Эмили собиралась поработать над статьей, но и от встречи с Мартином отказываться не стоило. Ведь на кону стояла ее карьера.
– Конечно, – кивнула женщина.
Они вместе вошли в бар. Мартин сидел за тем же столиком, что и Эмили со Скоттом пятью минутами раньше. «Интересно, кто-нибудь успел увидеть Скотта со мной?» – запоздало подумала Эмили. Она была тогда в таком состоянии, что не обратила бы внимания, даже войди сама королева.
– Посмотрите, кого я встретил, – сказал Рон мистеру Хинксу.
– Добрый вечер, Эмили.
– Мистер Хинкс, я только что встречалась здесь с телевизионщиками… – смущенно проговорила Эмили. Впрочем, она не так уж и солгала – Скотт Грирсон действительно был известным тележурналистом.
«Господи, как противно скалится этот Рон Уотерфорд! – раздраженно подумала Эмили. – Зубы у него, как у крокодила». Странно, раньше коллега не казался ей неприятным, а сегодня в его обществе она чувствовала себя крайне неуютно.
– Хорошо, – кивнул шеф. – Ты уже общалась с семьей жертвы Хэриета?
– Еще нет.
Эмили снова смутилась. Ведь вчера она клятвенно обещала начать работу над статьей о Хэриете. Для этого надо было пообщаться с семейством Уитт, подавшим на него в суд жалобу. Но сегодня работа никак не шла ей на ум. Какие педофилы, какой Хэриет, когда думать хотелось только о Скотте Грирсоне!
Внезапно Эмили подумала, что ничего не знает ни о своем шефе, мистере Хинксе, ни об Уотерфорде. Кажется он женат. Но на ком? А Мартин Хинкс? Ему уже за шестьдесят, скоро он, наверное, уйдет с поста. Есть ли у него семья, близкий человек? Или он тоже трудоголик, живущий только интересами карьеры? Наверное, да, иначе бы Он не достиг таких высот.
– Я попросил Рона помочь со сбором материалов для твоей статьи, – сказал Хинкс.
Эмили замерла: «Так вот в чем дело!»
– Это необязательно, мистер Хинкс. Я справлюсь сама, – запротестовала она.
– Ты в этом уверена?
– Конечно, конечно! – Эмили старалась говорить как можно увереннее.
– Нужно очень постараться. Ведь Хэриет собрал неплохую команду защитником. Говорят, он выступит в шоу Грирсона…
– Да-да, – перебила Эмили. – Я знаю об этом. Но передача еще нескоро.
Хинкс внимательно посмотрел на молодую женщину.
– Что с тобой творится, Эмили? Не пытайся уверить меня, что у тебя все в порядке.
– Да так, пустяки. Просто немного устала.
– Тогда тебе стоит взять отпуск, – заявил Хинкс решительным тоном.
– Как скажете, – пробормотала Эмили.
– Я всегда считал, что для тебя дело всегда стоит на первом месте. Впрочем, как и для меня.
– Я очень этому рада. – Эмили снова смутилась.
– Радоваться особенно не стоит. Обо многих вещах в своей жизни я жалею и буду жалеть всегда.
– Я не совсем понимаю, что вы хотите этим сказать.
– Ты должна сама понять, будешь ли ты счастлива, если будешь жить только для работы. Ты все-таки женщина. Мы, мужчины, можем целиком уйти в работу, для женщины это труднее.
– Ну сейчас и многие женщины стали такими. И я из их числа.
– Ох, Эмили, я в этом совсем не уверен. Мне кажется, ты пытаешься обмануть себя.
Больше мистер Хинкс не заговаривал ни о чем личном. Они стали обсуждать ее будущую статью, но Эмили так и не смогла до конца успокоиться. Она чувствовала, знала, что ее босс сказал чистую правду. Да, как бы Эмили Шихи ни старалась, никогда не сможет забыть об Эмилке Штиховой.
Скотт с головой ушел в подготовку шоу с участием Хэриета. Он и его помощник Рэй Лоутон проделали огромную работу. Надо было представить дело так, чтобы убедить как можно больше людей, что Хэриет – жертва клеветы корыстных и бессовестных Уиттов, мечтавших содрать с известного режиссера круглую сумму. Надо было узнать об этом семействе как можно больше негативного.
«Дело должно выгореть», – думал Скотт, возвращаясь домой после тяжелого трудового дня. Он хорошо поработал, но почему-то не чувствовал никакого удовлетворения. Едва ли не впервые в жизни он чувствовал, что любимая работа порядком надоела ему. Хотелось думать только об Эмили, о своей Эмилке. И Скотт начинал жалеть, что согласился провести с ней уик-энд. Он чувствовал, что эти два дня могут обойтись ему дороже, чем самой Эмили.
