А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


– Ты все равно будешь моим.
– Нет, Кинтаро, мы не можем быть вместе.
– Из-за твоего эльфа?
– Не только. Много причин. Обстоятельства так сложились, что… В общем, у нас ничего не выйдет.
– Обстоятельства могут сложиться и по-другому.
Непрошибаемая уверенность вождя взбесила Альву.
– Черт, ну почему тебя так заклинило на мне? Ты переспал с половиной королевского двора, и тебе все мало?
– Я хочу тебя.
– Брось, Кинтаро, а как же принцесса Тэллиран? Я думал, что ты уже изменил традициям Диких степей и переключился на женщин.
– Я трахал бы овцу, если бы у нее были рыжие волосы и зеленые глаза, – изящно выразился вождь эссанти.
Волосы у принцессы Тэллиран были скорее каштановые, но вряд ли это стоило уточнять прямо сейчас. Альва сказал как можно тверже:
– Меня ты все равно не получишь.
Кинтаро пожал плечами. Протесты кавалера Ахайре, по-видимому, не значили для него ровным счетом ничего.
– Я подожду, пока ты сам не скажешь мне «да», Альва.
Вот так, «Альва», а не «северянин» или «сладкий»… Только сейчас Альва понял, как редко Кинтаро называл его по имени – и только сейчас в его словах прозвучало что-то… что-то большее, чем просто страсть.
Молодой кавалер высвободился из его рук и ушел, чувствуя спиной, как эссанти смотрит ему вслед. Больше он не делал попыток сближения, хотя Альва часто ловил на себе взгляд его черных глаз.
Он не хотел думать о своих отношениях с Кинтаро. Когда он начинал это делать, его мысли путались. Но он точно знал одно: трианесскому дворянину не с руки встречаться с варваром-эссанти. Особенно если тот был врагом его возлюбленного. Особенно если одно прикосновение этого варвара заставляет трианесского дворянина терять голову.
Новогодний бал у короля был, как всегда, великолепен. Альва пришел туда с Итильдином, и оба пользовались бешеным успехом. С ними напропалую кокетничали и женщины, и мужчины, наперебой приглашали танцевать, наполняли их бокалы, приносили деликатесы и передавали записочки. Альва чувствовал себя как рыба в воде, даже Итильдин чуть-чуть расслабился, ответил на пару рискованных шуточек, не краснея, и позволил Альве увести себя потанцевать. Однако вскоре его лицо снова стало напряженным, а в глазах потух интерес.
– Альва, мне здесь надоело.
Он сказал это холодно, почти грубо. Молодой кавалер посмотрел на него удивленно. Раньше он не слышал, чтобы Итильдин разговаривал таким тоном.
– Ты же сам уговорил меня сюда прийти, – сказал он мягко.
– Если бы я знал, что мне придется смотреть, как ты флиртуешь направо и налево, я бы никогда так не поступил. Я же вижу, мое присутствие тебе только мешает! – теперь в голосе Итильдина слышались истерические нотки, странно контрастирующие с его неподвижным лицом.
Альва почувствовал холодок. Итильдин ревнует? При других обстоятельствах его бы это позабавило, но не сейчас, когда его возлюбленный так явно расстроен. Эльф был похож на капризную женщину, возжелавшую во что бы то ни стало устроить сцену. Альва никогда не видел его таким.
– Любовь моя, – Альва сжал руку Итильдина в своей, глядя на него умоляюще. – Давай не будем ссориться.
На мгновение лицо эльфа дрогнуло, как от сильной боли, но он сказал так же холодно:
– Я не собираюсь ссориться, я просто хочу уйти отсюда.
– Подожди пять минут, я попрощаюсь кое с кем, и уйдем вместе.
– Нет! – Итильдин вырвал свою руку и отвернулся. – Ты оставайся, я не собираюсь лишать тебя развлечения. А мне нужно побыть одному. Меня проводит кто-нибудь из гвардейцев.
– Динэ, послушай… – начал было Альва, пытаясь обнять эльфа, но тот вывернулся и, не глядя на своего любовника, быстрым шагом пересек залу и скрылся за дверями. Потрясенный кавалер Ахайре молча смотрел ему вслед. Лицо горело, будто ему надавали пощечин.
Он вздрогнул, когда его взяли под локоток, и бархатный голос первого советника произнес над ухом:
– Размолвка между влюбленными? Не расстраивайтесь, мой юный Ахайре, так всегда случается. Это только добавляет остроты ощущениям. Вот, выпейте вина, – Реза Реннарте сунул ему бокал. – И сделайте что-нибудь с лицом, вы выглядите как побитая собака.
Альва глубоко вздохнул и выпил вино залпом.
