Джон позвонил Мерседес и в течение получаса выслушивал сбивчивый монолог, переключив трубку на громкую связь.
Лон попал в больницу в ужасном состоянии, ультразвук показал, что у него сильное сужение сосудов, тромб и небольшая язва желудка, но сейчас все нормально, хотя какое может быть нормально, ведь Джон знает, сколько Лон работал в последнее время, эта избирательная кампания, чтоб ее черти взяли, даже хорошо, что ему стало так плохо, а не то так бы и работал, ничего, теперь полежит, полечится, передохнет, все обойдется, но, разумеется, она не отойдет от него ни на шаг, это совершенно исключено, единственное, что ее страшно огорчает, так это то, что она так подвела Джона и милочку Каседас, прямо непонятно, как милочка Каседас справится, ведь она… хм… не слишком опытна в подобных делах…
Тут Мерседес прервалась, чтобы глотнуть водички, и Джон смог вставить пару слов, в том смысле, что ничего-ничего, они прекрасно справятся и без Мерседес… Но сестрица вновь затараторила. Путая английский и испанский самым безбожным образом, она сообщила Джону, что все устроит сама, раз уж из-за нее они пострадали.
У нее есть на примете чудная молодая особа, англичанка, Мерседес пригрела ее пару месяцев назад, в Каракас она (особа, не Мерседес) приехала на стажировку, потому что, видишь ли, Джон, она пишет в самые разные толстые журналы статьи, то есть даже не статьи, а целые разделы, а может, и не разделы, просто такие…
– Мерседес! У меня сейчас тоже сосуды сузятся. Зачем мне особа из толстого журнала?
– О, Джон, она просто замечательная! А пишет она о еде.
– О еде?!
– Ну да! Она эксперт по ресторанам. Не то чтобы она настоящий шеф-повар, но готовить умеет и в винах разбирается, сервировка тоже ее конек, собственно, это и не важно, потому что деньги она зарабатывает именно тем, что устраивает праздники и вечеринки, так что лучшего распорядителя приема просто не найти! Ее зовут Морин О’Лири, а в Каракасе она собиралась изучить латиноамериканскую кухню, но будет рада помочь, тем более сельва…
– Мерседес! В сельве нет ресторанов.
– Джон! Ты меня достал! У тебя манеры охотника за скальпами! Говорю тебе, она позвонит сегодня вечером, и если тебе понравится ее голос, то завтра утром она будет в Доме На Сваях.
– Интересно, каким образом?
– Не придуривайся. У нас есть самолет, забыл? Все, целую, бегу к моему несчастному малышу Лону.
Джон осторожно опустил раскаленную трубку на базу. Бедный Лон! Немудрено, что у него сузились сосуды.
Он успел забыть о грядущем звонке мисс Морин О’Лири. День на ранчо был, как и всегда, заполнен до отказа. Звонков тоже было много, агент Карлайлов почти собрал группу очередных богатеньких искателей приключений и интересовался, когда Джон сможет заняться ими. Потом жеребилась кобыла, потом Каседас предложила съездить на просеку и посмотреть, как идет строительство нового кораля, куда они планировали запустить мустангов, потом на лодке приплыли соседи…
К вечеру Джон мечтал только об одном: тихий отдых в полном одиночестве на прохладном ночном сквознячке. Немного горячего мате, сахарный тростник – и тишина.
Почти все из намеченного удалось, и Джон Карлайл уже позволил себе расслабиться, как вдруг зазвонил телефон. Он чертыхнулся и взял трубку.
– Мистер Карлайл? Мерседес должна была предупредить вас о моем звонке. Я – Морин О’Лири.
Ох уж эти ирландцы! В ухе Джона Карлайла журчал весенний ручеек, веселый, маленький, звонкий, переливчатый и невыразимо очаровательный. Кроме типично ирландского журчания голос незнакомки обладал еще одной особенностью: он был сладок, точно мед диких пчел.
Джон едва удержался, чтобы не облизнуть губы. Чертовка Мерседес была права: достаточно услышать мисс О’Лири, чтобы немедленно согласиться на ее приезд. Ну а коли она еще и готовить умеет! У нее наверняка прекрасная фигура, маленькая женственная грудь, стройные, но крутые бедра и мягкие вьющиеся волосы. Она невысокая, уютная и хозяйственная…
– Мисс О’Лири, я действительно ждал вашего звонка, и Мерседес действительно меня предупредила. Могла бы и не предупреждать, просто прислать вашу фотографию. Ручаюсь, ваша внешность под стать вашему голосу, а он очарователен.