Он жалел и о том, что не смог сдержаться во время разговора. Если бы он справился со своим гневом, может быть, они бы наконец сделали то, чего оба желали. Но несколько часов в постели не принесут ему удовлетворения. Нет, он хочет другого. Уничтожить холодную, деловую стерву мисс Шихи, снова превратить ее в Эмилку Штихову. Но для чего? Скотт и сам не знал.
Его мучили тяжелые сомнения. Возможно ли это? Удастся ли ему повернуть время вспять? И если все же это получится, не будет ли это преображение тяжелым ударом для него? Если мисс Шихи станет прежней Эмилкой, его пер вой и единственной любовью сможет ли он отомстить ей, забыв обо всем, что их соединяло? Вопросов было больше, чем ответов. «Не забывай, – напомнил себе Скотт. – Она – не прежняя пылкая девчонка. Это холодная, расчетливая стерва, прожженная, беспринципная. Вспомни, как она обошлась с тобой».
Отгоняя морок, Скотт потряс головой. Нет, он не откажется от своих планов. Он проведет пару дней с Эмили, а в конце уикэнда получит подарок. То, что она должна была получить двенадцать лет назад, в день их разрыва. Ведь именно тогда он собирался предложить ей выйти за него замуж…
В тот день они устроили пикник прямо в квартире. Скотт решил, что в уик-энд подарит стерве мисс Шихи не только кольцо, но и еще одну незабываемую вещь – кашемировое одеяло, на котором они тогда любили друг друга, представляя, что жарким летним днем они выехали на природу. Если бы не то, что произошло поздним вечером, в одиннадцать тридцать, этот день стал бы для Скотта Грирсона счастливейшим в его жизни.
Но Эмилка не захотела сделать его счастливым, и теперь она сполна расплатится за это.
Однако вместо гнева Скотт почему-то чувствовал лишь глубокую печаль, к которой странным образом примешивалось сексуальное возбуждение. И сейчас, взглянув на старое одеяло, которое намеревался презентовать Эмили, Скотт почувствовал непонятное возбуждение. Он до сих пор помнил все, что происходило в тот день. Ласки Эмили, ощущение ее шелковистых волос на своих бедрах, прикосновения кончика ее шаловливого языка, заставлявшие его стонать и извиваться. Никогда больше, ни с какой другой женщиной Скотт не чувствовал ничего подобного, и даже самые опытные любовницы не могли доставить ему столь острое наслаждение…
Скотт сам не заметил, как оказался рядом с телефоном. Машинально он набрал номер Эмили. Один гудок, два, три…
– Алло! Эмили Шихи у телефона.
– Это я, киска.
– Зачем ты мне звонишь? Да еще в такое время, – равнодушно отозвалась телефонная трубка.
– Хочу узнать, что ты делаешь сегодня. Или забыла, какая нынче годовщина?
Ответом ему было долгое молчание.
– Не молчи, ответь мне. Ты помнишь или нет?
– Помню. – Голос Эмили звучал тихо и глухо.
– А помнишь, как нам было хорошо тогда, двенадцать лет назад?
Снова молчание. – Ты тогда была без одежды. Совсем голая, как в день рождения. Ты тогда любила танцевать в таком виде передо мной… и не только танцевать. А что мы тогда с тобой делали, тоже помнишь?
– Помню, – нехотя признала Эмили.
Когда они занимались любовью на кашемировом одеяле, Скотт чувствовал такое безграничное счастье, что мог бы спокойно умереть в ту же минуту. Но умирать ему вовсе не хотелось. Хотелось жить очень долго. Рядом с Эмили.
– Эмили, Эмилка, – тихо позвал он.
– Да?
– Почему ты молчишь?
В ответ не раздалось ни слова. Скотт тоже молчал. Потом он вздохнул и повесил трубку.
Теперь он был уверен в том, что задуманная им месть ударит по нему самому.
Эмили долго сидела в тишине. Что она могла ответить Скотту? Ничего. Нужно постараться забыть все, забыть тот день. Но воспоминания не слушались доводов рассудка. Память тела была сильнее памяти ума. Когда, двенадцать лет назад, утомленная любовью Эмилка лежала на одеяле рядом со своим возлюбленным, она чувствовала, что готова отказаться от всего на свете. Лишь бы Скотт всегда был рядом, лишь бы чувствовать его руки на своем теле…
Воспоминания невольно возбудили Эмили. Запах Скотта, его твердые, но ласковые руки, тело… Эмили изнывала от желания. Ей нужен был мужчина, но не кто-нибудь, а именно Скотт Грирсон. Только он один.
