Воздух был сыр и холоден, серые облака низко висели рад крышами. Наверное, надо поймать карету, подумала она. Но тут перед ней возник темный силуэт мужчины. Она ахнула от неожиданности и на мгновение замерла.
– Похоже, Лео, вы нервничаете, раз так крадетесь по Лондону.
Лео Пьерпонт приноровился к ее шагу.
– Вам удалось проникнуть в комнаты Рэйчел?
– Да, вчера вечером.
– И?
– Как вы и предполагали, ничего такого там не было.
Между бровями француза появилась тонкая линия.
– Вы проверили тайник в ее каминной полке?
– Конечно. Там лежал ее ежедневник. Более ничего.
– Вы уверены? Вы везде искали?
– Да там негде больше было искать. Горничная Рэйчел вынесла все. Одни стены остались.
– Горничная? – Что-то в голосе Лео заставило Кэт посмотреть на него. – Как ее зовут?
– Мэри Грант. А что? Что я там должна была обнаружить?
– Вчера вечером у меня состоялась неприятная беседа с вашим молодым виконтом. Каким-то образом он узнал, что за квартиру Рэйчел платил я.
– Хью Гордон доложил.
– Гордон? А ему-то откуда знать?
– Можно предположить, что от самой Рэйчел. Француз, прищурив серые глаза, впился взглядом в лицо Кэт.
– Он ведь встречался с вами? В смысле, Девлин?
Кэт пожала плечами и ускорила шаг.
– Я бы сказала, что он интересовался поисками убийцы Рэйчел.
– И вы помогли ему? – Лео схватил ее за плечо и остановил. – Осторожнее, mon amie. Он может найти то, что вам лучше скрыть.
Кэт резко обернулась и посмотрела на него.
– Я всегда осторожна.
Тонкие губы француза дернулись в кривой натянутой усмешке.
– Только не в отношении собственного сердца. Кэт не шевельнулась.
– Здесь я особенно осторожна.
В этот холодный, туманный январский вечер молодой человек вроде Баярда мог находиться где угодно.
Себастьян в конце концов выследил племянничка в «Кожаной бутыли», трактире близ Ислингтона, известном среди щипачей и разбойников, а также скучающих богатых молодых людей, любивших водить с ними компанию, старательно перенимая воровской жаргон. Они воображали, что в эти несколько пьяных часов их жизнь если и не обретает смысл, то по крайней мере наполняется восторгом и азартом.
Было довольно рано, и в трактире расположилось не так уж много народу. Несколько человек глянули на Себастьяна, но он оделся специально по случаю, взяв в качестве модели щеголеватого молодого человека с большой дороги, который несколько месяцев назад ночью попытался перехватить его карету на Хаунд-слоу-хит.
Баярд пристроился у стойки, слишком громко смеясь и разговаривая с двумя-тремя бандитского вида хамоватыми молодыми людьми.
Заказав стакан дерьмового джина, Себастьян встал рядышком с племянником и ткнул ему в ребра дуло кассиньяровского пистолета. Баярд застыл.
– Верно, – прошептал Себастьян. – Это пистолет, и он выстрелит, если ты сделаешь какую-нибудь глупость. Повторяю – глупость.
Взгляд Баярда бешено заметался из стороны в сторону.
– Нет, не оборачивайся. И перестань дергаться, у тебя такой вид, будто ты наделал в штаны. Мы же не хотим беспокоить твоих друзей, верно? Улыбайся.
Баярд издал смешок, больше похожий на сдавленный истерический всхлип.
– Кто вы? Что вам от меня надо?
– Мы сейчас пойдем, очень медленно, вон к тому столу в дальнем углу. Ты сядешь первым, я устроюсь напротив, и у нас будет маленький приятный разговорчик. – Себастьян взял стакан, не отпуская пистолета. – Давай двигай, Баярд.
Юноша на дрожащих ногах неверным шагом подошел к столу.
– Садись.
Баярд медленно опустился на сиденье. Себастьян взял шаткий стул с прямой спинкой и расположился напротив. В трактире было темно, несколько маленьких окон заросли жирной грязью, сальные свечи чадили и воняли. Тяжелый запах пота, табака и пролитого джина висел в воздухе.
– Теперь, – улыбнулся Себастьян, – постарайся не забывать о том, что тебе прямо в причинное место нацелен пистолет.
Баярд кивнул. Глаза его, когда он получше присмотрелся к Себастьяну, полезли на лоб.
– Господи! Это ты! Почему ты так странно одет? Выглядишь словно деревенщина!
Себастьян улыбнулся.
– Тебе не кажется, что это подходящий вид для человека, которого собираются повесить ни за что?
Себастьян с изумлением смотрел, как страх Баярда исчезает под напором глубокой и мощной ярости.