Серебристый смех в трубке.
– Полагаю, вы сможете вынести решение при встрече, если она состоится. Вы, наверное, хотите задать мне пару вопросов?
– Конечно. Во-первых, у вас уже был опыт подобных… мероприятий?
– Пожалуй, не таких крупных и значительных, но это не страшно. Размер в данном случае значения не имеет. Мерседес, должно быть, рассказала вам, чем я занимаюсь. Добавлю, что у моих родителей ресторан в Лондоне, я с детства помогала им, а когда подросла, мне доверяли организацию разных торжеств. Могу назвать Рождество у Билли Магуайра, вы, наверное, его знаете, большая шишка в пиаре и рекламе…
– Вау! Если он остался доволен, то вы – волшебница. Билли страшный привереда.
И еще бабник каких мало, мрачно поддакнул ни с того ни с сего внутренний голос. Лондонский бомонд шутил, что для того, чтобы заснуть, можно считать овец – или любовниц Билли Магуайра.
– Ну, до волшебницы мне далеко, но… стараюсь помаленьку. Мерседес мне здорово помогает. Жаль, что так все вышло с Лоном. Он выглядел очень усталым.
Ого! Медовый Голосок допущен в ближний круг?
– Вы все-таки волшебница. Не могу представить, чтобы Мерседес кому-то покровительствовала.
– Она добра ко мне, и я ей за это очень признательна.
– Что ж, и я тоже. Во всяком случае, теперь у меня камень с души свалился. Ближе к делу. Вы знаете, куда вам предстоит отправиться?
– В общих чертах. Амазонка. Сельва. Дом На Сваях.
– Довольно исчерпывающе. Добавлю, что до ближайшего очага цивилизации можно добраться за четыре часа на моторке, а машины здесь не ездят. Сельва начинается прямо за оградой, Амазонка плещется под самыми окнами, а сваи достаточно крепки и прочны.
– Мерседес мне рассказала.
– Вас ждет…
– Нечто вроде большого сбора всей семьи плюс именитые гости со всех концов света. Обед, барбекю на свежем воздухе, чай и танцы до упаду.
– И еще мой день рождения.
– Вот об этом Мерседес не упомянула. Это правда?
– Нет. Я родился в августе. Просто мне всегда хотелось закатить шикарную вечеринку на свой день рождения, но слет семьи всегда проходит на три месяца раньше.
– Звучит немного грустно.
Джон не верил самому себе. Он с ней флиртует! Флиртует с незнакомкой, о которой знает только то, что у нее потрясающий голос!
– Я привык. Не грущу. Немного о себе. Мне тридцать четыре, я бизнесмен восемь месяцев в году и проводник по сельве в остальное время.
– Это я знаю. Хотите, устроим вам и день рождения?
Джон в смятении запустил пальцы в густую шевелюру.
– Пожалуй, для начала разделаемся с родственниками.
– Конечно. Итак, вы согласны, мистер Карлайл?
– Да. Сколько же будут стоить ваши услуги?
Она назвала сумму, и Джон с уважением воззрился на трубку. Почувствовав паузу, его собеседница не занервничала, не смутилась, но сказала очень просто и прямо:
– Я отвечаю за то, что делаю. Ваши гости останутся довольны, вы тоже. К тому же я отчитаюсь за каждый цент. Все лучшее всегда стоит дорого, вы согласны?
– Конечно. Я же бизнесмен. Кстати, придется нанять для вашего гонорара инкассаторскую машину.
– Обычно мне хватает сопровождающего до машины. Расскажите поподробнее, чего бы вам хотелось увидеть на праздничном столе?
– А… вы успеете?
– Мистер Карлайл, я же не с потолка беру суммы гонораров. О’Лири отвечают за свои слова.
Они проговорили еще минут пятнадцать и распрощались, договорившись практически обо всем.
Джон повесил трубку и несколько минут смотрел в темноту. Отлично. Просто отлично. Мерседес знает свое дело. Если эта девица хоть наполовину так хороша в деле, как утверждает, если у нее темные волосы и серые глаза и если ее фигурка напоминает статуэтку, то в августе он на ней женится. Шутка. Шутки шутками, а вообще-то он слишком давно пребывает в гордом одиночестве.
Решено: если Морин О’Лири окажется под стать своему голосу, он с радостью падет в ее объятия.