– Вам срочно нужно немного тепла и дружеского участия, – промурлыкал советник Реннарте, увлекая его за собой в нишу окна, задрапированную парчовой тканью. – Ах, Амарго, как ты кстати. Наш друг внезапно остался в одиночестве и слегка заскучал, ты не составишь ему компанию?
– С удовольствием. – Рука кавалера Амарго Агирре обвилась вокруг талии Альвы, и в то же мгновение, как первый советник их покинул, он притянул к себе молодого человека и принялся целовать.
Альва не отвечал на поцелуи, но и не отталкивал его, не в силах решить, что ему делать. На сердце у него было тяжело, и вряд ли эту тяжесть могли рассеять ласки даже такого красивого и опытного мужчины. Со вздохом Альва снял с себя руки кавалера Агирре, извинился и оставил его, на прощание по-дружески поцеловав в щеку.
Его не оставляло смутное беспокойство, с каждой минутой становясь все сильнее. Итильдин вел себя так странно, что это не объяснишь простой ревностью. Его спокойный, уравновешенный возлюбленный вдруг сорвался по такому ничтожному поводу, как пара любезностей и сладких улыбок на королевском приеме. Как будто раньше Альва не расточал их всем собеседникам, независимо от пола и возраста. Что-то было не так, что-то случилось – неправильное и очень плохое.
Погруженный в задумчивость, он сам не заметил, как забрел в сад, бессознательно стремясь как можно дальше уйти от людей, от блеска, шума и музыки. От тягостных мыслей его отвлекли приглушенные голоса, раздававшиеся из оплетенной виноградом беседки. Судя по шелесту одежды и звукам поцелуев, там происходило интимное свидание. Голоса были знакомы – ну конечно, Реннарте со своим синеглазым варварским принцем, бормочут обычные любовные глупости о губках, глазках, застежках, не будь таким холодным… не будь таким холодным, эльф. Вот что он сказал.
Сердце Альвы остановилось. Он почувствовал дурноту, и колени его задрожали, а на лбу выступил холодный пот. Этого не может быть. Этого просто не может быть.
– Поторопитесь, у меня мало времени.
Голос Итильдина.
В голове Альвы что-то щелкнуло, словно сложилась головоломка. Мгновенно он вспомнил все то, на что раньше не обращал внимания: откровенные взгляды, которые энкина бросал на его возлюбленного, многозначительные подмигивания первого советника, краска в лице Итильдина, когда он встречался с этой парочкой глазами, и этот случай, когда он застал их в уединенной галерее втроем: эльф выглядел смущенным, а Реннарте со своим любовником – раздосадованными…
Альве стало больно так, что он едва не застонал. Эльфы не имеют привычки лгать, значит, так, да? О, как Итильдин провел его! Разыграл ревность, устроил ссору, а потом спокойно спустился в сад, чтобы потрахаться здесь в свое удовольствие и успеть домой до возвращения Альвы! Его нежный эльф – в объятиях развратного энкинского щенка… А как убедительно он изображал поначалу, что терпеть его не может!
Какая-то непреодолимая сила влекла Альву все ближе к беседке. Увидеть своими глазами… чтобы никаких сомнений…
– Хочешь меня, эльф? – хрипло, с гортанным варварским акцентом. – Скажи, что хочешь. Давай, раздвинь ножки. Изобрази немного страсти, не лежи как бревно.
Молодой кавалер вздрогнул и замер. Как смеет энкина так грубо разговаривать с его возлюбленным?
Тихий вскрик Итильдина, совсем непохожий на те стоны, которые он издавал во время занятий любовью. Вообще непохоже, чтобы он охотно участвовал в этом. Боже праведный, если они посмели… если они причинили ему какой-то вред…
Голос Резы Реннарте:
– Фаэ, ссадин не оставляй. Ему еще домой возвращаться.
Не раздумывая ни секунды, кавалер Ахайре ворвался в беседку.
Они были так заняты, что не сразу его заметили. Одним взглядом он охватил всю картину: обнаженное тело эльфа на скамейке, энкина, тоже обнаженный, сидел между его раздвинутых ног, советник, полностью одетый, держал руки Итильдина и целовал его в шею.
– Что здесь происходит? – выпалил Альва гневно.
Итильдин ахнул и закрыл лицо руками. Файриз нагло посмотрел на Альву, тиская бедра эльфа, а Реннарте холодно сказал:
– Кавалер Ахайре, ваше присутствие здесь нежелательно. Извольте выйти вон.
– Черта с два! – Альва уже задыхался от ярости. – Итильдин, одевайся, я уведу тебя отсюда.