– Я слышал, что это сделал ты, – прошипел он сквозь зубы, – что это ты ее убил!
– Ты забываешь о пистолете, Баярд, – напомнил Себастьян, когда его племянник начал приподниматься из-за стола.
Баярд снова упал на стул, не сводя взгляда с лица дяди.
– Это ты сделал? Ты? Это ты убил Рэйчел?
– Я собирался тот же вопрос задать тебе.
– Мне? Но я люблю ее! – От Себастьяна не ускользнуло то, что он сказал «люблю», а не «любил». – Кроме того, ведь на ее трупе нашли твой пистолет.
– А ты подкарауливал эту женщину повсюду начиная с Рождества.
Баярд еще сильнее выкатил глаза, но краткая вспышка гнева угасла под волной вернувшегося страха.
– Я подстерегал ее? Ты что говоришь! Я ни разу не тронул ее! Да мне не хватало отваги приблизиться к ней! А единственный раз, когда мы столкнулись лицом к лицу, я так растерялся, что даже рта раскрыть не мог!
– Ты никогда не говорил с ней?
– Нет! Никогда!
Себастьян откинулся на спинку стула.
– Когда ты последний раз ее видел?
Баярд прикусил нижнюю губу, пожевал.
– Вечером в понедельник, наверное. Я был на ее спектакле. Но клянусь, это все!
– Ты уверен?
– Да, конечно.
Себастьян смотрел через стол на своего племянника. Ребенком Баярд был не просто испорченным и жестоким, но опасно, почти патологически лживым. Интересно, многое ли в нем изменилось, если изменилось вообще?
– Где ты находился во вторник вечером?
Несмотря на самоуверенность и слабохарактерность, дураком Баярд не был. Он расширил глаза.
– Ты имеешь в виду, когда убили Рэйчел?
– Именно.
– Мы планировали провести вечер у Гриббза. – Он показал головой на двух мужчин, все еще стоявших у стойки и не сводивших глаз со слоновьего бюста женщины, наливавшейся джином рядом с ними. – Роберт, Джил и я. Большую часть дня мы провели здесь, в «Кожаной бутыли», так что изрядно накачались, прежде чем добрались до места.
– Вы провели там всю ночь?
– Ну, на самом деле нет. – Он потер руками лицо, пытаясь прогнать неприятные воспоминания. – Мне стало дурно.
– То есть тебя потянуло блевать.
Тень глубокой обиды и унижения проступила румянцем на щеках молодого человека.
– Ну да. Да! Джил и Роберт выволокли меня отсюда, а что еще оставалось делать? И мы налетели прямиком на моего отца. Это, скажу я тебе, было ужасно неудобно. Он хотел забрать меня домой. Наверное, в карете я отключился, потому что очнулся уже в своей кровати, а он стягивал с меня сапоги и говорил, что мне очень повезло, что мать меня в таком виде не застала.
– Который был час?
Баярд замялся.
– Который час когда?
– Когда ты отключился?
Баярд дернул плечом.
– Точно не скажу. Рано. Где-то около девяти, наверное.
Себастьян изучающее смотрел в красное, пьяное лицо племянника. Это займет время, но проследить передвижения Баярда вечером последнего дня Рэйчел Йорк будет довольно легко. Если он, конечно, не врет.
– Минутку, – вдруг сказал Баярд, подавшись вперед. – Я видел Рэйчел во вторник! Во второй половине дня, по дороге сюда, я свернул к театру, надеясь хоть мельком ее увидеть, и она появилась.
– В театре? – Себастьян нахмурился, пытаясь припомнить расписание Рэйчел после полудня в день ее смерти. – У них же была репетиция.
– Нет, понимаешь ли, она была не в театре. Она зашла к ювелиру через улицу. Я бы даже и не заметил ее, если бы ее не окликнул тот мужчина…
– Мужчина?
– Да, тот актер. Ну, который играл Ричарда Третьего в Ковент-Гардене, когда тот загорелся.
– Ты хочешь сказать – Хью Гордон?
– Да, он.
– Ты уверен? – нахмурился Себастьян.
Что там Хью Гордон говорил в «Зеленом человеке»? Мол, не разговаривал с ней месяцев шесть?
Баярд горячо закивал.
– Я узнал бы его по голосу, даже если бы не видел.
– Они ссорились?
– Не знаю. Но я видел, как он схватил ее за руку и угрожающе нависал над ней. Даже хотел подойти к ним и спросить, какого черта он к ней пристал и как он смеет так обходиться с леди, но он малость встряхнул ее и ушел.
– Ты не слышал ничего из того, что он говорил?
– Нет, ничего такого, что стоило бы запомнить, я не слышал. Разве что в самом конце, перед тем как уйти. Он сказал… – Баярд осекся, глаза его странно застыли, челюсть отвисла.
