А пока самой лучшей световой рекламой этого края были солнечные зайчики, пляшущие на Волнах залива.
Джинджер решила: если Вэл ревнует ее, значит, она ему небезразлична. И он тоже хотел бы остаться с ней наедине, деля красоту мексиканской ночи. Она свернулась в клубочек поуютнее, доверчиво прижимая его руку к себе.
– Джинджер, а ты не хочешь порулить? – неожиданно предложил Энрике. – Я смотрю, ты замерзла, сжалась вся…
– А? Что? Порулить? – Она вздрогнула и начала растерянно озираться, соображая, не выдала ли своих тайных мыслей неосторожным жестом или словом.
Нет, кажется, никто ее ни в чем не заподозрил, и она действительно выглядела просто озябшей на вечернем ветру. Даже Вэл принял ее попытку прижаться теснее за стремление согреться. Слава богу. Она еще не была готова раскрыться перед ним до конца.
Вэл отдал ей свой кардиган, который был так велик Джинджер, что свободно сошел бы за вязаное платье, – даже ее шорты были короче его подола. Подвернув рукава кофты, чтобы не путаться в них, она перебралась на кормовую часть и стала постигать азы науки, преподаваемой Энрике:
– Смотри, все очень просто. Хочешь повернуть направо – перекладываешь руль налево.
Хочешь налево – перекладываешь руль направо.
Главное – не перепутать. Только не доводи его до конца, а то он будет работать как тормоз.
Давай обойдем вон тот остров.
– Хорошо. Что мне делать? – включилась в работу Джинджер, которой все показалось легко и просто.
– Давай налево! А ла искьерда!
Джин переложила руль налево.
– Да не руль налево, а поворачивай налево.
Значит, руль куда?
– Направо, – спохватилась Джин и до отказа вдавила рукоять вправо.
– Что я тебе говорил – не надо до конца! – одернул ее Энрике. – Этот остров мы должны обойти слева, потому что справа – острые камни.
– Ты меня уже запутал – лево, право! – возмутилась она. – Я все поняла, но я совершенно запуталась.
– Ты до сих пор путаешь правую и левую стороны? – удивился Рикки. – Ну-ка, где у тебя правая рука?
– Я знаю, где у меня какая рука. Просто ты говоришь – налево, и я рефлекторно дергаю влево. Я поняла, как надо в теории, но мне надо привыкнуть и потренироваться.
– Деточка, пока ты будешь тренироваться и привыкать, мы врежемся в камни и пропорем баллоны, – резонно возразил Энрике.
Видя отчаяние на лице Джинджер, Вэл предложил:
– Рик, давай поменяемся местами. Может, у меня получится объяснить?
Энрике перебрался поближе к носам, чтобы судно не перевернулось от скопившихся на одном краю людей, а Вэл устроился рядом с Джинджер, накрыл ее руку своей и начал неторопливо поворачивать, комментируя мягким, спокойным голосом:
– Поворачиваем налево… Вот, а теперь, чтобы выровнять курс, чуть-чуть направо. Теперь держим прямо. Отлично, молодец… Теперь попробуй сама.
Остров величаво проплыл мимо и остался позади вместе со своими коварными подводными камнями.
Джин еще какое-то время ошибалась, путалась, порой «Барракуда» кружилась на одном месте, как кот в погоне за своим хвостом, но вскоре действия новообращенной мореплавательницы стали вполне четкими и осмысленными.
– Получилось! У меня получилось! – радостно восклицала Джинджер, когда ночь принялась выползать из своего укрытия и им пришлось вернуться на берег.
Даже Энрике, бывалый морской волк, который привык с легкой иронией относиться к новичкам, признал:
– А что, для первого раза неплохо. Тебе надо быть чуть уверенней и спокойнее, и тогда все получится.
Это как раз то, что понял про нее Вэл. Он дал ей уверенность и спокойствие – своим плавным тоном, своим терпением, своим желанием помочь. И это Джинджер ценила больше широченных плеч или улыбки умелого соблазнителя, которыми мог похвастаться Энрике.
Стол в доме Энрике уже был гостеприимно накрыт к ужину. Исабела уложила спать малышей и пригласила всех на террасу, выходящую во двор, – здесь-то они и собирались устроить трапезу. В воздухе витал несравненный аромат готовящегося мяса – во дворе дымилась жаровня барбекю. На скатерти стояли тарелки, ожидая, когда же в них наконец положат аппетитное яство.