Не мешало бы, конечно, поинтересоваться и ее мнением на сей счет…
Морин не спала всю ночь, а с пяти утра носилась словно заведенная по всему городу, последовательно вычеркивая пункты из списка, надиктованного Джоном Карлайлом. Потом Мерседес отвезла девушку на небольшой частный аэродром и усадила в самолет, куда уже было погружено все необходимое: скатерти и салфетки в вакуумных упаковках, горы ножей и вилок, фужеры для шампанского и бокалы для виски, ящики с самим шампанским, виски и вином, соусы, приправы, несколько громадных тортов, выпеченных этой ночью на заказ…
Непосвященному человеку могло показаться, что перед Морин О’Лири поставлена абсолютно невыполнимая задача, но девушка была весела, словно птичка. Адреналин бродил в крови, спать не хотелось ни капельки.
Она всегда любила невыполнимые задания. Трудности заставляли ее расцветать. Дайте Морин О’Лири полгода времени и тысячу помощников – она провалит все дело. Но вот если к завтрашнему утру вам надо приготовиться к приему английской королевы, Морин О’Лири будет на коне.
Она рассмеялась своим мыслям и приникла к иллюминатору.
Под ней расстилалось бесконечное и бескрайнее зеленое море сельвы. Ничего, кроме зелени. И неба. Лишь изредка ослепительно сверкала широкая серо-желтая лента – Великая Река, Амазонка.
Морин отбросила назад непокорные рыжие пряди. Удивительный край. Как же он непохож на ее родные места!
Там, где родилась Морин О’Лири, не было ярких красок. Серые валуны, желтый песок, коричневый торф, лиловый вереск… все тона приглушены, сглажены, и ветер разносит негромкое пение невидимых птиц, превращая его в эхо настоящих песен…
Будто в отместку природе все О’Лири были яркими и праздничными, словно фейерверк. Рыжие волосы всех оттенков солнца, сине-зеленые глазищи, осененные темными ресницами, алые губы, белоснежная улыбка – вот вам портрет династии О’Лири! Женщины, мужчины, дети, старики – все были одинаково рыжие, высокие, веселые, шумные и немного сумасшедшие.
В школе ее дразнили Коротышкой – за рост под два метра, разумеется. Морин обладала острым язычком и могла отбрить кого угодно, но по ночам иногда плакала. А потом привыкла. Что с того, что девяносто процентов мужчин смотрят на нее снизу вверх? Зато оставшиеся десять процентов…
Внезапное воспоминание обожгло, словно плетью по лицу.
Это было три года назад. Отец впервые доверил ей самостоятельно провести прием, и Морин расстаралась. Хозяин вечера показался ей не слишком приятным толстяком, его жена – довольно невыразительной и плохо прокрашенной блондинкой, но в целом праздник удался. Морин чувствовала себя настоящей королевой бала. Высоченные шпильки добавляли ей росту, вечернее платье мягко струилось по фигуре, рыжие волосы искрились под хрустальными люстрами…
Фу, нет, не будет она вспоминать, что было дальше. Слишком противно. Особенно тот парень в дверях… Господи, как же он на нее смотрел! Так смотрят на кусок дерьма, прилипший к каблуку. На портовых шлюх, вышедших в тираж. На мокриц, пауков, тараканов так смотрят… Нет, она не будет вспоминать. Это ни к чему. Что было, то быльем поросло.
Тот недомерок считал, что толстый кошелек может все себе позволить, а чтобы его разубедить, пришлось отправить к нему братишку, Брайана, лучшего регбиста колледжа, малыша ростом два метра десять сантиметров. О подробностях Брайан так и не рассказал, но ухмылялся на редкость противно. Впрочем, у него был богатый опыт по отваживанию нахалов от старшей сестры.
Морин сердито тряхнула головой. Все. Проехали.
Самолет медленно пошел на посадку. Закружил над бескрайним зеленым морем, а потом, совершенно неожиданно, внизу обнаружилась вполне приличная поляна. На краю поляны стоял боевого вида джип, к бамперу которого прислонился высокий темноволосый и худощавый парень в потертых джинсах, высоких сапогах – это по такой-то жаре! – и расстегнутой до пояса рубахе без рукавов. Не хватало только ковбойской шляпы, впрочем, и ее Морин разглядела, когда самолет снизился окончательно. Шляпа тоже знавала лучшие времена, потому, видимо, и наслаждалась заслуженным отдыхом на заднем сиденье джипа.
Морин встала, привычно одернула джинсовую мини-юбку, поймав в зеркальце восхищенный взгляд пилота, хмыкнула и направилась к выходу.