«Не надо было с ним разговаривать, – подумала Эмили, досадуя на себя. – Надо было сразу положить трубку. И сейчас не надо бы сидеть у телефона, ожидая неизвестно чего. Не обманывай себя, Эмили, ты сама хочешь говорить с ним…»
Дрожащей от возбуждения рукой женщина набрала номер.
– Скотт? – тихо позвала она. Он ответил не сразу.
– Чего тебе? – Его голос звучал сухо и отчужденно.
– Я не хотела тебя обидеть.
– О чем говорить, киска?! Обидой больше, обидой меньше – какое все это имеет значение.
– Никогда так не думала.
– Ты всегда думала только о том, что интересно тебе.
– А о чем же я должна была, по-твоему, думать?
– О том, что и у других людей есть свои чувства и желания, представь себе.
– Когда мы были вместе, разве я не считалась с тобой?
Почему эти последние слова Скотта задели ее так больно? Или она сама не замечала, как действительно превратилась в танк в образе красивой женщины. Безжалостный танк, сметающий все живое на своем пути.
– Может, мы перестанем ворошить прошлое? – сказала Эмили.
– Что ж, поговорим о другом.
– О чем?
– Ты сама знаешь о чем. Ведь ты этого хочешь, правда? Не можешь уснуть, вся истомилась?
– Откуда ты знаешь?
– Я знаю тебя лучше, чем самого себя.
– Ничего подобного. Просто я допоздна заработалась…
– Не надо лгать, Эмили. Я же чувствую, как ты хочешь меня. Ведь на самом деле ты все та же чувственная, ненасытная Эмилка. А другого мужчины рядом с тобой нет.
«Повесь трубку сейчас же!» – приказала себе Эмили. Но она уже вспомнила все то, что с радостью забыла бы навсегда. Да, Скотт был прав. Она действительно была такой, как он говорит. Чувственной, необузданной, готовой заниматься сексом целые сутки без устали. Но теперь она не такая. Она разумная, успешная, деловая. Все эти глупости хороши в юности, она же – взрослая женщина.
– Откуда ты знаешь, что у меня никого нет? – И ее голос выдал ее больше, чем слова.
– Разве не поэтому ты позвонила? Немного секса по телефону, отличная игра…
– Да…
– Тогда давай сделаем это. Я сидел в темноте и мечтал о тебе, и вдруг раздался твой звонок.
Она закусила нижнюю губу. «Секс по телефону. Как начать? С каких слов? Я и обычным-то способом скоро забуду, как начинать. Почти два года без секса…»
– Ты одет? – спросила она помолчав.
– Не совсем. На мне только джинсы. А ты?
– На мне только рубашка. – Эмили не сказала, что это старая рубашка Скотта Грирсона.
– Что под ней? – прерывисто спросил Скотт.
– Ничего.
– Ты сводишь меня с ума!
– Прекрасно! – И она засмеялась – впервые с тех пор, как увидела в своем кабинете злополучный букет. – Я хочу, чтобы ты разделся и лег на кровать.
– Только если ты сделаешь то же самое! Эмили видела отражение своего тела в зеркальной дверце шкафа. Рот полуоткрыт от желания, грудь тяжело вздымается, соски напряглись.
– Ты видишь себя, Скотт?
– Да, в зеркале напротив.
– Я тоже вижу себя.
– Киска.
– Я здесь. Помнишь, как тебе нравилось, когда я ласкала языком твое ухо. Тебя это очень возбуждало. А сейчас как?
– Да.
– А я помню, как ты ласкал мои груди. Сжимал соски между пальцами, слегка покручивал их.
– Я все помню.
– Так сделай то же самое со своими, – сказала она, задыхаясь.
Эмили водила рукой по своим налившимся, затвердевшим грудям, представляя, что это Скотт ласкает их. Сейчас она упадет на спину, обхватит его тело ногами, почувствует, как он входит в нее…
– Эмилка?
– Я здесь. Я ласкаю твои бедра. Они такие горячие.
– Горячей, чем когда-либо прежде. А у тебя стало влажно между ног, совсем влажно.
– Да, – хрипло прошептала Эмили, – теперь я совсем готова. Войди в меня поглубже, Скотт.
– Я уже вошел.
Ее палец скользнул между ног и начал ритмично двигаться. Эмили закрыла глаза, представляя, что занимается сексом со Скоттом. Наверное, сейчас он делает то же самое.
Эмили дышала все чаще, ее палец двигался быстрее и быстрее, пока она не достигла оргазма.
Эмили откинулась на подушку. Как бы она желала, чтобы это все состоялось на самом деле. Чтобы Скотт лежал сейчас рядом с ней, обнимал ее, поглаживал ее тело и волосы.
– Спокойной ночи, киска, – сказал Скотт и повесил трубку.