– Он хочет остаться здесь, правда, дорогой? – Реннарте погладил эльфа по груди, и Альва заметил, как тот вздрогнул.
– Пусть он сам это скажет.
Итильдин молчал, отвернувшись и не отнимая рук от лица.
– Не устраивайте сцен, Ахайре. Убирайтесь, или вас отсюда выкинут.
– Посмотрим, как вам это удастся! – Альва выхватил шпагу.
Энкина поднял с пола свой узкий изогнутый клинок в ножнах и вскочил на ноги.
– Реза, позволь, я преподам ему урок, – сказал он, скалясь.
– Сначала штаны натяни, щенок! – усмехнулся Альва.
Файриз скрипнул зубами и обнажил саблю. Итильдин вскрикнул и схватил его за руку.
– Нет! Вы же обещали не причинять ему вреда! Альва, пожалуйста, уходи! – Взгляд его был умоляющим.
– Без тебя я никуда не пойду.
Оценив обстановку, Реннарте холодно улыбнулся своими узкими губами:
– Думаю, при сложившихся обстоятельствах мы не станем его задерживать.
Итильдин дрожащими руками начал натягивать одежду. Файриз дернулся было, но советник успокаивающе положил ему руку на плечо и прошептал что-то на ухо.
Альва, все еще кипящий от злости, взял Итильдина за руку и вывел его из беседки. Реннарте прислонился к косяку, скрестив на груди руки, и насмешливо сказал:
– Не стоит все принимать так близко к сердцу, любезный Ахайре. Все когда-нибудь случается в первый раз, даже измена возлюбленного. – Тут он посмотрел на Итильдина и добавил: – Надеюсь, в следующий раз у нас будет больше времени, дорогой!
И тогда молодой кавалер ударил его со всей силы в челюсть, так что советник рухнул, как подкошенный, на пол. Энкина молча кинулся на него, подняв саблю, и они сошлись в яростном поединке.
Прибежавшие на крик Реннарте гвардейцы как раз успели увидеть, как окровавленная шпага кавалера Ахайре вышла из спины принца Файриза, тот пошатнулся и осел на землю. Он был мертв. Гвардейцам не оставалось ничего другого, как арестовать кавалера Ахайре и препроводить его в тюрьму, где он лишился сознания от потери крови из двух ран, нанесенных ему принцем. Приглашенный врач перевязал его и заверил, что серьезной угрозы здоровью кавалера Ахайре нет, но порекомендовал не беспокоить раненого до утра.
Глаза короля смотрели на него с укором и горечью.
– Альва, ты понимаешь, что ты наделал? Ты убил заложника, за которого я поручился своим словом.
– Я сожалею, государь. Это вышло случайно, словно демон направил мою руку. Я не хотел его убивать. Он негодяй и насильник, но видит бог, я не хотел его убивать.
– Тем не менее он умер от твоей руки.
– Я защищал свою жизнь. Он чертовски хорошо дерется, я не смог ни ранить его, ни выбить оружие.
– Ты сам спровоцировал его на драку, когда ударил Реннарте. Боже праведный, Альва, как ты мог в такое ввязаться? Реннарте все мне рассказал, я понимаю твои чувства, но это тебя не оправдывает! Ты же разумный человек! Господи, Альва… – Король Дансенну вдруг обнял его и прижал его голову к своей груди. – Ты пронзил не только сердце Файриза, но и мое. Я-то думал, что могу тебе доверять… А ты из-за глупой ревности перечеркнул всю свою жизнь! Может снова начаться война, ты это понимаешь?
Боль в голосе Даронги была невыносима. Почему он всегда причиняет страдания тем, кто его любит?
– Простите, государь! Я виноват и готов отвечать по закону за то, что сделал. Но пусть Реннарте тоже ответит! Дайте мне поговорить с Итильдином или расспросите его сами. Я уверен, что они его принудили, иначе я никогда бы не взялся за оружие.
– Реннарте говорит, что Итильдин пошел с ними добровольно.
– Он лжет, государь.
– Ты говоришь об уважаемом человеке, моем первом советнике! Он был настолько великодушен, что даже попросил для тебя снисхождения, несмотря на то, что ты убил его возлюбленного. «Я не могу его простить, государь, – сказал он мне. – Но бог требует, чтобы мы проявляли милосердие». Его единственная вина в том, что он приглянулся твоему любовнику, Альва!
– Он запугал и совратил Итильдина! Вы бы видели его несчастное лицо, государь! Вы бы никогда не поверили, что он испытывал к Реннарте хоть что-то, кроме отвращения! А сейчас Итильдин совершенно беззащитен перед ним. Умоляю, государь, позаботьтесь о нем, он ни в чем не виноват! Я готов принять любую судьбу, только если Итильдин будет в безопасности! – И Альва упал на колени перед государем, в отчаянии заламывая руки.
