– Ну хорошо, а как случилось, что вы стали проводить маркетинговые исследования для адвоката, который придумал ваши наборы?
Поставив свою кружку с кофе в песок, так чтобы она не упала, Шон Райан лег на спину, упираясь локтями в песок.
– Видите ли, этот адвокат был моим другом, когда я жил в Вермонте. А когда ему пришла в голову идея собирать вот такие наборы, он вновь связался со мной.
– Так вы жили в Вермонте?
– Да, в Берлингтоне, – кивнул он. – Отличное место для житья. До тех пор, пока не разведешься. Все, кого тебе совершенно не хочется видеть, попадаются на пути каждую пятницу на Черч-стрит. Детей у нас не было, так что проблем при разводе не возникло, но я дождаться не мог, когда обрету свободу. Знаете, новая жизнь, глоток свежего воздуха и все такое.
Говорить о прошлой жизни очень печально. М-да… Как плохо, что человек не может вот так просто из одной жизни переместиться в другую. Без всяких объяснений, без старых историй. Без необходимости думать о том, когда именно все пошло наперекосяк. Просто отбросить старую жизнь и войти в новую.
Шон Райан откашлялся. Я вздрогнула.
– И как давно это было? – спросила я. Приподнявшись, он отпил глоток кофе.
– Около пяти лет назад.
– А вы когда-нибудь бросали камень в ее машину?
От неожиданности Шон Райан поперхнулся, отчего нас обоих накрыл целый кофейный душ.
– Что! – воскликнул он, утирая обеими руками рот. – Вам кто-нибудь говорил, что вы опасны?
Шон Райан вынул из кармана носовой платок и протянул его мне.
– Я просто спросила, – сказала я.
Промокнув кофейные пятна на лице, я вернула ему платок.
Потянувшись ко мне, Шон Райан стер кофейное пятно с моей руки. Почему-то у меня появилось чувство, что в парне, который вытирает меня своим носовым платком, есть что-то сексуальное. Внезапно я ощутила безумное желание поцеловать его. Нет ничего лучше хорошего поцелуя на пляже.
Я быстро отдернула руку. Его носовой платок на мгновение взвился вверх, как белый флаг.
Пожав плечами, Шон Райан стал стирать кофейные кляксы со своих рук.
– Вынужден сказать, что я не из тех парней, которые имеют обыкновение швыряться камнями, – сказал он.
– Ну и нечего важничать, – бросила я.
– О'кей, – кивнул Шон Райан. – Другое дело добавить антифриз в ее кофе. Но я только пару раз подумал об этом.
– Но так и не подлили?
– Если бы я это сделал, то давно был бы в тюрьме.
– Не обязательно. Вы могли бы удачно замести следы, – сказала я.
– А вы и вправду швырнули камнем в машину своего бывшего?
Я кивнула.
– Когда?
– Несколько столетий назад, – ответила я. – Ну хорошо, вчера. Но тогда я была совсем другим человеком. А теперь я стала гораздо мягче.
Шон Райан наклонился, чтобы промокнуть капли кофе на шерсти Прешес. Та схватила платок зубами и принялась яростно мотать головой. Стоя на коленях, Шон Райан стал играть с Прешес в нечто напоминающее перетягивание каната.
Но тут Прешес отпустила платок и начала чесать лапой у себя за ухом. Мы с Шоном Райаном поспешили схватить свои кружки, чтобы они не отлетели куда-нибудь.
– Итак, – снова заговорил он, – есть ли у вас какая-нибудь любопытная история о сводной сестре и о муже?
– Да, – ответила я. – Теперь он мой бывший муж.
– Коротко, но ясно, – заметил Шон.
Я промолчала.
Шон Райан пожал плечами.
– Скажите, а что вы знаете о косметике такого, чего не знает больше никто? Ну вот, к примеру… Достаточно ли вам просто взглянуть на человека, чтобы понять, что надо сделать для того, чтобы он выглядел лучше?
– Да, конечно, я постоянно делаю это, – с готовностью закивала я. – Это что-то вроде выключателя, который я могу включать и выключать по своему желанию. Иногда мне кажется, что человеческие лица сделаны из глины и я, подобно скульптору, могу вылепить из них все, что угодно.
– Отлично! Ну, допустим, вам надо собрать к следующей субботе набор косметики, который помог бы людям научиться ею пользоваться, – сказал он. – Что бы вы включили в него?