Откуда-то из другого конца комнаты послышался звон разбитого стекла и взрыв хохота.
– Что? – спросил Себастьян, не сводя взгляда с лица племянника. – Что сказал Гордон?
– Он сказал, что заставит ее заплатить.
ГЛАВА 26
Сэр Генри Лавджой смотрел на мужчину, стоящего и центре его кабинета. Граф Гендон был человеком крепко и мощно сложенным, с крутой грудью и большой головой. Грубое, некрасивое лицо украшал широкий нос. Если между ним и сыном и имелось сходство, то Лавджой его не находил.
– Вы, милорд? Вы признаетесь в убийстве Рэйчел Йорк?
– Верно. Она пришла в ту церковь на свидание со мной. – Граф пригвоздил его к месту бешеным взглядом голубых глаз, словно это могло помочь убедить магистрата поверить ему. – И я убил ее.
Лавджой сел так быстро, что стул под ним угрожающе крякнул. Он ожидал неприятностей со стороны влиятельного отца виконта Девлина, но такого поворота представить себе не мог. Он тряхнул головой. Голос его звучал пронзительнее, чем обычно.
– Но… почему?
Похоже, граф не ожидал этого вопроса.
– То есть как это – почему?
– Почему вы встречались с ней в церкви Сент Мэтью?
Гендон сжал губы и глубоко вздохнул, раздувая ноздри и выпятив грудь.
– А вот это не ваше дело.
– Простите, милорд, но если вы ожидали, что я приму ваше признание, то это как раз очень даже мое дело.
Гендон резко повернулся, быстрым шагом пересек комнату, вернулся к столу.
– А вы-то как думаете, за каким чертом я с ней встречался? – Он сверлил Лавджоя яростным взглядом, сдвинув тяжелые брови, чтобы Лавджой не смел не поверить ему. – С девицей вроде нее?
Смысл был яснее некуда. Только поверить в подобное не представлялось возможным.
– В церкви, милорд?
– Именно. – Гендон оперся ладонями о стол и подался вперед. – Вы что хотите сказать? Вы не верите мне?
Лавджой сидел неподвижно. Конечно, поступок графа был ему понятен. Не в первый раз сэр Генри сталкивался с отцом, пытавшимся любым способом спасти любимого сына. Когда дело касалось отцовской любви, то, на взгляд Лавджоя, что кузнец, что пэр королевства вели себя одинаково.
Лавджой испустил тяжелый печальный вздох.
– На теле убитой нашли пистолет лорда Девлина.
– Вот-вот. Это пистолет не Себастьяна. Он мой.
Взяв деревянную шкатулку, стоявшую на столе, Гендон открыл бронзовые замочки и откинул крышку. Как понял Лавджой, это была шкатулка для пары дуэльных пистолетов. И там, на зеленом сукне, лежал близнец того самого кремневого пистолета, что констебль Мэйтланд нашел на теле Рэйчел Йорк. Второе гнездышко подозрительно пустовало.
– Их подарил мне отец, – сказал Гендон. – Пятый граф Гендон. Незадолго до своей смерти. Когда я сам был виконтом Девлином.
На привинченной к шкатулке маленькой бронзовой пластинке красовалась надпись:
МОЕМУ СЫНУ,
АЛИСТЕРУ ДЖЕЙМСУ СЕН-СИРУ,
ВИКОНТУ ДЕВЛИНУ.
На мгновение Лавджой ощутил огромное беспокойство.
– Это ничего не доказывает, – медленно проговорил он. – Прошло десять лет, и вы много раз могли передать эти пистолеты вашему сыну.
– У моего сына есть свои собственные дуэльные пистолеты. – Губы графа искривились в жесткой усмешке. – Кстати, он воспользовался ими наутро после смерти той девушки.
– Это я слышал, – сказал Лавджой.
Он встал, подошел к окну, посмотрел на голые ветки платана внизу на Куин-сквер. Магистрат ни на йоту не поверил рассказу лорда Гендона. Но если граф упрется, начнет настаивать, что это он, а не его сын устроил жуткую бойню в церкви Сент. Мэтью вечером во вторник… Генри Лавджой резко обернулся.
– Опишите мне положение тела.
– Что?
– Тело Рэйчел Йорк. Вы говорите, что это вы ее убили. Значит, можете подробно описать мне, где она лежала и как выглядела.
Лавджой с изумлением наблюдал, как лицо старого лорда сморщилось, побледнело и почти обмякло от ужаса, будто его заставили силой посмотреть еще раз на окровавленную, растерзанную жертву.
– Она была в приделе Богоматери, – начал Гендон хриплым, напряженным голосом, – На ступеньках алтаря, лежала… на спине. Колени согнуты, и кровь… – Он с трудом сглотнул. – Кровь была повсюду.