Король Дансенну взял кавалера Ахайре за подбородок и долго вглядывался в его бледное лицо.
– Если бы я знал тебя хуже, то подумал, что ты просто не можешь смириться с изменой возлюбленного. Но даже если ты прав, Альва… Почему ты не вызвал Файриза на поединок по всем правилам? Ты даже не дал ему одеться!
Альва вздохнул.
– Реннарте пригрозил, что они не оставят Итильдина в покое. Я не сдержался и ударил его. И тогда энкина полез на меня с оружием, как был, голый. Что мне оставалось делать?
– Ох, Альва, Альва… Я тебя люблю, как любил твоего покойного отца, как любил бы родного сына. Но я еще твой государь и должен вершить справедливый суд. Будь у меня хоть одно доказательство твоих обвинений! Если бы Итильдин подтвердил твои слова! Но он не произнес ни слова со вчерашнего вечера.
– Пожалуйста, государь, дайте мне увидеться с ним!
– Я не хочу, чтобы он из жалости к тебе лгал. Я сам с ним поговорю.
Итильдин сидел в углу комнаты, где его оставили под охраной на ночь, спрятав лицо в ладонях. При взгляде на него король Дансенну ощутил пронзительную жалость. Груз вины буквально согнул хрупкую фигурку эльфа, и не было сомнений, что он не чувствует сейчас ничего, кроме страшного раскаяния.
Поглощенный своими мыслями, он даже не услышал шагов короля, и только когда Даронги положил ему руку на плечо, вздрогнул и вскочил на ноги.
– Государь…
– Нас никто не потревожит, – сказал король, силой усаживая его в кресло и садясь напротив. – Я велел охране никого не пускать. Того, что здесь будет сказано, никто не услышит, кроме меня, государя Криды. Я единственный в Трианессе, кто имеет право быть судьей в подобных делах. И мне придется выносить приговор твоему возлюбленному, кавалеру Альве Ахайре. Ты понимаешь, в чем его преступление?
– Это все произошло из-за меня, государь, я обманул Альву, и он…
– Ты здесь не при чем, – перебил его король. – Принц Файриз был заложником от энкинов, тебе это известно. Наказание за убийство королевского заложника – смерть, если нет смягчающих обстоятельств.
Лицо эльфа помертвело, он в ужасе смотрел на короля Дансенну, не в силах произнести ни слова.
– Возможно, ты не знаешь, что по кодексу Криды убийство из ревности тоже карается смертью. Приговор может быть смягчен только при условии, что обнаружится факт измены, обмана. Я знаю, что на балу ты сказал Альве, будто едешь домой, – так показали свидетели. Как ты оказался в саду, с советником и принцем?
Итильдин низко опустил голову и сказал еле слышно:
– Я солгал Альве. Мы договорились с советником Реннарте, что я уйду раньше и встречусь с ними в беседке.
– Альва позволил бы тебе встречаться с кем угодно, он не ревнивец и не ханжа. Зачем эти тайны, Итильдин?
– Я не хотел причинить ему боль.
Король Дансенну увидел, как слезинка прочертила мокрую дорожку на щеке Итильдина… потом другая… третья… Сердце его сжалось, но он силой принудил себя сохранять строгий тон судьи:
– Ты причинил ему боль своей ложью. Ты настолько не доверял своему возлюбленному, что не мог ему признаться? Почему ты ему не сказал? Отвечай мне!
– Я… не мог, – с трудом выговорил эльф. – Я не хотел… чтобы Альва думал, будто меня интересует кто-то еще. Я люблю только его.
– Тогда зачем, Итильдин? Зачем?
Эльф не отвечал, еще ниже опустив голову.
– Ты губишь его своим молчанием, – сказал Даронги жестко.
– Разве мои слова чего-то стоят? Я Древний и не гражданин Криды, – безжизненным голосом выговорил Итильдин. – Королевское правосудие не для меня.
– Кто сказал тебе эту чушь? – произнес король очень тихо и очень медленно. – Итильдин, кто тебе угрожал? Кто заставил тебя молчать?
Ни слова в ответ. Даронги повысил голос:
– Имя, Итильдин! Назови мне имя! Как государь Криды, я приказываю тебе говорить!
Молчание. Король встал, прошелся по комнате в волнении, потом сел и взял руки эльфа в свои.
– Мальчик мой, – сказал он мягко. – Я знаю Альву с самого его рождения. Он благороден и добр, хотя и вспыльчив. Была только одна причина, которая заставила его драться с принцем Файризом:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39