– Пожалуй, зеркало, – начала я. – Некоторые пробники. Щеточки для нанесения макияжа, одноразовые щеточки и спонжики… Ах да, еще инструкцию о том, как лучше наложить макияж – многие ведь понятия не имеют о том, как это делается, не знают, в каком порядке накладывать разные косметические средства. И я бы обязательно положила туда схематическое изображение лица, снабдив его указаниями, на какие части наносить косметику разных цветов, как выбирать косметику для лиц разного типа и так далее.
– Замечательно. А как выглядел бы ваш набор?
– Не знаю. Хотя, думаю… он был бы ярким, бросающимся в глаза. Можно было бы завернуть его в сетку – ну вроде тех, что используют в саду, завязать ее огромным бантом и заколоть щеточкой для макияжа. Или можно было бы сложить все необходимое в небольшую коробку, а может, даже в большую сумку. Мне кажется, если я подумаю, посмотрю какие-то варианты, то сразу узнаю, что именно мне нужно.
Прешес помчалась куда-то по пляжу.
– Я в этом ничуть не сомневаюсь, – проговорил Шон Райан. Поднявшись, он протянул мне руку.
Я взяла его за руку, и он рывком поставил меня на ноги. Рука у него была красивая и сильная, а вот кожа немного суховата. Косметическая линия «Агава» выпускает отличный крем для мужчин, однако ничто не может сравниться с чудесной интимной смазкой «Бэг Балм». Впрочем, остальная кожа Шона Райана была в отличном состоянии. Говорят, что глаза – зеркало души. С таким же успехом можно сказать, что кожа – зеркало вашего здоровья. У Шона Райана был вид человека, который тщательно ухаживает за собой – снаружи и изнутри. Может быть, если бы я подержала его за руку подольше, то меня повлекло бы к нему.
– И что теперь? – спросила я.
– Теперь вам надо собрать набор принадлежностей для макияжа. Через неделю я устраиваю университетскую выставку-ярмарку на Род-Айленде и предлагаю вам половину моего стола, – ответил он.
– Спасибо. И какую же половину?
Шон Райан отпустил мою руку. Некоторое время назад я закатала штанины своих черных брюк, потому что на солнце было довольно жарко. А теперь я их опустила и расправила. Дома у меня несметное количество черных брюк, и я внезапно ощутила радость по поводу того, что не надела те из них, которые могут порваться сзади но шву или поперек после того, как посидишь в них.
– Какую половину? – переспросил Шон Райан.
Я улыбнулась.
– Мне нравится работать справа, – пояснила я. – Даже в салоне, где я работаю, мое кресло должно находиться справа от других.
– Есть ли еще что-то необычное, что мне следует о вас знать? – спросил Шон Райан.
Наклонившись, я подобрала влажную деревяшку, выброшенную морем на берег, и зашвырнула ее как можно дальше в воду. Прешес бросилась за ней, ее блестящая брошь сверкала в лучах заходящего солнца. Понравилась мне эта собачка.
– Ну-у. Например, я никогда не пью за едой, – сказала я.
– Вы имеете в виду спиртное?
Покачав головой, я наклонилась, чтобы подобрать морского ежа. Везет мне сегодня на деньги*!
– Нет, вообще ничего.
Шон Райан поднял еще одного ежа и отдал его мне.
– Для этого есть какая-то причина? Может, вы имеете в виду какие-то соображения религиозного характера? Или может, это предрассудки?
– Да нет, что вы, ничего подобного. Просто когда мы были детьми, кто-то вечно чем-то плевался, вот нам и запретили строго-настрого пить за столом, – объяснила я. – Поэтому теперь я вообще не могу пить во время еды.
– А возможность обезвоживания организма вас не волнует?
– Нет, ведь до и после еды я пью довольно много.
Шон Райан кивнул.
– Ну хорошо, хорошо, – медленно проговорил он.
– Теперь ваша очередь. То, что рассказала я, не так уж странно. Готова поспорить, что в вас тоже есть что-нибудь не совсем обычное.
– Нет, – покачал он головой. – Я абсолютно нормален.
– Что-то я в этом сильно сомневаюсь.
– Что ж, давайте проверим, – предложил Шон Райан. – Я должен спать на правой стороне постели, если это считается.
Он посмотрел на меня. Я – на него.
Внезапно у меня появилось такое чувство, будто я бежала по дороге и, упав, головой ударилась о бордюрный камень. Возможно, это гормоны взыграли во мне, а я всегда была в этом отношении двухполюсной. Я поняла, в какую сторону рванул наш поезд, поэтому решила выйти на следующей же остановке. Потому что при одной мысли о том, что мне придется еще раз пройти через все это, да еще с незнакомым человеком, я неожиданно ощутила себя совершенно измотанной.