Лавджой крепко схватился за спинку стула и оперся на нее.
– Какая на ней была одежда, милорд?
– Платье. Атласное. Цвет не помню. – Гендон замолк. – И плащ. Думаю, бархатный. Но все разорвано. И залито кровью. – Он зажмурился, словно чтобы не видеть страшной картины, и сунул в рот кулак.
Лавджой смотрел на стоявшего перед ним человека. Они очень постарались скрыть самые омерзительные подробности убийства Рэйчел Йорк от газетчиков. Так что Гендон мог все это узнать только в том случае, если видел тело сам. Другого объяснения не было. Или если ему описал ее кто-то, кто видел ее мертвой. Тот, кто убил ее.
Лавджой повернул стул и сел.
– Вы говорите, что пришли на назначенную встречу с мисс Йорк в церкви Сент Мэтью?
– Да.
Лавджой схватил блокнот и потянулся за пером.
– И в котором часу она должна была состояться?
Гендон ответил без малейшего замешательства.
– В десять.
Лавджой поднял взгляд.
– В десять? Вы уверены, милорд?
– Конечно же уверен! Я опоздал на пару минут. Лавджой отложил перо и сложил руки, соприкоснувшись кончиками пальцев.
– Значит, вы прибыли в церковь Сент Мэтью в самом начале одиннадцатого? И вошли внутрь, чтобы встретиться с ней? Так вы утверждаете?
Гендон озадаченно нахмурился.
– Да, так.
На губах Лавджоя непроизвольно возникла печальная, почти болезненная улыбка.
– Боюсь, это невозможно, милорд. Мисс Йорк была убита где-то между пятью и восьмью вечера, когда церковь по вечерам запирают.
– Что это вы тут мне говорите? – Мясистое лицо графа Гендона потемнело от гнева, он грохотал так, что клерк Коллинз в тревоге сунул голову в дверь. – Я назначил встречу с этой женщиной в церкви Сент-Мэтью в десять, и когда я пришел, дверь в северный трансепт заперта не была!
Лавджой держался очень спокойно.
– При всем моем уважении к вам, милорд, я вижу, что вы пытаетесь защитить своего сына, взяв на себя убийство Рэйчел Йорк. – Нагнувшись через стол, магистрат закрыл крышку шкатулки с дуэльными пистолетами и придвинул ее к себе. – Вы, конечно, понимаете, что мы вынуждены это забрать. Несомненно, шкатулка послужит важным вещественным доказательством… – Лавджой замялся, но потом все же закончил фразу: – На процессе по делу вашего сына.
ГЛАВА 27
Когда Себастьян добрался до городского дома Кэт Болейн на Харвик-стрит, туман сгустился настолько, что уличные фонари казались всего лишь мутными пятнышками тусклого света, и знакомый горький запах гари пронизывал холодный вечерний воздух. Ночь будет темная, хорошее время для контрабандистов и взломщиков.
И для грабителей могил.
Он выбросил эту мысль из головы. С Джеком-Прыгуном Кокрейном и его бандой он встретится не раньше полуночи. До этого еще многое надо сделать.
Себастьян поднял воротник пальто, прячась от сырости и холода, и стал рассматривать дом напротив. Ехать в театр было еще рано. Девлин видел стройный, изящный силуэт Кэт сквозь шторы в гостиной, а рядом с ней тень кого-то похожего на ребенка. Заинтригованный, Себастьян перешел через улицу.
– Я сам представлюсь, – сообщил он тощей служанке с мышиного цвета волосами, отворившей ему дверь.
Он уже поднимался по лестнице на второй этаж, шагая сразу через две ступеньки, когда женщина опомнилась и пролепетала:
– Но… сэр! Вы не можете туда!
Еще до того как он добрался до дверей гостиной, послышался хрипловатый голос Кэт:
– Говорят, что хороший жулик должен обладать теми же талантами, что и хороший хирург, – женской рукой, орлиным глазом и львиным сердцем. Орлиный глаз – для определения точного положения кошелька, женской рукой – для того, чтобы незаметно совать ее в чужой карман, а сердце льва, – она помолчала, – чтобы не бояться последствий.
– Ага. А как вы это сделали? – отозвался голос, который Себастьян узнал сразу же. Он принадлежал его юному протеже, Тому.
Себастьян теперь видел их обоих. Они стояли в дальнем конце гостиной, спиной к дверям. Кэт была в черном шелковом платье с закрывающим шею воротником, скромными креповыми рукавами, она только что вернулась с похорон Рэйчел Йорк. Но почему тут находится Том, он понятия не имел.