Джинджер, которая уже много лет не готовила еду сама, предоставляя это домработнице или поварам ресторанов, заинтересовалась секретами приготовления местной еды. И Исабела, не отрываясь от ворожбы над жаровней, милостиво поделилась с ней рецептом предстоящего ужина – бифштексов барбекю с ромом.
Делается это так: нарезанное на ломти мясо заливается маринадом из стакана рома, пол-ложечки соуса «табаско», чеснока, кориандра и чили и на несколько часов отправляется в холодильник. Когда оно настоится, разогревают барбекю, бифштексы достают и хорошенько обжаривают с двух сторон, непрестанно поливая соусом, в котором они мариновались, чтобы еда сохранила свою сочность и пряный аромат.
Представляю, как были бы шокированы Уотерсы или Джонсы, застав меня у плиты, с усмешкой подумала Джинджер. Они бы по всему городу разнесли, что я разорена, бедняжка, и вынуждена сама готовить еду, а от этого в кухарки – рукой подать… Ну и что теперь – я не имею права порадовать себя собственной стряпней?
Когда мясо было готово, с кухни принесли горячий гарнир, и бифштексы заняли долгожданное место в тарелках вместе с мексиканским рисом, жареными бобами и листиками свежего салата.
Эту великолепную трапезу, как и бутылочку пульке, выставленную на стол гостеприимным хозяином, они разделили еще с одной парой – Висенте и Анхеликой Альмансио. К радости Вэла, Исабела успела предупредить о готовящейся вечеринке их общего приятеля, который поспешил принять приглашение на ужин к Мартинесам и незамедлительно прибыл вместе со своей прекрасной половиной.
Джинджер смотрела, с какой радостью приветствуют Вэла люди, которые общались с ним несколько лет назад, и думала о том, какое же замечательное воспоминание он оставил о себе, раз ему так рады. Ее смущало одно: было совершенно очевидно, что ее принимают за его невесту.
Она краснела, как девочка, когда до ее прелестных ушей долетали обрывки фраз вроде: «Ну как, тебя можно поздравить? Еще нет? А когда же?». Эти милые люди, кажется, уже ждали приглашения на их свадьбу. Смешно, право же. Неужели молодая свободная женщина не может просто полететь на курорт с мальчишкой из соседнего двора?
Компания тепло болтала, временами машинально переходя на испанский, но тут же спохватываясь, что Джинджер заскучает, и снова стараясь вести разговор на знакомом ей языке.
– Да, ты представляешь, Вэл, Энрике меня уже уверенно обходит на своей посудине, – пожаловался Висенте, хотя в голосе его звучало больше гордости, чем сожаления. – А ведь когда-то был моим учеником.
– Я старался быть достойным тебя, – с шутливым пафосом ответил Рикки.
– Да, он в этом преуспел, – подтвердил Висенте. – Через неделю мы собираемся пройтись вдоль побережья – не торопясь, с остановками, хотим рыбки поудить. На его «Барракуде» и моем «Кальенте». Я назвал свой катамаран так – «горячий», потому что он быстр, как ретивый жеребец, – пояснил он для Джинджер и спросил:
– Хотите с нами?
– Увы, через неделю мы уже будем в Далтонморе, – ответил Вэл. – Коротковат у меня отпуск. Собираюсь попросить шефа, чтобы давал мне больше выездных проектов. Иначе только на пенсии и попутешествуешь.
Через неделю в Далтонморе… При этих словах на глаза Джинджер едва не навернулись слезы, и она была вынуждена скрыть лицо за чашкой с ароматным ромашковым чаем, которым после ужина потчевала гостей Исабела. У них осталось всего пять дней в этом изумительном месте, а потом – вернется ли она сюда еще хоть раз в жизни? Неужели это сегодня днем из-за какой-то глупой ссоры она собиралась бежать отсюда, проклиная миг, когда согласилась на эту поездку?
Теперь казалось, что ничего не может быть прекраснее, чем после долгого жаркого дня и катания на «Барракуде» сидеть на этой небогато обставленной, но уютной террасе за столом, с которого хозяйка только-только унесла тарелки после вкусного ужина, пить ароматный чай и купаться в волнах доброжелательности, исходящих от мексиканских друзей Вэла.
И не верилось, что наступила только четвертая ночь их отпуска – так много впечатлений получила она за эти дни. Она даже начала впитывать этот прежде незнакомый язык, эту темпераментную знойную речь.
После прощаний и слов благодарности гостеприимным хозяевам Вэл вез сонную Джинджер обратно в отель, и ей сквозь дрему начало казаться, что она не в такси, а на «Барракуде», и, когда Вэл командовал водителю: «А ла искьерда, пор фавор… А ла дэрэча…», она мысленно переводила уже знакомые слова команды и поводила рукой, словно рулила тримараном.