Подняв Прешес, я прижала ее к своей груди.
– Я что-то не то сказал? – удивился Шон Райан.
Я повернулась к нему.
– Послушайте, – произнесла я, – меня совершенно не интересует, с какой стороны постели вы спите, потому что я с вами спать не собираюсь. Никогда! Это понятно?
Парочка, прогуливавшаяся по пляжу впереди нас, притормозила и оглянулась. Шон Райан помахал им.
– Кстати, отметьте себе, – вновь обратил он на меня внимание, – я и не собирался просить вас переспать со мной.
– Да, это верно, – согласилась я.
– У меня и в мыслях не было переспать с вами.
– Правда? Не было? Слава Богу! – Я понимала, что должен быть способ перевести разговор на другую тему, но никак не могла сообразить, каким же образом это сделать.
Шон Райан протянул руки Прешес, и та с готовностью прыгнула в его объятия. Она и в самом деле очень походила на белку-летягу. Шон Райан положил передние лапки собаки себе на плечо и стал поглаживать ее по спине, как будто держал на руках расплакавшегося младенца.
– Послушайте, – сказал он. – Однажды у меня были отношения с женщиной, которая недавно развелась, и я больше никогда не пойду на это. Так что вам было бы неплохо завести себе какого-нибудь другого поклонника и провести его через ад. А пока я предлагаю вам остаться друзьями.
Я подбоченилась.
– Вы понятия не имеете о том, когда я развелась! – почти выкрикнула я. – И с какой это стати вы мне советуете завести себе «другого поклонника» или еще что-то в этом духе? Мы же едва знакомы!
Перестав поглаживать Прешес, Шон Райан покачал головой.
– Эй, а не хотите ли поужинать?
– Поужинать? – растерялась я.
– Ну да, вы знаете, что люди обычно по вечерам едят? И пить вы при этом ничего не будете.
– А который час? – спросила я. Мне вдруг стало страшно смотреть на часы.
– Понятия не имею. Думаю, седьмой, а точнее сказать не могу.
Выхватив Прешес из рук Шона Райана, я побежала.
– Вы случайно не знаете, как долго длятся свадебные приемы? – прокричала я на ходу.
Глава 9
– Он просто потрясающе красивый мужчина – это я о твоем брате, – проговорила Эстер Уильямс, когда мимо нас прошел Марио. Я успела подкрасить ее, пока ее волосы были накручены на розовые бигуди. Теперь мне осталось слегка начесать их, сбрызнуть лаком – и прическа будет держаться не меньше недели.
– Простите, Эстер, – сказала я, – но он уже женат на Тодде.
– Теперь разрешают такие вещи?
– Да, без проблем. Во всяком случае, в Массачусетсе, и вам, думаю, это известно.
– Какой стыд, какой позор! Тоже мне, хороши мужья! Из них получились бы великолепные танцоры, прекрасные костюмеры, а некоторые могли бы даже стать поварами. Раньше так оно и было, и я не понимаю, к чему весь этот шум. Стало так трудно найти хорошего мужа, чтобы при этом какой-нибудь гей не крутился у вас под ногами.
– Не позволяй собаке есть краску, – проговорила у меня за спиной Вики. Я через плечо посмотрела на ее отражение в зеркале.
– Отличная работа, Вики, – сказала я.
Вики была одной из тех девушек с какими-то пороками развития, которую отец нанял из организации «Путь к ответственности». Мы, правда, так и не поняли, зачем он сделал это: то ли для того, чтобы произвести впечатление на мою мать, если вдруг она узнает об этом его поступке, то ли он нарушил налоговое обязательство. Как бы там ни было, эти девушки чувствовали себя в салонах хозяйками. Подметали волосы с пола в перерывах между клиентами, смахивали перьевыми метелками пыль с упаковок с косметическими препаратами, которые были расставлены на полках. Они всегда приходили с наставником или наставницей, которые сидели в приемной и читали журналы. Если бы кто-то поинтересовался моим мнением, то я бы сказала, что от этих девушек с пороками развития куда больше пользы, чем от их наставников.
Вики была нашей любимицей. У нее длинные светлые волосы, алебастровая кожа, губы подковкой и синдром Дауна. Наставники до такой степени извели ее своими указаниями и наставлениями, что теперь она сама наставляла себя – очень громко и целый день напролет. Забавнее всего было, когда Вики заходила в ванную.
– Давай быстро, одна нога здесь, другая там, – слышали мы ее голос из-за закрытой двери. – Нечего тут дурака валять. И помой руки с мылом.