– Теперь попытаемся снова, – сказала актриса, протягивая мальчику маленький шелковый кошелек. – Нa сей раз я закрою глаза, пока ты будешь прятать его и кармане.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
– Похоже, Лео, вы нервничаете, раз так крадетесь по Лондону.
Лео Пьерпонт приноровился к ее шагу.
– Вам удалось проникнуть в комнаты Рэйчел?
– Да, вчера вечером.
– И?
– Как вы и предполагали, ничего такого там не было.
Между бровями француза появилась тонкая линия.
– Вы проверили тайник в ее каминной полке?
– Конечно. Там лежал ее ежедневник. Более ничего.
– Вы уверены? Вы везде искали?
– Да там негде больше было искать. Горничная Рэйчел вынесла все. Одни стены остались.
– Горничная? – Что-то в голосе Лео заставило Кэт посмотреть на него. – Как ее зовут?
– Мэри Грант. А что? Что я там должна была обнаружить?
– Вчера вечером у меня состоялась неприятная беседа с вашим молодым виконтом. Каким-то образом он узнал, что за квартиру Рэйчел платил я.
– Хью Гордон доложил.
– Гордон? А ему-то откуда знать?
– Можно предположить, что от самой Рэйчел. Француз, прищурив серые глаза, впился взглядом в лицо Кэт.
– Он ведь встречался с вами? В смысле, Девлин?
Кэт пожала плечами и ускорила шаг.
– Я бы сказала, что он интересовался поисками убийцы Рэйчел.
– И вы помогли ему? – Лео схватил ее за плечо и остановил. – Осторожнее, mon amie. Он может найти то, что вам лучше скрыть.
Кэт резко обернулась и посмотрела на него.
– Я всегда осторожна.
Тонкие губы француза дернулись в кривой натянутой усмешке.
– Только не в отношении собственного сердца. Кэт не шевельнулась.
– Здесь я особенно осторожна.
В этот холодный, туманный январский вечер молодой человек вроде Баярда мог находиться где угодно.
Себастьян в конце концов выследил племянничка в «Кожаной бутыли», трактире близ Ислингтона, известном среди щипачей и разбойников, а также скучающих богатых молодых людей, любивших водить с ними компанию, старательно перенимая воровской жаргон. Они воображали, что в эти несколько пьяных часов их жизнь если и не обретает смысл, то по крайней мере наполняется восторгом и азартом.
Было довольно рано, и в трактире расположилось не так уж много народу. Несколько человек глянули на Себастьяна, но он оделся специально по случаю, взяв в качестве модели щеголеватого молодого человека с большой дороги, который несколько месяцев назад ночью попытался перехватить его карету на Хаунд-слоу-хит.
Баярд пристроился у стойки, слишком громко смеясь и разговаривая с двумя-тремя бандитского вида хамоватыми молодыми людьми.
Заказав стакан дерьмового джина, Себастьян встал рядышком с племянником и ткнул ему в ребра дуло кассиньяровского пистолета. Баярд застыл.
– Верно, – прошептал Себастьян. – Это пистолет, и он выстрелит, если ты сделаешь какую-нибудь глупость. Повторяю – глупость.
Взгляд Баярда бешено заметался из стороны в сторону.
– Нет, не оборачивайся. И перестань дергаться, у тебя такой вид, будто ты наделал в штаны. Мы же не хотим беспокоить твоих друзей, верно? Улыбайся.
Баярд издал смешок, больше похожий на сдавленный истерический всхлип.
– Кто вы? Что вам от меня надо?
– Мы сейчас пойдем, очень медленно, вон к тому столу в дальнем углу. Ты сядешь первым, я устроюсь напротив, и у нас будет маленький приятный разговорчик. – Себастьян взял стакан, не отпуская пистолета. – Давай двигай, Баярд.
Юноша на дрожащих ногах неверным шагом подошел к столу.
– Садись.
Баярд медленно опустился на сиденье. Себастьян взял шаткий стул с прямой спинкой и расположился напротив. В трактире было темно, несколько маленьких окон заросли жирной грязью, сальные свечи чадили и воняли. Тяжелый запах пота, табака и пролитого джина висел в воздухе.
– Теперь, – улыбнулся Себастьян, – постарайся не забывать о том, что тебе прямо в причинное место нацелен пистолет.
Баярд кивнул. Глаза его, когда он получше присмотрелся к Себастьяну, полезли на лоб.
– Господи! Это ты! Почему ты так странно одет? Выглядишь словно деревенщина!
Себастьян улыбнулся.
– Тебе не кажется, что это подходящий вид для человека, которого собираются повесить ни за что?
Себастьян с изумлением смотрел, как страх Баярда исчезает под напором глубокой и мощной ярости.
– Я слышал, что это сделал ты, – прошипел он сквозь зубы, – что это ты ее убил!