На трапе она чуть замешкалась, рыжие пряди упали на глаза, она сердито отвела их рукой и взглянула на мистера Джона Карлайла с приветливой улыбкой…
… которая немедленно замерзла у нее на губах!
Джон смотрел на снижающийся самолет и гадал: будет ли она темноволосой малышкой с маленькой женственной грудью? Предчувствие никогда его не обманывало. Мисс О’Лири должна оказаться чем-то особенным.
Огненно-рыжая амазонка замерла на верхней ступеньке трапа, борясь с непокорными кудрями. Белый топ подчеркивал пышную грудь и тонкую талию, джинсовая мини-юбка демонстрировала роскошные длинные ноги, мускулистые и стройные, с тонкими щиколотками. Настоящая амазонка! Знающая себе цену, уверенная в себе, спокойная и прекрасная. Джон почувствовал, как сладко заныло сердце. Мисс О’Лири никоим образом не соответствовала придуманному образу темноволосой малышки, но это ничего не меняло. С ее появлением мир вокруг приобрел новые яркие оттенки.
Амазонка справилась с волосами, подняла голову и взглянула Джону в глаза. Сине-зеленые, огромные, осененные темными пушистыми ресницами глаза…
Джон окаменел. Превратился в ледяную глыбу. Соляной столп. Изваяние.
Сердце, ухнув, провалилось куда-то вниз. Солнечный день слегка потускнел и стал совершенно обычным, нудным, жарким днем.
Джон Карлайл узнал эту женщину.
Это было три года назад, в Лондоне. Джон был приглашен на вечеринку к Боско и Джилл Миллиганам. Джилл была его родственницей, не то троюродной теткой, не то двадцатиюродной кузиной, а Боско – Боско был ее мужем и довольно неприятным типом. Впрочем, имея шестизначный банковский счет, он плевать хотел на то впечатление, какое производил на окружающих. Джону всегда было немного жаль Джилл, не слишком умную, не слишком удачливую, да и не слишком красивую, угловатую, немного мужеподобную, с вечно растрепанной гривой безжизненных обесцвеченных волос.
Джилл подвизалась в роли манекенщицы, однако удачное замужество давало ей возможность не слишком серьезно относиться к карьере. Мужа она, как ни странно, обожала.
С Джоном они встретились совершенно случайно, Джилл мгновенно пригласила его на вечеринку, и времени придумать отговорку у молодого человека не было.
Дом Миллиганов был кричаще роскошен и аляповато прекрасен. Колонны, амуры, розовые балдахины, плюшевые кресла и кожаные диваны, бестолково подобранные антикварные безделушки, богемский хрусталь… Джон бродил по дому, раскланиваясь с хорошо знакомыми, малознакомыми и вовсе незнакомыми людьми, улыбался дамам в бриллиантах и мехах, а потом к нему прицепилась какая-то худосочная брюнеточка с ярко накрашенным ртом акулы. Судя по ее настрою, она готова была завалить Джона на ближайший же диван, и это молодого человека несколько встревожило.
Он спасся бегством на второй этаж. На лестнице ему встретилась Джилл. Она рассеянно озиралась по сторонам и сообщила Джону, что нигде не может найти мужа. Он с облегчением пообещал ей разыскать Боско и устремился на поиски. На самом деле Джону хотелось укрыться в одной из многочисленных комнат, передохнуть от гвалта и выкурить в тишине сигарету.
Он наобум взялся за ручку двери – и оказался в библиотеке… а может, в рабочем кабинете? Собственно, и на будуар это тоже было похоже. Позади в коридоре раздался пронзительный голос брюнетки, вопрошавшей, не видел ли кто Джона Карлайла. Джон поспешно шагнул в комнату и прикрыл за собой дверь.
Еще через секунду глаза привыкли к сумраку комнаты – и Джон остолбенел.
На низкой кушетке возились двое, мужчина и женщина. Поглощенные друг другом до такой степени, что не обращали на Джона никакого внимания.
Мужчина сладострастно стонал, ритмично раскачиваясь на женщине. Джон видел, как холеные руки судорожно бродят по выгнувшемуся стройному телу.
Женщина, извивавшаяся в объятиях любовника, была великолепна. Темно-рыжая грива волос, потемневшие от страсти глаза, закушенная губа… Ее груди были обнажены, вернее Джон видел лишь одну грудь, полную, восхитительно женственную. Мужчина жадно целовал другую грудь, и Джон с ужасом почувствовал, как эта интимная сцена возбуждает его самого…
Мужчина вскочил и повернулся к Джону.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги ''


1 2 3