– Будь осторожна, не стискивай собаку слишком сильно, – говорила она себе теперь. Прямо посередине спины Прешес тянулся ряд крошечных мокрых колючек, и Вики должна была следить за тем, чтобы Прешес не придумала, как до них добраться.
Марио наконец заметил колючки на собаке.
– Послушай, Белла, что ты делаешь? Сюда вообще нельзя приносить животных, – возмутился он.
– Папа сказал, что ничего страшного, – заверила я брата, разумеется, вовсе не спрашивая разрешения у отца. – И скажи Тодду, что нам это не стоило ни цента. От вчерашней клиентки у меня осталось немного обесцвечивающей краски.
– И зачем она тебе понадобится? – спросил Марио.
Эстер Уильямс нацепила на нос очки, чтобы получше разглядеть моего брата, а я принялась встряхивать огромный флакон с лаком для волос от «Тайджиай» «для плохой и трудной головы».
– Понятия не имею, – ответила я. – На эту несчастную собаку надели одежду, так что ее шерсть превратилась в какую-то паклю. Вот я и подумала, что если сделать ей несколько светлых прядок, то она будет выглядеть получше. А я пока поищу ей какую-нибудь другую одежку. Мне, кстати, наконец-то удалось снять с нее это свадебное платьице. Должна тебе признаться, это было очень нелегко.
Большую часть воскресенья и весь понедельник мы с Прешес пытались разыскать хоть кого-то из семьи Силли Сайрена, но они все исчезли. Бесследно! Контракты, которые они подписали с таверной «Олд Маршберри» и с унитарной церковью, где проводилось венчание, оказались незаконными.
Отстегнув с ремня мобильный телефон, Марио открыл кожаный чехольчик и принялся жать на кнопки.
– Ты добьешься, что нас закроют за то, что мы тут опыты на животных проводим, – проворчал он. – Ты же знаешь о существовании государственного закона, запрещающего приводить собак в салоны.
– Слушай, прекрати, а! – бросила я. – Не стоит тут драму разыгрывать. Я где-то читала, что в Массачусетсе до сих пор действует пуританский закон, запрещающий перевозить по воскресеньям лед, пчел и ирландский мох.
Хотелось бы мне знать, ты и на всю эту ерунду обращаешь внимание?
– Эй! – вмешалась в разговор Эстер Уильямс. – Вам, ребята, кто-нибудь говорил о том, что через дорогу от вас открывается новый салон? Под кондоминиумом, рядом с кабинетом дантиста. В группе, где я занимаюсь танго, сплетничают, будто все работники там будут геями.
– Ну да, салон уже получил название «Лучшая маленькая парикмахерская в Маршберри», – сказал Марио.
– Серьезно? – удивилась я.
Марио кивнул.
– Но вы-то не собираетесь нас покинуть, а, Эстер? – спросил он.
Эстер Уильямс захлопала свеженаклеенными ресницами.
– А ты получше за мной присматривай, мальчик, – кокетливо промолвила она.
– С удовольствием, – улыбнулся Марио. Затем он повернулся ко мне. – А ты не очень-то увлекайся им, Белла. Ты же понимаешь, что за собакой непременно вернутся.
Я посмотрела на Прешес. Песик сидел совершенно спокойно и совал лапку Вики. Я торопилась поскорее закончить с Эстер, чтобы вынуть из шерсти Прешес колючки, пока они не запутались в ней окончательно. Хорошо еще, что размеры собачки позволяли помыть ее в любой раковине, хотя, конечно, лучше было бы сделать это в задней комнате. Там, кстати, были раковины, куда мы сливали всяческие отходы, ведь мыть собаку в раковине для клиентов не очень-то хорошо. Во всяком случае, пока Марио не ушел. Я воспользуюсь хорошим сильно смягчающим кондиционером для сухих и поврежденных волос. После этого нанесу на шерстку Прешес чуточку распрямителя для волос от Джона Фриеда – прямо на высветленные прядки, чтобы она не смогла их слизать.
– Послушай, – возмутилась я, – вовсе я «им» не увлекаюсь. Я просто купила собачке недельный запас еды. И Прешес – не «он», Марио! Это девочка. Она.
Марио оторвался от своего мобильника.
– Только не вздумай взять ее с собой вечером, Белла.
Я стала брызгать лаком на прическу Эстер, а она начала махать рукой перед лицом, загораживаясь от мелких брызг.
– А что будет вечером? – поинтересовалась я.