– Ты забываешь о пистолете, Баярд, – напомнил Себастьян, когда его племянник начал приподниматься из-за стола.
Баярд снова упал на стул, не сводя взгляда с лица дяди.
– Это ты сделал? Ты? Это ты убил Рэйчел?
– Я собирался тот же вопрос задать тебе.
– Мне? Но я люблю ее! – От Себастьяна не ускользнуло то, что он сказал «люблю», а не «любил». – Кроме того, ведь на ее трупе нашли твой пистолет.
– А ты подкарауливал эту женщину повсюду начиная с Рождества.
Баярд еще сильнее выкатил глаза, но краткая вспышка гнева угасла под волной вернувшегося страха.
– Я подстерегал ее? Ты что говоришь! Я ни разу не тронул ее! Да мне не хватало отваги приблизиться к ней! А единственный раз, когда мы столкнулись лицом к лицу, я так растерялся, что даже рта раскрыть не мог!
– Ты никогда не говорил с ней?
– Нет! Никогда!
Себастьян откинулся на спинку стула.
– Когда ты последний раз ее видел?
Баярд прикусил нижнюю губу, пожевал.
– Вечером в понедельник, наверное. Я был на ее спектакле. Но клянусь, это все!
– Ты уверен?
– Да, конечно.
Себастьян смотрел через стол на своего племянника. Ребенком Баярд был не просто испорченным и жестоким, но опасно, почти патологически лживым. Интересно, многое ли в нем изменилось, если изменилось вообще?
– Где ты находился во вторник вечером?
Несмотря на самоуверенность и слабохарактерность, дураком Баярд не был. Он расширил глаза.
– Ты имеешь в виду, когда убили Рэйчел?
– Именно.
– Мы планировали провести вечер у Гриббза. – Он показал головой на двух мужчин, все еще стоявших у стойки и не сводивших глаз со слоновьего бюста женщины, наливавшейся джином рядом с ними. – Роберт, Джил и я. Большую часть дня мы провели здесь, в «Кожаной бутыли», так что изрядно накачались, прежде чем добрались до места.
– Вы провели там всю ночь?
– Ну, на самом деле нет. – Он потер руками лицо, пытаясь прогнать неприятные воспоминания. – Мне стало дурно.
– То есть тебя потянуло блевать.
Тень глубокой обиды и унижения проступила румянцем на щеках молодого человека.
– Ну да. Да! Джил и Роберт выволокли меня отсюда, а что еще оставалось делать? И мы налетели прямиком на моего отца. Это, скажу я тебе, было ужасно неудобно. Он хотел забрать меня домой. Наверное, в карете я отключился, потому что очнулся уже в своей кровати, а он стягивал с меня сапоги и говорил, что мне очень повезло, что мать меня в таком виде не застала.
– Который был час?
Баярд замялся.
– Который час когда?
– Когда ты отключился?
Баярд дернул плечом.
– Точно не скажу. Рано. Где-то около девяти, наверное.
Себастьян изучающее смотрел в красное, пьяное лицо племянника. Это займет время, но проследить передвижения Баярда вечером последнего дня Рэйчел Йорк будет довольно легко. Если он, конечно, не врет.
– Минутку, – вдруг сказал Баярд, подавшись вперед. – Я видел Рэйчел во вторник! Во второй половине дня, по дороге сюда, я свернул к театру, надеясь хоть мельком ее увидеть, и она появилась.
– В театре? – Себастьян нахмурился, пытаясь припомнить расписание Рэйчел после полудня в день ее смерти. – У них же была репетиция.
– Нет, понимаешь ли, она была не в театре. Она зашла к ювелиру через улицу. Я бы даже и не заметил ее, если бы ее не окликнул тот мужчина…
– Мужчина?
– Да, тот актер. Ну, который играл Ричарда Третьего в Ковент-Гардене, когда тот загорелся.
– Ты хочешь сказать – Хью Гордон?
– Да, он.
– Ты уверен? – нахмурился Себастьян.
Что там Хью Гордон говорил в «Зеленом человеке»? Мол, не разговаривал с ней месяцев шесть?
Баярд горячо закивал.
– Я узнал бы его по голосу, даже если бы не видел.
– Они ссорились?
– Не знаю. Но я видел, как он схватил ее за руку и угрожающе нависал над ней. Даже хотел подойти к ним и спросить, какого черта он к ней пристал и как он смеет так обходиться с леди, но он малость встряхнул ее и ушел.
– Ты не слышал ничего из того, что он говорил?
– Нет, ничего такого, что стоило бы запомнить, я не слышал. Разве что в самом конце, перед тем как уйти. Он сказал… – Баярд осекся, глаза его странно застыли, челюсть отвисла.