Эмили точно холодной водой окатили. Она по-прежнему была одинока. Не стоило себя обманывать…
Глава 4
«Эмили Шихи», гласила табличка на двери кабинета. Скотт стоял перед дверью, не зная, постучать в нее или нет. Вчера ему стоило немалых усилий оборвать разговор с Эмили. Да, он одержал маленькую победу. Эмилка сама позвонила ему, сама напросилась на этот секс по телефону. Но ощущение торжества так и не появилось, даже наоборот: Скотт чувствовал себя виноватым. Теперь мужчине казалось, что он зря затеял эту игру. Да, она сама позвонила. Но побежденной она себя, по всей видимости, не чувствовала. Эмили на самом деле сильно изменилась. Немудрено, что она предложила ему сексуальную игру этой ночью: Скотт знал, что сейчас у Эмили нет любовника. Ей нужен был секс, пусть даже такой, ненастоящий. Просто секс, а не Скотт Грирсон и его месть.
– Могу я вам чем-нибудь помочь? – спросили сзади.
Скотт обернулся. За столом общей приемной сидела секретарь редакции – прелестная блондинка лет двадцати трех. Она зазывно улыбнулась журналисту и, заметив, что он покосился на ее ножки, игриво подмигнула.
«Эта готова на все и без предварительной возни, – подумал Скотт. – Ножки у нее действительно экстра-класс, но я не за этим пришел».
– Чем я могу вам помочь? – снова улыбнулась девица.
– Добрый день. Мисс Шихи на месте?
– Она сейчас подойдет. Не хотите кофе или чаю?
– Нет, спасибо.
Через пару минут на пороге приемной появилась Эмили. Она была явно удивлена его появлением, но виду не показала.
– Привет, Эмили.
– Добрый день. Зачем пожаловал? – Эмили старалась казаться холодной и насмешливой.
– Хотел поговорить с тобой с глазу на глаз. Пригласишь меня в свой кабинет?
– А стоит ли? Вчера, по-моему, мы уже обо всем поговорили, – ответила она, делая упор на слова «обо всем».
– Поверь мне, стоит.
Эмили пожала плечами и распахнула перед Скоттом дверь своего кабинета.
Когда они вошли, мисс Шихи нетерпеливо спросила:
– Так что ты хотел?
– Я пришел, чтобы показать тебе одну очень занятную вещицу. Собственно, это твоя вещица. Должна была быть твоей.
Скотт протянул Эмили бархатную коробочку. Она недоуменно поглядела на мужчину, но все же взяла и открыла подарок. Скотт внимательно следил за реакцией Эмили.
Да, его затея увенчалась успехом. Увидев обручальное кольцо, Эмили побледнела, и на секунду Скотту показалось, что она сейчас потеряет сознание, но женщина устояла и лишь через несколько секунд, шагая, точно автомат, подошла к креслу и без сил опустилась в него.
Скотт понял, что выиграл и это сражение.
От воспоминаний у Эмили закружилась голова. Семья, от которой она бежала; мужчина, который так любил ее и которого она сама любила не меньше; ее предательство и обман, которые положили конец их отношениям. Она не хотела думать об этом, но не могла прогнать тяжелых мыслей.
«Будь ты проклят, Скотт Грирсон!» – в сердцах подумала она. Но полученное ею обручальное кольцо напомнило Эмили о том, что она старалась забыть все двенадцать лет. Ведь, как ни крути, в их разрыве виновата одна она. Если бы они расстались, просто потому что угасли чувства, Скотт никогда бы не стал ей мстить. Но она предала его чувства, обманула его. Да, у нее были на то свои причины. Но факт остается фактом: Эмили предала и обманула человека, который не просто был ее любовником, а любил ее по-настоящему.
– Эмили, – негромко позвал Скотт.
Эмили подняла на него глаза и сразу поняла, что и ему было тяжело в эти минуты. Месть может ранить мстителя куда сильнее и больнее, чем жертву. Каждое действие имеет свое противодействие – этот закон справедлив не только для физики. В человеческих отношениях очень трудно разобраться, кто на самом деле палач, а кто – жертва. Скотт казнил ее сейчас, но он казнил и самого себя.
Внезапно Скотт протянул руку и прикоснулся к лицу Эмили, мягко провел пальцем по щеке и спустился вниз, к шее, где билась жилка. От предчувствия наслаждения по телу Эмили прошла дрожь, соски затвердели, а трусики сразу промокли. И это от одного прикосновения… «Хороши бы мы были, если бы остались в приемной», – мелькнуло у Эмили.
– Я соскучился по твоим бусикам, – сказал Скотт. – Ты их никогда не снимала. Даже когда танцевала голой. Помнишь?
– Думаю, я была неважной стриптизершей, – хрипло ответила Эмили, поглаживая его бедро.
– Зато теперь ты журналист высшего класса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12