– Кандидаты в сенат будут выступать в прямом эфире – предстоят дебаты в семичасовом выпуске программы «Бинтаун», – ответил Марио. – Попробуй все-таки периодически заглядывать в свое расписание, ладно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
Поставив свою кружку с кофе в песок, так чтобы она не упала, Шон Райан лег на спину, упираясь локтями в песок.
– Видите ли, этот адвокат был моим другом, когда я жил в Вермонте. А когда ему пришла в голову идея собирать вот такие наборы, он вновь связался со мной.
– Так вы жили в Вермонте?
– Да, в Берлингтоне, – кивнул он. – Отличное место для житья. До тех пор, пока не разведешься. Все, кого тебе совершенно не хочется видеть, попадаются на пути каждую пятницу на Черч-стрит. Детей у нас не было, так что проблем при разводе не возникло, но я дождаться не мог, когда обрету свободу. Знаете, новая жизнь, глоток свежего воздуха и все такое.
Говорить о прошлой жизни очень печально. М-да… Как плохо, что человек не может вот так просто из одной жизни переместиться в другую. Без всяких объяснений, без старых историй. Без необходимости думать о том, когда именно все пошло наперекосяк. Просто отбросить старую жизнь и войти в новую.
Шон Райан откашлялся. Я вздрогнула.
– И как давно это было? – спросила я. Приподнявшись, он отпил глоток кофе.
– Около пяти лет назад.
– А вы когда-нибудь бросали камень в ее машину?
От неожиданности Шон Райан поперхнулся, отчего нас обоих накрыл целый кофейный душ.
– Что! – воскликнул он, утирая обеими руками рот. – Вам кто-нибудь говорил, что вы опасны?
Шон Райан вынул из кармана носовой платок и протянул его мне.
– Я просто спросила, – сказала я.
Промокнув кофейные пятна на лице, я вернула ему платок.
Потянувшись ко мне, Шон Райан стер кофейное пятно с моей руки. Почему-то у меня появилось чувство, что в парне, который вытирает меня своим носовым платком, есть что-то сексуальное. Внезапно я ощутила безумное желание поцеловать его. Нет ничего лучше хорошего поцелуя на пляже.
Я быстро отдернула руку. Его носовой платок на мгновение взвился вверх, как белый флаг.
Пожав плечами, Шон Райан стал стирать кофейные кляксы со своих рук.
– Вынужден сказать, что я не из тех парней, которые имеют обыкновение швыряться камнями, – сказал он.
– Ну и нечего важничать, – бросила я.
– О'кей, – кивнул Шон Райан. – Другое дело добавить антифриз в ее кофе. Но я только пару раз подумал об этом.
– Но так и не подлили?
– Если бы я это сделал, то давно был бы в тюрьме.
– Не обязательно. Вы могли бы удачно замести следы, – сказала я.
– А вы и вправду швырнули камнем в машину своего бывшего?
Я кивнула.
– Когда?
– Несколько столетий назад, – ответила я. – Ну хорошо, вчера. Но тогда я была совсем другим человеком. А теперь я стала гораздо мягче.
Шон Райан наклонился, чтобы промокнуть капли кофе на шерсти Прешес. Та схватила платок зубами и принялась яростно мотать головой. Стоя на коленях, Шон Райан стал играть с Прешес в нечто напоминающее перетягивание каната.
Но тут Прешес отпустила платок и начала чесать лапой у себя за ухом. Мы с Шоном Райаном поспешили схватить свои кружки, чтобы они не отлетели куда-нибудь.
– Итак, – снова заговорил он, – есть ли у вас какая-нибудь любопытная история о сводной сестре и о муже?
– Да, – ответила я. – Теперь он мой бывший муж.
– Коротко, но ясно, – заметил Шон.
Я промолчала.
Шон Райан пожал плечами.
– Скажите, а что вы знаете о косметике такого, чего не знает больше никто? Ну вот, к примеру… Достаточно ли вам просто взглянуть на человека, чтобы понять, что надо сделать для того, чтобы он выглядел лучше?
– Да, конечно, я постоянно делаю это, – с готовностью закивала я. – Это что-то вроде выключателя, который я могу включать и выключать по своему желанию. Иногда мне кажется, что человеческие лица сделаны из глины и я, подобно скульптору, могу вылепить из них все, что угодно.
– Отлично! Ну, допустим, вам надо собрать к следующей субботе набор косметики, который помог бы людям научиться ею пользоваться, – сказал он. – Что бы вы включили в него?