7
– Проснулась? – Вэл улыбнулся Дхинджер, глядя на нее через решетку, разделяющую их балконы.
Он уже давно встал, позавтракал и теперь курил, развалившись в шезлонге и блаженно щурясь на солнце. Его длинные волосы успели выгореть и приобрели платиновый оттенок, выгодно оттеняя загар, покрывший его плечи за эти несколько мексиканских дней.
Джин едва успела, подняться с постели и умыться. Она накинула короткий белый халатик и прошлепала босыми ногами на балкон, чтобы впустить в свою душу немного солнца. Пожелав Вэлу доброго утра, она потянулась, сладко зевнула и устроилась в шезлонге в метре от него, благодарная за то, что этот доброжелательный и в доску свой человек ни капельки не смущал ее.
Она открыла неведомое прежде удовольствие свободы, когда ты можешь не стесняясь зевнуть и выйти на балкон босиком и в коротком халатике. Вряд ли она могла бы позволить себе такое в Далтонморе.
Утро было настолько чудесным, а состояние – блаженным, что Джинджер захотелось замурлыкать и потереться о смуглое плечо своего визави. Если бы не спасительная решетка, она бы так и сделала, а потом бы долго мучилась от рефлексии по поводу собственной несдержанности.
Блаженно вытянувшийся в шезлонге Вэл, подставляющий обнаженный торс утренним лучам, взволновал ее, как начинали волновать все больше эти ежеутренние свидания на балконе – со взглядами, брошенными через разделяющую их металлическую решетку, с ничего не значащими словами, с полусовместным чаепитием – каждый на своей половине…
Он поправил солнечные очки, сдвинутые на лоб, чтобы лицо равномерно принимало ласку горячих лучей, и Джинджер залюбовалась игрой света на выбеленных солнцем прядях его волос, потревоженных этим жестом. Она с сожалением думала о той незримой решетке, которая разделяла их по жизни, той чугунной ограде, что украшена увесистой табличкой со словами «Он тебе не ровня».
Но почему, почему? – в сотый раз прашивала себя Джинджер. Он не бродяга, не наркоман…
Даже не простой рабочий. Вполне преуспевающий представитель среднего класса с неплохими, насколько она могла судить, перспективами. Но для женщины, бывшей замужем за сыном сенатора, этого было слишком мало.
Вот именно – бывшей, напомнила себе она.
Я уже выпала из их круга, мне противны эти жалкие людишки, которые растеряли истинные ценности за внешним лоском! Что со мной, неужели я хочу вернуться в их фальшивый мирок? Неужели меня задевает то, что они осудят меня за мой выбор, если я позволю себе сблизиться с Вэлом?
Хочу, задевает, отвечала одна половина ее существа. Нет, ни за что! – вопила вторая. Наверное, будь я принцессой крови, я бы относилась к этому иначе, с досадой призналась себе Джин. Я бы плюнула на этикет и государственную необходимость и сбежала с заезжим менестрелем. Но мне так хотелось выбраться из грязи, и я сама выбрала себе судьбу!
Но твоя судьба уплыла у тебя между пальцев, напомнил ехидный внутренний голос.
Алекс-то – тю-тю.
Но остается еще вариант с Вашингтоном!
Неужели бывший тесть не протянет руку помощи страдающей и покинутой красавице-невестке? Неужели он не поможет ей устроиться в жизни? А там, глядишь, подвернется выгодная партия…
Неужели она позволит, чтобы в ее планы вмешался чумазый шалопай, свалившийся с яблони?
При взгляде на Вэла решимость Джинджер мгновенно улетучивалась. Все-таки он давно уже не был чумазым шалопаем…
– А у меня для тебя есть сюрприз, – объявил Вэл, когда Джинджер покончила со своим утренним чаем. – Я переговорил вчера с Энрике, и он позволяет нам сегодня покататься на своей «Барракуде».
– Серьезно? – обрадовалась Джинджер. – Вот здорово! Мне вчера так понравилось, и я не прочь продолжить уроки вождения.
– Обычно он подрабатывает, катая по выходным и вечерами туристов, а сам, бывает, выходит в залив на рассвете. Но сегодня Рикки целый день на работе, и тримаран – в нашем полном распоряжении хоть до самой темноты. Но выходить на воду, пока жара не спадет, не очень хочется. Так что на пристань мы пойдем после обеда, а сейчас предлагаю культурную программу.
– Какую?
