро собьет ее».Пэт: Ни в коем случае, ни в коем случае! Хелейн нам НУЖНА. Я начинаю слияние, о'кей?»Все присутствующие хором: «Правильно».Пэт: «Приготовиться… ПОШЛИ!»Их сознания, ведомые организатором метаобъединения, слились в ментальный многоугольник. Плотная психосиловая сеть взметнулась вверх, накрыла и спеленала мечущийся безумный разум… В следующее мгновение все разом вскрикнули от боли. Мощная неодолимая сила вырвалась из гнезда, укрепленного на верхушке мачты, и ударила по ним резко, наотмашь… Словно полоснула раскаленным клинком… Цепь разлетелась на отдельные звенья. Потом до людей на палубе долетел мысленный хохот.Патриция, скрючившись, едва оправившись от боли, все-таки нашла силы обратиться к той, которая пряталась на мачте:«Мы же только хотели помочь тебе, Хелейн. Пожалуйста, спустись».«ПозволитьЕМУскрутитьменяпочемуОНнепришелсюдаОНпогубительдетей».Патриция: «Марк вовсе не собирается причинять вред детям».«Затодругиесобираются! ТЫсобралагруппу ТЫдобиласьметасогласия ТЫубила ГранниКорделию ТЫубийцадетей! ТЫхочешьпогубитьдетейаяпогублюТЕБЯ!»Патриция: «Хелейн, давай дождемся Марка. Он не собирается причинять вред детям. Он обещал. Ты же знаешь, что Марку можно верить».«Верить… оконечно! Мывсегдаверили. Ивовремявосстанияипотоминакраю гибели. ВеритьМаркуследоватьзаМаркомлюбитьМарка. НоОНЛГАЛ».Патриция: «Он никогда не лжет».«Онлгалонлгалонлгал! Говорил, что никогда не покинет нас. НИКОГДА. НО ОН УШЕЛ. ИЛИ СБЕЖАЛ».Патриция: «Хелейн, он всегда возвращается».«Чтобыспастисьонготовпогубитьдетей. Ноязнаюкакостановитьеговас. Я убью ЕГО. Убью ВАС».
В луче фонаря, вверху, блеснуло лезвие ножа. Хелейн, крепко схватившись за короткую рею, крест-накрест привязанную к мачте, взобралась на край наблюдательной корзины. Ее цветастая шелковая пижама трепетала на ветру подобно вымпелу.
«ЯвзлечуиубьютебяВСЕХ!»Патриция: «Ты не взлетишь. Если рискнешь, то разобьешься насмерть. Хрис и Лейла никогда не простят себе твою смерть. Маленький Джоэл будет плакать и звать бабушку… Поберегись, Хелейн, не прыгай! Спустись и позволь нам помочь тебе».«Дорогой Хрис… Лейла… Джоэл, мой единственный… Онхочетубитьноя знаюкакегоостановить. Разрушучуждыесознания!.. Безнихондьяволстанет бессилен. Станетслабакам! Ха-ха-ха!.. ЧЕЛОВЕКОМ!.. Иэтояобязательносделаю чтобтызнала».
Последний мысленный вопль ее, долетевший до палубы, совершенно сразил всех собравшихся. В него была вложена такая всесокрушающая решимость, вера в свою правоту, наконец-то обретенную, победную, звенящую… Все примолкли. В этот момент, громко топая, на палубу вылетел Стив Ванье, лицо его было перекошено от ужаса. Еще не сойдя с последней ступени трапа, он закричал:— Кеоги — двое из них! Они там, в лазарете… Закололи себя кинжалами. И кто-то заперся в каюте. Я стучал, стучал…Как послесловие к его крику, наверху раздался радостный, сотрясающий небеса, безумный хохот.Наномеа Фокс потверже уперлась лучом света в беснующуюся на краю корзины фигуру в яркой пижаме. Потом сверху донеслись вполне разумные слова — Хелейн снова напевала:— Уолтер! Поднимись ко мне, родной. Помоги мне спуститься. Я обещаю, что не прыгну, если ты доберешься сюда.Голос ее был подобен зову сирены.Стареющая сирена в розовой шелковой пижаме и с ножом в руке…Патриция закрыла глаза и потрясла головой — слезы полились сами собой. Уолтер, бледный как смерть, медленно направился к вантам, Фокс и Марчан стояли недвижимо.— Нет, Уолтер! — громко вскрикнула Патриция. И вдруг могучая невидимая рука неторопливо повлекла ее следом за Уолтером, кто-то невидимый принялся ласково нашептывать — тебе надо тоже влезть сюда, тоже подняться вверх… И Рою, и…Патриция невольно шагнула за капитаном. И Рой шагнул, и…Джеф Стейнбреннер выхватил карабин из рук замершего Лароша и выстрелил навскидку. Тягучий огненный шар швырнуло вверх, и там, возле самой оконечности мачты, огонь рассыпался на мелкие светлячки, напоминавшие огни Святого Эльма. В их тусклом свете нелепая птица в опаленной пижаме словно взмахнула крыльями и исчезла. В сознании всех, собравшихся на палубе, запечатлелся громкий вскрик, подобный крику буревестника. Кусочки дерева, металла частым дождем посыпались вниз…Они долго смотрели на разбитое наблюдательное гнездо — теперь пустое, одинокое, — затем, подбадривая друг друга, медленно побрели с палубы.
Как только в наспех собранном сооружении, напоминающем колыбель, обозначилась фигура, с ног до головы укрытая черными доспехами, в углу комнаты, где сидел подвергшийся действию усмирителя человек, раздался ликующий возглас:— Карета адмирала у трапа, сэр! Боцман, свистать всех наверх! Мистер Крамер, поднять вымпел «ласточкин хвост», священный флаг нашего любимого яхт-клуба Ржавой Бухты!..— Заткнись, Алекс! — попросила Патриция. — Или, да поможет мне Бог, я включу усмиритель на максимальную мощность.Алекс Манион притих, но ехидная ухмылка по-прежнему оставалась на лице. Затем он встал, подошел к Ван-Вику, поднимавшему крышку, и Джордану Крамеру, приготовившемуся снимать доспехи.Когда металлическое облачение было удалено, Марк Ремилард заметил:— D-переход занял ровно три часа тридцать минут. Кажется, на этот раз я превзошел самого себя. Что вы можете сказать о конечной стадии транслокации?Крамер махнул рукой.— Отлично. Если судить по показаниям приборов. Никаких следов аномальных искажений при двойном переходе в гиперпространство. Мы приказали Маниону сделать углубленный математический анализ. А так, на первый взгляд, все получилось просто замечательно. Как далеко ты забрался?— О, на расстояние восемнадцати тысяч шестисот двадцати семи световых лет. Чтобы испытать предельную дальность и удовлетворить любопытство, я побывал на Полтрое.— Само перемещение происходило мгновенно? — спросил Ван-Вик.— Да, — кивнул Марк, — в лимбо ход времени резко отличался от того, с чем мы сталкиваемся на Земле. Ничего похожего с субъективным ощущением потока, испытываемым пассажирами сверхсветовых звездолетов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68