– Пожалуй, зеркало, – начала я. – Некоторые пробники. Щеточки для нанесения макияжа, одноразовые щеточки и спонжики… Ах да, еще инструкцию о том, как лучше наложить макияж – многие ведь понятия не имеют о том, как это делается, не знают, в каком порядке накладывать разные косметические средства. И я бы обязательно положила туда схематическое изображение лица, снабдив его указаниями, на какие части наносить косметику разных цветов, как выбирать косметику для лиц разного типа и так далее.
– Замечательно. А как выглядел бы ваш набор?
– Не знаю. Хотя, думаю… он был бы ярким, бросающимся в глаза. Можно было бы завернуть его в сетку – ну вроде тех, что используют в саду, завязать ее огромным бантом и заколоть щеточкой для макияжа. Или можно было бы сложить все необходимое в небольшую коробку, а может, даже в большую сумку. Мне кажется, если я подумаю, посмотрю какие-то варианты, то сразу узнаю, что именно мне нужно.
Прешес помчалась куда-то по пляжу.
– Я в этом ничуть не сомневаюсь, – проговорил Шон Райан. Поднявшись, он протянул мне руку.
Я взяла его за руку, и он рывком поставил меня на ноги. Рука у него была красивая и сильная, а вот кожа немного суховата. Косметическая линия «Агава» выпускает отличный крем для мужчин, однако ничто не может сравниться с чудесной интимной смазкой «Бэг Балм». Впрочем, остальная кожа Шона Райана была в отличном состоянии. Говорят, что глаза – зеркало души. С таким же успехом можно сказать, что кожа – зеркало вашего здоровья. У Шона Райана был вид человека, который тщательно ухаживает за собой – снаружи и изнутри. Может быть, если бы я подержала его за руку подольше, то меня повлекло бы к нему.
– И что теперь? – спросила я.
– Теперь вам надо собрать набор принадлежностей для макияжа. Через неделю я устраиваю университетскую выставку-ярмарку на Род-Айленде и предлагаю вам половину моего стола, – ответил он.
– Спасибо. И какую же половину?
Шон Райан отпустил мою руку. Некоторое время назад я закатала штанины своих черных брюк, потому что на солнце было довольно жарко. А теперь я их опустила и расправила. Дома у меня несметное количество черных брюк, и я внезапно ощутила радость по поводу того, что не надела те из них, которые могут порваться сзади но шву или поперек после того, как посидишь в них.
– Какую половину? – переспросил Шон Райан.
Я улыбнулась.
– Мне нравится работать справа, – пояснила я. – Даже в салоне, где я работаю, мое кресло должно находиться справа от других.
– Есть ли еще что-то необычное, что мне следует о вас знать? – спросил Шон Райан.
Наклонившись, я подобрала влажную деревяшку, выброшенную морем на берег, и зашвырнула ее как можно дальше в воду. Прешес бросилась за ней, ее блестящая брошь сверкала в лучах заходящего солнца. Понравилась мне эта собачка.
– Ну-у. Например, я никогда не пью за едой, – сказала я.
– Вы имеете в виду спиртное?
Покачав головой, я наклонилась, чтобы подобрать морского ежа. Везет мне сегодня на деньги*!
– Нет, вообще ничего.
Шон Райан поднял еще одного ежа и отдал его мне.
– Для этого есть какая-то причина? Может, вы имеете в виду какие-то соображения религиозного характера? Или может, это предрассудки?
– Да нет, что вы, ничего подобного. Просто когда мы были детьми, кто-то вечно чем-то плевался, вот нам и запретили строго-настрого пить за столом, – объяснила я. – Поэтому теперь я вообще не могу пить во время еды.
– А возможность обезвоживания организма вас не волнует?
– Нет, ведь до и после еды я пью довольно много.
Шон Райан кивнул.
– Ну хорошо, хорошо, – медленно проговорил он.
– Теперь ваша очередь. То, что рассказала я, не так уж странно. Готова поспорить, что в вас тоже есть что-нибудь не совсем обычное.
– Нет, – покачал он головой. – Я абсолютно нормален.
– Что-то я в этом сильно сомневаюсь.
– Что ж, давайте проверим, – предложил Шон Райан. – Я должен спать на правой стороне постели, если это считается.
Он посмотрел на меня. Я – на него.
Внезапно у меня появилось такое чувство, будто я бежала по дороге и, упав, головой ударилась о бордюрный камень. Возможно, это гормоны взыграли во мне, а я всегда была в этом отношении двухполюсной. Я поняла, в какую сторону рванул наш поезд, поэтому решила выйти на следующей же остановке. Потому что при одной мысли о том, что мне придется еще раз пройти через все это, да еще с незнакомым человеком, я неожиданно ощутила себя совершенно измотанной.
Подняв Прешес, я прижала ее к своей груди.