– Можно заглянуть в крепость Сан-Диего. Там сейчас музей, а раньше она защищала город от пиратов. Помнишь, я тебе рассказывал?
– Как же, помню. От пиратов, которые прятали сокровища на острове Ла Рокета, – отчиталась Джинджер. – Пойдем. Я хочу посмотреть, нет ли в музее пиратского золота, с которым связаны ужасные легенды и проклятия.
– Какой же музей без легенд и проклятий? – возмутился Вэл. – Одни туристы чего стоят!
Они – настоящее проклятие любого музея. Как там было бы хорошо и спокойно, если бы не посетители…
Утомленная экскурсией и поездкой по жаре, Джинджер буквально застонала от наслаждения, оказавшись в прохладе кафе.
Чтобы солнце не напекло ей голову, Вэл поделился с Джин своей запасной банданой, и теперь в этих ярко-красных косынках они напоминали двух пиратов, вернувшихся после набега на крепость и обогащенных целыми сундуками впечатлений.
Жара притупляла аппетит, и Джин вполне хватило салата из морепродуктов, а на закуску – апельсинового десерта с корицей и горьким шоколадом. Вэл взял себе энчиладас – кусочки курицы с сыром, традиционно завернутые в кукурузную лепешку с непременным соусом.
– Кажется, по возвращении домой мы будем высыпать себе в тарелку по банке перца, – сказала Джинджер, наблюдая, как Вэл не морщась поглощает свой обед.
Он согласно кивнул и ответил:
– Боюсь, во время прогулки ты пожалеешь, что не взяла себе что-нибудь посерьезнее салата.
Кататься мы будем долго, а на воде просыпается безумный аппетит.
– А, не волнуйся. Возьмем с собой сандвичи и чай, – беззаботно махнула рукой Джин.
– Залезай! – кивнул Вэл своей спутнице, стоя в воде в подкатанных джинсах и удерживая готовую к прогулке «Барракуду».
Он уже проверил, все ли в порядке, хорошо ли подкачаны баллоны тримарана, на всякий случай бросил на трамплин весло, и теперь их маленький экипаж был готов к отплытию.
Джинджер легко пробежала по балке, в одной руке сжимая сумку Вэла и балансируя другой, в которой были зажаты ее пляжные тапочки. В сумке были нехитрый ужин, термос и пара ветровок. Джин помнила, как озябла вечером накануне, хотя ей всю жизнь казалось, что замерзнуть в тропиках просто невозможно.
– А мы не напоремся на камни? – внезапно забеспокоилась она, едва успела расположиться на трамплине.
– Я взял у Энрике карты и просмотрел их.
Он отметил все опасные участки, куда ходить не стоит, – попытался успокоить ее Вэл.
– Эй, на «Барракуде», привет! – раздался веселый голос Висенте Альмансио. Он как раз подошел к причалу на своем «Кальенте» и спрыгнул в воду, чтобы пришвартовать катамаран.
Едва успев поздороваться в ответ, Джинджер вдруг спросила:
– Скажите, Висенте, а что делать, если поднимется шторм? Как в фильмах о древних мореплавателях: гром, молния, ливень, все рушится, паруса рвутся, мачта – крак! – и пополам!
Что делать тогда? Подавать на берег сигнал «SOS» с помощью карманного фонарика?
– Милая, что за мысли? – удивился Вэл. – С чего вдруг? Да и какой ливень – здесь триста шестьдесят солнечных дней в году…
– Значит, остаются еще пять дождливых, – резонно возразила Джинджер. – Не знаю, мне вдруг стало так тревожно. Как бы вы стали спасаться, Висенте?
– В отличие от древних мореплавателей, у меня есть вот что… – усмехнулся Висенте и приподнял край парусины, накрывавшей какой-то агрегат. – Когда мне надо двигаться быстро, я спускаю парус и завожу мотор. Очень удобная система. Я подсмотрел ее у русских через Интернет, когда решил немного усовершенствовать свой «Кальенте». Не так романтично, как паруса, зато надежно в плане скорости.
– А на «Барракуде» такого нет, – вздохнула Джинджер. – Что же нам делать?
– Не волнуйтесь вы так, – ободряюще улыбнулся Висенте. – Штормового предупреждения не было. Погода прекрасная, на небе ни облачка. Поверьте старому морскому волку, неприятностей не предвидится.
Мягко покачиваясь на волнах, «Барракуда» несла их все дальше от причала, вдоль берега с его пляжами, мимо островков, избегая опасных мест, пролагая себе путь по зеленоватой воде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16