Откуда-то из другого конца комнаты послышался звон разбитого стекла и взрыв хохота.
– Что? – спросил Себастьян, не сводя взгляда с лица племянника. – Что сказал Гордон?
– Он сказал, что заставит ее заплатить.
ГЛАВА 26
Сэр Генри Лавджой смотрел на мужчину, стоящего и центре его кабинета. Граф Гендон был человеком крепко и мощно сложенным, с крутой грудью и большой головой. Грубое, некрасивое лицо украшал широкий нос. Если между ним и сыном и имелось сходство, то Лавджой его не находил.
– Вы, милорд? Вы признаетесь в убийстве Рэйчел Йорк?
– Верно. Она пришла в ту церковь на свидание со мной. – Граф пригвоздил его к месту бешеным взглядом голубых глаз, словно это могло помочь убедить магистрата поверить ему. – И я убил ее.
Лавджой сел так быстро, что стул под ним угрожающе крякнул. Он ожидал неприятностей со стороны влиятельного отца виконта Девлина, но такого поворота представить себе не мог. Он тряхнул головой. Голос его звучал пронзительнее, чем обычно.
– Но… почему?
Похоже, граф не ожидал этого вопроса.
– То есть как это – почему?
– Почему вы встречались с ней в церкви Сент Мэтью?
Гендон сжал губы и глубоко вздохнул, раздувая ноздри и выпятив грудь.
– А вот это не ваше дело.
– Простите, милорд, но если вы ожидали, что я приму ваше признание, то это как раз очень даже мое дело.
Гендон резко повернулся, быстрым шагом пересек комнату, вернулся к столу.
– А вы-то как думаете, за каким чертом я с ней встречался? – Он сверлил Лавджоя яростным взглядом, сдвинув тяжелые брови, чтобы Лавджой не смел не поверить ему. – С девицей вроде нее?
Смысл был яснее некуда. Только поверить в подобное не представлялось возможным.
– В церкви, милорд?
– Именно. – Гендон оперся ладонями о стол и подался вперед. – Вы что хотите сказать? Вы не верите мне?
Лавджой сидел неподвижно. Конечно, поступок графа был ему понятен. Не в первый раз сэр Генри сталкивался с отцом, пытавшимся любым способом спасти любимого сына. Когда дело касалось отцовской любви, то, на взгляд Лавджоя, что кузнец, что пэр королевства вели себя одинаково.
Лавджой испустил тяжелый печальный вздох.
– На теле убитой нашли пистолет лорда Девлина.
– Вот-вот. Это пистолет не Себастьяна. Он мой.
Взяв деревянную шкатулку, стоявшую на столе, Гендон открыл бронзовые замочки и откинул крышку. Как понял Лавджой, это была шкатулка для пары дуэльных пистолетов. И там, на зеленом сукне, лежал близнец того самого кремневого пистолета, что констебль Мэйтланд нашел на теле Рэйчел Йорк. Второе гнездышко подозрительно пустовало.
– Их подарил мне отец, – сказал Гендон. – Пятый граф Гендон. Незадолго до своей смерти. Когда я сам был виконтом Девлином.
На привинченной к шкатулке маленькой бронзовой пластинке красовалась надпись:
МОЕМУ СЫНУ,
АЛИСТЕРУ ДЖЕЙМСУ СЕН-СИРУ,
ВИКОНТУ ДЕВЛИНУ.
На мгновение Лавджой ощутил огромное беспокойство.
– Это ничего не доказывает, – медленно проговорил он. – Прошло десять лет, и вы много раз могли передать эти пистолеты вашему сыну.
– У моего сына есть свои собственные дуэльные пистолеты. – Губы графа искривились в жесткой усмешке. – Кстати, он воспользовался ими наутро после смерти той девушки.
– Это я слышал, – сказал Лавджой.
Он встал, подошел к окну, посмотрел на голые ветки платана внизу на Куин-сквер. Магистрат ни на йоту не поверил рассказу лорда Гендона. Но если граф упрется, начнет настаивать, что это он, а не его сын устроил жуткую бойню в церкви Сент. Мэтью вечером во вторник… Генри Лавджой резко обернулся.
– Опишите мне положение тела.
– Что?
– Тело Рэйчел Йорк. Вы говорите, что это вы ее убили. Значит, можете подробно описать мне, где она лежала и как выглядела.
Лавджой с изумлением наблюдал, как лицо старого лорда сморщилось, побледнело и почти обмякло от ужаса, будто его заставили силой посмотреть еще раз на окровавленную, растерзанную жертву.
– Она была в приделе Богоматери, – начал Гендон хриплым, напряженным голосом, – На ступеньках алтаря, лежала… на спине. Колени согнуты, и кровь… – Он с трудом сглотнул. – Кровь была повсюду.