– Я что-то не то сказал? – удивился Шон Райан.
Я повернулась к нему.
– Послушайте, – произнесла я, – меня совершенно не интересует, с какой стороны постели вы спите, потому что я с вами спать не собираюсь. Никогда! Это понятно?
Парочка, прогуливавшаяся по пляжу впереди нас, притормозила и оглянулась. Шон Райан помахал им.
– Кстати, отметьте себе, – вновь обратил он на меня внимание, – я и не собирался просить вас переспать со мной.
– Да, это верно, – согласилась я.
– У меня и в мыслях не было переспать с вами.
– Правда? Не было? Слава Богу! – Я понимала, что должен быть способ перевести разговор на другую тему, но никак не могла сообразить, каким же образом это сделать.
Шон Райан протянул руки Прешес, и та с готовностью прыгнула в его объятия. Она и в самом деле очень походила на белку-летягу. Шон Райан положил передние лапки собаки себе на плечо и стал поглаживать ее по спине, как будто держал на руках расплакавшегося младенца.
– Послушайте, – сказал он. – Однажды у меня были отношения с женщиной, которая недавно развелась, и я больше никогда не пойду на это. Так что вам было бы неплохо завести себе какого-нибудь другого поклонника и провести его через ад. А пока я предлагаю вам остаться друзьями.
Я подбоченилась.
– Вы понятия не имеете о том, когда я развелась! – почти выкрикнула я. – И с какой это стати вы мне советуете завести себе «другого поклонника» или еще что-то в этом духе? Мы же едва знакомы!
Перестав поглаживать Прешес, Шон Райан покачал головой.
– Эй, а не хотите ли поужинать?
– Поужинать? – растерялась я.
– Ну да, вы знаете, что люди обычно по вечерам едят? И пить вы при этом ничего не будете.
– А который час? – спросила я. Мне вдруг стало страшно смотреть на часы.
– Понятия не имею. Думаю, седьмой, а точнее сказать не могу.
Выхватив Прешес из рук Шона Райана, я побежала.
– Вы случайно не знаете, как долго длятся свадебные приемы? – прокричала я на ходу.
Глава 9
– Он просто потрясающе красивый мужчина – это я о твоем брате, – проговорила Эстер Уильямс, когда мимо нас прошел Марио. Я успела подкрасить ее, пока ее волосы были накручены на розовые бигуди. Теперь мне осталось слегка начесать их, сбрызнуть лаком – и прическа будет держаться не меньше недели.
– Простите, Эстер, – сказала я, – но он уже женат на Тодде.
– Теперь разрешают такие вещи?
– Да, без проблем. Во всяком случае, в Массачусетсе, и вам, думаю, это известно.
– Какой стыд, какой позор! Тоже мне, хороши мужья! Из них получились бы великолепные танцоры, прекрасные костюмеры, а некоторые могли бы даже стать поварами. Раньше так оно и было, и я не понимаю, к чему весь этот шум. Стало так трудно найти хорошего мужа, чтобы при этом какой-нибудь гей не крутился у вас под ногами.
– Не позволяй собаке есть краску, – проговорила у меня за спиной Вики. Я через плечо посмотрела на ее отражение в зеркале.
– Отличная работа, Вики, – сказала я.
Вики была одной из тех девушек с какими-то пороками развития, которую отец нанял из организации «Путь к ответственности». Мы, правда, так и не поняли, зачем он сделал это: то ли для того, чтобы произвести впечатление на мою мать, если вдруг она узнает об этом его поступке, то ли он нарушил налоговое обязательство. Как бы там ни было, эти девушки чувствовали себя в салонах хозяйками. Подметали волосы с пола в перерывах между клиентами, смахивали перьевыми метелками пыль с упаковок с косметическими препаратами, которые были расставлены на полках. Они всегда приходили с наставником или наставницей, которые сидели в приемной и читали журналы. Если бы кто-то поинтересовался моим мнением, то я бы сказала, что от этих девушек с пороками развития куда больше пользы, чем от их наставников.
Вики была нашей любимицей. У нее длинные светлые волосы, алебастровая кожа, губы подковкой и синдром Дауна. Наставники до такой степени извели ее своими указаниями и наставлениями, что теперь она сама наставляла себя – очень громко и целый день напролет. Забавнее всего было, когда Вики заходила в ванную.
– Давай быстро, одна нога здесь, другая там, – слышали мы ее голос из-за закрытой двери. – Нечего тут дурака валять. И помой руки с мылом.
– Будь осторожна, не стискивай собаку слишком сильно, – говорила она себе теперь. Прямо посередине спины Прешес тянулся ряд крошечных мокрых колючек, и Вики должна была следить за тем, чтобы Прешес не придумала, как до них добраться.
Марио наконец заметил колючки на собаке.
– Послушай, Белла, что ты делаешь? Сюда вообще нельзя приносить животных, – возмутился он.
– Папа сказал, что ничего страшного, – заверила я брата, разумеется, вовсе не спрашивая разрешения у отца. – И скажи Тодду, что нам это не стоило ни цента. От вчерашней клиентки у меня осталось немного обесцвечивающей краски.
– И зачем она тебе понадобится? – спросил Марио.
Эстер Уильямс нацепила на нос очки, чтобы получше разглядеть моего брата, а я принялась встряхивать огромный флакон с лаком для волос от «Тайджиай» «для плохой и трудной головы».
– Понятия не имею, – ответила я. – На эту несчастную собаку надели одежду, так что ее шерсть превратилась в какую-то паклю. Вот я и подумала, что если сделать ей несколько светлых прядок, то она будет выглядеть получше. А я пока поищу ей какую-нибудь другую одежку. Мне, кстати, наконец-то удалось снять с нее это свадебное платьице. Должна тебе признаться, это было очень нелегко.
Большую часть воскресенья и весь понедельник мы с Прешес пытались разыскать хоть кого-то из семьи Силли Сайрена, но они все исчезли. Бесследно! Контракты, которые они подписали с таверной «Олд Маршберри» и с унитарной церковью, где проводилось венчание, оказались незаконными.
Отстегнув с ремня мобильный телефон, Марио открыл кожаный чехольчик и принялся жать на кнопки.
– Ты добьешься, что нас закроют за то, что мы тут опыты на животных проводим, – проворчал он. – Ты же знаешь о существовании государственного закона, запрещающего приводить собак в салоны.
– Слушай, прекрати, а! – бросила я. – Не стоит тут драму разыгрывать. Я где-то читала, что в Массачусетсе до сих пор действует пуританский закон, запрещающий перевозить по воскресеньям лед, пчел и ирландский мох.
Хотелось бы мне знать, ты и на всю эту ерунду обращаешь внимание?
– Эй! – вмешалась в разговор Эстер Уильямс. – Вам, ребята, кто-нибудь говорил о том, что через дорогу от вас открывается новый салон? Под кондоминиумом, рядом с кабинетом дантиста. В группе, где я занимаюсь танго, сплетничают, будто все работники там будут геями.
– Ну да, салон уже получил название «Лучшая маленькая парикмахерская в Маршберри», – сказал Марио.
– Серьезно? – удивилась я.
Марио кивнул.
– Но вы-то не собираетесь нас покинуть, а, Эстер? – спросил он.
Эстер Уильямс захлопала свеженаклеенными ресницами.
– А ты получше за мной присматривай, мальчик, – кокетливо промолвила она.
– С удовольствием, – улыбнулся Марио. Затем он повернулся ко мне. – А ты не очень-то увлекайся им, Белла. Ты же понимаешь, что за собакой непременно вернутся.
Я посмотрела на Прешес. Песик сидел совершенно спокойно и совал лапку Вики. Я торопилась поскорее закончить с Эстер, чтобы вынуть из шерсти Прешес колючки, пока они не запутались в ней окончательно. Хорошо еще, что размеры собачки позволяли помыть ее в любой раковине, хотя, конечно, лучше было бы сделать это в задней комнате. Там, кстати, были раковины, куда мы сливали всяческие отходы, ведь мыть собаку в раковине для клиентов не очень-то хорошо. Во всяком случае, пока Марио не ушел. Я воспользуюсь хорошим сильно смягчающим кондиционером для сухих и поврежденных волос. После этого нанесу на шерстку Прешес чуточку распрямителя для волос от Джона Фриеда – прямо на высветленные прядки, чтобы она не смогла их слизать.
– Послушай, – возмутилась я, – вовсе я «им» не увлекаюсь. Я просто купила собачке недельный запас еды. И Прешес – не «он», Марио! Это девочка. Она.
Марио оторвался от своего мобильника.
– Только не вздумай взять ее с собой вечером, Белла.
Я стала брызгать лаком на прическу Эстер, а она начала махать рукой перед лицом, загораживаясь от мелких брызг.
– А что будет вечером? – поинтересовалась я.
– Кандидаты в сенат будут выступать в прямом эфире – предстоят дебаты в семичасовом выпуске программы «Бинтаун», – ответил Марио. – Попробуй все-таки периодически заглядывать в свое расписание, ладно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25