Лавджой крепко схватился за спинку стула и оперся на нее.
– Какая на ней была одежда, милорд?
– Платье. Атласное. Цвет не помню. – Гендон замолк. – И плащ. Думаю, бархатный. Но все разорвано. И залито кровью. – Он зажмурился, словно чтобы не видеть страшной картины, и сунул в рот кулак.
Лавджой смотрел на стоявшего перед ним человека. Они очень постарались скрыть самые омерзительные подробности убийства Рэйчел Йорк от газетчиков. Так что Гендон мог все это узнать только в том случае, если видел тело сам. Другого объяснения не было. Или если ему описал ее кто-то, кто видел ее мертвой. Тот, кто убил ее.
Лавджой повернул стул и сел.
– Вы говорите, что пришли на назначенную встречу с мисс Йорк в церкви Сент Мэтью?
– Да.
Лавджой схватил блокнот и потянулся за пером.
– И в котором часу она должна была состояться?
Гендон ответил без малейшего замешательства.
– В десять.
Лавджой поднял взгляд.
– В десять? Вы уверены, милорд?
– Конечно же уверен! Я опоздал на пару минут. Лавджой отложил перо и сложил руки, соприкоснувшись кончиками пальцев.
– Значит, вы прибыли в церковь Сент Мэтью в самом начале одиннадцатого? И вошли внутрь, чтобы встретиться с ней? Так вы утверждаете?
Гендон озадаченно нахмурился.
– Да, так.
На губах Лавджоя непроизвольно возникла печальная, почти болезненная улыбка.
– Боюсь, это невозможно, милорд. Мисс Йорк была убита где-то между пятью и восьмью вечера, когда церковь по вечерам запирают.
– Что это вы тут мне говорите? – Мясистое лицо графа Гендона потемнело от гнева, он грохотал так, что клерк Коллинз в тревоге сунул голову в дверь. – Я назначил встречу с этой женщиной в церкви Сент-Мэтью в десять, и когда я пришел, дверь в северный трансепт заперта не была!
Лавджой держался очень спокойно.
– При всем моем уважении к вам, милорд, я вижу, что вы пытаетесь защитить своего сына, взяв на себя убийство Рэйчел Йорк. – Нагнувшись через стол, магистрат закрыл крышку шкатулки с дуэльными пистолетами и придвинул ее к себе. – Вы, конечно, понимаете, что мы вынуждены это забрать. Несомненно, шкатулка послужит важным вещественным доказательством… – Лавджой замялся, но потом все же закончил фразу: – На процессе по делу вашего сына.
ГЛАВА 27
Когда Себастьян добрался до городского дома Кэт Болейн на Харвик-стрит, туман сгустился настолько, что уличные фонари казались всего лишь мутными пятнышками тусклого света, и знакомый горький запах гари пронизывал холодный вечерний воздух. Ночь будет темная, хорошее время для контрабандистов и взломщиков.
И для грабителей могил.
Он выбросил эту мысль из головы. С Джеком-Прыгуном Кокрейном и его бандой он встретится не раньше полуночи. До этого еще многое надо сделать.
Себастьян поднял воротник пальто, прячась от сырости и холода, и стал рассматривать дом напротив. Ехать в театр было еще рано. Девлин видел стройный, изящный силуэт Кэт сквозь шторы в гостиной, а рядом с ней тень кого-то похожего на ребенка. Заинтригованный, Себастьян перешел через улицу.
– Я сам представлюсь, – сообщил он тощей служанке с мышиного цвета волосами, отворившей ему дверь.
Он уже поднимался по лестнице на второй этаж, шагая сразу через две ступеньки, когда женщина опомнилась и пролепетала:
– Но… сэр! Вы не можете туда!
Еще до того как он добрался до дверей гостиной, послышался хрипловатый голос Кэт:
– Говорят, что хороший жулик должен обладать теми же талантами, что и хороший хирург, – женской рукой, орлиным глазом и львиным сердцем. Орлиный глаз – для определения точного положения кошелька, женской рукой – для того, чтобы незаметно совать ее в чужой карман, а сердце льва, – она помолчала, – чтобы не бояться последствий.
– Ага. А как вы это сделали? – отозвался голос, который Себастьян узнал сразу же. Он принадлежал его юному протеже, Тому.
Себастьян теперь видел их обоих. Они стояли в дальнем конце гостиной, спиной к дверям. Кэт была в черном шелковом платье с закрывающим шею воротником, скромными креповыми рукавами, она только что вернулась с похорон Рэйчел Йорк. Но почему тут находится Том, он понятия не имел.
– Теперь попытаемся снова, – сказала актриса, протягивая мальчику маленький шелковый кошелек. – Нa сей раз я закрою глаза, пока ты будешь прятать его и кармане.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32